Лиза открывает Дверь | ходы игроков | Глава 1. На берегу

Волны лениво накатывают на берег, шепчущей конницей разбиваются о круглые камни - бриллиантовые брызги летят тогда в воздух, и пахнет пронзительно морозцем да луговой травой. Изумрудная вода вблизи, ловит россыпь солнечных зайчиков, прыгучих искр таких – приглядись поближе, проворную стайку серебристых рыбок увидишь, шныряют туда-сюда, маленькие птички. Ударит волна, рыбы в сторону прыснут, разлетаясь в стороны брызгами жидкой ртути. Редра Май. Кошка. Человек. Смотрит и наблюдает, забравшись на волноломный камень, тщательно следит, чтобы вода, случайно, босую ногу не захлестнула.

Редра Май. С утра и до вечера, каждый день на пляже, кроме зимних месяцев, конечно же, когда бушуют черные шторма и бури грозные, поют свои боевые песни.
В любой другой день, женщину можно отыскать здесь. Приходит, и забрасывает свои плохонькие сети, ожидая Того-Самого часа. В прозрачной воде, напоминающей дымчатое зеркало, отражаются упавшие колонны и мраморные арки, иногда, если волнение не слишком сильное – проступают черты гордого короля, с завивающейся гривой густых волос. Печальная статуя лунного мрамора покоится на дне. Красивый король лежит под водой, гниет и смотрит на небо, маленькие серебряные рыбки порхают над ним. Король-что-без-короны, тысячу лет баюкает его океан, шепчет мокрые свои легенды. Внизу Король спит. Наверху, в мире солнца и камней, небольшой домишко к обрыву прилепился, резные ставни, маленькие окошечки. Над ним, яблоня дикарка, украшенная россыпью горьких плодов размеров с вишенку, дремлет. Небольшой очаг потрескивая дровами горит в домике, дымок сизый, завиваясь пушистым кошачьим хвостом уходит в небо, Редра Май здесь живет. Живет, изо дня в день, рассветы встречает бледные свои, да закаты пурпурные. Ждет своего часа. Ждет, как ее бабушка, старая Дендра, как ее пра-бабушка Гердра, как ее пра-пра-прабабушка Дэжагэндра. Ждет, своего знамения Редра Май, чтобы однажды передать Вещь. Большая шкатулка темного дерева, родом из лунной пустыни, шкатулка, украшенная затейливыми знаками да линиями, обережными буквами и маленькой костяной пластиной на крышке, Шкатулка-Что-Без ключа, ждет своего Хозяина. А Редра Май охраняет Ее, оберегая до поры.
Прислушиваясь к шепоту бесконечно холодных волн, одинокая женщина рода Нава-Марах, думает о королях, о своей судьбе, о Великом Севере, о шкатулке эбенового дерева, что украшена тончайшими линиями чародейского серебра, текучими линиями, в которых так сложно угадать какой-либо рисунок. Думает Редра о черных чайках, и обо всех тех вещах, о которых так хорошо размышлять сидя на бережку ласково шепчущего моря. Иногда, ей видится туман на краю горизонта, тогда мысли чернеют, неясная тревога сжимает сердце, Редра Май собирает свои плохонькие сети и уходит с пляжа, выплеснув обратно в море, нескольких костлявых рыбешек из деревянного ведра. Туман обещает недоброе. Сегодня, его вроде не видно, хотя…предчувствие на языке было горьким, словно рыбьи потроха.
Сегодня, Редра-Май ощутила Осень. Грядущую зиму, и долгие снежные дни когда она отправится в Верхнюю Деревню, простившись с морем до весны. Настроение было плохим. К тому же...
Варах-бродяга принес сплетню из деревни, будто выше утонул человек какой-то в море, вышел порыбачить, а волна слизнула его тут же. Или не слизнула. Или кто-то толкнул его. Или он сам даже прыгнул, или глотку ему перерезал кто-то да сбросил вниз, а потом труп раздувшийся нашли, дня через три, когда волны изуродованное тело вышвырнули на галечный пляж…В общем, та еще исторьица была.
"- Он был изурудован ужасно, уж поверь мне женщина, я говорю ужасно! И кто-то, черный знак на лбу вырезал! "- рассказал доверительным шепотом, самую пикантную часть истории, знакомец Варах.

Плохо все. Дождется ли она? Кого ждать? Что ждать? У моря погоды разве что, да и в этом случае - только плохой и дождешься. Эх, опять запасы делать не из чего, улов с каждым днем все хуже и хуже. И опять Редру ожидает глупая подработка, то вышибалой, то официанткой, а то и тем, и другим одновременно. Холодными ночами она достает из тайника шкатулку, касается ее пальцами, нет - всем телом, всем естеством. И тогда она то ли грезит, то ли видит наяву короля, что гниет во тьме пучины морской и кого - то, чей силуэт размыт на столько, что Редра не может понять - девушка это, парень, мужчина или женщина. Но она точно знает, что именно этому человеку суждено открыть заветную шкатулку.
А еще эта история о мертвом человеке. Море молчит, будто боится чего. Что таится в глубинах морских, что так ненавидит род людской. Сегодня надо пойти послушать сплетни, обязательно надо.

Окончательно убедившись, что сегодня хорошей рыбалки ждать не стоит, Редка покинула пляж, отправившись домой по узкой, каменистой дорожке - вертлявой змеей карабкающейся вверх.

Прежде, однако. Аккуратно смотала удочки, выплеснув единственную рыбешку, бледно синего цвета в море, ополоснула деревянное ведро, доела краюху хлеба с солоноватым чуть мясом, запила водой из фляги. Крошки скормила волнам, некоторое время наблюдая за суетливыми чайками на горизонте, купающихся в мутно черной воде на глубине.
Вот уж кто прирожденный рыболов!
Серебряными стрелами птицы вонзались в море, выныривали и снова бросались наперекор стихии, отчаянно кричали, вызывая в сердце неприятное чувство тревоги. Щемящее и болезненное.
Как там мать любила говорить: Однажды они придут Редди. Они придут. Завтра. Послезавтра. Через год, или два. Редди. Но! ОНИ ОБЯЗАТЕЛЬНО ПРИДУТ….»
Налетела волна, обдавая девушку созвездием крохотных, колючих капель. Ветер взъярился пуще прежднего, вгрызаясь ледяными зубами в теплую кожу, огненно красная полоска зарева на горизонте, обещала ночью весьма нехороший шторм. Сейчас море зеленело, спокойно дышало, разбивалось в комплиментах пенными барашками и смеялось, а вот Ночью. Ночью, придет настоящее зло…
Тонкий камушек покатился из под ног девушки, подпрыгнул пару раз и исчез в воде c громким всплеском. Острые скалы, осклизлыми клыками выглядывающие из под воды, казалось, сделались ближе. Грустный король, и разбитые колонны летнего дворца. Омут заглянул в самую душу воспаленным своим глазом...
Редра воздрогнуда. Неправильно это…Будучи Нава-Марах, девушка не испытывала страха пред высотой и пьяняще соленым морем, бушующем где-то внизу, козья тропинка вела к дому, Редра легко шла по ней, изо дня в день, балансируя пушистым хвостом своим, в наиболее опасным местах. Это было правильно. Но сейчас. Сейчас, двигаясь по своей любимой дорожке Нава-Марах ощущала горький, приторный страх, какой может охватить на пляже, если решила искупаться, и попала вдруг в опасную, желающую утопить тебя волну. Когда легкие разъедает болезненная кислота и воздух, круглыми пузырями уносится вверх, земли нет и неба тоже, только страх, вода и соленая боль…
Шторм. Разоренный дом, перевернутые вещи, выбитые капли прозрачного стекла обиженными слезами лежат на крыльце, яблоня подрублена и мертва. Редра Май была готова к этому зрелищу.

И все-равно, очень грустно стало, когда она увидела разоренный свой дом на яву…

Дом, посуда, вещи - это наживное. Хоть и грустно терять то, к чему привыкла, но это можно восстановить, купить, обменять. "Любите друг друга, а не вещи."- так говорила мать Редры. Однако, кого ей любить, если у нее даже домашнего питомца нет, а парни шарахаются от нее, как от бешеной. И еще эта тревога, тревога принесенная морем, которая вместе с отдалением от него нисколько не исчезала, а наоборот усиливалась.
"Надо будет предупредить поселян, пусть понадежнее заколотят дома."
С этой мыслью женщина направилась в местную таверну.

Легкое ощущение закралось в душу, странная догадка…
Будто это конец, а точнее самое его начало, преддверие бури. Уходило время, убегало стремительным галопом, не удержать его было словно песок в руке. Родной дом уплывал в туманную даль горделивым кораблем – выбитые окна, синие слезы витражей на земле блестят, старая привычная жизнь осталась за бортом. «Последний день лета» Припомнилось старое выражение Белого Запада. Так говорили старики бывалыче, когда особенно яркий выдавался день, в алых красках, пестрый словно южный ковер. Когда тепло было, спокойно, - вроде радуйся да живи - ан-нет, сжималось что-то в душе, противилось этому ложному покою…Моряки знали. Красные дни обещают шторм и несут за собой горе: Обманчивое море успокаивается в светлые часы, щебечет словно ласковая птаха белой пеной разливаясь. Но рыба уходит…рыба предчувствует. И птицы тоже…в красные дни чайки кричат горше прежнего, уносясь белыми клиньями куда-то за горизонт, оплакивают жизни которым скоро оборваться предстоит…

Решив предупредить селян, Редра отправилась в таверну, в ближайшую деревеньку Вышки где за кружкой горьковатого пива, можно было послушать местные сплетни и поделиться своими собственными байками. Хозяйка «Соленой шлюхи», помнится, подавала чесночные хлебцы да жирную похлебку с салом, такую густую, что ложка в ней порой вставала стоймя…
Вертлявой змеей тропинка бежала меж скал, иногда перекидывалась дорожка каменными арками чудесными нерукотворными мостами, и тогда внизу шипели и ярились зеленые волны. Порой, забиралась тропинка в сырые рощицы заставляя Редру шагать сквозь тучи комарья. Порой вырывалась на свободу, и тогда тянулись к небу изумрудные луга, словно созданные для овец от сотворения мира. Сочно–салатовые травы своими первозданными красками притягивали взгляд. Овец, однако, не было, коров не было и прочего скота тоже – земли эти считались бедовыми, а трава произростала на древних могилах. Здесь же, Редра заметила парочку сельчан хмурого весьма вида, выполняющих каку-то неприятную им явно работу. С тупым остервенением, умельцы тыкали в землю лопатами перекапывая дорогу, чертыхались и сыпали ругательствами в небо поминая южного короля: одного человека звали Бычок, он был как раз таки родом из Вышек, смутно знаком даже Редре, второго мужичка навья не знала …

Старые руины замка. Окрестный люд туда не ходит, якобы привидения и вампиры, которые там обитают, утаскивают людей под землю и там мучают. Но, это все суеверия бабские. Редра же знала одно - кроме ветра и крыс там уже давно никто не живет. Пройдя мимо людей, махнула им рукой и свернула на тропу, что к замку вела. Зайдя в одну из сохранившихся башен, Май открыла тайник, что был сокрыт в стене и вытащила оттуда заветный сверток. Не разворачивая погладила, дабы ощутить твердость крепость старого дерева. Да нет, все в порядке. Забрала сверток и пошла дальше в деревню.

Несмотря на могильный холод, зябкий и кусачий, царствующий в глубинах покинутой крепости, дерево было теплым на ощупь, почти горячим, каким-то родным и добрым даже. Сама шкатулка потяжелела, стала более увесистой, более значительной кажется – обмотав горячее дерево тряпицей, Редра не могла не заметить сонм золотых линий и узоров ярко блестящих на полированной поверхности темной шкатулки. Они и раньше были, конечно, но теперь…Золото, охра, яркая напоенная солнечным огнем платина, переливались в глазах до боли, вспыхивая всеми оттенками желтого сияния. Порождая чародейские цветы, тонкую вязь грозных рун и тончайшие линии небесных созвездий. Тонкая, филигранная работа древних мастеров – изящное кружево позабытых эпох - в современном мире, работа бесценная. Творение. Которое уже не повторить ибо утрачено мастерство навеки. Костяная брошь тоже слегка изменилась, - теперь, на ней определенно была изображена человеческая девочка: тонкая фигура на ветру с растрепанными волосами. Неуверенной рукой, девочка тянулась к чему-то для Редры невидимому, к чему-то недоступному и кажется очень важному для самой девочки…к чему-то очень скверному возможно. Да.
Вопреки красоте, Редра ощутила сонм колючих мурашек на спине…
Между тем. День становился все более ярким, все более удушающей становилась липкая жара сопревшая на морских волнах, небо полыхало, сердилось и гневалось алыми своими оттенками. Помахав страннице рукой, утомленный Бычок разве что выдохнул грустно напоследок:
- Красный денечек угораздило навья, угумс, а тебе бы этова, того сего, поостеречься бы....
Направившись дальше в деревню, Редра, некоторое время размышляла о чем-то своем, позабыв слова утомившегося Бычка. Потом припомнила, колючий ледяной взгляд его спутника, злобный какой-то, и очень нехороший. Как у валенной рыбы вообще-то, пустой да отвратительно горький вместе с тем.

Деревня была рядом, потянулись огороды уже, скотина появилась, покосившиеся сарайки и бедные грязные домики. Был виден уже потемневший от времени частокол и обережный столб Северных-Зверей. Рысь, лиса, ворон, кабан и гордый волк защищали человеческое селение. Когда-то. Здесь же, Редра увидела что-то и вовсе нехорошее, люди, обряженные в ярко красные плащи, незнакомые смуглокожие люди топорами рубили деревянные обереги, уродуя черты древних зверей. Чуть поодаль, на грязной пустоши, смуглокожие пришельцы споро устанавливали виселицу: девственная белизна только что срубленных деревьев бросилась Редре в глаза, задорный стук молотков был весьма жизнерадостным…

Подойдя к людям, Редра резко спросила:
-Кто вы и кто дал вам право надругаться над капищем этого села. Многие века тут собиралась духовная сила предков этих людей. Зачем будоражить призраком? Они бывают очень мстительными.

Красный день, красные тени стелются по земле и жарко словно в аду, - липнет к промокшему телу колючая рубаха. Ветер, голодный зверь, лишь пуще раздувает жаркий чад. Непереносимая гнусь. Медленно закипает пенное море где-то внизу, волны ритмично вздымаются и опадают. Пахнет гнилыми водорослями и тухлой рыбой. Желтая муть наполняет воздух
Южанин недовольно нахмурившись, бросил несколько резких фраз в сторону Редры, поманив девушку к себе.
- Кхушья, кхушья савахим! – Слова недобрые, рокочут, словно горная река по весне. – Ибракха, кхушья, шуи-кхуш Ашхан гассавар!

Где-то пес забрехал, тени пронзительнее сделались, жарче словно. Только виселица осталась в этом гнилостном мире, поруганные идолы и мерный плеск изжарившихся по живому, морских волн. И тут же, со стороны, робкий голос раздался – мелодичный и тихий, сохлая ручонка вцепилась в локоть, морщинистая, лёгенькая словно у старика:
- Не глупите навья, это южане, по велению нашего доблестного государя Ашхана явились чтобы вершить добро. Рыцари Света...Дети Добра... – Голос понизился до шепота, низенький человечек ухватив девушку за пальцы, попытался отвести в сторону разгневанную странницу. – Видите их плащи, навья? Они подбиты золотом что знаменует собой свет южного бога. А нагрудную плашку с весами видите? Это королевский суд Огня…красный суд над всякой нечистью, добрая навья, оттого и плащи красные с золотом. Методы их суда…знаете ли..отличаются завидным разнообразием. Виселица и раскаленные угли еще не самое худшее что могут выдумать эти славные господа. Я видел набор весьма интересных инструментов…знаете ли…они везут их в специальной повозке…клетки и острая сталь... там есть весьма интересная дама...железная дама, если вы понимаете о чем я, железная дама с шипованным нутром...у нее уже есть первый клиент, кричит в ее объятиях последние две ночи подряд, кричит неперествая бедолага, я и не думал, что люди умеют издавать такие интересные звуки...Если не хотите обучиться этому специфическому пению, следуйте за мной, нава-марах. Я ваш покорный слуга…Нет нет, пока обойдемся без имен…Если Звери позволят, нам удастся выбраться отсюда и сохранить славную свою шкуру при себе, да уж, на все воля Пятерых…А если нет…Вы знаете что делают королевские дознаватели с оборотнями? Хм...вам лучше не знать...скажем так, считается что кровь оборотня способствует женской плодовитости и мужской силе, а кишки извлеченные из живой плоти...Да-да...Близится война, навья…Наш славный король боится истинной магии…да, он постарается истребить созданий Леса раньше всего…

"Дети добра. Именно, что дети. Они не осознают, что то, что они считают добром - на самом деле может обратиться во зло. Не та ли то тьма, о которой предостерегало море? Да нет, морю начхать на копошение сухопутных."
Редра отогнала эту навязчивую мысль. Только пустота осталась от поруганного капища. Будто пропал кто - то, да так, что ни следа, ни крошки не оставил. Раз - и нет его.
-Позвольте мне пойти в таверну, - мне надо переговорить с кабатчиком.

- Неа, не нада говорить, хе-хе! - Тот кто добро несет, рыцарь света значит, хрипло выругавшись на землю сплюнул, гнилыми зубами своими сверкнув. Пальцами влажно хрустнул с кривой ухмылочкой на смуглом лице, дескать, не надо тебе уже сестренка ни с кем говорить. Попалась птичка в клетку.
Лучевую трубку Предтеч извлек из полы золотого плаща своего, отдав быстрый приказ двоим товарищам.
- Вухча! - С гоготом произнес, кургузый палец в сторону Реедры наставив. Неприличный жест изобразил. Потом на всеобщем языке объяснил:
- Отродье Кумы! Вухча. Стой на месте или будет смерть. Кто такова чтобы распоряжаться здесь или тебя сразу успокоить, сестрица? Хочешь с Веселой Девой поговорить или сторгуемся быть может?
Соленые глазки сладострастно по фигурке тонкой скользнули, язык розовый пересохшие губы облизал.

- Я вот сын праведника Хаспара, да братки мои, Висельник да Хам…с оборотнями у нас еще не было. Может сторгуемся по воле богов?

-Я вам не враг и ссорится с вами не хочу, - Редра понимала, что дергаться ей не стоит. Их много, а она одна. Потому она просто подняла руки в примирительном жесте. А еще ей было интересно, откуда они знают о скрытой сущности девушки.
-Просто мои односельчане, да и все, кто тут находится в привеликой опасности. Вот и тороплюсь, чтобы предупредить их.

- Неа, не правильный ответ. - Усмехнулся южанин. - Вай-вай.
Колечко блеснуло.
Зеленый луч выплеснулся из древнего оружия, пахнуло горечью и сладким мясом одновременно. Тело мертвой женщины упало замертво. Мертвое пропекшееся тело благоухающее сытным пирогом.

- Вай-вай, отродье магической шлюхи...- Человек пнул бесчувственную плоть, человек сплюнул и опечалился вдруг. Паршивые места, жаркие и дряные, жаль что нельзя убить проклятых дикарей всех разом. Очень жалко, дери их всех разом Великие Отцы.

- Слушай ты...- Поймал какого-то деревинщину сын праведника Хаспара. - Скинешь это дерьмо в море, получишь две монеты. Не скинешь это дерьмо в море, получишь двенадцать плетей. Выбор честный, решай. Все мы здесь в конце-концов честные хорошие люди. Решай!
Зевнул и вытер пот. Жара, будь она проклята. Вонючая западная жара.