Пираты: Рождение Легенды | ходы игроков | Из князей в Грязи

Проснуться после долгого загула в распоследней таверне припортового квартала с говорящим названием Грязи - это, в общем-то, не страшно. Проснуться с дикого бодуна в обнимку с храпящей девицей неопределенного возраста, с растрепанными сальными волосами и следами не стертой вовремя "штукатурки" на лице - это еще полбеды. Но вот не найти среди причудливо разбросанных по тесной комнатушке предметов костюма любимую, и по совместительству единственную шпагу, стоящую целое состояние - вот это действительно беда. Такая, что заставляет даже не стоящего на ногах потомка древнего рода презреть сильнейшую головную боль и, наскоро одевшись, бежать по лестнице, прыгая через три ступеньки и во все глаза высматривать кабатчика.

Тот, что характерно, оказался на своем привычном месте за прилавком, изучая в зеркале свою физиономию, украшенную внушительным лиловым фингалом. Примерно через полчаса разговоров на повышенных тонах, стучания кулаками по деревянным предметам и ломание оных друг о дружку в голове Марко примерно нарисовалась картина вчерашнего вечера. Вкратце: его обставили в кости, вывернув наружу карманы и сделав ручкой в ответ на предложение благородной дуэли. Но тут вмешался некий обладатель медведистого облика и гулкого голоса, великодушно проспонсировал заливание горя алкоголем и услугами местной утешительницы. При этом новоявленные собутыльники вели между собой задушевный разговор, о предмете которого трактирщика в известность не поставили. Зато, когда потомок князей Съяпарелли решил уединился со своей оплаченной пассией, и второпях забыл фамильную шпагу, новоявленный знакомец решил придержать ее у себя, а самому Марко передать, что будет ждать его на борту корабля "Альбатрос", совсем недавно прибывшего в порт. При этом проявил себя грубияном и нахалом, на вполне справедливое предложение кабатчика занести шпагу в комнату постояльца возразивший при помощи пудового кулака.

В общем, дело было швах - для благородного отпрыска Водачче утратить сольданскую шпагу столь унизительным образом - это даже не позор, это анекдот. С таким подарком можно было забыть не то что о возвращении к отцу - даже в Гильдии Фехтовальщиков теперь было бы стыдно показаться. И потому Марко обреченно поплелся к пирсу, где его поджидал неизвестный "Альбатрос". Разумеется, благородный дворянин не был ценителем пустых слухов, да и падение в пучину бедняцкого запоя не приучило его слушать моряцкие байки о капитанах и кораблях. Поэтому, смотря на "Альбатрос", он видел то же, что и любой смертный - ладно скроенную из хорошего дерева бригантину, узкий корпус и малую осадку, силуэт расправившей острые крылья птицы на носу. широкие паруса сейчас были собраны, крепкие тросы связывали судно с причалом, а трап был спущен, призывая всех желающих подняться на борт. Солнце уже шло к полудню, и издалека было видно, что на палубе кипит работа, и вроде бы среди снующих матросов пару раз мелькнула фигура, подходящая под описание его вчерашнего знакомца.

Марко поправил треуголку, купленную, как он припоминал по дороге в эти самые, да смоет их ближайшим тайфуном, будь они трижды неладны, Грязи. Истина, крутившаяся на языке была проста, незамысловата и стара, как профессия девицы, с которой он имел честь сегодня проснуться: "Пить надо меньше! Надо меньше пить!" Марко пробормотал это вслух, пробуя слова на языке и обнаружил, что охрип. Вот еще чего не хватало, спасибо большое!
Наследник величия и богатства фамилии Съяпарелли обвел печальным взглядом причал, следует отметить, тоже весьма печальный, но как ни всматривался, не нашел более причин откладывать восхождение на борт славного судна, да смоет его тот же тайфун, что и растреклятые Грязи. Делать было нечего и метко плюнув в море он зашагал вверх по трапу.

Подходя к кораблю, Марко все больше убеждался, что на корабле кипит работа. Множество полуголых по случаю жаркой погоды матросов с матюгами и прибаутками отчаянно крутились, подновляя такелаж, протягивая и отвязывая канаты, в то время пока их наименее удачливые товарищи усиленно драили свободный участок палубы жесткими щетками. Посреди всего этого представления гордо возвышался... вернее возвышалась объемистая бочка, на вершине которой сидел, забавно свесив короткие ножки, странного вида мужичок. Будучи одетым в одни лишь драные штаны и шейный платок, он бестрепетно подставлял горячему солнцу абсолютно лысый череп, обведенный по кругу алой шелковой лентой. Ростом он, на первый взгляд, мог бы на равных потягаться с двенадцатилетним мальчишкой. Но крепкие мускулистые руки, обильно приправленный татуировками мощный торс и широкие плечи выдавали в нем взрослого мужика. Периодически он сплевывал на сторону, обнажая ветерански неполный комплект зубов, а короткий тесак на широком поясе смотрелся далеко не забавно. Основным занятием мужика, к которому он относился со всем прилежанием, было направление энергии матросов в нужное русло мотивирующими фразами типа:

- Живее, обмудки! Уже, бля нахуй, вторая склянка на носу, а еще и ебаной половины, нахуй, не сделано! Не успеете до шестой - хуй вам китовый, а не шлюхи портовые! А тебя, уебище черное, еще, блянах, раз в проебе увижу - сука бля, месяц одну воду хлестать будешь!

Отдельные выражения, видимо, недостаточно хлесткие, он предпочитал подкреплять резкими щелчками девятихвостого бича, который уверенно держал в правой руке. Однако, внимательный наблюдатель бы заметил, что удары бича только сотрясают воздух, а матросы, получив случайного матюга, только ухмылялись широко и работали активнее, а иные отпускали веселые шутки, правда, никоим образом не относящиеся к личности невысокого командира. Рядом с бочкой, опираясь на нее массивной тушей, стоял другой моряк - в свободной рубахе с косым воротом и портках, подпоясанный грубой веревкой. Был он велик ростом - на голову выше самого Марко, и притом массивен настолько, что напоминал завернутую в человечью кожу медведя. Круглое загорелое лицо, заросшее черным волосом, переходящим в короткую жесткую бороду, казалось неожиданно безмятежным, словно у сытого кота. Занимался он исключительно тем, что стоял, привалившись всем весом к бочке, и время от времени о чем-то судачил с коротышкой.

Марко не замедлил отметить чудный поэтический оборот связанный с детородным органом столь величественного представителя дикой природы моря, как кит. Сопоставление же его в один ряд с труженицами портовых увеселительных заведений только прибавляло пикантности. И, хотя было весьма затруднительно представить, как этот некрупный человек предоставит своим подчиненным столь габаритный экзотический предмет, виконт все же решил запомнить, дабы блеснуть потом на родном острове. Китовый, однако...

Впрочем, все это было не так важно, как наличие рядом с этим любителем изящной словесности человека (если этого монстра можно было так назвать), подпадавшего под описание хранителя Марковой шпаги. Урссец, не иначе.
Самопровозглашенный оруженосец, кажется, его не заметил. Это с одной стороны внушало некоторую тревогу, а с другой давало время подготовиться. Молодой человек попытался припомнить все, что он знал о морском этикете, а затем прокашлявшись шагнул к бочке, на ходу снимая треуголку, дабы совершить ей в воздухе изящный жест:

-Добрый день, господа! Да, пребудет с вами благословение Матери-Океана! Трактирщик из таверны в... мммээ... Грязях подсказал мне, как найти это замечательное судно. Меня зовут Марко Съяпарелли и я по поводу своего имущества, которое Вы так любезно предложили сохранить.

Последняя фраза предназначалась медведеподобному бородачу, подходившему под описание трактирщика. Мысль о том, что на этом Альбатросе таких экземпляров сыщется сразу несколько представлялась Марко сомнительной.

Восхождение на борт не осталось незамеченным старшими на палубе. Коротышка немедленно впился в Марко плотоядным взором, словно прикидывая его на вес и высчитывая, сколько шашлыка, бульона и ребрышек из него можно приготовить. Верзила, в свою очередь, глядел спокойно, даже скорее дружелюбно. Занятые работой матросы поначалу особого внимания на парня не обратили.

Зато когда дворянин подошел к бочке и обратился к старшакам с приветствием и вопросом, большинство навострили уши, при этом почти не отвлекаясь от своей работы. Из слушателей первым в разговор вступил мелкий, закончив осмотр и повернув лицо к великану:

- Эт, штоле, то свежее мясо, про которое ты втирал? Не, я не понял, бляха-муха, вроде кэп задвигала про бойцов в абордажку, а не про петухов на шконку. Не, я типа не против - все люди, всем охота. Но нахера на ответственную, бля, работу всяких крашеных мальчиков со стороны брать?

Великан неспешно ответил ему, пряча ухмылку в густой бороде.

- Внешность бывает обманчива, Билл. Кому как не тебе это знать? К твоему сведению, у этого молодчика, кроме нарядной одежды, есть полный патент фехтовальщика, а это дорогого стоит.

- Да ну нахуй! То есть бумажка у нее есть, а шпагу он где, в жопе носит?

Издевательским тоном протянул названный Биллом и следующие слова адресовал уже непосредственно Марко

- Ну и где, петушок золотой, такие бумажки козырные продают?

Марко предполагал, что события могут получить неприятное развитие. От этой истории дурно пахло с самого начала. Впрочем, в том трактире и без того-то запашок стоял так себе...
Виконт Сьяпарелли почувствовал, как уши его наливаются краской, в то время как лицо стремительно приобретало мраморный оттенок. Пальцы бессильно стискивали воздух там, где должен был находиться эфес его оружия. Он был мужчиной, дворянином и водачче. Кроме того: "крашеный", какого черта? Это был его натуральный цвет!

-Если мне вернут мою шпагу. - процедил он, четко артикулируя каждое слово. -Я начерчу подробную карту на Вашем брюхе, сударь!

- Если вернут?? Если вернут???!!!

Переспросил коротышка, слегка выпучив глазки, готовый разразиться приступом истерического смеха. Но закономерное течение событий оборвал пудовый кулак великана, прилетевший обладателю девятихвостки куда-то в бок, в область желудка. Тот подавился воздухом, недоуменно воззрившись на своего товарища. Тот, в свою очередь, покачал головой с довольно-таки суровым выражением лица, после чего повернулся к дворянину и произнес:

- Прошу у вас прощения, сударь, за моего несдержанного товарища. Думаю, вы уже поняли, что он состоит здесь боцманом, а эта работа немного того... меняет людей. Я буду рад вернуть вам ваше оружие, но прежде с вами хотела бы побеседовать госпожа капитан.

Следующая реплика, вкупе с недобрым взглядом, была адресована боцману.

- И вот тогда, Билл, ты сможешь побеседовать с ним как мужик с мужиком. Не раньше.

Пальцы сжались в кулак, в то время, как виконт громко выпустил воздух сквозь плотно сжатые зубы. Судя по всему, он был близок к тому, чтобы загрызть боцмана без всякого оружия, изящества и дуэльного кодекса. Но слова "оруженосца" о госпоже капитане вмиг переключили мысли Марко в совершенно иное русло.
Он дважды моргнул, поправил жабо, выровнял треуголку, бегло осмотревшись по сторонам в поисках зеркала.

-Госпожа капитан? Так чего же Вы сразу не сказали? Это же свинство, заставлять сеньору ждать! - он покосился на коротышку. - Кстати, о свиньях. Если эта работа и вправду так меняет людей, то Ваш друг Билл, очевидно лучший боцман из тех, что когда-либо поднимались на палубу. Кхм... Я готов.

- Это ты верно подметил, парень. Во всех семи морях не найдется боцмана круче Уильяма Уиндельса с "Альбатроса"!

Горделиво ответил коротышка, видимо, не рассмотрев подвоха в словах Марко. Что же до великана, то он, на секунду посмотрев на него подозрительно прищуренными глазами, сделал широкий жест рукой.

- Следуйте за мной.

После чего развернулся и потопал в направлении кормовых помещений, где были обустроены каюты офицеров корабля. Войдя внутрь и дойдя до конца короткого коридора, он остановился перед массивной дверью и деликатно постучал. Получив еле слышное "Войдите", открыл ее и ловко протиснул массивное тело в дверной проем, приглашая Марко следовать за собой. Войдя в кабинет, Съяпарелли был... ну не шокирован точно, скорее слегка удивлен. О пиратах он знал в основном благодаря произведениям искусства, и потому в качестве каюты капитана представлял себе... ну явно не то, что он увидел.

Больше всего помещение напоминало рабочий кабинет не слишком богатого дворянина - тяжелая мебель, вырезанная из крепкого дерева с претензией на суровую непритязательную красоту, составляла - два шкафа с глухими дверцами и врезными замками, широкий стол у дальней стены и штук шесть удобных стульев, четыре из которых были прикручены к полу возле стен друг напротив друга, а еще два - возле стола. Еще одно кресло стояло непосредственно за столом, на котором в, казалось бы, хаотичном порядке громоздились свитки с морскими картами, письменами и прочим инвентарем, который скорее подошел бы чиновнику средней руки, вперемешку с морскими приборами, названия которых Марко были неизвестны. Само помещение освещалось четырьмя вкрученными в стены масляными светильниками, при закрытом плотными шторами окне. По стенам в паре-тройке мест были развешаны простые картинки, изображавшие, как правило, морские пейзажи. На этом невзыскательный взор мог бы и остановиться, но Марко, как истинный Водачче не смог не заметить аккуратной дверцы, тщательно подогнанной под окружающий интерьер и потому практически незаметной. Вероятно, она вела в личные покои капитана, ибо ни кровати, ни гамака фехтовальщик не заметил.

Но безусловно, самой выдающейся деталью кабинета была сама госпожа капитан. Сидя вполоборота к посетителям, она держала в руках шпагу Марко, и во время их появления, вероятно, изучала ее. Но когда обладатель шпаги вошел в ее каюту, она подняла свой взор на него, а затем перевела его на великана, вопросительно выгнув изящную бровь.

- Капитан де Ривьетта, это тот самый молодой человек, о котором я вам говорил. Его зовут...

- Благодарю, Петр. Но мне кажется, этот молодой человек сам в состоянии представить себя?

Неожиданно мягким, но властным голосом перебила его госпожа капитан, а Марко ощутил, как вопросительный, но при этом не лишенный лукавства взгляд зеленых глаз упал на него.

Поняв, что до боцмана смысл сказанного не дошел Марко расплылся в широкой улыбке и ободряюще покивал: да-да, мол, именно так, второго такого не найдется.
Слегка приободрившись он проследовал в каюту капитана. Все это выглядело немного странно, особенно в свете того, что он никак не мог вспомнить, о чем он договаривался с этим медведем вчера, чего наобещал и, следовательно, зачем он понадобился их капитану. Да он даже имени этого верзилы не мог вспомнить.
Впрочем, тут ему помогла капитан. Петр? Что ж, значит с родиной медведя Марко не ошибся. Не прогадать бы и дальше, тем более...
...Тем более, что в этой каюте собрались сейчас три предмета поистине дивной красоты: его шпага, синьора-капитан (женщина, несомненно опасная не менее, чем фехтовальный клинок, а оттого не менее притягательная). Третьим предметом был, вне всякого сомнения, сам Марко. И раз уж ему предлагали, пора было о себе заявить.

-Позвольте приветствовать Вас, капитан де Ривьетта! Я - Марко, виконт Съяпарелли с Терамо Водачче, наследник князя Джакомо Съяпарелли и действительный член Гильдии Фехтовальщиков.

Склонившись в поклоне Марко изящным жестом снял с головы треуголку, задев ее краем пол капитанской каюты.

-Осмелюсь заметить, что синий с золотом очень идет к Вашим глазам. Если позволите, словно первые солнечные лучи на кромке морской волны. Впрочем, простите мне мою болтливость, я весь внимание.

Виконт застыл, с не меньшим интересом изучая как капитана, так и свою шпагу - не сковырнули ли чего местные головорезы?

Первая часть речи благородного дворянина, если и произвела впечатление на сеньориту капитана, то во всяком случае не заставила ее это проявить. А вот вторая явно явилась более неожиданной, и в глазах рыжеволосой девушки промелькнуло... сомнение? Или ему просто показалось? Так или иначе, но длилось это ровно одну секунду, после чего взгляд Виолы стал прежним - спокойным, изучающим, хоть и немного лукавым.

- Приятно слышать столь лестные слова от наследника благородного рода князей Съяпарелли. Ваши манеры, умение держаться, и разумеется, ваше великолепное оружие говорят сами за себя.

С этими словами она любовно огладила кончиками изящных пальцев клинок шпаги Марко, вызывая в нем приступ облегчения - подобное почтение к оружию в его глазах гарантировало по крайней мере подобающее отношение к драгоценному клинку. Выдержав небольшую паузу, она продолжила речь:

- Однако мастер моего корабля говорил мне, что в последнее время вы оказались в затруднительном положении? Позволите ли даме полюбопытствовать - насколько верны его слова?

Сесть наследнику благородного рода не предложили. Дикий народ - пираты. У них, поди еще и столовые приборы не все к обеду подаются.
Правда, от рассуждения о том, есть ли у этих господ вилки для омаров, Марко отвлек странный взгляд капитана. Другой бы и не заметил, а вот Съяпарелли насторожился. Что такое? Сеньоре неприятны комплименты? И, что самое странное, его комплименты?!

Так что, вздохнул Марко особенно тяжко:
-Вынужден признать, что они верны в полной мере. В дуэлях я был удачлив чрезмерно, а вот за карточным столом получил от фортуны вежливый отказ. И то, и другое не пошло мне на пользу. И в конечном итоге в Сорени поубавилось маркизов, а у одного скромного виконта с Терамо - наличных средств. Я уже не говорю о перспективах схлопотать родительское проклятье прямо с порога, если вернусь домой прежде, чем мой благородный отец перестанет точить фамильный клинок. О, это настоящее произведение искусства монументального характера. Памятник всем клинкам уходящей эпохи. Размером с Вашего мастера и клинок, как волна на гербе Сан-Джиамо. Как он его таскает?.. Впрочем, я кажется, отвлекся.

Виола де Ривьетта внимательно слушала недолгий рассказ опального дворянина, периодически кивая каким-то своим мыслям. Постепенно в глубине ее зеленых глаз нарастало... одобрение? По крайней мере, именно так казалось внимательно наблюдавшему за ней Марко. Когда он закончил, сеньорита бережно положила его шпагу на столешницу и неожиданно быстро, одним движением встала со своего кресла. Обойдя стол, она присела на его правый край и произнесла, пристально глядя на отпрыска рода Съяпарелли.

- Что ж, это действительно печальная, хоть и полностью ясная история. Однако, признаюсь честно, меня не настолько сильно интересует ваше прошлое, как ваше предполагаемое будущее. Обстоятельства сложились таким образом, что сейчас экипажу моего кораблю требуется пополнение. Притом не столько из моряков, сколько из надежных людей, способных решать проблемы, не связанные напрямую с морским делом. Формально они составят абордажную команду "Альбатроса", но реально - их задача будет состоять именно в решении проблем, как в море, так и на суше. При помощи острого клинка или ловкого языка - не столь важно. Важен лишь результат.

Закончив свою речь, она выдержала короткую паузу, после чего добавила.

- Именно в свете этого обстоятельства Петр заметил вас и порекомендовал мне, как достойного человека. Разумеется, я не смогу предложить вам той роскоши, что вас окружала в отцовском доме, но видит Теус - я приложу все усилия, чтобы ваш риск был достойно вознагражден.

Произнеся это, она вопросительно посмотрела в глаза Марко, приглашая его к ответу.

Марко взвесил все за и против.
К отцу возвращаться был определенно рано. В трактатах по хирургии ему доводилось видеть ранения нанесенные фламбергами - дрянь, и почти всегда гангрена. Нет, это конечно маловероятно. А вот запереть дома, без вина и женщин, это папаша определенно мог. Или, чего доброго сплавит в монастырь. Да нет, рука не поднимется... или все таки поднимется? Старик при трогательном прощании метал громы и молнии. Рисковать не стоило.

А оставшись в Грязях, тьфу ты пропасть, название-то какое поганое! На что он мог рассчитывать тогда? Проиграть в карты последний перстень и вернуться к пункту два? Даже если он сумеет подделать отцовскую подпись, старый хрыч скорее всего уже разослал распоряжения и денег ему не дадут.
Останется вспомнить о патенте Гильдии и начать продавать свою шпагу за звонкую монету.

И вот тут, Капитан де Ривьетта смотрелась не в пример лучше какого-нибудь заплывшего жирком прыщавого купчонка. И как наниматель, и во всех остальных отношениях.
В конце концов, небольшой морской вояж ему не повредит. Развеяться, погреться на солнышке, послушать чаек. Многие поэты вдохновлялись именно морской качкой и разного рода пернатой тварью - чем он хуже?
Папаша за это время поостынет, Сорени как-нибудь передохнут там сами по себе ( у них это отлично получается), а он, Марко, отдохнувший и посвежевший, вернется домой с экзотическими сувенирами. Например со шкурой местного боцамана, натянутой на барабан.

Тут, виконт вспомнил о том, что Виола все еще ждет его ответа, и растянул губы в вежливой улыбке:

-Почту за честь отправиться с Вами в плаванье, капитан! Когда отбываем?

Лицо капитана де Ривъетты при последних словах дворянина расцвело улыбкой искренней радости, и она с удовлетворением в голосе произнесла.

- В таком случае добро пожаловать на борт! По поводу отплытия не волнуйтесь - мы покинем порт завтра. Сегодня у моих матросов есть работа, да и грех было бы не дать парням возможности отдохнуть на берегу. Петр покажет вам вашу каюту, ну и в целом расскажет о том, как на "Альбатросе" налажена жизнь. А ближе к закату я надеюсь увидеть вас на вечерней фиесте - это своеобразная традиция нашего корабля.

Петр, на протяжении всей беседы молчаливо внимавший словам, согласно склонил лобастую голову. Слегка наморщив лоб, Виола неожиданно прихлопнула себя ладонью по лбу.

- Чуть не забыла! Разумеется, возвращаю вам вашу редликвию. Прошу простить мою нескромность - нечасто мне выпадает возможность прикоснуться к чему-то столь прекрасному.

С этими словами она потянулась к шпаге Марко и изящно протянула ее дворянину. При этом в ее словах слышались смущенные нотки, но вот глаза... Ее изумрудно-зеленые глаза выражали что угодно, но не смущение.

-Неужели в капитанской каюте нет зеркала? - с притворным огорчением поинтересовался Марко. -Это упущение необходимо исправить как можно скорее.

Впрочем, комплименты никак не помешали ему бережно принять клинок, и ласково огладив кольца на эфесе, закрепить оружие на полагавшемся ему месте.

-Благодарю за приглашение. Я буду к закату.

На слова Марко госпожа капитан разразилась смехом, неожиданно заливистым и веселым. Отсмеявшись, она с притворной серьезностью произнесла, продолжая при этом улыбаться уголками рта:

- Обязательно об этом подумаю. А пока - удачного вам знакомства!

Прекрасно понимающий намек Петр двинулся в направлении выхода, даже не глядя на порученного ему новичка. Покинув каюту капитана, они некоторое время проблуждали по коридору, спустившись на один уровень ближе к днищу корабля. Наконец Петр остановился перед крепкой дощатой дверью, потянул ее на себя и показал новоявленному пирату его новое обиталище.

Честно говоря, представленный уровень комфорта оставлял желать лучшего, настолько, что заставлял вспомнить захламленные трактирные аппартаменты, в которых Марко проснулся с утра, с некоторым чувством ностальгии. По крайней мере там было гораздо больше места. Здесь же пространства хватило в аккурат на низкий топчан, застеленный ворохом стираных покрывал, дощатый стол с парой табуретов у стены, тяжелый сундук с противоположной стороны, и мутноватое окошко иллюминатора.

- Светелка, конечно, не княжеская, но зато своя, отдельная. Даже драить будут каждую седьмицу.

Поделился с новичком Петр, довольно осматривая его будущее обиталище. Надо сказать, результаты "драенья" были налицо - единственным, что выгодно отличало эту комнату от кабацких аппартаментов, была поразительная чистота.

Наверное, Марко мог бы сказать об этой каюте очень многое, но дар речи оставил молодого дворянина. Очевидно это было к лучшему.
Он сделал пару шагов по комнате (чего, в общем-то хватило, чтобы ее пересечь), недоверчиво выглянул в окошко, двумя пальцами приподнял покрывало и с большим сомнение посмотрел на матрас. Очень медленно сел, встал, сел еще раз.
Завершением всех этих странных манипуляций оказалось перекладывание подушки на другой конец кровати.

-Какой кошмар - прошетал Марко, к которому постепенно начала возвращаться способность к членораздельной беседе, и лишь затем в полный голос обратился к Петру. - Полагаю, нас боцман Билл? Я не хотел бы начинать... наше совместное времяпровождение со скандала и потрошения, но мне кажется, человек имеет право повторить то, что он сказал ранее человеку со шпагой.

Кроме того, Марко просто хотелось покинуть ту устричную раковину, в которую его засунула судьба и выбраться на свежий воздух.

Петр ответил неспешно, тщательно подбирая слова и внимательно наблюдая за реакцией Марко.

- В этом ты, конечно, прав - за языком следить надобно, хоть кем будь. Но допреж того как шпагой махать, давай я те про него обстоятельно расскажу. Поперву, конечно, сразу отвечу - Билл мужик не из пугливых - если сказал, то и повторить не постесняется, особливо перед всем честным народом. Второе - боец он дюже справный, на ножах с ним немногие поспорить могут. А ежли ты его сгоряча на двобой выкликнешь, биться вы будете по пиратским правилам - сиречь на ножах и веревкой повязанные. Ты-то, мож, и не оплошаешь, но оно те надо? У-третьих, он мал того что боцман, он еще и винный погреб в кают-кампании держит, так что у команды он в авторитете железном. Ну и наконец - что надсмехался над тобой - так он так со всеми, ну окромя капитана разве, и то потому что ночами долгими на нее хер свой наяривает. Все тут к нему привыкли, и ежли начнешь возбухать, аки тесто на квашне - славы доброй тебе это не добавит.

Марко открыл рот, что бы что-то возразить, но не решив с чего начать захлопнул обратно. Горячая кровь Водачче требовала спустить пар, но холодная голова Съяпарелли, подсказывала, что в слова Урусца имелась своя крупица истины.
Мыслительный процесс осложнялся тем, что ходить по каюте из угла в угол, когда добрую ее половину занимало тело Петра не представлялось возможным.

Итак, выходило, что Марко сейчас самым наглым образом лез со свой оскорбленной честью в чужой монастырь. А победа, как и поражение с одинаковой вероятностью делала его либо всеобщим врагом, либо покойником.
Причем, как бы ни было неприятно это признавать, но Марко всегда был выше простонародных вульгарных развлечений, в том числе и драк с использованием кухонной утвари, к коей его учитель причислял и короткие ножи. И вот теперь, пробел в образовании давал о себе знать самым неприятным образом. Обстоятельство это, конечно, не пугало молодого виконта, но и боевого азарта явно не прибавляло.

-Полагаю... - наконец выдавил из себя смущенный аристократ. - Мне стоит воздержаться от поспешных выводов и решений. В последнюю очередь я хотел бы выглядеть неблагодарным невежей, не почитающим местных традиций. Но, и прослыть трусом в мои планы не входит. Так что в дальнейшем Биллу либо придется сдерживать свой поэтический порыв, либо рано или поздно наш поединок окажется неизбежным.

Марко оглядел столик в поисках бокала с вином, не нашел и печально вздохнул.

-Надеюсь, для того, что бы сдерживать насмешки Вашему другу, Петр, не придется, как Вы выразились? "Наяривать хер" в мой адрес? Боюсь, что решительно не смогу ответить ему взаимностью...

тестовый