\Возвышение\ | ходы игроков | "Суд и... ?"

- Ты сам не можешь убить, да? Поэтому комедию эту разыгрываешь, заставляешь выбрать, кто палачом станет? Что случится, если все откажутся твою волю выполнять? -- эти слова вывели девушку из тягостного оцепенения. И как же было жаль смотреть на двух распятых и видеть, как к ним приближаются те, кто решил, что они должны погибнуть.
Вообще всё, что происходило тут, было наполнено диким абсурдом. Никто их не спросил хотят ли они играть в эту глупую, жестокую игру? И почему они должны выбирать кто умрёт, а кто останется? А если ты не хочешь смерти ближнему, то будь добр, отдай свою? Ерунда! Почему это чучело, что назвало себя ведающим смерть, само не заберёт смерти? Никто, из тех, кто стоял перед Дор-маром, не принимали решений относительно тех, кто был распят, никто не толкал их на побег, как он сказал. Почему же теперь они должны, что-то за них решать? Ола чувствовала, что это бесит её с каждым мгновение всё больше!
Действие человека, который встал против палачей, вызвали уважение и восхищение. Она встала рядом. И в это самое мгновение в её голове родилась совершенно дикая мысль!

Чудо сейчас свершится...

Рукоять кинжала легла в руку Друга. Тело Олы покорно бросилось в сторону Дор-Мара. Чернокожий Раб ринулся следом за Госпожой. Вера, Идущий и безымянный Преступник сделали шаг вперёд. Отмеченный Ран-гаром развернулся и встал на краю платформы. Док широко раскрыл глаза. Распятая Послушница непроизвольно нахмурилась, думая. Лар закрыла глаза.

И...

ВОТ ОНО, ЧУДО!

Ола, а следом за ней и её Раб прошли через тело Дор-Мара насквозь, не встретив сопротивления, и упали в бездонный мрак в сопровождении мрачного смеха Ведающего. Отмеченный Ран-гаром узрел в темноте Бездны движение, и сердце его сжалось в страхе, ибо разум... нет, сам Дух его (ибо разуму подобное понимание не подвластно) понял, что из этой Тьмы ничего хорошего подниматься Вверх не будет; что-то шевелилось там, неуклонно приближаясь к платформе, что-то огромное (уже с этой далёкой дистанции оно казалось подобным горе) и чёрное. Кинжал в руке Друга запел визжащую, кровь холодящую магическую песню и, прежде чем Послушник успел что-либо предпринять, вонзился тому в сердце. Распятые тела трусов неожиданно провалились в воздухе, обрушив весь вес свой на камень платформы. Вид того, как тела Олы и Раба Её растворяются в мрачном одеянии Судьи, отчего-то вызвал в душе Идущего столь сильный ужас, что тот закричал, обуянный страхом. Вера, сделав свой шаг, вдруг сделала его снова, занесённая нога её вновь очутилась в воздухе и опять приземлилась; зрачки Послушницы отдали болью. Жрица, услышав песню кинжала, тут же погрузилась в гробовую тишину, и глаза её раскрылись ещё шире. Чернокожий Преступник выронил из руки меч, и тот упал на землю и разбился на сотни стеклянных осколков, которые тут же обратились в лужу багряной крови, такой же, как и та, что осталась на его кровоточащей ладони.

ЧУДО СВЕРШИЛОСЬ. ИСТОКИ ЕГО ТУМАННЫ. ПОСЛЕДСТВИЯ ЗАГАДОЧНЫ.

Бездна начала вглядываться в него в ответ.
От взгляда этого все его существо, все, что делало его самим собой, со всеми его сильными и слабыми сторонами, сжалось в крохотный трепещущий комок, похожее на насмерть перепуганного птенца. Он не понимал, что может жить ТАМ, но в этой тьме явно было нечто, точнее, НЕЧТО, и оно медленно и неуклонно двигалось вверх, к ним поближе. Голос в голове завопил дурноматом, чтобы он убирался прочь отсюда, иначе всю оставшуюся вечность ему придется существовать в вечной агонии и мучении.. и он отступил, признавая поражение, тряхнул головой, пытаясь прогнать как свой страх, так и нежданного советчика. Я - хозяин своей головы, в ней нет места ужасу.. и всяким голосам.
Обернулся, едва успев заметить, как две человеческие фигуры исчезают, падая вниз. Он не разобрал, кто именно, но их осталось так мало, что хватило пары секунд, чтобы понять, что это были именно те двое, которые искренне хотели пожертвовать собой ради других.
Дор-мар пропал, на платформе остались лишь они, пришедшие сюда, два пленника, большую не висящие на цепях, а стоящие на ногах, но по-прежнему связанные, и труп с кинжалом в сердце.
Он покачал головой, лицо на миг исказили боль и горе. Он уже начал понимать, в чем основное правило этой жестокой игры: до конца дойдет лишь один из них. Участь остальных - смерть.
Но знаток смертей исчез, посмеявшись напоследок. Двое, что должны были умереть, все еще живы. И пора, вроде, двигаться дальше, задавив собственную боль и тоску, но он не мог. Жаль, что не со всеми можно сразиться, ведь бой - это так просто! И ты знаешь, что ты прав, а враг твой - нет, и потому он падет, а ты переступишь через его тело и двинешься дальше.
Он с тоской посмотрел на остальных, не зная, что сказать, какими словами почтить тех, кто пожертвовал собой.. Он не находил нужных слов. Черт возьми, гори они в аду, эти слова! Он будет помнить их обоих - хрупкую решительную девушку и молчаливого чернокожего здоровяка. А это, наверно, важно.
Взглядом тяжелым посмотрел на того, который назвал себя Доком, бросил:
- Только попробуй еще раз сказать, что они, - указал подбородком на пропасть, - трусы и глупцы.
Посмотрел на девушку в цепях. Хорошенькая. Раньше и не замечал как-то. Почему она побежала от гаров? Испугалась? Вряд ли, с маром она говорила очень смело и решительно. Подумала, что это будет хорошим выходом? Скорее всего. Подошел ближе, взгляд поймал, кивнул коротко. И начал с цепями возиться.

Бросилась Госпожа вперед, в безумной попытке воспрепятствовать тому, кто правит балом здесь, в этом мрачном, затхлом мире. Бросился Раб за ней, ни на секунду не сомневаясь в дальнейших своих действиях, и мысли в голове его громом зарокотали, отдаваясь движениями тугих мышц.
Она погибнет там. А без неё меня нет. Я должен защитить её, уберечь, а если не смогу - смерть скорейшая станет моим искуплением.
Сквозь Дор-Мара проскочили вдвоем, как через плотный слой клубящегося, черного тумана, и нырнули в пропасть - почти единовременно: Она, стремительно исчезающая во мгле, и он, руками к ней тянущийся, пытающийся поймать, окутать и спасти от столкновения с неизвестным, что кроется внизу.
Мрак.

Жрица услышала песню кинжала, но тут же все смолкло. Глаза её раскрылись точно сам собой, чтобы увидеть как погибает тот, кто называл себя Другом... Зачем он только взял кинжал? Зачем только она его отдала? Не будь этого, он мог бы сейчас жить. Видимо не только ей чудеса даются дорогой ценой...
Лар присела рядом с телом Друга и закрыла его глаза. По щеке девушки скатилась первая слезинка.
-Пусть тебе буден дан еще один шанс. Не сейчас, но хоть когда-нибудь. - прошептала жрица, погладив умершего по голове, - Ты заслуживаешь лучшего, чем то, что произошло.
Роковой кинжал Лар снова забрала себе, после чего решительно встала и направилась к одному из связанных. Дор-мара рядом больше не было. Видимо, он все же получил то, за чем приходил. Те двое, что добровольно бросились в пропасть. Они тоже не заслужили подобной участи, но это хотя бы был их собственный выбор.
-Хватит смертей... Пора уходить отсюда. - голос Лар был тихим, точно шуршание складок одежды, но сейчас жрице было все равно слышат её или нет. Вера осталась внутри неё твердым монолитом, но как-то неуловимо изменилась походка самой Лар, её движения и взгляд...
Жрица заметила, что кто-то уже пытается распутать послушницу, и направилась к другому связанному, намереваясь помочь ему освободиться от оков. А затем они посмотрят как еще можно покинуть это место...

Человек не особенно понял, что произошло. Он поднес порезанную руку к лицу и слизнул свою соленую кровь, затем припал к ране губами, стараясь ее закупорить. Подержав так некоторое время, посмотрев по сторонам, он увидел, что единственный знакомый человек - его спутник, отправился распутывать девушку. Пожав плечами, он встал рядом с товарищем.
- Здесь больше делать нечего. Как освободим их, можно идти дальше. А оружие жаль. -

Еще один вперед вышел. Друг. Кинжал в руке, огонь в глазах. Но - не палачом вызвался быть. Отступиться требует. Уверен в себе. Раздражает Идущего. Правая рука сама сжалась в кулак. Нет, Друг, лучше бы ты стоял на месте. И когда юноша уже был готов заехать этому наглецу по роже, произошло...

Произошло.

Много что произошло. Но основным моментом для Идущего стала смерть. Смерть двоих, бросившихся на Дор-мара и смерть Друга. Это было страшно. И страх привел послушника в чувство. Пристыдил за эту никому не нужную вспышку гнева. Уронил на колени перед мертвым телом. Юноша опустил глаза. Он не мог смотреть на происходящее вокруг - перед глазами все еще маячила пара тел, уходящих во мрак.

- Глупцы... - еле слышно, одними губами прошептал он. Покачал головой. Все они глупцы, и он среди них первый. Нерешительный. Слабый. Неспокойный. Попытавшийся было идти Путем, который он считал своим и трусливо свернувший с него при первом препятствии. Человек, лежащий перед ним - не свернул. И кто знает, может быть пасть вот так, зная что поступаешь как надо - оно все же правильнее, чем то, что делает сейчас он? Может, еще не поздно попытаться вернуться туда, откуда ушел?
- Жаль, что так вышло, - опять так же тихо сказал он мертвому телу и наконец нашел в себе силы поднять глаза.

Дор-мара больше не было. Можно было идти дальше.

Он бросил взгляд на товарища подошедшего, того самого, рядом с которым он сражался с гарами, того самого, с которым у него действительно возникла незримая связь. Они будто тянулись друг к другу. Отлично друг друга понимали. Нет, он не одобрял решение товарища убить пленников, но он понимал его мотивы, его логику. И не мог не признать, что с какой-то стороны тот прав..
Закончив с цепями, обернулся. Посмотрел в темные глаза. Сказал, протянув руку:
- Если бы я помнил свое имя, я бы представился, но раз уж так.. Будем знакомы, - усмехнулся невесело. - Если я все же вспомню как меня звали, тебе представлюсь первым.
Обернулся обратно к девушке.
- Не беги больше, - сказал негромко. - Я, конечно, никто, чтобы давать тебе советы, да и вряд ли испытания будут повторяться.. Но ты все равно не беги.

Застыла в воздухе ставшая никому не нужной решимость Веры. И Вера застыла на месте, переводя взгляд с тех, кто должен был отдать свою смерть, но остался, благодаря жертвам более достойных, прошедших предыдущее испытание, на то место, где сгинули двое, на тело ещё одного спутника, теперь бездвижно распростёртое на тёмном камне. Грусть испытала Вера. И — неожиданно — боль утраты. И сразу вслед за ними — тяжёлый испуг: осознают ли они, как это всё неправильно? Понимают ли, что, противясь предопределённому и установленному порядку, могут насовсем отрезать себе путь к Звезде? А если не только себе? Какие последствия будет иметь это бездумное стремление на каждом шагу противиться хозяевам и слугам этого места и, вместо того, чтобы испросить совета и следовать ему, предпочитать отворачиваться, бросаться обвинениями, прогонять от себя, и оставаться одним в неведении и пустоте: всё более малочисленной группкой слепых котят?
Вера посмотрела на собственные ладони, и новая волна сожаления захлестнула её сердце. Не по своей воле она лишилась возможности исполнить своё предназначение. Но не станет ли это препятствием на пути её? Другие принесли свою жертву, спасли (так ли это?) пленников. А она — не помешала. Была ли у Веры такая возможность? Вряд ли, понимала Вера, но неуютное чувство всё равно шевелилось где-то в глубине души.
Прервав свои размышления, грозящие вновь лишить её самообладания, Вера тряхнула головой и вгляделась вперёд. Она не собиралась стоять здесь и ждать, пока остальные поспешат нарушить ход очередного испытания на пути.
Вера обошла тело Друга и причитавшего над ним, шагнула мимо прочих. Подняла факел повыше, угадывая дальнейшее направление.

Она была готова к чему угодно, но не к тому, что произошло в итоге. Молчаливая девушка и ее темнокожий спутник все же принесли себя в жертву. Но их действия не произвели такого впечатления, как смерть того, кого называли Другом. Те двое исчезли, а Друг упал с кинжалом в груди.
А гар исчез, получив свою жертву. Если это и было чудом, которое предчувствовала Послушница, то лучше бы оно не случилось.
- Единственный трус только что исчез, - сказала Послушница, помогая распутывать собственные цепи.
Она думала, что без цепей дышать будет легче. Нет, не легче. Еще труднее, потому что давит не металл. И новые оковы будут с ней до тех пор, пока она будет помнить Друга и пару, принесшую себя в жертву.
- Если еще раз встречу этого владыку смерти, точно не побегу.

Док широко открыл глаза, со стеклянным взором наблюдая, как еще три жизни угасают. Не две, как оно было бы, согласись мы на казнь. И это еще не факт, что Дор-мар зачтет тех, кто улетел в бездну и не вернется за еще двумя душами.
Поймал Док взгляд тяжелый товарища боевого.
- Здесь нет трусов, и я не знаю, есть ли здесь глупцы. Те, кто осмелился атаковать Ведающего Смерть, трусами быть не могут.
Хотел за голову схватиться, будто голова заболела секундно, но не сумел. Цепи, чтоб их.

Ола знала, что юноша, тот, кого определили в рабы, последовал за ней, и это её вина.
Ола ощутила, что новое, неведомое чувство захватывает всё её существо, растворяет все страхи, уносит печали, делает её счастливой.
Ола понимала, что это сейчас совсем не кстати...