[Sw]X-COM: Enemy unknown | ходы игроков | База Х-Сom "Европа"

Винты гудели ровно, без напряжения, пронизывая слои воздуха и неся железную колбасу, которой полагалось лететь только вниз, с ускорением свободного падения, но вот поди ж ты - летела. Внутри же этой трубы, называемой самолетом, вдоль бортов, плотно пристегнутые к жестким пластиковым скамьям сидели полтора десятка молодых людей от двадцати до тридцати лет. Все как на подбор парни были широкоплечими и подтянутыми. Вольготность, с которой они развалились на этих неудобных скамьях (хотя нормальный человек давно бы уже натер себе мозоли на ягодицах), ясно говорила если не о их привычности к такому виду путешествий, то хотя бы о прошедшей многолетней закалке и умению плевать на неудобства. Кто-то спал, кто-то с удовольствием травил анекдоты, смеша соседей, кто-то читал потертую книгу...

Вокруг расстилались ровные луга, низины которых были засыпаны тонким слоем сухого снега, из которого остались торчать только сухие стебли ковыля. Только ближе к горизонту с одной стороны далеко виднелась полоса леса, а с другой земля вздыбливалась скалами, поднимая к небесам заснеженные вершины горного кряжа. Небо было затянуто ровной пеленой серых облаков, белым пятном выделяющихся на том месте, где за ними пряталось солнце. Прохладный ветер, несущий по замерзшему асфальту взлетно-посадочной полосы мелкую снежную крупку, пытался залезть под теплые зимние куртки, но сдавался, так и не сумев найти хоть одну щелочку. Все вокруг выглядело настолько пустынно и заброшено, что казалось невероятным то, что сейчас все находились чуть ли не в самом центре густонаселенной Европы. Лишь два длинный приземистых серебристых ангара и такое же низкое каменное здание с парой окон указывало на наличие здесь людей...

Конференц-зал, в котором все собрались через некоторое время после прибытия гудел, словно растревоженный улей. Но стоило только вперед выйти широкоплечему человеку в серо-синей форме и тяжелым как огромный булыжник взглядом, как вокруг сразу установилась тишина. Человек оказался генералом Дуэйном Мак-Каверти, руководителем проекта X-com. В своей речи он ознакомил всех с базой и познакомил собравшихся друг с другом, но в основном все, кроме новоприбывших, уже знали друг друга, поэтому времени это заняло немного. На базе, располагающейся на двух подземных уровнях на глубине десяти метров под землей, кроме прибывших обитали научная команда из трех десятков ученых во главе с профессором Селезневым, два десятка техников и три десятка обслуживающего персонала. База была полностью автономной, имела свои лаборатории и мастерские, ангары и арсеналы, жилые и тренировочные зоны. И теперь на неопределенное время этот небольшой клочок пространства становился вашим домом...

14 мая 1999 года, без сомнения, войдет в историю человечества, как одна из важнейших дат. Именно в этот день люди показали силам вторжения, что без борьбы они свою планету не уступят никому. Успех операции показал всем - борьба возможна, и борьба небезуспешная. Пусть пришельцы и обладают превосходящими технологическими знаниями, но люди борются за свой дом, за свою свободу. Они не могут проиграть!

Вот так вот. А в принципе не особо-то и отличается служба На Страже Человечества от обычной полицейской работы в ВОРЕ. Скучно даже. Да.
Жан сидел, откинувшись в кресле и уговаривал себя, что сегодня не случилось ничего особенного. Подумаешь пришельцы - ерунда!
- А-а к черту! - француз вынул магази и отстегнул ремни, - мы самые крутые парни в этой галактике! Нет разве?
Закинул ногу на ногу, достал пачку сигарет:
- Иори, с меня пиво. Четко ты их, - закурил, - никто же не против?

...

Через час вернулись на базу, сели в открытый ангар.
Так, в первую очередь сдать оружие, потом в бар. Нет, сперва в душ - потом в бар.
Неееет! Сперва в лабораторию, потом в душ, потом в бар. Хм... нет в бар все-таки раньше.
Выгрузились, прошли в оружейку, разрядились, убрали оружие в бронированные шкафы. Так, после бара снова сюда - решил Жан, - оружие надо держать в чистоте.

- Парни, через пол часа жду всех в баре, это надо отметить!
Махнул рукой товарищам, а сам повернул за угол и направился вытрясти из белых халатов все интересное о головастиках.

Иори сдержанно кивнул и растянул губы в стандартной вежливой улыбке, моментально став неотличимым от тысяч своих соотечественников.
А он мог не четко? Ну... можно было, конечно, свести счет боеприпасов к трупам. Но, в данной ситуации японец считал трату лишнего патрона оправданной. Что бы там не зудел на ухо тот доктор, а сам Сакамура не был абсолютно уверен где и что у тех "объектов" расположено.
Теперь местное командование убедится, что лучшего стрелка им себе не найти. Может снаряжение подгонят получше?

А француз, как у них это, вроде принято, пытался всех накормить... вернее напоить. И это на режимном объекте? Сакамура сразу смекнул, что с этим Берунадота-саном они сработаются. В крайнем случае не так скучно будет в изоляторе.

Вернувшись с задания Никита отправился в оружейку. Ну и что, что не стрелял. Заботься о своем оружии и оно позаботится о себе. Сидя на табурете и очищая оружие от смазки и грязи забившейся на задании, он раздумывал о том с кем им пришлось столкнуться. Два выстрела и Сереге чуть Богу душу не отдал.
Нужно подумать хорошенько. Надо бы к флэшкам еще и пару осколочных взять. Да и дэдпак не помешал бы. А еще нужно у командира на следующее задание граник выпросить. Хотя бы 40мм, если уж РПГ не хотят давать.
Закончив чисткой оружия боец подумав направился в бар. Заядлым выпивохой он не был, но пропустить по бокалу пива с друзьями за компанию вполне себе отдых.

По прилету на базу, Давыдовым сразу же занялись врачи, подхватив под руки и уложив на носилки. Не прошло и минуты после посадки, как Сергей скрылся в переходе, ведущим в санчасть. Не пропадет... В ближайшее же время снова в строй.

Проводив взглядом уносящуюся в сторону санчасти каталку с Давыдовым, Сергей вздохнул и покачал головой, прикрыв глаза. Странно как-то все это было. Вроде бы передовой отряд, авангард армии пришельцев (!) - а взяли их легко, малой кровью. Один раненый, и то скорее по своей опрометчивости... и четверо противников. Почему-то подобный расклад никак не желал укладываться в его голове, заставляя терзаться сомнениями. Сдав свое оружие в арсенал и ополоснувшись в душе, Сергей присоединился к остальным ребятам, отмечавшим первый боевой вылет в баре.

- ЧТО?! - Жан оперся на стойку и сверлил глазами бармена.
- Мистер, Бернадотте, это не я выдумал - распоряжение Самого - бармен глазами показал, что приказ пришел сверху.
- Эй, парень, я и сам понимаю, что мы тут не в игрушки играем. Но я же не собираюсь напиваться! Немного пивка для Первого стрелка проэкта, - и наклонившись вперед, тоном ниже продолжил, - Я обещал, сам понимаешь.
- Мистер, я ниче...
- Можешь-можешь. Давай ты оформишь это дело на себя. Не волнуйся деньги отдам. Ну?
- Это против правил..
- А-а-а черт с тобой! - француз отмахнулся. Сунул руки в карманы и отошел от стойки.

Обещания надо выполнять. А раз так, то придется немного подумать...
Ответ появился сам, промелькнул мимо дверей столового комплекса. Ответ был не в рабочем синем переднике, да и находился по ту сторону двери, из чего Жан сделал вывод, что ее смена закончилась.

- Мари! Привет.
Догнал, пристроился рядом. Девушка обернулась, строго посмотрела на легкомысленного парня.
- Привет. Говорят вы с задания вернулись? Много чужих настрелял?
- Хех... да нет, ни одного. Слушай, у меня есть к тебе небольшая просьба...

После Турецкой операции многое изменилось... нет, ну, не то, что бы многое, но технари на складе вздохнули спокойно. Японец пропустил один день осады, потом второй... а потом выяснилось, что он просто изменил точку приложения сил.
Надежды техников на харакири дотошного снайпера не оправдались.

Теперь Сакамура штурмовал тир. За первые сутки после операции он извел недельный запас мишеней. Выстрелы звучали метрономом, через равные промежутки времени. Ба-бах, тик-так.

Время от времени его удавалось изгнать из тира, и тогда Иори усаживался на коврик в казарме, подобрав ноги под себя, проводя до нескольких часов перед листом бумаги с черными закорючками - медитировал.
Забредший по ошибке в казармы биохимик, соотечественник Сакамуры, мельком взглянув на листок, покраснел от белого воротничка до корней волос, но переводить отказался.

Новоиспеченный капрал работал над собой с полной отдачей.

Вернувшись на базу и пройдя обязательные процедуры типа дезинфекции и сдачи аммуниции, Костя первым делом пошел в душ. Хороший, контрастный душ, тугие струи, расслабуха одним словом. Пока вода смывала с тела пот, усталость и напряжение, Костя переваривал впечатления от миссии.
Пришельцы оказались на поверку не такие уж и загадочные, и сами они и их летательные аппараты. Весь антураж таинственности и недоступности всего инопланетного для человеческого понимания был разрушен. Да, они отличались от людей, да, их техника сильно опережает нашу, да. они могут воздействовать на волю людей на расстоянии. Но это не сверхсущества и не высший разум. Михайлов испытывал с одной стороны разочарование, а с другой облегчение от мысли, что инопланетную агрессию остановить землянам вполне по силам.

С этими же мыслями он поглощал поздний ужин в почти пустой столовой, с ни ми же и засыпал на казенной койке.

25 июня.

Утреннее солнце довольно быстро карабкалось по небу вверх, но по-настоящему жарить ещё не начало, и легкий ветерок нес прохладу и свежий запах влажного от росы разнотравья. На прокошенном пятачке в некотором удалении от ВПП и ангаров собрался почти весь персонал базы, за исключением дежурных смен. Хоронили Жана – первую жертву скрытой от глаза большинства обитателей войны из рядов Х-COM.
Похороны назначили лишь через три дня после гибели француза, всё это время упакованное в черный пластик тело скрывалось где-то внутри исследовательских лабораторий. В сам же роковой день бойцы справили тихие импровизированные поминки в столовой базы. Русские выкатили склянку медицинского спирта (Патрик ещё удивился такой оперативности, но позже узнал, что спирт был затихарён заранее именно к этому дню – годовщине какой-то памятной для русской армии даты), которая была тихо распита прямо в месте общего пользования, невзирая на запреты. Даже дисциплинированный американец, хоть сам и не пил, возмущен нарушением режима не был. Помянуть первые потери – армейская традиция, ничего не попишешь. Менее опытная часть сводного отряда, до этого пороху не нюхавшая, была несколько подавлена. Все знали, что рано или поздно кого-то убьют, но одно дело понимать эту истину умом, а другое – сталкиваться со смертью соратника. Тем более, список потерь открыл жизнелюбивый весельчак Бернадотте, который, казалось, собирался жить вечно. Сам Пэдди был спокоен, ему было не впервой хоронить тиммейтов. Осталось только отдать последние воинские почести солдату.
И вот в это тихое летнее утро Патрик вместе с товарищами по оружию, входившими в штурмовую группу на последнем для Жана выходе, медленно несли простой пластиковый гроб к темному зеву свежей могилы. Щуплый Сакамура, которому места у гроба не хватило, почтительно нес перед процессией на вытянутых руках аккуратно сложеный французский флаг. По уровню торжественности церемония явно не дотягивала до армейских почетных похорон. Участники процессии были облачены в обычную utility uniform, парадной формы для бойцов X-COM разработано не было. Пока что это была не армия со своими традициями, а всего лишь наспех собранное ополчение человечества против угрозы из космоса. По тем же причинам не было белых перчаток и военного оркестра.
Пока МакКаверти толкал положенные в таких случаях речи о выполненном долге и том, как страна (в данном случае – всё человечество) гордится своим павшим героем, рейнджеру в голову нет-нет, да и лезли нехорошие мысли о том, сколько простых белых столбиков-памятников над солдатскими могилами вырастет на этом поле в течение ближайшего, скажем, года. Всем павшим предстоит упокоиться именно тут. Даже если у кого осталась на гражданке родня, не пришлют ей ни тела, ни похоронки. Секретность! Пэдди старался выбить из черепушки этот вредный для боевого духа бред, вслушиваясь в казенный отходняк генерала.
МакКаверти закончил, гроб накрыли флагом. Икс-комовцы из зелёных, еще не прошедших боевого крещения парней вскинули карабины и дали троекратный салют. Вскинутые руки устремились под разными углами к вискам и козырькам головных уборов, демонстрируя всё мировое разнообразие воинских приветствий. Из толпы стоящего чуть поодаль гражданского персонала базы неожиданно громко раздался женский всхлип. Тут же по всей шеренге гражданских зашмыгали носами, и эти звуки грозили в самое ближайшее время перейти в рыдание. Из вынесенного репродуктора негромко, но торжественно заиграла «Марсельеза», гроб аккуратно опустили на тросах в чрево земли.
И всё. Рабочие из обслуги остались закапывать могилу, а население базы поспешило приступить к текущим делам. Война с захватчиками разгоралась, времени на скорбь не было…

4 сентября.

Действие обезболивающего позволило Михайлову прочесать дома в поисках пришельцев или людей, но потом наступила расплата. Боль вернулась, еще более сильная чем прежде, сознание помутилось. В рейнджер Костя плелся уже опираясь на пулемет и на плечо товарища. А по прибытии на базу угодил на больничную койку.

За время лечения он узнал от товарищей все подробности антитеррористической операции, которые упустил валяясь в кустах под забором. И очень был впечатлен мощью нового лазерного вооружения.
Как только врачи разрешили передвигаться по базе, Костя отправился в лаборатории к научникам. Там он с трудом отыскал яйцеголового, занимающегося программой лазерного вооружения, и стал скупо, как мог, объяснять ему, свои пожелания:
- Понимаешь, пули их вообще не берут, а вот лазер - это да. Мне б тоже лазер, но такой.. Такой чтоб как жахнуло и в пепел всех гадов. Если ограничения там какие по массе или еще чего, так я ж большой, мне можно хоть аккумулятор за спину нацепить, лишь бы жарило этих паразитов посильнее! Сделаете? Очень надо. Что? Так долго? Ну постарайтесь, ребята.

Эта просьба хоть и звучала не очень вопрошающе, но далась Косте не легко. Он по жизни очень редко просил., не умел этого делать и не считал нужным. Но тут приперло. Последняя миссия показала всю бесполезность его в отряде. Пулемет не причинял вреда захватчикам, а габариты самого Кости позволяли разве что легче попадать по нему самому.

По возвращении на базу Х-СОМ, Сакамура, закончив с необходимыми формальностями и приняв душ, первым делом направился в лазарет.
Нет, помощь японцу не требовалась. То есть требовалась, но совсем не медицинская. Где-то там должен был сейчас проходить осмотр недоеденный инопланетной живностью американец, вот его-то и искал Иори.

-Заранее извиняюсь за беспокойство, Патрик-сан, но это дело не терпит отлагательств. Я говорю по-английски. Vladyeyu russkim yazykom. Но когда Воронцов-сан что-то говорит... -лицо снайпера приобрело скорбное выражение. -Я не понимаю даже половины. Это какой-то редкий диалект? Коммуникация - это важный компонент боеспособности отряда. Мы должны помочь ему освоить английский, или в следующий раз я начну обучать его нихонго!

Сергей, лежал на койке медблока, первого после осмотра. Обезболивающее ему уже вкололи, но он пока был в сознании, и конечно, не мог упустить из виду появление снайпера.
- Иори, Вано - парень из глубинки, ни где языкам специально не обучался. Скорее всего подучил, что бы пройти тест сюда, сразу как узнал о наборе. Получается, конечно, паршиво... Но он старается. Тем более, представь, он - старший по званию, в горячке боя, на первом рубеже, принял на себя командование, конечно ему некогда размышлять над красотой фразы, тем более на мало знакомом языке. Это ж я после учебки, где мне вдолбили языки в голову - мама не горюй. Но у меня и специальность гражданская - переводчик, как то там...
Немного помолчав Сергей добавил:
- А ещё. Тебе, например, удобно держать всю картину боя в голове. Тем более тактический экран... Взял бы командование на себя...

-Субординация - еще один компонент боеспособности. Принимать командование необходимо человеку, заранее назначенному заместителем командира.- Он зачем-то утвердительно кивнул, хотя, судя по всему не слишком то соглашался с доводами Давыдова. -Инициатива без структуры - анархия.

Японец тоже взял паузу, а затем широко улыбнулся и подытожил:

-Переводчик и носитель языка. Можно обучать Воронцова еще эффективнее!

Патрик подумал, почесал в затылке и сказал:
-Согласный, Vano, конечно, не Джим Рон, но в целом лопочет довольно разборчиво. Вот, помню, в Кувейте ополченцы так балакали, вообще хрен что разберёшь... "Моя друка Америка! Купайт АК, карашо АК!" Может, ему бы и надо поднатореть, да только при чем тут я? Что, на базе англофонов мало, из тех, кто поголовастей? Держу пари, пара-тройка профессоров точно найдётся. Нас-то в Форт Бэннинге не на учителей родного языка готовили. Если бы его надо было по стрелковой подтянуть, или, скажем, по выполнению строевых команд... А так, пусть позанимается с ним кто-нибудь из научников или аналитики. Или, ещё лучше, за бабёнкой какой приударит, из англоговорящих...

Собственно говоря, техников и ученых Сакамура отмел заранее. Русские по его мнению были людьми гордыми и чрезмерно эмоциональными. Русский солдат у американского электрика учиться не будет. А вот идея с женщинами ему в голову как-то не приходила.
Он поднялся со стула, на который присел на время разговора, вновь сверкнул азиатской улыбкой:

-Задача ясна. Возглавить отряд и найти Воронцову женщину с хорошим языком!

Развернулся и сунув руки в карманы, покинул помещение. Вот и пойми этих японцев. Серьезно говорит, шутит или вообще издевается?
Самому же Сакамуре не кстати припомнился француз, который, пожалуй решил бы эту задачу в два счета. Шутка или нет, но найти подходящую женщину для товарища он решил твердо. Слишком уж часто приходилось слышать про "Большая дырка" от Вано в последнее время.

Назад рейнджер мчал быстро как только мог. Нашли. Напали. Сколько их там? Тут несколько головастиков сходу подбили танкетку и сержанта ранили, но здесь мы выбирали правила игры. А там? Числом задавят, или своих мохнатых динозавров вперед пустят.
Минут через 5 после взлета кто-то подсчитал на пальцах, что к моменту прибытия над базой глубокая ночь будет. Плохо. Ведь ПНВ не брал. Крауф освободился от ремней на кресле и принялся свинчивать пулемет с танкетки. Даже такое оружие лучше, чем пистолет.

Новости о том, что атака отбита застали швейцарца когда он уже прикручивал фонарик к цевью пулемета.

Отбились. Один убитый. Есть раненые.

Вот оно как. А ведь могли бы встретить все вместе. Могли.

На большом экране мелькают передачи на разных языках, сменяя друг друга по щелчку пульта. Поляков предавался крайне непривычному для него делу - смотрел "ящик". Не то чтобы ему очень этого хотелось - после первой же недели заключения в царстве медицины все его существо рвалось в сторону стрельбища, или хотя бы тренажерного зала - забыться в таких простых, таких знакомых физических упражнениях. Но режим, установленный доктором Томсоном - жестоким монархом этого государства - был довольно суров. А в плане наказаний за отступление от режима этот доктор - в прошлом военно-полевой хирург - мог легко заткнуть за пояс любого "дедушку" из российских вооруженных сил.

Сам Сергей, разок испытав на собственной шкуре выдумки Томсона, счел за лучшее ему не возражать. И потому сейчас он вынужден был проводить часы отдыха перед "ящиком", щелкая кнопками пульта и слушая многоязычную речь. Телевидение на базе принимало множество каналов со всего света, естественно, в первую очередь для аналитического отдела. Однако и простым оперативникам от этого перепадало - что ни говори, но на фоне бесконечного сидения на интернациональной базе услышать звуки родного языка даже из телевизора было неплохо. В общем-то, именно это и искал Поляков, щелкая пультом в поисках русскоязычных передач. Рядом с креслом, в котором он сидел, на журнальном столике стоял пузатый графин и стакан с соком.

После нескольких минут поисков его старания были вознаграждены - он наткнулся на русский канал. Назывался он, кажется, "РЕН-ТВ", но Поляков на таких мелочах внимания не заострял - передавали новости. Поляков со смешанными чувствами выслушал о том, что на Кавказе продолжают стрелять, а жирные боровы из правительства продолжают вести по этому поводу бесконечные заседания, вместо того чтобы принять решительные меры. Куда меньше интереса вызвали у него новости предвыборной грызни. Но самое главное откровение ждало его после новостей.

Заставка утверждала, что зрителей ждет документальный фильм, а следовавшее за этим предупреждение предлагало убрать от экранов детей, беременных женщин и впечатлительных людей. Но отнюдь не это заставило Полякова прирасти к креслу, вцепившись взглядом вытаращенных глаз в экран. На экране красовалась набранное жирным шрифтом название фильма: "Будапешт. В поисках правды". Нехорошее предчувствие зашевелилось в душе оперативника, и с первых кадров оформилось в откровенно гадостное чувство. На экране замелькали до боли знакомые виды - окрестности Будапешта, лишенные присутствия людей. Голос за кадром начинает монотонно рассказывать историю того, как несколько десятков человек пропали без вести в результате атаки пришельцев.

Фильм шел почти полтора часа, не прерываясь на рекламу. Все это время Сергей оцепенело сидел в кресле, припав взглядом к экрану и внимая закадровому рассказу. Вкратце, фильм был посвящен изысканиям журналиста (неславянской внешности, но с подчеркнуто русской фамилией) в отношении случившегося 4 сентября 1999 года. Естественно, об операции и собственно X-COM он не знал ничего, но был осведомлен, что какой-то спецназ в зону высадки пришельцев направлялся. Показывались интервью со свидетелями, видевшими накрывший район купол, с безутешными родственниками жертв, комментировались официальные сообщения, поступившие в СМИ. Но все это было лишь прелюдией к тому, что ждало в конце. Весь фильм автор нещадно намекал на то, что к нему в руки попали сверх-секретные сведения, которые с ног на голову перевернут представление людей о случившемся в Будапеште.

Что характерно, он не соврал. В конце фильма зрителей ожидало интервью с человеком, представленным как сотрудник особого подразделения полиции Будапешта, участвовавший в ликвидации последствий нападения пришельцев. Чтобы сохранить конфиденциальность, его лицо затемнили, а голос изменили. Примерно двадцать минут шло интервью. Неизвестный полицейский поведал, что вместе со своими товарищами по отряду был отправлен убрать все следы произошедшего в Будапеште и больше не может скрывать тайну, открывшуюся ему там. "Убрать следы" в данном случае означало вычистить все пятна людской и инопланетной крови, оставшиеся в зоне нападения, при том что там не осталось ни единого тела. Его, мол, еще тогда поразило, что особое подразделение полиции собираются использовать в качестве уборщиков, но не подчиниться приказу он не мог. Вместо этого он решил держать ухо востро, за что и был вознагражден, найдя в одной из комнат жилого дома остатки камеры, в которых нашлась неповрежденная видеокассета. То, что он увидел на пленке, по его словам, потрясло его до глубины души. Голос за кадром, повторив прозвучавшее перед фильмом предупреждение, поставил кассету на проигрывание.

На экране появилось нечеткое изображение. Камера трясется в руках оператора, практически неразборчивый голос бубнит за кадром. "..не дамся... ни за что не дамся. Другие ушли, ну и пусть. Меня не заманишь этими сказочками... не на того напали. Что они там, ищут оставшихся? Пусть ищут, пусть... что это? Выстрелы? Но кто, в кого?" Глухие звуки, прерывавшие речь, и впрямь отдаленно напоминали звуки выстрелов. Изображение смещается в сторону, показывая давно не мытое окно. За окном видна улица, на которой несколько неразборчиво-темных фигур стреляют друг в друга, изображая перестрелку двух сторон. Стреляют хреново, на взгляд тренированного оперативника - очередями по пол-рожка, с расстояния метров в 20 не попадая ни единой пулей. Зато активно перекатываются, мечутся от укрытия к укрытию. Постепенно валится один, за ним второй с одной стороны, падает третий, но уж совсем как-то ненатурально - будто не пулю в грудь получил, а споткнулся. Постепенно стрельба сходит на нет, и четверо выживших разбегаются из поля зрения. Голос оператора подрагивает: "За что же? Они же никому ничего..." Но тут его слова прерывает характерный шум топота ног сзади. Камера резко разворачивается, выхватывая в кадр темный силуэт с оружием наперевес. Фигура кажется неразборчиво-темной из-за камуфляжной одежды и натянутой на голову маски, а вот М-16 в руках чуть ли не сверкает. Картинно вскидывая винтовку, вошедший дает очередь и изображение гаснет.

Вновь возвращается картинка с "неизвестным полицейским". Голос за кадром, изображая потрясение, задает подрагивающим голосом вопрос: "И что же это значит?" Неизвестный пожимает плечами. "Известно, что. Всех, кто хоть что-то знал о пришельцах - в расход..."

В следующую секунду изображение в телевизоре гаснет, а гладкий матовый экран украшается солидных размеров дырой. Скрипя зубами от ярости, Поляков опускает руку. На столике рядом с креслом остается стоять только графин. "Влетит же мне от Томсона..." - мрачно думает боец, отдышавшись и придя в себя.

22-ое декабря 1999 года.

- Дявятнадцать.... двадцааать...
Крауф поднял штангу на вытянутых руках, секунду подержал, раздумывая, положил на крепления. Годы. В молодости хватало четырех часов в неделю, чтобы оставаться в форме, теперь надо четыре часа в день. Иначе не угнаться за молодежью. Встал, пошел вдоль стены неспеша вращая руками - еще несколько подходов и хватит на сегодня.

- Мистер Крауф, - В дверях показался Сэм Райли, один из лаборантов научного отдела, - Мистер Крауф... Это вы ведь?
- Да, утром еще я был.
- Вас к телефону, - парень выглядел донельзя озадаченным. Да в общем-то и было с чего, база Европа не совсем то место, куда часто звонят, ну а если и звонят, то все больше какие-то важные военные чины и по сверхсекретным тайным делам, да и тогда спрашивают или генерала МакКаверти , или кого-то из отдела снабжения, или в крайнем случае кого-то из научников. Но не оперативников.

- Хм... Ну пошли тогда.

Лаборант отвел Виллиама в вычислительный центр - комнату сверху донизу забитую всевозможной техникой, которая жжужжала, скрежетала и моргала дисплеями. В одном из закутков, среди живописного переплетения проводов обнаружился обычный такой телефон. Дисковый. Сэм подобрал лежащую на столе трубку и протянул Крауфу.

- Виллиам Крауф. Слушаю.

- Вилли! Ну где ты пропал? К тебе дозвониться как в Ватикан. Дома тебя нету, на работе нету, в клубе никто ничего не знает. Хорошо гер Хорштайн, добрейшей души человек, дал этот номер. Тут барышня на коммутаторе тугодумная какая-то и не говорит ни по немецки ни по французки!

- Привет, Мари, - бородач расплылся в улыбке, - Как ты, сестренка, как дети-внуки?

- Ой, плохо, Вилли, плохо. Ганс на пенсию вышел, отпуск взял, ну и поехал, дурак старый на лыжах кататься. И что ты думаешь? Сломал ногу. Вот в больнице теперь. Я одна тут кручусь как белка в колесе. А ведь Рождество скоро. Дочка приедет со своим. Ну и детей возьмет,конечно.
Вилли. Ты не приедешь? Я тут не справляюсь одна, еще и Ганс на днях приедет. А столько дел, столько дел.

- Извини, Мари. Я.. в командировке я. Далеко.

- Да ладно тебе далеко! В Англии ты, бездельник. Я по коду узнала, у меня подруга школьная пять лет на острове проработала, так я эти цифры наизусть выучила. Я всегда говорила, что эти островитяне как в прошлом веке живут, коммутаторы какие-то.... О чем бишь я?.. Ах да! Тебе пол часа самолетом, а в аэропорту я тебя встречу.

- Мари, я правда не могу. Тут объект режимный. Понятия не имею как ты дозвонилась. Понимаешь, у меня плотный график, дежурства.

- Ничего не знаю! Какой может быть график? Кай вон все про деда Вилли спрашивает. Ты, между прочим, обещал ему ружье подарить на рождество. А я? Я тут с ног сбилась, а всего пара дней осталась. Значит так. Я скажу геру Хорштайну, он там позвонит и выбьет тебе отпуск на недельку. Придется правда его тоже пригласить. Но он ведь не придет? Ты же его знаешь, у него наверное семья и все такое?

- Да семья. Мари, я бы и рад приехать, но не смогу. Потом может на день рождения твое. Или Ганса. Привет ему. А ружье...

- Ты что, серьезно?... Черт... Говорила мне Клара, что такой старый проходимец как ты точно во что-то вязался. Уж не в том ли ты...

- Мари. Сестренка, послушай. Я не смогу приехать. Я напишу. Внучкам привет передавай. И Гансу скажи, пусть выздоравливает. И еще...

Договорить оперативник не успел, его прервали длинные протяжные гудки.

- Наверное связь оборвалась... - Сэм стоял в стороне и тщательно отводил взгляд, - Мы тут с ребятами просто на линию зацепились, чтобы звонить иногда. Вы не подумайте, по работе. Просто через начальство надо разрешение на звонок подписывать, а тут такое, пленный сектоид и энцефалограмма...
А в общем не важно. Я просто не думал,что кто-то сюда снаружи позвонить может.

- Да все путем, Сэм, - постаревший на глазах боец потрепал парня по плечу, - я никому не скажу.

Вместо спортзала, крауф пошел в свою комнату, запер за собой дверь, достал фотографию и долго сидел, о чем-то задумавшись.

Метель в последнем бою унесла жизнь еще одного бойца. И Костя спрашивал себя, не потому ли, что он в разгар боя лишил их своей поддержки. Возможно, не рвани Костя в здание, погибло бы больше гражданских, а Никита выжил бы. Стоит ли жизнь пьяного деревенщины жизни бойца X-COM. Михайлов не знал ответов и не особо старался их искать. Чем больше он думал об этом тем угрюмее становился. А результат один - мигрень. Потому Костя все больше времени стал проводить в спортзале, пытаясь выжать, выбить, вытрясти неприятные навязчивые мысли.

31 декабря 1999 г. – 1 января 2000 г.

С самого утра на базе царила игривая, несерьёзная атмосфера. Научный и инженерный отделы просто забили работать, и персонал слонялся по коридорам, подозрительно громко переговариваясь и поблескивая влажными глазами. Да и дежурные смены пребывали в настроении откровенно нерабочем, пропадали в курилках, и вообще занимались не пойми чем. Что самое удивительное, даже Мак-Каверти, вопреки своему обыкновению, не вставлял никому фитиля за раздолбайство, а только добродушно ухмылялся, попыхивая ароматной сигарой, настоящей люксовой «Ромео и Джульетта».
База готовилась встречать Новый Год. К сожалению, праздновать всё, что положено в эти зимние денёчки, участники проекта не могли себе позволить (на католическое рождество, к примеру, вообще произошло памятное сражение в Подмосковье), и было решено согнать всю гулянку именно на эту дату. Всё же New Year праздник демократичный, интернациональный, да к тому же сильно почитаемый русскими, которые составляли около трети персонала «Европы». Тем более пришельцы совсем притихли после того, как их планы в России были нарушены, вот уже три дня как над планетой не был зафиксирован ни один инопланетный корабль. То ли чужаки были ошарашены, то ли готовили большую каверзу, но люди были рады небольшой передышке.
Можно с уверенностью сказать, что абсолютное большинство обитателей базы никогда в своей жизни не ждали праздника с таким нетерпением, ну, разве что в детстве. На войне любой маячок покоя, отблеск мирной жизни ценится на вес золота, и этот семейный праздник все были решительно настроены встретить от души.
Мужчины и женщины из кожи вон лезли, чтобы сделать этот Новый Год особенным, запоминающимся и роскошным. Интендантов заваливали мелкими и крупными подношениями, чтобы они выполнили все наказы без ошибок, не перепутали размеры, цвета, фасоны. Транспорты шли с огромным перегрузом при молчаливом попустительстве начальства, неся в чреве контрабандные платья, костюмы, вина, разнообразнейшие подарки. Оперативники скинулись, и изладили, наконец, себе парадную форму. Дизайн был заказан популярному модельеру, материалы выбраны самые лучшие. Сумма, с учётом срочности, вышла баснословная, зато бойцы не без основания предвкушали фурор, который они произведут у женской части коллектива.
И вот, наконец, наступил праздничный вечер. Столовая была наряжена по первому разряду – цветные фонарики, гирлянды, шары. Какой-то шутник растянул в качестве гирлянды пулемётную ленту. Все отряды уже давно перешли на энергетическое оружие, и «маслята» лежали на складе мёртвым грузом, так что такое применение было их единственным уделом. В середине зала королём высилась величавая ель, приволочённая одной из боевых команд с миссии в Сибири, нарядная и ароматная. Столы были накрыты по русскому обычаю, основательно, не то что какой-нибудь рафинированный fourchette. Блюда – со всего мира, каждый, кто знал, с какой стороны подойти к плите, пожелал поразить коллег кулинарным изыском. География и породистость алкоголя так же не подкачали, здесь был представлен высший свет бутылок.
Дамы были прекрасны, кавалеры галантны. Проникновенный баритон Синатры выводил:
Oh the weather outside is frightful
But the fire is so delightful
Since we've no place to go
Let it snow, let it snow, let it snow…
и пары кружились в танце. То и дело произносились тосты, каждый час выпивали за наступление Нового Года в следующем часовом поясе. Всем было легко, как в юности, люди чувствовали, что впереди ждёт только хорошее. Весь персонал проникся глубочайшим ощущением единения и братства, оперативники, учёные, даже обслуга – все были сегодня одной семьёй.
Потихоньку народ начал хмелеть, и праздник приобрёл более развязные черты, не выходя, впрочем, за рамки приличия. Компашки по интересам расползлись по всему залу. Отряд Давыдова, у многих членов которого из-под новенькой, с иголочки, парадной формы, выглядывали бинты – свидетельство пережитого неделю назад – с интересом слушали пьяненького яйцеголового из аналитического отдела со съехавшим на бок галстуком. Тот громогласно вещал, помогая себе активной жестикуляцией.
-Вы не задумывались, почему чужие так плохо воюют? Вроде бы они и специальных зверей выводят, боевых, и оружие у них мощное, и техника сложная… А всё равно – тактически действуют слабо, то же оружие не оптимизировано, действия бессвязны. Мы выжали из их же собственных разработок лишний КПД за считанные месяцы работы, не говоря о банальной эргономике, а через годик наши изделия, основанные на их технологиях, будут на голову выше.
Почему они не навалятся всем флотом на нашу базу и не выжгут её? К чему эти вылеты по 1-2 корабля? А я вам скажу… Да просто они никогда не сталкивались с таким врагом, как homo sapience, вот как! Их тактика заточена под слюнтяев! Трус-белорус на войну собрался, как увидел пулемёт – сразу обосрался! Им всегда хватало припугнуть завоёвы…вы..тьфу! , тех, кого поработить хотят, и те падали, задрав лапки. Никаких изысков, никакого серьёзного сопротивления. Нету у них культуры кровопролития, вековых традиций и наработок. А люди – прирождённые воины. Мы знаем, как воевать, как убивать, как побеждать.
Если бы мы могли откинуть внутренние предрассудки и выступить дружным единым фронтом человечества, то чужие лежали бы уже по кучкам лапками кверху. Но нет, неверие, политика…
А дальше у нас два пути – либо чужаки поймут, что так нас не возьмёшь, и пересмотрят свою стратегию, либо мы, наконец, консолидируемся и выметем их из своей системы поганой метлой. В первом случае мы обречены, во втором – они.
После этого аналитик понёс какую-то несусветную чушь о империи (которую он величал на латинский манер Империумом) человечества, которая с помощью чужих технологий выйдет в галактику и со своим воинственным нравом задаст перцу всем (опять же, по латыни) ксеносам. Бойцы заскучали и разошлись.
Встречать 12-й удар часов вышли на воздух. Шёл снег, настоящий, новогодний, большими-пребольшими хлопьями. Подсветка ВПП была мягкой, тишину нарушал только скрип под ногами людей, молчаливых и зачарованных, не дерзавших нарушить атмосферу сказки. Бенгальские огни, бокалы шампанского в руках, и тишина. Никаких президентских напутствий, только эта тишина, парок от дыхания слившихся в единый организм защитников земли, и мысли, сливающиеся в одну общую Мысль. Уходящий год принёс много страха и крови, но не убил надежду. С этой надеждой в сердце икс-комовцы шагали в следующий год, последний в тысячелетии. Что принесёт он – кто знает?
Метроном стал отсчитывать секунды до двенадцати часов, вторя слитным ударам сердец. Три, два, один… И кто-то давит на кнопку, и заложенные заранее ракеты феерверков устремляются в небо, освещая степь небывалой иллюминацией. И крики «Ура!», и радость на лицах, и слёзы… Нет, никогда не забудут участники проекта этого Нового Года!

Праздничная эйфория передавалась всем и каждому, распространяясь по коллективу станции со скоростью электрического тока в новогодней гирлянде. И даже вирши Сакамуры, после n-ной отметки содержания спиртного в крови слушателей, имели успех. Особенно у прекрасной половины Х-СОМа.

Дошло до того, что столкнувшись у подсобки, две сотрудницы (каждая уже прослушала там расширенную программу по изучению японской поэзии и возжелала углубиться в культуру страны восходящего солнца по второму разу), не устроили скандала, а пришли к консенсусу, совместными усилиями затащив Иори на "поэтические" чтения.
Как следствие, утомленный японец, оставшуюся часть вчера скрывался от них по шумным компаниям и труднодоступным участкам базы (до кабинета МакАверти не дошло и ладно). На улице он тоже оказался одним из первых.

Пузырьки шампанского поднимались навстречу снежинкам, летевшим с далекого, ставшего в последнее время время таким негостеприимным неба. Даже там оставалось что-то хорошее... Тихо и красиво. Укрытая снежным одеялом база, напоминала сейчас родные острова. В Токио и Киото, Осаке и Нагано, по всей Японии сейчас закрывались магазины и караоке-бары, а семьи, запасшиеся праздничной едой и мангой собирались перед телевизором. И все у них было хорошо...
Стоя по щиколотку в снегу, Сакамура следил за прихотливым танцем снежинок, что сверкая и переливаясь, плавно опускались вокруг, укрывая измученную невидимой войной Землю. Наверное именно тогда он сочинил лучшее свое хайку. Оно было четко выверенным, по размеру и ритму. В нем не было ничего лишнего и было все, о чем хотелось сказать в эту минуту. Оно было прекрасным. И потому Сакамура никому его не прочитал, а просто отхлебнул шампанского из бокала и продолжил любоваться падающим снегом.