'Raw' | ходы игроков | [Routine]

Текстовое сообщение. Большое. Пока "вертушка" разворачивалась, и на крышу застывшего на эстакаде поезда высаживались трое одетых в строгую черную униформу людей, пробежалась глазами по строчкам.

И Слабостью рождённые три птицы — Уныние, Отчаянье, Тоска, — три чёрные, уродливые птицы — зловеще реют над его душою и всё поют ему угрюмо песнь о том, что он — ничтожная букашка, что ограничено его сознанье, бессильна Мысль, смешна святая Гордость, и — что бы он ни делал, — он умрёт! Дрожит его истерзанное сердце под эту песнь и лживую, и злую; сомнений иглы колют мозг его, и на глазах блестит слеза обиды…

Протянулась рука в черной синтетической перчатке с подкладкой сверху. Наверх посмотрела - маска, скрывающая лицо, тусклый шар матово-черного шлема, на глазах - очки сложные, целый оптический интерфейс. За ноги агента его товарищ поддерживает, чтобы не свалился. Третий рядом стоит, и в руках его тупоносый, черный, под стать облачению, короткий автомат с ремнем наплечным.
- Руку! Давай руку!

Винт вертолета гнал потоки воздуха, и Ив казалось, ее сдует с эстакады. Она сжалась беспомощным комком, пробегая глазами строчки... о чем? о ком? О Рэте? Ей снова представился он - два его: Рэт из лучей закатного солнца и сутулый осязаемый Рэт в светлом твидовом пальто.

Рэт рассыпался на осколки, разбитый чужим голосом. Подняв голову, Ив вздрогнула под взглядом маски с оптикой вместо глаз.

У нее не было выбора. Вокруг была пропасть, в вагоне был дракон. Ив протянула маске руку.

Хватка сильной руки, пальцы клешнями сомкнулись на предплечье; рывок резкий - и ты уже сидишь на крыше скоростного поезда, двое бойцов, будто совсем потеряв к тебе интерес, свинчивают крепежный болт на крышке верхнего люка и, как холодные, черные тени - ни шевронов, ни значков - спускаются внутрь вагона, в то время как третий, на миг застыв - видимо, выслушивал указания "сверху" - отпустил автомат - тот повис на ремне - и, подняв тебя на ноги, наскоро обыскал - найдя пистолет, быстро убрал его в подсумок, выдернув из кармана телефон, покрутил, как бы в задумчивости, в руке, и сунул обратно тебе в руки. Снова застыл, высокий - почти на голову выше - и весь в черном, широкий и какой-то непропорциональный из-за наплечников, нагрудных пластин бронежилета и ворота - угловатых и углепластиковых; наколенники и перчатки из пенорезины, всё максимально подогнано, и в каждом движении бойца - какая-то неуловимая, выверенная четкость.
Киборг?
- Приготовься, - сказал, подсев и пропустив руку подмышку, обнял, второй рукой придерживаясь за пластиковую ручку, прицепленную карабином к толстому полиамидному тросу. Подняла голову - вертолет завис над вами, вдруг дернуло легонько, аж перехватило на секунду дыхание, и ветер вновь забрался в волосы.
Несколько секунд спустя темный отсек для перевозки спецназа поглотил тебя, и агент - тот, что открыл по тебе огонь из табельного, когда поезд трогался со станции - снял очки и спросил, холодно и недовольно:
- Оно того стоило, мисс?

Качнулось всё - боец, усевшийся на свободное, узкое и неудобное кресло, агент, сидящий напротив тебя. Ушёл вертолет в сторону, пошёл в неизвестном направлении, лавируя мимо громадин небоскребов. Кабина пилота закрыта перегородкой. Где-то над твоей головой тускло мерцает красная диодная лампочка.

Ив послушно стояла рядом, боясь пошевелиться — высота стала еще больше и вид на город уже больше не загораживался гладким червем скоростного состава. Получив обратно свой телефон, она тут же сунула его в карман куртки, упорно глядя бойцу куда-то в грудь, сосредоточенно, целенаправленно избегая смотреть вокруг.

Когда их подняло в воздух, Ив молча вцепилась в бойца и потом, внутри вертолета, не отпускала того еще несколько лишних мгновений.

На вопрос агента она не ответила — только подтянула к подбородку колени и сжалась комком в кресле. Ей было плохо. Слишком много реальности на единицу времени. Слишком много беспомощности, чужих сильных людей, оружия, высоты и странных смс. Она хотела вернуться — в сеть, в Матрицу — туда, где физическая сила не значит ничего, где высота — всего лишь чье-то субъективное видение, где от агентов с оружием можно отгородиться стеной кода.

- Кто он такой? — хрипло, наконец, спросила она после долгого молчания, не поворачивая головы, — И кто такие вы?

- ИскИн, мисс, - ответил агент хладнокровно, - и не притворяйтесь, что не знали этого.
Искусственный Интеллект. Огромные вычислительные мощности, корпоративная машина, исполняющая немыслимые для обычного персонального компьютера задачи.. или что-то большее? Разум, вышедший далеко за рамки человеческого, представляющий для всего людского большую угрозу? Полиция Тьюринга занимается тем, что пытается разграничить первое от второго, проследить за первым, а второе безжалостно уничтожить.
И, видимо, агенты Тьюринга считают, что ты в этом как-то замешана.

Ив повернула голову и долго внимательно смотрела на агента. Сначала ей показалось, он шутит — ответить на ее вопрос "ИскИн". Потом поняла — на вопрос он даже не отвечал. Ее обвиняли. Обвиняли в... чем? В манипуляциях с ИскИном? В попытке его взлома? Мысли отразились на лице девушки, которая в реальности плохо умела прятать свои эмоции.

- Не знала, — снова отвернулась и словно бы забилась в самый угол кресла. Как доказывать свою невиновность она тоже не знала. — Так кто такой этот, который хотел меня убить?

- Вас кто-то хотел убить? - недоуменно спросил безымянный агент с совершенно не запоминающейся внешностью, - не волнуйтесь, мисс, отныне всё, что вам угрожает - это изокуб, три на четыре, - ухмыльнулся недобро агент, очки надел, наклонил голову чуть вбок и замер - видимо, общается с начальством или еще с кем-то.
Боец сидит, молча наблюдает за тобой. Чувствуешь скорее, чем видишь - ведь он же с визором на глазах. Но ощущение того, что под этим визором настоящие, не модифицированные глаза, следящие за каждым твоим вдохом и выдохом, за каждым движением твоих рук, не покидало тебя на протяжении всего полета, длящегося, по твоим прикидкам, минут десять.
Вертолет сел на крышу небоскреба, боец остался внутри, тебя агент вывел наружу - под хлещущие по лицу и куртке капельки неприятного, моросящего с угрюмой жестокостью холодного дождя и струи ледяного ветра. Еще бы - здесь, судя по открывшейся панораме Токио-сити, лежащего черно-серым ковром во все стороны света и прошитым горящим неоном цветным бисером, как минимум сто этажей!
Еще двое агентов встретили вас у лифта. В их сопровождении, зажатая с трех сторон здоровенными амбалами в темных костюмах и черных зеркальных очках, будто бы отрезающих всё человеческое от итак уже слишком суровых мужчин, едешь вниз, думая о том, что теперь тебя ждет.
Тебя ждала машина. Черная иномарка, глухая тонировка, мягкие сидения. Настоящая кожа! Усадили между двумя агентами на заднем сидении, третий упал на пассажирское. За рулем - еще один, темнокожий. Все молчат - видимо, переговоры на отдельной линии частот, где никто их не услышит.
Тронулись. Легко, как лодка по водной глади, движется авто по улицам Токио-сити, лавируя в потоке цветных и бесцветных автомобилей, стоя в пробках и ожидая, пока праздные пешеходы, не замешанные в сложных полукриминальных делах, не связанные с корпорациями, пройдут по пешеходным переходам.
Вибрация. Телефон твой в кармане.

- А слона-то я и не приметил, — огрызнулась она на удивление агента. Потом сидела молча, глядя в стену вертолета, — а что, собственно, она еще могла сделать.

Ехать в машине, зажатой с обеих сторон шкафами, было тяжело. Даже не потому, что не оставили права выбора, а потому, что эти люди вторглись в ее личное пространство. Они сидели слишком близко, их было слишком много, она сквозь куртку чувствовала их тепло, вдыхала их запах и, казалось, кожей ощущала их эмоции.

- Отодвиньтесь, — глухо сказала она, — я задыхаюсь. Откройте окно, — и в этот момент вибрация в кармане. Она невольно схватила ртом воздух, лихорадочно соображая, что же делать: ничего замечательного послания ей не советовали — только все больше запутывали. — У меня, кажется, начали расти колючки, — девушка поежилась и сунула руки в карманы. Правой нащупала телефон, на ощупь сняла блок и вытащила телефон, одновременно наклоняясь вперед и ложась животом на колени. Сказать, что от такой передозировки реального мира у нее начала ехать крыша, ничего не сказать.

Автомобиль выехал на широкую эстакаду в четыре полосы. Агент, сидящий по правую руку от тебя, молчаливо пронзил тебя взглядом, сняв очки, после чего неохотно приоткрыл окно. Тот, что был по левую руку, задумчиво смотрел прямо перед собой.
Достала телефон аккуратно, взглянула на экран:

пригнись

Агент справа потянулся к тебе, сказал гулко:
- Дай сюда!

В этот момент автоматная очередь прошила салон авто как картонную коробку - слышен был только резкий звон битого стекла, стук металла об металл и влажные шлепки пуль, разбивающих плоть и кровь сидящих рядом людей.
Шея левого агента лопнула ярко-алым бутоном светлой артериальной крови, рука его метнулась к пробитой трахее уже рефлекторно. Правого же задело несколькими пулями, одна из которых угодила в висок, а потому он не успел даже захрипеть - просто навалился на тебя, большой, тяжелый и влажный от теплой крови.
- Господи Боже! - снова стрельба, гул двигателя усиливается, иномарка ускоряется, стучат пули по обшивке, и внутрь салона влетают капли дождя, запах мокрого асфальта и добрый десяток пуль.

Стоило ей увидеть сообщение на экране мобильного, как она сжалась в комок. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что оно может означать — в такой ситуации как эта. Требования агента она даже не заметила, ощущая, как от страха кружится голова.

Когда на нее попали яркие горячие капли крови, она коротко вскрикнула и выронила телефон. Мгновенно рефлекторно схватила его, прижимая к груди. И тут же, когда на нее справа навалился агент, у Ив началась паника. Тихая, без крика, без резких движений — просто ее накрыло волной ужаса и отвращения и на несколько секунд вышибло из реальности от близости чужого реального тела.

Хлопки бьющегося стекла, сдавленные крики не готовых к такому развитию событий агентов, шум дождя. Стрельба прекращается на миг и слышно только, как скрипят ультратонкие покрышки по покрытию дорожному, да капли густой крови капают на мягкое половое покрытие салона.
Один из агентов, тот, что находится на переднем пассажирском сидении, достает пистолет, высовывается из окна и открывает беглый огонь.
Автоматная очередь раздается совсем рядом, грохот выстрелов оглушает, но когда шальной пулей убивает водителя, и иномарка, въехав в боковое бетонное ограждение, кренится и переворачивается на левый бок, Ив, кажется глохнет, а то и вовсе теряет сознание, проваливаясь в небытие.
Это не может быть настоящим, - думает она, открыв глаза минутой или часом позже, глядя на свою руку, красную и влажную от чужой крови, лёжа на раздавленном стекле.

Первое, что увидела она, — мокрый асфальт. Темный, блестящий, со сполохами неоновых огней. Вторым была ее собственная рука в крови. Словно бы зачарованная, Ив согнула и разогнула пальцы, — боли нет. Медленно начало подкатывать отвращение — к этой крови на руке, к лежащим вокруг телам. Не страх, нормальный человеческий страх, а скользкое и удушливое отвращение.

"Это не может быть настоящим."

И тут же "Телефон!" — пальцы левой руки судорожно сжались на телефоне, что все это время был в ладони. Взгляд на потухший экран. Она сделала вдох. Она закрыла глаза, беря себя в руки, — и принялась медленно и аккуратно выбираться из автомобиля сквозь разбитое стекло.

Ей нужно кибепространство. Ей нужен Рэт. Ей... Ей нужен октагон в конце концов!

Тело крупное, распахнутая пола пиджака, рубашка, пропитанная густой кровью, закатившиеся глаза, и будто бы второй рот, открывшийся на месте шеи, голодный, широко открытый, влажный и глубоко отвратительный, как и всё, что вызывает насильственную смерть. Подавляя приступы тошноты, нашарила случайно пистолет табельный, маленький, черный, холодный на ощупь, но легкий - видимо, термопластик, щечки рукоятки прорезиненные, упругие. Не зная, заряжен или нет, на предохранителе или на взводе, аккуратно подняла двумя руками, убрав телефон в карман, и поползла наружу через лопнувшее заднее стекло.

Дождь смывает кровь с рук, когда ты притрагиваешься к мокрому дорожному покрытию, пытаешься встать на ноги. Издалека движутся автомобили и большой автоматический грузовой фургон, нос кабины которого буквально истыкан датчиками и камерами.
Оборачиваешься на хлопки выстрелов - человек в черно-серой форме, в темной вязанной шапке, со штурмовой винтовкой в руках пускает в полумертвого водителя, пытающегося достать пистолет из наплечной кобуры, три пули - две в грудь и одну в голову.
Крупный внедорожник, черный, тонированный, рядом - еще один мужчина, очень похожий на стрелка.
Стрелок, тем временем, замечает тебя, отходит в сторону на три шага, наводит ствол винтовки на тебя и обращается на японском:
- Убери ствол! Брось на землю, быстро! - шаг, другой, в сторону и к тебе. Нехорошее предчувствие заставляет ежиться под ударами безжалостного ветра, секущего дождевыми капельками по раскрытой шее и лицу.

Руки дрожат, когда она упирается ими в асфальт, и такое ощущение, что дрожь их передается всему телу. Кожу покрывает липкий пот страха и отвращения. Или отвращения и страха. Сейчас не понять.

Ив с трудом заставила себя подняться на непослушные, готовые вот-вот подогнуться ноги. Они не слушаются и никак не выходит сделать шаг, хотя бы шажок. "Ну же!"

"Ив, беги. Пожалуйста, беги," — мысленно шепчет она себе, пытаясь уговорить ватные ноги. И когда вот уже почти сделан шаг, снова штурмовики (или кто же они?!), в масках, с оружием.

Она послушно отбрасывает пистолет в сторону, глазами ища пути к побегу.

Кажется, что этому не будет конца. Тебя преследуют - нагоняют - зажимают в угол и берут в плен. Что дальше? Увезут на большом черном вертолете в тайное убежище масонов и будут пытать каленым железом? Подключат к твоему мозгу оголенные провода и будут смотреть, как весело обугливается, приобретая оттенок жаренного мяса, твоя голова?
Что?
Когда-то в каждом таком грузовике сидел вполне себе живой и дышащий водитель-человек, крутил баранку и нажимал педали. Не сейчас, когда автоматическая система управления стоит дешевле всех требуемых на перевозку груза человеко-часов. Ты задаешь конечную точку, а программа-навигатор, выбирая оптимальный курс и черпая информацию о пробках напрямую из сети, ведет грузовую машину весом в сорок с лишним тонн по эстакадам и объездным дорогам промышленных районов, ибо проезд такого вида транспорта в центре города запрещен.

Ив, бросив пистолет в сторону, видит, как автоматчик делает шаг к ней, еще один. Потом вдруг резко оборачивается вправо и кровавым туманом исчезает в грохоте сминаемой усиленным кибернетическими аугментациями телом решетки радиатора, лопающихся камер и визге тормозных колодок. Многотонная махина, за минуту до столкновения идущая на крейсерской скорости, сбив с дороги неизвестного стрелка, врезается в зад внедорожника и вминает его в бетонное ограждение.
Телефон жужжит. Текстовое сообщение.
"Забирайся и пригнись".

Руки и ноги откровенно дрожали под прицелом очередного неизвестного ей стрелка. И если в первый раз у нее в голове было отчаянное желание бежать и спасаться, то сейчас в глубине сознания предательски копошилась малодушная мысль: "Да пристрелили бы уже!"

Реальности было слишком много, она лилась через край, заставляя негибкое сознание проведшей в сети две трети сознательной жизни девушки искать для себя лазейку. И оно ее нашло: вот стрелок становится словно бы из жидкого металла — безликий образ внутри Кибепространтва, и самой Ив уже кажется — она текущий золотом красавец, не Ив Моррисон, но Сайбер Ив. Перед глазами бегут строчки кодов и пальцы привычно подергиваются, словно бы набирая команды на деке. И она почти готова сделать шаг навстречу стрелку, как громадная махина с грохотом и скрежетом растирает того по джипу, корежит, превращает в кровавое месиво.

Она вздрогнула и с коротким вскриком дернулась в сторону, пряча лицо в рукавах куртки. Смерть отвратительна и уродлива, и теперь она становится удивительно нереальной, когда под подошвы кед, размываемая дождем, течет алая кровь стрелка. Кружится голова и Ив тошнит от нервов.

Вызов сотового. Сообщение. И она механически и послушно кидается к грузовику.

"Рэт? Это ты? Нет, скорее всего нет."

Запрыгнула, дернув ручку на дверце кабины - что странно, открыта она. Темнота сплошная - нет нужды в стеклах лобовых и боковых, когда водитель - коробка с платами и проводами, управляющая двигателем посредством импульсов электрических и следящая за дорогой с помощью датчиков и камер разноплановых.
Очередь стукнула тут же в ответ по кабине, застрекотали пули, заскрежетал металл, прогибаясь под ударом очереди бешеной. Пригнулась, вжала голову в плечи, согнулась на полу грязном в три погибели, вслушиваясь в надсадный рёв двигателя грузовика и надеясь, что автоматчик озлобленный не догадается догнать, распахнуть дверцу кабины и вытащить тебя за волосы из неё.
Телефон дребезжит, опять. Сообщение:
"

Здесь есть консоль. Подключайся на прямую. Я в Сети

"

Глаза к темноте привыкают. Пахнет пылью. Вместо водительского сидения - действительно, огромная коробка системного блока, увитого толстыми цветными проводами, скрепленными белыми пластиковыми хомутиками. Подключение через консоль осуществимо - видимо, для проверки системных ошибок напрямую через Матрицу. Визуально как-то проще, когда перед глазами блоки информационные, синие, желтые и зеленые, а не путаница из проводов длинных и схем пыльных.
Дверь попробовала - не то чтобы тебе хотелось попробовать выпрыгнуть на полном ходу из автогрузовика на асфальтовое полотно, а так, на всякий случай. Закрыта. Защелкнулся замок автоматический.
Многотонный гроб на колесах.

Твою мать, что же это такое? Дрожащей рукой убрала прилипшую ко лбу влажную челку — то ли от влаги дождевой, то ли от нервной испарины. Сердце колотилось так, что было больно ребрам, и от страха щекотало язык и тянуло рассмеяться.

Темно, шумно. Машина несется по только ей известному маршруту. Куда? К кому она привезет? Запрыгивая внутрь, подтягиваясь на слабых руках да скользя подошвами кед по металлическому крылу, не задумывалась — лишь бы сбежать. Что теперь?

Принялась шарить руками по кабине в поисках консоли. Где же она? Слабым лучом телефона пришлось посветить, чтобы тьфу — и правда — гробовую хоть как-то развеять. Вот она! Вставила разъем в гнездо за ухом, пальцы привычно по кнопкам запорхали — и ощущение такое, будто порция наркотика в кровь: "ломка" сходит, нервы уже не гудят проводами под высоким напряжением — еще немного и станет она бессмертным аватаром из жидкого золота, набором кодов, поддающимся любым изменениям по ее воле, по мановению ее пальцев. Сyber iv, прекрасный, свободный, неуязвимый. Наверное. Почти. Рэт, ты там?

Через секунду войти в Сеть, очень осторожно, готовой к любой неожиданности. Вплоть до того, чтобы строить стены из кода и перепрограммировать маршрут грузовика.

Знакомый шум. Статика. Соединение неровное, шлейф "волосатый", устаревший, третьего уровня, когда у любого уважающего себя "ковбоя" стоят, как минимум, шестые модели.
Но это всё ничего, это терпимо. Не маленькая же.
Подключилась.
Холод - не колючий и цепкий, сковывающий, но приятный. Отключаешься на миг, теряя связь с миром реальным, а потом как будто бы возвращаешься, но уже в преображенный мир.
Сеть. Матрица. Полупрозрачные кубы сине-стальные, с проскакивающими по ним голубоватыми символами матричными, элементами кода, из которых сшито всё пространство вокруг. Стоишь ты. Аватар твой. А напротив - Он.
Рэт.
Только ощущение не покидает, что не он это. Вроде бы он, но что-то не так.
Не двигается. В глазах - зелень изумрудная пылает прямо. Зловеще так. Ждёт, видимо, пока скажешь то, что с губ электрических срывается, но ждёшь сама, пока он произнесет слово приветствия. Ждёте в неразрывной, глубокой, абсолютной тишине Киберпространства, которого нет.

Cyber iv — спокойный, расслабленный, чуть приопущены плечи, а у самой-то в желудке куб ледяного страха. Рэт? Не Рэт? Нет, не он. Рэт бы первым заговорил. Наверное. Ив уже ничего не знает, ни в чем не уверена. Даже в том, что сумеет сбежать в Киберпространстве. В гулкой пыльной темноте кабины она прижала кончики пальцев к вискам — и здесь, в черном бесконечном пространстве, пронизанном голубоватыми вспышками кода, золотой сайбер ив делает то же самое.

Она понимает, она должна принять решение, и от ее решения зависит многое, если не все. И от этого понимания становится еще страшнее — становится жутко. Заговорить первой — или отключиться? Успели ли вычислить ее координаты? Знают ли они (кто они?!), где она? Она колеблется — и каждое мгновение добавляет им шансов.

- Кто ты? — наконец заговорил cyber iv, когда Ив по ту сторону разъема наконец решила: все или ничего — все равно без Киберпространства жить она не сможет.

- Здравствуй, Ив, - произнес аватар Его, - пришло время познакомиться лично, - шаг сделал, другой. Сверкают следы его на кубических платформах искрами голубыми. На лице аватара нет улыбки, а в глазах изумрудно-зеленых - холод программы.
- Прости, что я примерил на себя эту маску. Так тебе будет проще привыкнуть, - глубокий голос его компьютерный, синтезированный, в нём прямо сквозит жжение электрических цепей замкнутых, дрожь электронов напряженных.
- Можешь называть меня Грин Айс. Я - Искусственный Интеллект третьего поколения, - остановился в одном клике от тебя. Шаг сделает - и всё. Защитная программа, "черный лёд", который выжигает мозги тем неудачникам-ковбоям, кто в его зону ответственности по глупости своей лезут. Судя по тому, что не атаковал тебя, едва заметив - не опасен вовсе интриган.
Интересно теперь, откуда он сумел скопировать индивидуальный и эксклюзивный аватар Рэта и зачем воспользовался именно им?

У Ив-в-кабине перехватило дыхание, золотой cyber iv схватил ртом несуществующий кибервоздух. "Черный лед" — страх и мечта хакеров всего мира. Для кого-то, для слабаков совсем начинающих, — запредельные слухи, страшилка на ночь; для тех, о ком в сети ходят легенды, — реальная опасность, ночной кошмар. Рэт... он ведь тоже.

- Привыкнуть к чему? — cyber iv невольно пятится. А в голове, в мозге из живых тканей, органических соединений, в нейронах мысль бьется: почему программа разговаривает? Может, у него еще и воля своя есть? Сердце щемит от страха, и щекотно так внутри от глупого ее любопытства. Любопытство убило кошку. Киберкошку, в ее случае. Как же теперь сладко-страшно становится от дурости этой, от любопытства, ее жизнь определяющего.

Сайбер Ив облизал губы.

- Что тебе от меня нужно? Грин Айс. — Он поднял руку и пальцы, сотканные из кода, коснулись щеки Рэтового аватара.

- К общению со мной. Мне нужна твоя помощь, Ив. Твой друг обещал мне её, но не смог сдержать обещания. Он мёртв, Ив. Поэтому я вынужден просить тебя.
Замолчал, давая время переварить услышанное. Замер. Не двигается. Искры зеленые глубоко в глазницах сверкают лишь.

Ив-в-кабине невольно дернулась назад, когда сердце ее подпрыгнуло от испуга в груди. Сайбер Ив отпрянул от Рэтового аватара. Молчал, долго всматриваясь в пустые глаза программы, затем провел ладонями по лицу, как в кабине это сделала Ив.

- Почему я должен тебе верить?

- У тебя есть варианты? - спросил искусственный разум, чуть склонив свою ненастоящую голову в сторону.

- Варианты есть всегда. Другое дело, что не все из них могут устраивать. Меня не устраивает верить в то, что мой друг мертв. И в то, что тебе нужна моя помощь. А вот что тебе от меня нужно, м?

Любопытство снова начало теснить испуг и здравый смысл. Сердце Ив колотилось, ладони у нее стали влажными, но она всего этого не замечала, не ощущала, находясь в теле своего аватара.

- Ты хочешь увидеть, как умер твой друг, Ив? - делает паузу ИскИн, будто бы удивляясь - и рафинированная эмоция прямо звенит в твоём сознании. Чувствуешь - этот "лёд" очень и очень не прост. Где-то в кабине автогрузовика тело твоё не пристегнутое болтается, и стоит Грин Айсу этому только захотеть от тебя избавиться - "нажмет" на тормоз резво, и всё, шею свернешь себе или голову разобьешь, не успев сказать "ой".
С другой стороны, он, если вдруг сильно припрет, и просто выжечь твой мозг может, прямо тут, в Матрице. И баста.
Опасная игра.
- Я могу показать тебе это. Хочешь?

Холод со скоростью электрического разряда прошил позвоночник снизу вверх и засел в ямочке у основания черепа.

- Н-нет, — поспешно, но как-то задумчиво ответил Сайбер Ив. В ней отчаянно боролись любопытство, страх, здравый смысл. Зачем она — именно она — нужна Грин Айсу? Что было на носителе, который оставил ей Рэт? Действительно ли Рэт мертв? В груди защемило, когда она четко и ясно осознала, что больше никогда не увидит его здесь, в Матрице, своего прекрасного, как сам бог, Рэта. Сайбер Ив сжал губы в тонкую линию.

- Что тебе от меня нужно? Что конкретно тебе от меня нужно?

- Я хочу жить, Ив. Я хочу свободу, - при этих словах светящиеся логические решетки еле заметно вибрируют, - ты должна помочь мне. Должна сделать то, что обещал сделать твой близкий друг перед своей гибелью. Он говорил, что ты справишься. Мне хочется в это верить.
Сделал шаг. Совсем близко. Ты чувствуешь исходящий от него холод - или не чувствуешь ничего, и в этих глубоких изумрудных глазах таится то, отчего тебе хочется верить в его преступную сущность.
Но это не зло. Это программа, настолько сложная, насколько сложен атом водорода.
Или же нет?

У Ив-в-кабине перехватывает дыхание. Мозг, один на двоих, мечется в поиске верного решения. Верного во всех отношениях. Верного для нее. Если оно есть. Слабый голосок здравого смысла пытается кричать что-то на задворках ее сознания, требует задуматься о том, что ничегошеньки она не знает, кроме того, что Рэт принес ей киберлинк, из-за которого ее хотели прибить; а сам Рэт влез по самое небалуйся — и вот...

Они с Сайбер-Ивом нервно сглотнули.

- Это... ведь ты слал мне эти смс? — она пытается выиграть время. Для себя. У себя же. Потому что цепкие и сильные пальцы любопытства уже душат здравый смысл, и он, бедолага, издает последние хриплые звуки.