|
|
|
Беглый осмотр бумаг капитана принес больше вопросов, чем ответов. Главным образом потому, что айзенец, похоже, принципиально вел записи исключительно на своем тарабарском языке, выучить который Бонни, выросшая в теплых морях Водачч, как-то не удосужилась. Однако, цифры в судовом журнале, который отыскался довольно легко, давали понять, что последняя запись была сделана не меньше двух недель назад. Что касается карт, то большая их часть была написана на кастильском и монтеньском языках, но парочка явно принадлежала перу Водачче. С другой стороны, пометки на них были исключительно айзенским. Однако внимание Бонни куда больше привлекла изящная прямоугольная шкатулка размером чуть побольше пинтовой кружки. Сделана она была из неяркого светло-серого металла, напоминавшего потускневшее серебро. Но она привлекала взгляд не материалом, но в первую очередь мастерством изготовления. По всей поверхности шкатулки змеились искусные узоры, улавливающие слабый свет и переливавшиеся в нем таким образом, что казалось, будто они постоянно струятся, извиваясь и переплетаясь. Никакого замка или скважины на ней Бонни не видела.
В это время Теодоро не нашел ничего лучше, как отодвинуть портьеру, скрывавшую капитанский угол. Открывшийся ему интерьер не впечатлял в принципе, а с точки зрения благородного Водачче, даже мог вызвать сочувствие. Узкая жесткая койка, таз с бритвенными принадлежностями, небольшая стопка книг рядом с койкой, прикрученный к стене подсвечник. Единственными предметами интерьера, более-мене заслуживавшими внимания, были две стойки, жестко укрепленные в досках палубы. На одной из них был развешан шикарный парадный камзол черного цвета, украшенный серебряным шитьем. На другой висел когда-то надаренный до блеска, но сейчас уже покрывшийся легким налетом полный пластинчатый доспех. Вещь довольно редкая в наши дни, целиком отданные во власть шпаги и пороха.
|
31 |
|
|
|
- Ах ты ж отрыжка осьминога! - высказала своё разочарование пиратка. - Кто-нибудь может прочитать эту тарабарщину? - девушка не очень то бережно потрясла судовым журналом. Шкатулка её, конечно, тоже заинтересовала, но шкатулку можно было бы прихватить в качестве трофея. И уже у себя в каюте подумать над тем, как её открыть. Сейчас же хотелось скорее понять, что случилось с командой.
|
32 |
|
|
|
Марко оторвался от дверного косяка, придвинувшись к Бонни. Сунул нос в судовой журнал, перелистнул пару листов карт, задумчиво поводил пальцем от одной пометки, к другой.
-А-а-а-айзен... - протянул Виконт с таким видом, будто к столу ему вместо вина подали прокисшего молока. -Мдя...
|
33 |
|
|
|
Установить связь между пометками на картах и записями в судовом журнале удалось довольно быстро - некоторые слова повторялись в обоих источниках. Однако на то, каков был смысл этих записей и пометок, установленные связи отнюдь не проливали света. Было ясно, что без помощи владеющего айзенским языком здесь было не обойтись. Конечно, на "Альбатросе" непременно нашелся бы хоть один такой человек. Но с вами его не было.
|
34 |
|
|
|
Бонни вздохнула. - Отнесём капитану, она раберётся, - решила девушка. Затем пиратка заглянула за портьеру, поморщилась. - Чертовщина какая-то. Пойдём осмотрим трюм. Может там ещё что-нить интересное будет, - решила Лихорадка, продолжая командовать мужчинами. Ну а где ещё было искать? В трюме всяко видно будет, что корабль вёз. Или вдруг там вся команда заперта? Бонни оставила все находки в каюте и, если не возникло никаких возражений, повела абордажников в трюм.
|
35 |
|
|
|
Не взяв ничего из капитанской каюты, бравая команда абордажников двинулась в направлении трюма. Люк, ведущий туда, находился гораздо ближе к носу корабля, и потому им пришлось идти обратно через всю палубу. Наконец, они остановились перед массивной четырехугольной крышкой, скрывавшей недра корабля. Подхватив с двух сторон, мужчины отбросили ее в сторону, открывая путь во мрак неосвещенного трюма. Почти два метра в глубину, грубо сколоченная лестница и слабо различимые во мраке очертания тюков и бочек ждали вас внизу. Практически сразу в нос ударил несильный, но явственный запах тухлятины.
|
36 |
|
|
|
Бонни поморщилась и распорядилась. - Найдите факел кто-нибудь. Несмотря на запах, стоило всё же проверить, что там внизу. Не уходить же ни с чем. Да и потом весь корабль стоило бы осмотреть.
|
37 |
|
|
|
Марко не имел обыкновения носить с собой запас факелов. Справедливости ради, у него и огнива-то с собой не имелось. Зато в каюте капитана все это просто обязано было найтись. Не сидел же этот айзенец сычом в темной каюте, в самом деле. Совершив в воздухе неопределенный жест рукой, призванный ни то выразить досаду скверным устройством этого грешного мира, ни то разогнать паскудный запах, Марко повернул обратно к капитанской каюте.
|
38 |
|
|
|
Поиски Съяпарелли вскоре увенчались успехом. В каюте капитана "Железного Орла" нашлось место нескольким трезубцам-канделябрам, отличавшимся внушительным весом и немалым размером свечей - каждая из них была толщиной с запястье дворянина. Вся полученная конструкция весила как не самое маленькое пушечное ядро и при традиционном применении против карточного мошенника могла отбить у него охоту играть пожизненно. Однако Марко сейчас интересовали в первую очередь источники света. Альтернатив канделябрам пока не находилось. Факелы, укрепленные на палубе, уже успели порядком расплыться от насыщенного соленой водой морского воздуха, и в их способность загореться верилось слабо.
|
39 |
|
|
|
-Капитан этого пернатого судна, вне всякого сомнения уважал основательность. Этими, не побоюсь этого слова, канделябрами можно было бы без особых трудностей забаррикадировать дверь. - Марко поставил подсвечники на палубу, зачиркав огнивом. -Полагаю, мне будет достаточно одной свечи. Некоторые почитают подобное достояние единственно необходимым в жизни и не заботятся о других добродетелях, вроде ума... или эстетического вкуса... ужасные канделябры... но я отвлекся. Если Вы, Бонни, как особа вне всякого сомнения темпераментная, сочтете, что одной свечи Вам мало и решите вооружиться этим чудом айзенской утвари целиком, я ничего не имею против.
|
40 |
|