The Death of Love | ходы игроков | One Foul Step From The Abyss [Chapter over]

Похоже, у громадного молотобойца с чувством юмора всё было в порядке. Он сначала раскатисто расхохотался, а потом, шутливо пригрозив кулаком подручному инквизитора, выдал:
- Я-то точно не быстрее моей лошади, а вот мой молот с ней соревноваться вполне сможет!
Но очень скоро такие перепалки, служившие исключительно для забавы, пришлось отложить в долгий ящик. Или хотя бы уделить им меньше внимания в угоду делам более важным.
Оборотни, оказавшиеся в ловушке, явно не собирались умирать, не оказав какого-никакого сопротивления. Они не успели унести лапы и прилагавшиеся к ним части тела, когда несколько прорвавшихся в овраг волколаков сообщили про облаву, вожак считал, что не всё потеряно. В качестве прикрытия отступавшие на север звери бросили молодняк и раненых. Если щенки и получившие наиболее тяжкие повреждения особи бестолково гибли под копытами коней, то обожжённые вервольфы, сохранявшие способность передвигаться, порядочно замедлили продвижение охотников. Пусть никто из них не смог убить ни одного из людей графа, время для своих они выиграли. Когда морготцы и их соратники из срединных земель Империи достигли северной оконечности оврага, перед ними предстало интереснейшее зрелище: оборотни карабкались по крутому склону вверх, намереваясь удрать по узкой полоске земли над обрывом. Они, несомненно, смогли бы сделать это, будь у них ещё хотя бы пятнадцать минут. Но вот этой-то драгоценной четверти часа ликантропам никто не предоставил.
- Если бы морготские мужчины опасались быть превзойдёнными своими жёнами, я опасаюсь, что в Морготе не сыграли бы по сей день ни единой свадьбы, - улыбнулся маршал, и Жюльетт прямо-таки расцвела. В заснеженном лесу, кишащем чудовищами, она чувствовала себя легко и радостно, как играющий в саду ребёнок. Миновав первую линию обороны – если так вообще можно было назвать ничтожное сопротивление калек и недорослей – де Рэ опустил забрало шлема, как и прочие воины, но его улыбка всё ещё была перед мысленным взором девушки.
Первые выстрелы пришлись по тем волколакам, что были выше прочих на склоне оврага. Катясь по заснеженной земле, они иной раз сбивали с ног своих товарищей. Почва на дне оврага не была жёсткой. Не было тут камней и острых веток потерявших листву деревьев, но был в немалом количестве густой кустарник, а потому некоторые оборотни пережили падение - если, конечно, не были убиты до него серебряной пулей. Очутившись внизу, они тот час же становились жертвами псов. Остальные же спешили спуститься сами - кто бегом, а кто и прыжками, метя прыгнуть на кого-нибудь из охотников.
Впрочем, охота на взрослых тварей ничем не напоминала бойню, показавшуюся Аларику такой скучной. Вервольфы были крупные, голодные и в высшей мере отчаявшиеся. Поль очень быстро лишился коня, но, похоже, не сильно огорчился по этому поводу. Во всяком случае, теперь он крепко стоял на земле, держа в руках свой смертоносный молот, то и дело опуская тяжёлое оружие на какого-нибудь невезучего ликантропа. Часть "Волкодавов" так же спешилась - кто по причине гибели ездового животного, а кто и по собственной инициативе из большой любви к рукопашным поединкам. В кричащей, ржущей, воющей, лающей кровавой мешанине завертелись люди, собаки, кони и легендарные монстры, сцепившись в диком и необузданном порыве ненависти. Да, ватиканским аристократам такая охота могла привидеться разве что в жутком кошмаре после через чур обильных возлияний вина. Здесь же, в холодном Морготе, такая забава находила отклик в десятках тысяч сердец.
Изабо, тем не менее, сейчас оставалась в стороне. Николас и два выделенных де ла Круа для сопровождения спецназовца вместе с ней поднялись на небольшое возвышение, откуда инквизитор могла безопасно наслаждаться зрелищем схватки. Аларик курсировал неподалёку, одновременно и присматривая за своим патроном, и стараясь перегнать не то Ренвила, не то Поля, не то самого графа по количеству убитых оборотней.
Жюльетт тоже оказалась в самой гуще сражения. С ней рядом постоянно находился Жиль, орудовавший клинком, подаренным ему Орландо. Во второй руке де Рэ держал крупнокалиберный пистолет «Меркуцио», для которого обычно поставлялись патроны со смещённым центром тяжести. Баронета старалась изо всех сил, доказывая, что полученные в Машекуле уроки стрельбы и фехтования не прошли даром: будущей хозяйке Щита Империи надлежало быть воином, а не как не изнеженной малахольной барышней. Опростоволоситься на виду у элитных спецназовцев без пяти минут графиня де Рэ позволить себе не могла. Правда, беспокоилась она зря: незаметно, каким-то чудесным образом она приноровилась к манере маршала, и теперь оба совершенно интуитивно действовали так, что в бою страховали и дополняли друг друга.

Саунд: ссылка

-Как показала практика, дружище - ухмыльнулся охотник - в отличии от тебя лошадь ещё и попадает когда лягается...
-Ответ услышать не удалось за кипением мозгов Поля который был слабее своих боевых товарищей в этом аспекте, а так же вое развернувшихся лохматых врагов отечества.
Как только удалось сбросить тварей со стен, чему Аларик активно способствовал охотник изменил мнение, главари и охотники стаи были более достоными противниками. Аларик спешился одним из первых, во первых ему было жалко лошадь, а во вторых... Вы когда-то пытались увернуться от летящей навстречу туши прыгнувшего вервольфа сидя верхом? Так вот, ассоциация вольных охотников инквизиции настоятельно не рекомендует пробовать, что и подтвердил один из волкодавов, хоть вервольфа сбившего его тут-же подстрелили, но но судя по звуку шлемастой головой тот долбанулся знатно.
Сам охотник хладнокровно высадил пол рожка новоприобретенной штурмовой винтовки с пулями своей модернизации в голову и грудь первому любителю полакомится человечинкой после чего подобрав ноги боковым кульбитом покинул седло лошадки и приглядел себе небольшой бугорок с которого он прекрасно мог видеть всех четверых за кем он считал ему стоило приглядеть, а именно: Изабель, Жиль, Николас, а так же Инга которая впрочем увлеченно потрошила вервольфов.
-И сколько раз объяснять, основное назначение этого оружия- заливать большие группы врагов, рыжая, а не лезть в штыковую с целью делать из них фарш... - Ухмыльнулся он опустившись на колено и отстреливая точечными выстрелами особо выделяющихся противников. На его взгляд пока Леди-инквизитору ничего не угрожало, а значит можно позволить себе немного поразвлечься.

Когда рядом любимый, даже охота на оборотней превращается в захватывающую прогулку. Осмотревшаяся Жанна еще раз восхитилась суровой, но прекрасной природой Моргота и в очередной раз убедилась в необходимости изгнать с этой земли абиссарийских отродий. Изгнать их прямо в ад, мечом и пистолетом. Не место тем, кто оскверняет земли Ватикана, под светом Господним, и граф, она и их добрые подданые приложат все усилия, дабы изгнать нечисть с земель де Рэ.
На шутку Жиля и его очаровательную улыбку Жанна сама тепло улыбнулась в ответ, чувствуя, как в сердце расцветает прекрастный цветок счастья: ибо нет ничего лучше, чем быть подле любимого в горе и в радости, в мире и на войне. Кивнув ненаглядному графу, девушка легко усмехнулась:
- Рядом с такими достойными мужами, что рождаются на землях Моргота, любая женщина чувствует себя под надежной защитой. Ну а чтобы быть достойными таких мужей, они с радостью в сердце станут подле них во имя благородного деяния - изгнания нечести. К тому же мне, - она рассмеялась, - как будущей графине де Рэ, необходимо помогать жениху наводить порядок дома, и следить, чтобы в замке не было пыли, а в лесах - оборотней. Как говорится, у хорошей хозяйки дом всегда чистый - и я собираюсь стать достойной хозяйкой, милый мой.

Но время слов уже подошло к концу - ликантропы близко. Те, кого убегающие со всех лап волкодлаки оставили в арьергарде, не сумели не только оказать "волкодавам" какого-либо сопротивления, но даже сколько-нибудь на долго задержать их. Как нож сквозь масло элитные гвардейцы де Рэ прошли сквозь заградившую им путь стаю, вырезав всех, и очутились под склоном оврага, по которому остатки оборотней карабкались на верх в тщетной попытке спастись.
Передовые отряды морготцев заняли позицию у склона, готовые встретить спрыгивающих тварей, а прочие, и Жанна с Жилем в том числе, открыли ураганный огонь по абиссарийской нечисти.
Прицелившись, будущая графиня де Рэ спустила курки пистолетов, и здоровенная черная особь с подпалинами на хребте, взвизгнув, сорвалась вниз. Увы, но пуль оказалось недостаточно, чтобы убить отродье, и практически сразу он, злобно рыча, поднялся на лапы и приготовился прыгнуть на людей. Но солдаты графа не дремали: и ближайший гвардеец, выстрелив в ликантропа с одной руки, тут же другой обружил на хребет монстра тяжелый цеп, переломав нечисти все кости.
А затем Жанна уже не могла следить за всей битвой, целиком и полностью погрузившись в пучину схватки. Разрядив пистолеты в алую пасть очередного монстра, Сориньян взялась за меч, и уже вскоре корпус о корпус с конем графа рубила врагов.
Практически сразу она приноровилась под стиль возлюбленного, и вское ей начало казаться, что руки их направляет одна душа - так четко и слаженно они работали. Впрочем, так оно и есть - воистину, у них одна душа на двоих. Сейчас молодые люди не гнались за количеством личных побед - куда важнее было подставить оборотня в наименее выгодную ситуацию, позволив второму воспользоваться преимуществом внезапности и зарубить тварь.
Жиль и Жанна. Жанна и Жиль. В эти минуты они стали одним целым. В эти минуты они стали одной душой, воцарившейся в двух телах.

Не прошло и получаса, как всё закончилось. Овраг был усеян телами оборотней, и лишь некоторые из них подавали кое-какие признаки жизни, хрипло прерывисто дыша или едва подёргивая лапами.Некоторые в момент агонии начинали трансформироваться, но умирали до того, как процесс превращения завершался. Их странные, исковерканные фигуры, непредсказуемо совмещавшие черты зверя и человека, выглядели отталкивающе. Впрочем, привычные к такому спецназовцы не выглядели хоть сколько-нибудь удивлёнными; внимательно осматриваясь на поле брани, они методично добивали вервольфов. Да, это была удачная охота: на сей раз рискованное мероприятие обошлось в одного погибшего пса и двух лошадей. Разной степени повреждения получили ещё три коня и две собаки, но все их раны были такими, что после лечения животные вновь будут здоровы. Сами же "Морготские волкодавы" могли бы пожаловаться только на помятую броню и ушибы, но на такие мелочи тут жаловаться принято не было.
Люди, сделав всё необходимое, неспешно возвращались назад под оживлённое обсуждение охоты. Кое-кто негодовал, что волколаков было как-то мало, и что неплохо было бы на обратном пути встретить ещё столько же.
- Господин маршал, - на серой в яблоках лошади к графу приблизился связист, заменивший своего погибшего в часовне коллегу, - вас вызывает Велас.
Жиль кивнул и принял протянутую ему рацию. Разговор был коротким, но де Рэ заметно помрачнел.
- Надвигается мальшторм, - громко объявил морготский владыка, - перестроиться в колонну по двое. Отступаем!
Пребывавших в блаженном неведении среди охотников не было, а потому они, быстро заняв нужный порядок, прибавили ходу. Собаки нервно поскуливали и прижимали уши к голове. Мальшторм - одна из самых опасных аномалий Вестерхейма, и желающих оказаться в эпицентре этой движущейся воронки не нашлось Мальшторм появлялся крайне редко и внезапно, но был чрезвычайно разрушителен: из ниоткуда взявшаяся в произвольном месте круговерть двигалась поначалу медленно, втягивая в себя животных и людей. Набрав определённую массу, мальшторм ускорялся, и направление его движения становилось всё более хаотичным. Достигнув определённого критического порога, пространственный дефект взрывался, а затем затягивал внутрь себя всё, что оказывалось в эпицентре взрыва. Схлопнувшись таким образом, мальшторм самоустранялся, а по его ходу обнаруживались затем обожжённые, крайне обезображенные останки его жертв. Иногда трупы были так искажены, что казались принадлежащими одержимым. Выживали после такого лишь единицы, но полученные ими травмы не позволяли прожить дольше нескольких часов. Те из этих несчастных, кто находился в сознании, шептали сожжёнными губами что-то о пламени проклятого демона Хабарила.

Короткий и кровавый бой окончился, как и следовало ожидать, сокрушительным поражением оборотней - ни одна грязная тварь не ушла живой. И тем слаще была победа, что ни один из охотников не погиб. В лощине повсюду вповалку лежали тела ликантропов - кто в волчьей форме, кто полуперекинувшийся, в воздухе смертело вонью выпущенных кишок и черной кровью абиссарийских отродий. Но сейчас эти запахи были приятнее чистого горного воздуха - это был запах победы.
Молодой волкодлак, смертельно раненный в живот, застрял в переходной форме полуволка-получеловека и, тихо поскуливая, валялся в крови, в беспамятстве пытаясь запихнуть в себя выпадающие кишки. Тугие скользкие внутренности никак не поддавались когтистым лапам, и оборотень печально подвывал, напоминая своими звуками плач ребенка. Один из "волкодавов", ни капли не тронутый страданиями нечисти, подошел к лежащему на пару шагов и разрядил пистолет в разверстую алую пасть. Последний стон - и чудовище смолкло навсегда.

Финал сражения развел Жиля и его невесту по разным концам поля боя: молодые люди добивали остатки неприятелей. Когда поблизости не осталось ни одного перевертыша, Жанна убрала клинок в ножны и огляделась. Приметив невдалеке возлюбленного, она пришпорила Гордеца и через пол-минуты уже была рядом с де Рэ.
Сняв надоевший салад и подшлемник, невеста графа закрепила их рядом с седлом и подъехала к любимому еще ближе, став стремя в стремя. Ничуть не смущаясь окружающих их воинов, девушка нежно поцеловала ненаглядного Жиля. Оторвавшись от губ любимого, она отстранилась и пригладила рукой свои сбившиеся под шлемом волосы. Помотав головой, Жанна позволила густым темным волосам упасть на плечи, прямо на запятнанный кровью нелюдей доспех.

Лукаво улыбнувшись Щиту Моргота, девушка довольно сощурилась, донельзя напоминая сейчас сытую кошку, и спросила:
- Ну как, мой благородный граф, достойно ли я себя проявила в бою? - легко играя интонациями, Сориньян прямо-таки подчеркнула: мой граф.
И снова подарив Жилю открытую и солнечную улыбку, она продолжила все с теми же интонациями:
- Не посрамила ли я доброго имени невесты владыки Морготского?
Дальнейшую фразу она произнесла уже шепотом, так, что ее услышал только сам де Рэ:
- Я знала, что мы победим, милый, но я все равно волновалась за тебя. Молю - будь чуть осторожнее! Я не переживу, если с тобой что-то случится!

...Вскоре сборы были завершены, и "волкодавы", возглавляемые графом и его невестой, отправились в обратный путь. Но не успели они преотдолеть и половину расстояния, отделяющего их от базы, как по рации пришло страшное сообщение: надвигается мальшторм.
Услышав об этом, Жанна озабоченно посмотрела на любимого:
- Дорогой, а что делать мне?

Граф добил последнего вервольфа, имевшего глупость думать, что морготский владыка является лёгкой добычей. Встряхнув клинок, багряный от пролитой крови, он убрал оружие в ножны. Охота была окончена, и теперь остальную работу возьмут на себя отряды зачистки; сжигать и закапывать трупы оборотней - это их обязанность.
Жиль улыбнулся приблизившейся Жюльетт. Порядки в Морготе были куда как менее строгими, а потому такое публичное выражение чувств, которому предавались маршал и его невеста, не было ни для кого чем-то экстраординарным. Ну, разве что для гостей из центра Империи.
- Более чем достойно, - по завершению поцелуя ответил де Рэ. - Я испытываю гордость за тебя, свет очей моих. Пожалуй, мне действительно стоит опасаться, что моя супруга превзойдёт меня на поле брани.
Лорд Моргота снова улыбнулся и подмигнул барышне Сориньян, точно был не правителем и полководцем, а влюблённым мальчишкой лет тринадцати.
- Не волнуйся, мой ангел. Не всякий же раз я буду так неудачлив, как в бою у часовни. К тому же, со мной ничего не может произойти, пока ты рядом: мне стыдно будет проиграть какому-то волколаку, когда моя графиня смотрит на меня, - шепнул Жиль, обняв девушку за плечи.
Этот приятный момент был прерван появлением связиста. Баронета на миг ощутила укол беспокойства; интуиция подсказывала ей, что маршалу собираются сообщить отнюдь не о наличии поблизости ещё сотни вервольфов или чего-либо ещё, не представляющего большой опасности. Она частично слышала и ответы собеседника Жиля, поскольку была к графу ближе всех. Итак, новости были неутешительны: к ним приближалась одна из самых непредсказуемых аномалий Вестерхейма. Мальшторм надвигался с севера со средней скоростью от шестидесяти до ста километров в час. Никто из людей пока не пострадал, но докладывали о том, что жертвами жуткого явления стали несколько животных и небольшая стая оборотней. Впрочем, эти сведения не претендовали на исчерпывающую точность. В последний раз мальшторм фиксировали, когда он резко переместился на несколько десятков миль на юго-запад. Если повезёт, и "Волкодавы" будут достаточно быстры, есть небольшой шанс разминуться с огненной воронкой.
Как только владыка Щита Империи отдал приказ, спецназовцы забросили добивание противника и поспешили оседлать коней. Не прошло и минуты, как воины стройными рядами понеслись прочь. Не отставала Изабель де ла Круа, прикрываемая с флангов "Волкодавами", с фронта - Алариком и с тыла - Ван Тейном.
- Держись рядом, любовь моя, - ответил Жиль на несколько удивлённый вопрос своей невесты. Они оказались примерно в середине строя. Граф шёл на полкорпуса вперёд, прикрывая Сориньян со стороны возможного появления мальшторма.
Казалось, опасность была позади - гвардейцы де Рэ и инквизитор со своей небольшой свитой миновали овраг, углубились в лес, преодолев почти половину пути до Веласа. Внимание охотников привлёк низкий глухой гул, быстро приближавшийся из чащи леса. Вскоре показались алые и рыжие всполохи, а за ними возникла и сама воронка - метров двадцать в диаметре, стелющаяся на высоте половины человеческого роста. Она не вредила деревьям и кустарнику, но на глазах морготцев втянула в себя и перемолола двух недостаточно проворных воронов. Мальшторм обошёл их и возник не со спины, но с правого фланга, оттеснив к узкой кромке каменистой земли над глубоким ущельем. В этой безумной скачке не было слышно ничего, кроме воя аномалии: люди молча пришпоривали коней, а тем, казалось, даже этого было не нужно - животные неслись так быстро, словно их гнал сам дьявол. Даже задиристые и храбрые псы прижимали к крупным головам острые уши и едва слышно поскуливали, поспевая изо всех сил наравне с конями. "Волкодавы" оказались не в самом выгодном положении: некоторым из них после битвы приходилось ехать вдвоём на одной лошади. Вопрос отставания был вопросом времени... а заодно жизни и смерти.
Им пришлось броситься врассыпную, когда мальшторм совершил ещё один скачок и замаячил над головами на расстоянии пары десятков метров.

Никто не успел ничего понять, когда произошёл взрыв.
Невеста графа очнулась в небольшом сугробе. Голова гудела, спина и плечи ныли, во рту ощущался привкус крови. Кажется, она прикусила язык или щёку. Испытывая смертельный ужас, девушка неуклюже встала на колени, испытывая сильное головокружение. Её волновала только судьба Жиля, но вот его-то среди потихоньку встающих "Волкодавов" не было.


Саунд: ссылка

Мальшторм - вещь по-своему мерзкая, но возможно что и полезная... Николас прекрасно знал о том, что это за гадость и с чем её надо есть. Потому чернокнижник решил воспользоваться столь удачно подвернувшимся шансом, ибо с некоторых пор Николас Вантейн перестал быть надежным прикрытием. Так не лучше ли ему покинуть сей бренный мир, пока такое возможно без лишнего шума? Передав свою ненаглядную Изабо на попечение охотника на ведьмами, которому все так же не слишком доверял, сам абиссариец потихоньку отстал, что в такой суматохе было не слишком трудно, и также постарался "прицепиться" к спешащему молодому "волкодаву", которого уже успел немного изучить за время пребывания в Машекуле. На то, чтобы потихоньку нейтрализовать стандартные освященные побрякушки ушло не так много времени, но вот со знаком Закфериона пришлось повозиться...
Пусть даже элитный солдат Моргота и готовился ко всему, удара в спину от "своего" он явно не ждал, а потому просто свалился с лошади как мешок с камнями, сам Николас тоже поспешно соскочил со скакуна и, стащив шлем с мертвеца, которому просто остановил сердце, принялся срезать с лица кожу, вполголоса ругаясь и поминая интимную жизнь крылатых обитателей Рая. Из слов чернокнижника следовало, что прельщали их отнюдь не дочери человеческие, а козы, свиньи, коровы и прочие обитатели животного мира. Если бы кто сейчас застукал Николаса за этим занятием, то ему вряд ли удалось бы избежать костра, но на счастье все так стремились удрать от мальсторма, что совсем не считали друг друга и не думали даже возвращаться обратно. Проведенный впопыхах ритуал отозвался болью во всем теле Николаса, меняя его на один лунный цикл по образу и подобию покойного "волкодава". Пакостные ощущения с которыми чужая кожа прирастала к его собственной едва не вызвали у чернокнижника рвоту, но сбиться на половине заклятия сейчас и здесь означало сдохнуть не самым лучшим образом... Затем еще одно заклятье и в рот отправился кусочек выковырянной ножом плоти и мозга. Вот уж где вампирам было проще добывать информацию, совмещая приятное с полезным. Чужие мысли, чувства и воспоминания захлестнули Николаса Ван Тейна и на время погребли под собой чернокнижника. С некоторым недоумением уставившись на тело (свое?), он поспешно принялся меняться с мертвецом одеждой, оставив при себе лишь ключ от тайного отделения машины и медальон с локоном Изабель. Даже сейчас эти вещи показались ему необычайно важными. Ну а после он поймал лошадь и припустил подальше, не оглядываясь туда, где разрастающаяся пелена мальсторма уже поглотила труп, чтобы обжечь его до неузнаваемости.
На графа, висевшего над ущельем, он по сути наткнулся случайно, а затем неведомое Николасу чувство безграничной преданности и тревоги буквально сдернуло его с коня и швырнуло навстречу Жилю.
-Держитесь, Ваша Светлость! Я иду на помощь! - но все оказалось не так просто и вытянуть предстояло не одного человека, а двоих, причем вторым был охотник... Принадлежащая Ван Тейну беспокойная мысль о том, кто же сейчас тогда с его ненаглядной леди, промелькнула и тут же растворилась в водовороте чувств, что были пока сильней его. Все же порой очень удобно было добывать так информацию, но в слишком большой спешке все было сделано, а потому быть полностью собой он не сможет некоторое время... Пока будет только этот... Рикардо... А Николас придет ему на смену позже.
Напрягая мускулы, он попытался выволочь графа на край ущелья, чувствуя как охотник на ведьм цепляется за жизнь и норовит утянуть в бездну их обоих.

Они почти успели. Почти. Вот только история не имеет сослагательного наклонения - у них не было еще хотя бы пары минут этой бешенной скачки, прочь, прочь от огненной воронки, вырвавшейся из самого Ада. И это "почти" так и осталось несбывшейся надеждой на спасение. Распахнутым зевом зверя рыкающего повис мальшторм над кромкой леса. Воем тысячи тысяч демонов ужасающее детище абиссарийских колдунов надвинулось на всадников и, казалось, от него не было спасения.

Свинцово-тяжелый ветер донес до мчащейся рядом с Жилем девушки запах насупленного, предгрозового неба. Казалось, что вот-вот разверзнутся хляби небесные, и изойдут на землю, но не острыми струями ливня, а огненным метеором, испепеляющим все живое. Словно наяву Жанна почувствовала на губах приторно-угольный вкус пепла и праха - будто она вновь по воле фанатички горела в пламени костра.
Но пепел сей откликнулся в душе Перерожденной не ужасом и болью, которые сопровождали ее до самого посмертия, но чем-то новым, чуждым, но при этом до боли знакомым. Казалось, что беснующийся мальшторм что-то изменил в ней, или, скорее, вынес на свет божий то, что она пыталась скрыть даже от самой себя. Не зря ведь написано в 1-м Послании к Коринфянам:

Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся
вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся.
Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие.
Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: 
поглощена смерть победою.
Смерть! Где твое жало? Ад! Где твоя победа?


Не был ли тот набат сотен голосов, проклинающих "еретичку", ее колоколом Судного Дня? Не облачилась ли она, смертная, в бессмертие? Не воскресла ли она нетленной, обновленной? А, значит, не изменилась ли она? И не пора ли ныне отринуть страх и раскрыть очи пред пылающим сиянием Истины?
Ведь что есть истинная вера и истинное благо? Это - любовь. И это - не пустое словословие, ибо в Книге Книг, в Евангелии от Иоанна, есть прямой ответ на это, ответ, не терпящий искажений: "…потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь. В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви".

Так не пора ли отринуть страх и сомнения, не пора ли ей, мчащейся сквозь пламя Преисподней, последовать тем словам, что раскаленным клеймом палача навек отпечатались в ее сердце? Чуть попридержав нервно бьющего копытом коня, Жанна приотстала от своего графа. Сейчас она не ведала сомнений, а рука ее была тверда, как никогда. Она решилась.
И снова святые тексты на ее стороне - послание Римлянам гласит ясно: "Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь". Она не будет сама убивать инквизитора и марать руки ее грязной кровью - пусть верный кинжал оборвет жизнь скакуна де ла Круа. И, ежели она грешна, то Господь в неизбывной справедливости своей покарает ту, что пошла против его заветов. А ежели Жанна ошиблась, и на де ла Круа нет вины - она спасется попущением Божьим.

Простые мысли, простое действие. Как легко ложится кинжал в руку! Как легко он входит в шею коня инквизитора! И как же хорошо, что никто этого не видит - охранники фанатички заняты бегством от бури. Не оборачиваясь, Жанна пришпорила Гордеца, догоняя любимого. Она никогда не скажет ему о том, что только что произошло - пусть совесть графа останется не запятнанной. Если то, что она совершила, грех, то пускай это будет только ее грех. Сердце девушки в эти минуты пело радостный гимн любви и счастья, ей казалось, что отныне неред ними - весь прекрасный мир во всем его многообразии. Ведь теперь они - свободны!

...Тяжелый, гулкий взрыв прогремел совсем рядом. Жанну вышибло из седла, и невеста графа рухнула на холодные острые камни. Надежный морготский доспех спас ее от ушибов и множественных переломов, но вот решение снять шлем оказалось ошибочным. Со стоном оперевшись на руки и приподнявшись, Сориньян чувствовала, как по виску струится тонкая струйка крови от рассеченной кожи на голове. Волосы слиплись, и, каснувшись раны, она зашипела сквозь стиснутые зубы - не смертельно, но чертовски больно.
Взгляд с трудом поднявшейся девушки скользнул по окрестностям. Но ее не интересовали с кряхтением поднимающиеся "Волкодавы" и надсадно ржущие кони - она напряженно искала своего Жиля. Свою любовь. Свою душу.
Но, как она не вглядывалась в окружающую местность, графа не было видно. Лишь глубокое ущелье было недоступно взору Жанны. Такое глубокое... Такое смертельно опасное...
Ноги ее словно подломились, и баронесса рухнула на колени. С губ той, кого знали, как Жюльетт Сориньян, сорвался истошный, исполненный слез вопль - словно крик смертельно раненной птицы:
- Жи-и-иль! Люби-и-имый!

Известие о Мальшторме больше удивило чем обеспокоило охотника, его природное любопытство жаждало увидеть этот феномен, а осторожность настоятельно советовала его избегать. Занятная аномалия развлекалась втягиванием всего до чего дотянется, и прожариванием вышеупомянутого до хрустящей корочки. Перспектива столь близкого знакомства с демонической аномалией охотника не прельщала, и он искренне считал что миледи Изабель загар такого оттенка так же не пойдет, потому он то и дело оглядывался назад. За графа охотник не беспокоился, тот был достаточно далеко и в центре строя. Да и вообще убрались вовремя, что могло случится...
А потом эта штуковина начала прыгать!!!
-Да как так то? - Ошалело прохрипел охотник глядя как аномалия за его спиной внезапно оказалась в другом месте.
-"Оно же не разумное... Или..." - А и правда, ведь никто не удосужился исследовать явление, скорее всего из-за того же страха быть прожаренным который теперь подгонял и охотника заставляя его то и дело оглядываться через плече на следующую за ним Леди Инквизитора.
"Странно, людей позади стало меньше, кто-же пропал?" И правда позади оставалось только три человека вместо четырех, два волкодава, и Изабо, куда же делся замыкающий? Раздумия и подозрения одолевали охотника все больше и больше, что не мешало ему понукать лошадь, а так же люто завидовать умению проклятого мальшторма телепортироваться. Само собой умей телепортироваться сам Аларик, его бы вешали определенно чаще, но с другой стороны иногда ведь и полезно бывает, особенно дьявол побери в ТАКИЕ моменты.
Что-то сорвало с охотника любимую шляпу, но он даже не обеспокоился этим, хотя в другое время непременно расстроился бы, в этот же раз ему помешали...ПРОКЛЯТЫЕ СГУЩАЮЩИЕСЯ НАД ГОЛОВОЙ ТУЧИ ВНОВЬ СКАКНУВШЕГО МАЛЬШТОРМА которые непонятным чудом оказались прямо у него над головой лишив дара речи, мата, жестикуляции и конечно же бесценного дара немого восклицания а еще полного набора талантов коими он несомненно обладал.
Неведомая сила подняла его и отправила в короткий полет который не закончился плачевно пожалуй только потому что он абсолютно инстинктивно ухватился за пролетающий схожим курсом предмет.
Как оказалось когда ситуация прояснилась предмет оказался самим сиятельным графом Жилем де Рэ, а маршрут по которому он летел - приятнейшей пропастью, что характерно, как они с графом оказались в одном месте находясь в разных частях строя... По всем правилам взрывом их должно было раскидать в разные стороны, но как то они оказались в одном овраге...
-Не поймите меня неверно граф - Усмехнулся Аларик. Освободив одну руку и повиснув на другой он достал метательный нож и вбил его в щель в скале тем самым оформив графу подставку под ногу - Я никоим образом не стараюсь стащить с вас штаны... Кстати надеюсь они на вас прочно сидят иначе меня ожидает достаточно непродолжительный полет... - Охотник помог графу нащупать ногой клинок, а сам продолжил вбивать остальные вверх по склону чтобы было легче выбраться.
-Еще немного и я закончу со ступенями, конечно ковровой дорожки будет не хватать, но для того чтоб вы смогли выбраться - вполне хватит - глубокомысленно закончил он обрезая ремешки тянущей вниз брони. Хорошо хоть как все панцерную не одел, а то летели бы они оба в "непродолжительный полет"
Сейчас охотника беспокоило две проблемы, первая - сделать так чтобы они с графом не навернулись вниз, для чего он уже сделал что мог, подставив графу и себе опоры в виде прочно вбитых в трещины в скале ножей, долго конечно не удержат, ну так и висеть не вечно, а во вторых, ему немедленно требовалось знать как там поживает его инквизитор...
- Жи-и-иль! Люби-и-имый!
-Ага... Ну значит для графа хорошие новости есть...
-Держитесь, Ваша Светлость! Я иду на помощь!
А вот и вторые, над головой мелькнул какой-то из волкодавов, который собирался спасать графа но энтузиазм которого резко пошел на спад глядя на два плода человеческого дерева вместо одного.
-Неее браток, так дело не пойдет - Обратил на себя внимание охотник и вытащив свой верный кинжал вколотил и его поглубже вот он точно выдержит какое-то время. Прийдя к такому выводу, охотник отпустил графа тем самым давая возможность хоть как-то вытащить его наверх, а там и сам как-нибудь заберется, без брони-то...

Люди маршала отнюдь не теряли время, пока их командир и помощник инквизитора болтались над пропастью. Вслед за Николасом к краю обрыва подтянулись так же Жюльетт, Поль, Инга и Найджел. Не прошло и пяти минут, как из ущелья выудили сначала графа, а затем охотника. Особенно пригодился в процессе подъёма громадный мастер боевого молота. Аларик даже нашёл некоторую иронию в том, как оказался ухвачен им за шиворот и вознесён к безопасной земной тверди.
- У нас есть убитые и раненые, мой лорд, - заговорил сержант, как только Жиль оказался в вертикальном положении. - Лейтенант Николас ван Тейн и рядовой Энри Лебо погибли; рядовые Максвелл, Шульдингер и Райс ранены. Леди инквизитор получила особо тяжёлые увечья, ей уже занимается медик. Я взял на себя ответственность вызвать санитарную службу Веласа.
Де Рэ кивнул, чуя недоброе.
Они отошли от края ущелья. Их взорам предстало жуткое зрелище: на брошенных на снег меховых плащах лежала Изабель, выглядевшая так, будто её только что вытащили из костра. Мальшторм опалил её руки; от них остались одни только почерневшие кости. Её доспех местами был оплавлен и потрескался, а трещины покрывала запекшаяся кровь. Половина некогда прекрасного лица превратилась в обожжённую мешанину мышц и кожи, сквозь которую проглядывала скуловая кость. Женщина была в сознании. Глядя на пришедших, она таращила безумный от боли уцелевший левый глаз и что-то мычала.
- Дай мне ещё промедола, - скомандовал не выпускавший изо рта сигарету врач добровольно ассистировавшему ему Ренвилу, - физраствор и морфий достань из укладки!
Закрывая бинтом ожоги, он успевал ещё орать на связиста:
- Что там говорят из Веласа? Скоро они будут?!

Николас, запертый внутри Рикардо, выл точно запертый в тесной клетке оборотень. Колдун бы отдал сейчас все, чтобы только вырваться наружу, расшвырять суетящихся ватиканцев как кутят и унести страдающую Изабель далеко-далеко отсюда. Но тот, чьи воспоминания и чувства сейчас окружали сущность чернокнижника плотной оболочкой, лишь отстранено посочувствовал по поводу столь плохой плохой смерти. Рикардо недолюбливал леди-инквизитора, зная о её роли в в смерти возлюбленной графа... А вот это уже было интересно. Кажется здесь пахло вендеттой, но вряд ли сам граф был способен на столь откровенную подлость. А вот его непростая нынешняя невеста... Да, вполне в её духе. И Николас ощутил, как его переполняет злоба на самого себя и на того кретина, который затеял всю эту комбинацию. И вдруг он вспомнил о медальоне с локоном волос, который вполне смог бы послужить средством, могущим если не сохранить жизнь прекрасной леди, то хотя бы отсрочить её свидание со смертью.
Правда для начала предстояло дождаться пока остатки личности волкодава исчезнут или прорывать её... Ни словом ни действием преображенный чернокнижник не выдал своего волнения, только смотря как поспешно увозят страдающую от нечеловеческой боли Изабо. Потом кто-то хлопнул его по плечу, невольно отвлекая от такого печального зрелища.

Молитвы Жанны оказались не напрасными: Господь Всеблагой, Всемилостивый к детям своим не дал сгинуть ее графу. Кто-то из солдат - девушка даже не обратила внимание, кто именно, обнаружил владыку Морготского висящим над пропастью и отчаянно борящемся за свою жизнь. Но - живым, и Сориньян волновало лишь это. Инквизитор де ла Круа, месть, собственная гибель, мальшторм - все вылетело из головы у невестю де Рэ, когда она поняла, что ее суженный пережил дьявольскую напасть.

Испуганная, тяжело дышащая Жанна, позабывшая даже о текущей по лицу крови, вскочила и метнулась к провалу, в несколько отдолев разделяющую их дистанцию. Рухнув на колени на самом краю, девушка полными страха глазами наблюдала, как подоспевшие солдаты вытягивают висящих на краю гибели Жиля и Аларика и непрестанно шептала слова молитвы: рука человеческая - это хорошо, но не лучше ли будет, что и десница Господа окажет помощь?

Наконец, пол ногами графа оказалась твердая, надежная земля. А это значит - кончены ее страхи и терзания, прошли мучительные секунды ужаса, наверняка добавившие в ее темные волосы не одну седую прядь. Убедившись, что мужчина в безопасности, Сориньян сорвалась с места и вцепилась в любимого, скрыв голову на его груди, гладя его по волосам, а затем, чуть приподнявшись на цыпочках, и запечатлев на устах Жиля пламенный страстный поцелуй: к дьяволу приличия, к дьяволу общественное мнение - Он жив. Оторвавшись, наконец, от губ любимого, девушка выдохнула лишь одно слово:
- Жив...

Но надо было уважить и того, кто помог уцелеть де Рэ, и к кому Жанна испытывала сейчас безмерную благодарность. В несколько быстрых шагов невеста владыки Моргота достигла демоноборца Аларика и крепко обняла его, поцеловав мужчину в щеку:
- Благодарю, Аларик, за то, что помогли графу Морготскому и моему жениху. Я - ваш должник. Сегодня вы спасли две жизни: его и мою. Спасибо вам.

Пока Жанна благодарила охотника, Щиту Моргота доложили о потерях - в том числе и о тяжело раненной леди-инквизиторе. Поначалу девушка даже удивилась - ужели мерзавку таки постигла божья кара? Но почти сразу же она вспомнила, что нынешнее состояние де ла Круа - целиком и полностью ее заслуга. Подойдя вместе со всеми к тяжело обгоревшей женщине, Жанна с удовольствием убедилась, что "красотка Изабо" сейчас выглядит из-за ожогов отвратной, как старая ведьма, да и вообще - вскоре отдаст душу Дьяволу. Сориньян мысленно улыбнулась: "Бедный дьявол! Избо скоро нас покинет, и скоро в Аду начнется самый настоящий ад. Впрочем, там милейшей Изабель самое место".

Не в силах сдержать ликования, невеста графа отошла к краю пропасти и устремила взгляд в медленно проясняющееся небо. И никто и ничто, кроме темных туч, не видели злой улыбки удовлетворенной местью Жанны д'Арк на пригожем личике баронессы Сориньян.

Аларик философски висел на любимом маленьком арсенале ожидая пока графа поднимут наверх, после чего аккуратно извлек оружие и сам уцепился за лапищу Поля, был быстро втянут наверх,
-Спасибо Поль, я буду называть тебя моей небесной дланью мешающей рассматривать пейзажи местных пропастей, усмехнулся он пряча по ножнам и карманам клинки, а в следующий момент в него на полном ходу влетела баронета Сориньян.

- Благодарю, Аларик, за то, что помогли графу Морготскому и моему жениху. Я - ваш должник. Сегодня вы спасли две жизни: его и мою. Спасибо вам.

Кое-как вывернувшись из обьятий баронессы охотник скромно кивнул на здоровяка
Боюсь ваш оценочный взор не так меток как оружие, миледи, благодарности принадлежат ему, я сомневаюсь что можно спасти человека висящего на краю бездны, пытаясь улететь вниз с его штанами. - Охотник огляделся в поисках шляпы, но поиски прервал доклад сержанта.

У нас есть убитые и раненые, мой лорд, Слова сержанта очень неприятно резанули слух, и охотник быстро перевел на него взгляд

Лейтенант Николас ван Тейн и рядовой Энри Лебо погибли; рядовые Максвелл, Шульдингер и Райс ранены. Леди инквизитор получила особо тяжёлые увечья, ей уже занимается медик. Я взял на себя ответственность вызвать санитарную службу Веласа.

-Твою... - Охотник ринулся к полю маэлшторма расталкивая всех кто не успел отскочить, он несся на предельной скорости иногда смазываясь пока не грохнулся на колени рядом с лекарем. С ужасом глядя на ту, что несколько минут назад была его прекрасным начальником, и единственным другом в этом суровом месте. Аларик только и смог что едва слышно прохрипеть
-Миледи... - Он с трудом сглотнул, инквизитор выглядела ужасно, не смотря на то что он был рядом, он не смог, снова. Сначала Альбин, теперь Изабель. Моргот действительно гиблая земля. Но как, на ее месте должен был быть он! Воронка была над ним! Длинные волосы охотника упали на лицо когда он склонился над начальницей протягивая к ней руки, и в то же время боясь к ней прикоснуться, не смотря на чудовищные повреждения миледи, его миледи была еще жива. И кажется док даже пытался что-то сделать, но Аларик не видел чтобы после таких ран выживали даже чудища на которых он охотился не то что люди.

Ему что-то говорили, но он не слышал, он раз за разом повторял вцепившись в плечо дока.
-Спаси ее... Спаси ее... Спаси ее! - Сначала шепотом потом громче, потом он практически орал, кажется кто-то подхватил его и попытался оттащить от места катастрофы, но охотник выскользнул из рук вернувшись на место рядом с госпожой, попытки повторяли еще несколько раз пока его не поймало-таки несколько человек и не оттащило в сторону чтобы потерявший голову Аларик не мешал доктору.

Ему снова что-то кричали он не слышал, кулаки сжались а когда он поднял голову на искаженном гневом и шрамами лице выделялись пустые глаза, а губы повторяли слова которые он никогда в жизни не слышал. Слова клятвы, похожие на слова молитв охотника его наставника, слова в которые превращались его горе, ярость, ненависть, все что сейчас скручивалось в тугой ком и овладевало им делая одержимым местью.
Кровью на своих руках - клинок сам оказался в руке заставив только только отпустивших его волкодавов ошатнуться и приготовится, все знали что с клинком охотник обращался превосходно, рассек лезвием ладонь а кулак сжался, - Яростью в своем сердце - Стук крови в ушах становился громче, а дыхание тяжелее, выпуская с глухим рычанием слова. Это был не простой мальшторм, и не простая аномалия. - И душами тех кто пал здесь - рычал охотник сжимая кулаки так что костяшки на руке с клинком побелели а ногти вошли глубоко в кожу.
-Кто бы ты ни был... Где бы ты ни был, ублюдок... Я найду тебя. И тогда все демоны Абиссарии не помешают мне превратить твою жизнь в один... большой... сгусток... страданий - Тяжело дыша с трудом произносил слова охотник. Кто-бы ни сделал это с его Миледи, он подписал себе смертный приговор.

Маршал обнял свою взволнованную невесту, свободной рукой утирая кровь с рассечённой брови:
- Всё хорошо, мой ангел...
Он не успел договорить, поскольку Жюльетт поцелуем заставила его замолчать. Граф испытывал великое облегчение от того, что его драгоценная баронета жива и относительно невредима. Он мог только молиться о сходной участи для большей части своих людей. Ему пришлось отпустить Сориньян, когда Найджел начал свой скорбный рапорт. Де Рэ скрипнул зубами, ощущая бессильную злость всякий раз, как офицер называл имя пострадавшего. Они не должны были погибнуть во время какой-то пустяковой охоты, не должны были! Когда же в конце этого списка "волкодав" назвал имя инквизитора, глаза Жиля медленно полезли на лоб.
Вместе со всеми он спешил к простёртой на земле женщине и трём раненым спецназовцам. Если те отделались переломами и ожогами первой-второй степени, то Изабо де ла Круа не выглядела, как человек, которому суждено надолго задержаться среди живых. Морготский владыка смотрел на обожжённую Изабель и понимал, что не чувствует в её отношении ни ненависти, ни злорадства. Де Рэ жаждал мести, но теперь, когда несчастный случай изувечил ту, что отобрала у него Жанну, в его сердце не нашлось места злобе. Он по-человечески испытывал жалость к де ла Круа... и лучше, чем кто-либо другой, понимал всю безысходную ярость и горе, захлестнувшие охотника. Было ли случившееся с сотрудницей Инквизиции случайностью? Или кто-то, затеявший эту проклятую игру, уничтожил её, поскольку она могла пролить свет на казнь д'Арк?.. Но кто? Маршал сомневался в Николасе Вантейне, но тот был мёртв. Аларик, вцепившийся в плечо Сэджи, похоже, был искренне предан своей госпоже. Жюльетт граф доверял, аки самому себе. Сопровождавшие их "Морготские Волкодавы" не стали бы расправляться с не очень-то популярным в провинции инквизитором, да ещё столь подло... Граф слишком хорошо знал каждого из них, чтобы не сомневаться в их честности. Тогда... Мог ли мальшторм быть управляемым? Увы, на этот вопрос никто в Ватиканской Империи не дал бы ответа, поскольку желающие изучить феномен жили слишком недолго для того, чтобы поделиться результатами своих изысканий.
Маршал подошёл к выкрикивавшему слова клятвы помощнику Изабо. Дождавшись, пока тот умолкнет, он положил закованную в сталь руку на его плечо:
- Мои люди сделают всё, чтобы де ла Круа выжила.
К счастью (хотя ничего счастливого в произошедшем событии явно не было), катастрофа настигла отряд в той части леса, где проехать на автомобиле было вполне возможно. Через пятнадцать минут на месте были три санитарные машины, а также три отряда вооружённых до зубов мотоциклистов.
Изабель бережно переложили на носилки и подняли на борт первого транспорта. Её сопровождали Ренвил, Сэджи, безутешный Аларик и ещё один медик, которого охотник раньше не видел. Впрочем, придраться к на совесть занявшимся инквизитором морготцам он не мог бы при всём желании. Во второй транспорт были погружены раненые, граф и его будущая супруга. Те из "Волкодавов", кто отделался легко, уходили последними на уцелевших лошадях.
Увы, на этот раз традиционное морготское развлечение обратилось трагедией.

Аларик стоял у большого прозрачного окна, за которым простиралась палата комбустиологического отделения. Там на стерильно-белой кровати лежала Изабо, к телу которой тянулись трубки капельниц и провода датчиков. Ожоги инквизитора были обработаны и покрыты дермальной плёнкой, обугленные конечности - ампутированы. Под действием высоких доз наркотических анальгетиков баронета больше не кричала и не металась; ставший вдруг колючим и сухим воздух больше не обжигал ей рот, поскольку теперь воздух в лёгкие нагнетался через эластичную трубку аппаратом для искусственной вентиляции.
Рядом с охотником находились Жиль, несколько "Волкодавов" (среди них Рикардо) и Жюльетт. Наконец, из палаты показался один из оказывавших пострадавшей помощь врачей. В ответ на безмолвную мольбу, застывшую во взгляде Аларика, он лишь покачал головой:
- Шансы на жизнь у миледи минимальны. Я не буду давать вам ложной надежды; хорошо, если она доживёт до утра.

В четыре после полуночи сердце Изабель де ла Круа остановилось. Реанимационные мероприятия не принесли эффекта, и пытавшимся спасти женщину докторам не оставалось ничего, кроме как прикрыть обезображенный адским пламенем труп белой простынёй и констатировать смерть.

Саунд: ссылка

Маршал подошел к охотнику все еще сжимающему лезвие клинка.
- Мои люди сделают всё, чтобы де ла Круа выжила.

Аларик хотел бы верить графу, но больше в этом месте он не верил никому. Совпадение ли что там где он отделался легким толчком а остальные незначительными повреждениями, его госпожа получила столь невероятный урон, да и скачки аномалии, раньше он ни о чем подобном не слышал.
-Лучше бы это было так друг мой - произнес он так чтобы это услышал только де Рэ

Охотник сопровождал госпожу словно пес пока его не отгородили от нее стеклянным барьером, к медикам у него и правда претензий не было, вроде-бы они делали все как надо, но как выяснилось в итоге это не помогло.

В четыре часа по полуночи дух баронеты Изабель де ла Круа вознесся к небесам сопровождаемый пустым взглядом одного из гостей замка устремленного в верх.

Спустя час охотник запросил аудиенции у графа, и когда она была ему предоставлена появился в дверях, обычный франтоватый наряд сменился строгим, выдержанным в черных, траурных тонах колетом, белой, в кои-то веки выглаженной сорочкой, а любимую шляпу сменила простая черная лента стягивающая волосы в хвост.

Граф. От имени организации что я представляю я имею к вам ряд просьб. Как бы не было это мне неприятно, но к сожалению ответственным за миссию инквизиции которую возглавляла покойная баронета Изабель де ла Круа теперь являюсь я.
Во первых, я хотел бы попросить вас написать отчет о смерти госпожи Изабель. И приложить к нему копии отчетов присутствовавших там офицеров, они нужны для отправки отчета в центральное отделение инквизиции Ватикана. Так же я бы хотел получить доступ к архивам Моргота, и его научным институтам, это нужно для исследования феномена аномалии мальшторма которая недавно произошла в лесу.

После той беседы Аларик отправил две посылки. В одной были все данные что собрала их группа за время в Морготе, а так же его собственный отчет, который улетел в столицу, и вторая, в которой было почти все то-же самое, только с небольшим набором его личных комментариев, и письмо адресовалось Брому.

Мальшторм произошел не случайно, и Аларик собирался выявить виновника, любой ценой.

Дорога домой в памяти Жанны практически совсем не отложилась: кажется, весь путь она провела, прижавшись к любимому и не отпуская его. Баронессе до одури хотелось чувствовать любимого рядом, ощущать тепло его дыхания, просто ежесекундно осозновать, что он жив. Те бескончно длинные минуты после взрыва мальшторма, когда она не видела графа, казались девушке страшней всех адских мук. Только при одной мысли о том, что она могла навсегда потерять Жиля, Сориньян покрывалась холодным потом, а липкие щупальца страха сжимали трепещущее сердце осознанием того, что из-за всего происшедшего она могла лишиться половинки души.

Ранее девушка считала, что вполне понимает, что чувствовал граф при вести, что ее сожгли на костре. Как же она заблуждалась! Только сейчас, чуть не потеряв любимого, она лишь на миллиметр смогла приблизиться к той бездне отчаяния, что охватила дэ Рэ. В тот миг, когда она не увидела среди поднимающихся "Волкодавов" графа, сердце рухнуло подстреленной птицей. Разум не хотел, не мог осознать того худшего, что могло случиться. От обморока, истерики или чего похуже Жанну спасло чудо: Господь в неизбывной милости своей послал на подмогу Жилю Аларика, поддержавшего того снизу, и направил стопы солдата, чье имя, кажется, Рене, к месту падения владыки Моргота, благодаря чему жених девушки смог счастливо избежать опасности и быстро выбраться на поверхность.

Прибыв домой и уединившись в ванной комнате, Жанна долго сидела под струями воды, обхватив колени и напряженно думая. Мысли Сориньян были сейчас далече от бренного тела, и были целиком и полностью направлены на один донельзя важный вопрос: как обезопасить любимого от подобных эксцессов впредь? К сожалению, ничего путного на ум не приходило: все варианты так или иначе сводились к тому, чтоб запереть Жиля в клетке, пускай даже золотой. А такого она не могла себе позволить - подобные действия были признаком не любви, а собственнического инстинкта, и ни к чему хорошему привести не могли. Да и вообще - подобное стало бы просто верхом неуважения к любимому и дискредитацией себя в собственных глазах.

Завершив водные процедуры, баронесса поняла, что жаждет снова увидеть поверженную инквизитора и убедиться в том, что обидчица умирает. Смущало девушку и ее состояние: прежняя озлобленность и ненависть к убийце отступили, сменившись лишу усталым равнодушием и скупым осознанием того, что месть свершилась: кровь за кровь, огонь за огонь, смерть за смерть. Невеста владельца замка недолго думала над поводом: ее статус вполне позволял посещать всех раненных. Более того, идея навестить их и проявить заботу была хорошей и правильной, достойной будущей жены Владыки Моргота.
Дойдя до медицинской части, девушка надела поверх своей обыденной одежды белый халат, а волосы спрятала под чепец. С разрешения дежурного врача она принесла для каждого из раненных при мальшторме небольшой подарок: пакет, где лежали бутылка легкого гранатового вина, помогающего при кровопотере, фрукты из тех, что дозволенно раненным, и, в самом низу, скрытый от врачей запрещенный в больничных учреждениях табак. С каждым из них Жанна мило пообщалась, поинтересовалась о состоянии здоровья, жалобах, просьбах и, наконец, отбыла в дальнее крыло, где лучшие хирурги бились за жизнь де ла Круа.

Вид распятого на столе обрубка, бывшего не так давно молодой и красивой женщиной, а ныне обгорелого до неузнаваемости и утыканного разными капсулами и датчиками, к легкому недоумению Жанны, не вызвал у нее никаких чувств: ни радости, ни удовлетворенности, ни стыда, ни жалости: словно перед ней был и не человек вовсе, а сломанная кукла. Такое безразличие даже несколько пугало Сориньян: как так может быть, что плата за долгожданную месть - лишь пустота? Радовало только одно: теперь не осталось никого, кто может разлучить их с Жилем - ведь они доказали, что это даже смерти не под силам!
Как бы то ни было, девушка стояла рядом с женихом и ждала итогов операции, которая, по словам старшего над медиками, вряд ли могла увенчаться успехом. Лишь поздним вечером, когда всех посторонних настоятельно попросили не мешать и выйти, она покинула палату де ла Круа и отправилась в свою спальню, вскоре забывшись тяжким сном.

Смерть Изабель по горькой иронии судьбы оказалась именно тем что нужно было чернокнижнику для того, чтобы разбить оковы чужой личности и за тем, как вывозят накрытый простыней труп, наблюдал уже Николас Ван Тейн, полный мрачной решимости использовать свое темное искусство чтобы вернуть любимую к жизни. В отличие от Аларика он точно знал, что место куда отправилась душа леди-инквизитора вовсе не светлый сад с крылатыми недоумками. Его нынешнее прикрытие даже не позволяло ему находиться рядом с Изабель тогда, когда он мог быть ей нужен. Мог бы что-то изменить и избавить красавицу от лишних мучений. Результат стал известен - сперва отсечение конечностей и подключение к трубкам-змеям, которые не в состоянии были дать жизнь, а после медленное угасание. И Николас ничего не мог с этим сделать, хотя знал кто повинен в случившемся. Это было самое мерзкое и тяжелое из всего. Как только на него перестанут обращать внимание, он первым же делом перетащит свое имущество из машины, благо там есть пузырек с зельем, которое поможет ему вступить в контакт с умершей, а амулет из пряди волос удержит её душу. Как минимум, гьеденец ему точно понадобиться и пусть ему поможет вся его хваленая наука, если только он вдруг заупрямится...
А пока сейчас Рикардо был вместе с другими "Волкодавами" и вяло обсуждал произошедшее. Определенно Предвечная стала частой гостьей в Машекуле и лишь сильные пророки могли сказать чем это закончится.
Даже элергордская девчонка сейчас не казалась Николасу такой уж важной. Аризен разумно не показывался, получив от хозяина мысленную взбучку, и улетел за дальнейшими указаниями к чародеям, рангом повыше Ван Тейна.