| |
|
|
Когда послы прибыли в Никоссию, день был в самом разгаре, и жаркое южное солнце палило почти как в пустыне - спасал только прохладный морской ветерок. Никоссия, окружённая белыми каменными стенами, казалась неприступной, а холм акрополя возвышался над стенами, являя взорам среди прочего ослепительно сверкавший белым мрамором храм Гелия, бога солнца - словно жемчужину, поднятую на ладони великаном.
Послов сопровождали два десятка воинов в красных плащах, чтобы чернь не сделала зла послам вопреки воле тирана. Войдя через южные ворота, украшенные прекрасным золочёным изображением солнечного диска, послы поднялись в верхний город, сопровождаемые толпой любопытных, которые то и дело выкрикивали насмешки или даже кидали в чужаков гнилыми фруктам. Верхний город был украшен статуями и фресками, здесь была торговая площадь, храмы и жилища магистратов. Дворец тирана выделялся среди изящных строений приземистостью и угловатостью, зато мог служить настоящей крепостью в случае, если враг или народ захватят остальной город.
Посольство препроводили в небольшой зал совета - здесь на возвышении стоял трон тирана (довольно скромное сидение, украшенное со вкусом и без излишеств) и скамьи для магистратов, а послы должны были говорить стоя. Хотя во дворце было много красивых и искусно изваянных статуй и картин, на которые стоило посмотреть, в зале совета из скульптур были лишь два бронзовых великана-гоплита, да ещё столь же молчаливая и неподвижная (хоть и заметно более многочисленная) охрана с медными щитами и длинными копьями за креслом тирана.
Послов заставили подождать, но не слишком долго. Тиран Главк, седой сухонький старик с острыми и жадными глазами хищной птицы, явился последним, а сначала зашли архонты - семь (из девяти) бородатых старцев и мужей, по древнему обычаю вершащих суд и исполняющих некоторые религиозные обряды, затем три наварха - Клиомен, Кирилл, и Иракл. Они сели на скамьи по правую руку от тирана. По левую руку было место стратегов (всё это тихо объяснял толмач-эстэриец), но стратеги задерживались - явился только один, да и тот пришёл в шлеме и закутанный в плащ, с мечом у пояса. Толмач пояснил, что это и есть тот самый Антилох, сын тирана. Такое поведение явно вызвало удивление у остальных собравшихся и раздражение у Главка, но больше никого ждать не стали - остальных стратегов, похоже, не оказалось в городе.
- Говорите, чужестранцы! - молвил наконец Главк, скривившись и недобро прищурившись. - зачем вы пришли в наши земли? О вас ходят странные слухи, и я вижу, некоторые из них правдивы.
Послам вручили жезл оратора - по словам толмача, пока жезл у говорящего, по древнему обычаю никто не смеет прерывать его, даже сам тиран. Правда, были случаи что у особенно нудных, глупых или многословных ораторов отбирали жезл силой.
|
|
1 |
|
|
|
|
Броня парсиатских всадников ярко сияла в лучах полуденного солнца, когда послы Арры из рода Сурия, подъезжали к стенам Никоссии на черногривых скакунах, а плащи воинов с изображенным на них золотым пауком, знак рода Сурия, ставшим для народа Эстера символом войны и разрушения в последние годы, развевались на легком приморском ветру. Дроу наотрез отказались спешиваться и отдавать оружие перед въездом в город, а потому сопровождавшие их воины в красных плащах так до конца и не поняли, защищают ли они послов от черни или же чернь от послов. Указав на диск солнца на воротах одна из воительниц крикнула остальным на языке Парсиаты, вызвав взрыв хохота, "Эй, смотрите, да они уже готовы упасть к ногам Арры! Вот только паук у них пока плохо получается!". Но оказанный им прием, отнюдь не понравился самовлюбленным дроу. Не раз и не два, глава отряда Имрана хваталась за рукоять меча и только вмешательство жрицы Лунной Богини, остановило кровопролитие. Но жрица не смогла остановить одну из молодых дроу, которая решила похвалиться девичьей* удалью и молниеносно выхватив клинок из ножен разрубила в воздухе летящее в её сторону яблоко, заставив толпу испуганно отшатнуться.
Перед дворцом тирана парсиатки остановились, а затем из их рядов вышла жрица и в сопровождении двоих воительниц, сдавших оружие и толмача, девушки из рабов-эстерийцев, прошла в зал совета.
Закутанная в ткани, так что не было видно даже лица, а лишь внимательные глаза небесного цвета, жрица с интересом повертела в руках жезл, но услышав тихие обьяснения толмача кивнула и обернувшись к тирану начала речь. (Фразу насчет слухов эстерийка благорозумно переводить не стала, понимая что тирану вряд ли что угрожает, а вот на ней жрица
вполне может выместить злость,
когда переговоры закончатся)
- Приветствую тебя великий и мудрый правитель Никоссии. Приветствую я также и твоих... - Здесь девушка запнулась, очевидно затрудняясь с переводом - ... советников. Мое имя Айши, я жрица Великой Богини Митранны и посланница прославленной Арры из рода Сурия, да будет благословление Богини с ней и со всем её родом. Сиятельная Арра послала меня, дабы сказать тебе, что она будет крайне опечалена, если столь
достойный правитель как ты
погибнет выступив против воли
Царицы цариц. А потому она предлагает твоим воинам сражаться на её стороне. Взамен ты получишь, четвертую часть всей добычи, те земли, что сейчас принадлежат Менассе и часть земель Эстера. Вдобавок Арра согласна заплатить тебе за помощь, в золоте, серебре, рабах или иных товарах, любую цену, которую ты сочтешь достойной, а Арра не сочтет чрезмерной.
|
|
2 |
|
|
|
|
Дроу заметили, что жрица не вызывала в свою сторону ни насмешливого свиста, ни потока гнилых яблок - предметом насмешек были именно девушки и женщины дроу, в латах воина. После трюка с разрубленным яблоком насмешки не то чтобы совсем прекратились, но сбавили тон и частично перешли в шутки - судя по взрывам смеха, самого низкого пошиба. Ну это чернь, что с неё взять.
Тиран Никоссии, напротив, шутить был не склонен и чутко улавливал нюансы - при слове "погибнет" он нахмурился, распознав жало скрытой угрозы, а когда речь зашла от землях и богатствах, хищный взгляд его загорелся жадностью, хотя ни один мускул на лице не дрогнул. Он кивнул в знак того, что понял, и сказал.
- Пусть мои советники выскажут своё мнение.
Все замолчали, и жезл перешёл к одному из архонтов. Речь его была не то чтобы длинна, но и не коротка. Потом говорил наварх Кирилл - он изъяснялся бегло, и речь его пестрила всякими морскими терминами, так что бедная рабыня-переводчица мало что поняла. Потом ещё один архон коротко сказал что-то... так продолжалось некоторое время. Хотя всех нюансов из перевода жрица не поняла, по сути все аргументы против сводились к двум важнейшим камням преткновения: дроу тут чужаки и они женщины.
Поскольку они чужаки, то они захотят забрать богатство в свою страну, а проблемы оставить в Каласирии - может, они и победят, но потом непременно уйдут или ослабнут, и тогда Никоссийцам несдобровать. Завоевать страну легче, чем удержать, говорили архонты.
А то, что у них правят женщины, это самое худшее. Если они победят, то они отменят наши законы и насадят нам свои, и нам придётся, чего доброго, слушаться своих женщин, а это, всякий скажет, полное безумие. А уж то, что надо становиться на колени перед царицей! Вобщем, подобных аргументов хватало.
Говорили ещё, что они дружат со всякими чудищами болотными, но тут уж архонты были осторожны в высказываниях - в такое мало кто верил всерьёз. Некоторые из любопытства спрашивали жрицу, а служат ли Царице жаболюди. Но это был не самый серьёзный аргумент - Главк бы сам жабу поцеловал, если бы не первые два опасения.
Как ни старалась переводчица смягчить самые плохие моменты, но фразочки вроде "слову женщины верить нельзя, даже в суде женщина не может быть свидетелем против мужчины" слишком длинны, чтобы умолчать о них, и слишком откровенны, чтобы их смягчить.
Говорилось, например, что хотя рассказы об амазонках известны, амазонкам и всяким прочим чудищам вроде кентавров в сказках и место, а если кто-то встретит кентавра, то его надо убить как создание отвратительное и противное природе, и так же надо поступать и с амазонкой.
Некоторые возражали, приводя в примеры цариц прошлого и настоящего, но в ответ на это им говорили, что у тех цариц в подчинении были мужчины, а эта странная чужеземка, наверное, ненавидит всех мужчин, судя по её посольству.
Все имели возможность высказаться, и только стратег Антилох сидел в своём неуместном головном уборе, закутавшись в плащ и ожидая, лишь изредка поглядывая на жрицу и её воительниц сквозь прорези в закрытом шлеме - словно крупные изумруды вспыхивали под медью. Ничего хорошего в этом взгляде не читалось, хотя трудно сказать...
Тиран помолчал и сказал:
- Мои советники говорят, что твоя... царица откусывает больше, чем может проглотить. Вас, Парсиатов, в Каласирии не любят и выгонят рано или поздно. Мы не хотим жить как эстэрийцы, которые присылают твоей царице сыновей в заложники. Мы не хотим, чтобы нами правили женщины. Так они говорят. И хотя предложение твоё щедрое и греет мою душу, мне нечего им ответить. Есть ли у тебя что на это сказать, женщина?
|
|
3 |
|
|
|
|
Имрана, с трудом подавила в себе порыв, вырвать с корнем языки из глоток местных острословов и даже удержала от этого своих воительниц, самые горячие из которых уже приглашали наиболее трепливых из толпы выйти и ответить за свои слова. В основном однако девушки перебрасывались такими же шуточками, самыми популярными из которых, было неоднократно высказанное мнение о том, что никоссийцы как известно спят исключительно с мужчинами и потому так удивляются увидев женщин вживую. Смеха ради, кто-то из всадниц попытался оспорить это мнение, показав на пару тройку
женских лиц в толпе, на что немедленно получил ответ "Присмотрись повнимательнее, они настолько уродливы, что просто не могут быть женщинами. Это явно мужчины! В Никоссии есть всего одна женщина, это сын их правителя!" Эти слова вызвали
новый взрыв смеха.
Бедная рабыня взмокла от пота силясь обьяснить речь Кирилла пересыпанную морскими терминами, из которых многие она сама не понимала, парсиаткам, имевшим весьма смутные представления о том, что такое море вообще. А затем девушка едва не потеряла сознание от страха, переводя жрице слова советников насчет женщин. Айши отреагировала на удивление спокойно и остановила своих спутниц, явно собиравшихся выбить пару зубов у слишком много о себе возомнивших мужланов не взирая на воинов столпившихся за царским троном. Воительницы прошипев пару слов на языке дроу, о том что не мужеложцам рассуждать о том что противно природе, отступили. Выслушав речь советников и слова тирана, жрица вновь заговорила.
- Слова твоих советников и твои достигли моих ушей, но вижу ты не понял того, о чем я тебе говорю. Я не предлагаю тебе покориться и добровольно сдаться великой Царице цариц, нет, я не предлагаю тебе потерять свою власть, совсем напротив, я предлагаю распостранить её пределы дальше. Мы не собираемся насаждать свои законы на твоей земле и мы не посягаем на твою власть. Каласирия велика и земель хватит всем. Поверь мне, Царица цариц могущественна и у нее достаточно сил чтобы захватить и удержать власть над этими землями. Арра из рода Сурия, лишь младшая дочь одного из семи знатных родов Парсиаты, с ней нет и сотой доли армии дроу, но этого хватило чтобы поставить Эстер на колени. А кто сможет выстоять если мы приведем сюда все наши войска? Но несравненная Арра не желает тревожить Царицу цариц и потому прибегает к твоей помощи и готова щедро её оплатить. И твои советники неправы, считая что то, что мы чужестранцы принесет вам вред. Напротив, поскольку мы пришли издалека - нам нечего с вами делить, а что будет если вы выступите на стороне Менассы и Эстера? Сегодня вы друзья, а завтра - враги и твоя армия благородный правитель будет поверженна руками тех, за кого она сражалась. Скажи, неужели никогда не мечтал ты избавиться от Алкидазаара и захватить город его и единолично править всеми землями на побережье? Неужели не хочет Никоссия избавиться от своего вечного соперника?
- Жрица сделала небольшую паузу, давая тирану возможность обдумать сказанное, а затем сказала совсем иным тоном
- Что же касается того, что среди этих воинов нет мужчин, то это лишь знак наших добрых намерений. Ведь в Каласирии не привыкли считать женщину тем от кого может исходить угроза. В знак же того, что достославная Арра из рода Сурия равно чтит, как мужчин так и женщин, она присылает тебе в дар это.
Неведомо откуда, жрица достала изящную золотую корону, украшенную крупными драгоценными камнями, среди которох преобладали сапфиры и с поклоном протянула её Главку.
|
|
4 |
|
|
|
|
Главк благосклонно принял дар, поднесённый одним из телохранителей, и некоторое время рассматривал венец, похвалив искусную работу.
Один из архонтов, седобородый сурового вида старец, встал и зашептал что-то на ухо тирану, а наварх Кирилл, напротив, взял жезл и сказал громко:
- Чужеземка совсем не понимает наших обычаев и наших дел! Она говорит, что не будет насаждать свои законы на нашей земле, а между тем само по себе посольство из женщин в броне и с оружием - вызов нашим обычаям, оскорбление! Даже присутствие женщин, кроме жриц, на корабле, есть тяжкое преступление и несчастливое знамение! И разве берёт оружие тот, кто хочет казаться безобидным? Это ложь! Они хотят напугать нас и использовать, а потом бросят среди врагов на произвол судьбы!
- Успокойся, добрый мой Кирилл, - с притворной сердечностью молвил тиран. - Просто они не знают наших обычаев, а мы - их, оттого и происходит вся эта вражда. Конечно, посольство из женщин - неслыханное оскорбление, но они же этого не знали! По крайней мере, у них хватило ума послать главой посольства жрицу, чья власть пристойна даже по нашим обычаям, хоть она и женщина, а тем более почётна у амазонок.
Главк покачал головой, довольно умело изображая понимание и одобрение.
- Что же делать - может, в их народе все мужчины трусливы и слабы, и приходится женщинам не только рожать, но и брать в руки оружие. Воистину, тяжкий жребий для слабого пола - нести двойную ношу! Хоть они ненамеренно и оскорбили нас, но зато с намерением они прислали мне подарок. Этот скупердяй Алкидазаар не прислал даже медной драхмы, когда просил союза! Посмотри, какой великолепный венец они мне подарили.
Тиран обвёл глазами своих советников и взор его остановился на сыне.
- Антилох, ты не хочешь померить эту корону? Мне кажется, она тебе пойдёт. И почему ты молчишь и почему ты явился в таком неподобающем виде? Скажи что-нибудь!
Издевка и неприязнь в голосе тирана были так явственны для любого, даже для иноземок, что многим стало неловко.
- Он под шлемом хотел спрятать юношеский румянец, выступивший при виде прекрасных дев пустыни. - ехидно поддакнул архонт, который только что нашёптывал что-то тирану на ухо.
Антилох поднялся, закутавшись в плащ, и сказал почтительно, хотя было видно что он с трудом держит себя в руках:
- Я тут самый младший и мне надлежит слушать, а не говорить, отец. Что же до шлема, то однажды я поклялся никогда больше не встречатся с врагом без шлема, если только у меня будет выбор.
Голос стратега был звучный и красивый, как у кифареда. Хотя шлем немного заглушал слова, но Антилох парой фраз произвёл на присутствующих никоссийцев большее впечатление, чем длинная речь. На всех, кроме Главка.
- Глупость ты сказал, стратег. Разве девы пустыни нам враги? Ты слишком робок. Слишком! Тебя пугают эти три женщины? Какой позор!
Лицо Антилоха под шлемом, наверное, стало пунцовым, но он ничего не сказал.
Главк погладил себя по щеке, успокаиваясь. Все молчали.
- Вот что я решил, послушав моих советников, о жрица Айши! - наконец заговорил тиран (и ведь запомнил чужеземное имя, старикашка!) -
- Алкидазаар предлагает мне выступить против вас и не даёт ничего. Вы приходите с обещаниями. Я попрошу вашу правительницу прислать мне щедрые дары. Не буду ходить вокруг да около, а то вы ещё не так меня поймёте, пришлёте какую-нибудь ... эээ... вот что мне нужно: золото! И как можно больше! Удивите меня своей щедростью! И если я буду доволен, армия никоссцев, если и не присоединиться к вам, то уж по крайней мере не выступит против вас! Всё будет зависет от щедрости вашей царицы, да-да! Таково моё решение! И поспешите, я же пока немного потяну время с ответом моему другу Алкидазаару, хи-хи.
Тиран неприятно захихикал.
А тем временем снаружи народ, увидев, что чужеземки вроде бы кусаться не собираются и даже вроде бы умеют смеятся, прекратил кидаться всякой дрянью. Откуда-то выкопали бородатого мужика, знатока языков, который хорошо знал язык эстэра, а эстэрский знал кто-то из посольства. Любопытные никоссцы засыпали эльфиек вопросами:
- а правда ли, что у Царицы 365 наложников? А что вы едите? А правда ли, что вам служат люди-жабы? А как называется ваш город? А сколько у вас граждан? А есть ли у вас мужчины или вы их и вправду съедаете после того... ну, после того...
Ну и другими подобными. Никоссийцы в свою очередь охотно отвечают на общие вопросы о своей родине - они гордятся своим городом, в особенности стенами, храмами, произведениями искусства и кораблями.
|
|
5 |
|
|
|
|
Девушки в свою очередь тоже успоколись, вдобавок большая часть из них на жаре сняла с себя шлемы, под которыми обнаружились вполне миловидные женские лица, у некоторых их впрочем портили шрамы. Эстерский в посольстве худо-бедно знали почти все, хотя и говорили с каким-то странным акцентом. На вопросы никоссийцев они отвечали в полушутливой манере, со смешками и ухмылками.
Триста шестдесят пять? Да у Арры вдвое больше наложников и столько же наложниц! И это только потому, что в походе она не может позволить себе излишеств. Едят дроу исключительно человеческое мясо! После этих слов всадницы дружно расхохотались, а кто-то из девушек посознательнее, неодобрительно покачав головой, объяснил никоссийцам, что еда парсиат вряд ли отличается от того чем привыкли питаться жители Никоссии. Нет, болотные дикари гораздо отвратительнее и людей и жаб! Правда говорят хороши в постели, если накрыть им чем-нибудь морду. На вопрос о городе из строя всадниц послышались разные ответы, кто говорил что она из Тара, кто называл своей родиной Шеш, некоторые были даже из Нимаза.
На вопрос же о гражданах, последовал ответ "Больше чем песчинок в пустыне." Мужчины, конечно есть и их вовсе не съедают после этого... ну во всяком случае если во время этого они себя хорошо проявят.
Сами девушки в свою очередь тоже задают вопросы о городе и его жителях. А правда, что сын вашего правителя красив как женщина и силен как женщина? А как устроены ваши корабли? А зачем вообще выходить в море? Что можно получить от этого странного огромного, соленого озера? А почему ваш город такой красивый, а дворец такой уродливый? Неужели врагам удавалсь проникнуть за стены Никоссии? Или тиран боится своего народа? А правда что у вас мужчины спят с мужчинами? Ну и тому подобные.
В зале совета в это время жрица и
её спутницы внимательно слушали речь Главка. Отношение тирана к собственному сыну, вызвало у них негромкое обсуждение, во время которого часто упоминались слова Арра и Ашрана. Ну а когда правитель сказал им о золоте, на лицах воительниц отчетливо можно было прочесть удивление, смешанное с откровенной насмешкой. Насколько же глупы эти северные варвары! Благородная Арра готова платить полновесным серебром, а этот дурень желает дешевого золота! Воистину мужчинам нельзя доверять власть!
Однако голос Айши оставался таким же спокойным как и вначале разговора.
- Поверь мне, о мудрый и достойный правитель, ты не будешь разочарован щедростью несравненной Арры из рода Сурия. Я немедленно отправлюсь обратно и вскоре ты получишь то, о чем просишь и в количестве которое тебя удовлетворит. Но это лишь малая часть того, что ты можешь получить если выступишь на стороне доблестной Арры.
Вскоре после этого, посольство отбыло обратно, а еще через некоторое время в Никоссию в сопровождении отряда всадников, среди которых на этот раз были и мужчины, привезли золото, которого желал жадный тиран.
|
|
6 |
|
|
|
|
Золота послы привезли два с половиной таланта. В Каласирии в ходу в основному серебро и золота редко собирают много в одних руках и даже талант бывает не в каждой казне. Но с другой стороны, два с половиной таланта золота это двадцать пять талантов серебра. Щедро, но как раз как цена отряду что собирался дать Главк под начало своему сыну если бы они были наёмниками.
|
|
7 |
|
|
|
|
Шутки женщин-дроу никоссцы принимали за чистую монету, ахали от ужаса и спрашивали друг друга, как боги могут терпеть такую мерзость. Особенно поразила их развратность и кровожадность дроу. Про то, что едят человеческое мясо, все поверили, а вот в "опровержение" - уже далеко не все - ведь это был разговор через переводчика, а не живая речь, и иронию было не так просто отличить. Граждане просили дроу в их городе никого не есть, и ни в коем случае не спариваться с животными, чтобы боги их город не покарали. В то, что дроу многочисленны как песок, однако, поверили лишь самые простоватые. Очень заинтересовало никоссцев то, что тут есть женщины из разных городов.
На вопрос о том, боится ли тиран народа, в народе ответили, что конечно, боится, если ещё не выжил из ума. Но хоть о тиране рассказали и немало плохого (в основном это казалось его неумеренной жадности - всё ему мало!) , говорили также, что при демократии всё было намного хуже, законы менялись каждый год и никто не знал толком, каков сейчас закон. А сейчас все знают. И Главк к тому же уважает древние обычаи и многие должности оставил выборными.
Что касается сына тирана, то особой силой он не отличается, но о красоте его никто не спорит. Воительницам показали статую Гелия, которую знаменитый никосский скульптор изваял с Антилоха. Некоторые, правда, говорили, что скульптору не очень хорошо работа удалась. Тут явился сам скульптор и стал громко ругать хуливших его. Собрались всякие философы, художники, скульпторы - сколько же их в Никоссии! - и начали громко обсуждать всякие тонкости, забыв даже о чужеземках. Но, как оказалось, не все забыли - художник Филоктет, подарил пришелицам картину, где был изображён Антилох в виде эфеба, мечущего диск. Филоктет сильно хотел прославится в чужих землях. Вот только живого Антилоха без шлема воительницам не удалось увидеть.
О море и кораблях тоже рассказывали много и часто непонятно - столько всего наговорили об опасностях и бурях, и всё же продолжают эти корабли строить. Вот сумасшедший народ!
- Поверь мне, о мудрый и достойный правитель, ты не будешь разочарован щедростью несравненной Арры из рода Сурия.
- Я надеюсь на это и я не забуду ваших слов. Поспешите. - коротко ответил Главк. На этом переговоры и закончились.
В городе воительницы долго не задержалось, хотя многим было любопытно.
|
|
8 |
|
|
|
|
Золота послы привезли два с половиной таланта.
Главк забрал золото и сказал, что он разочарован. От легендарных парсиатов он ожидал сказочной щедрости, а два с половиной таланта... приятно, но недостаточно. Он поступит со своим войском так, как посчитает нужным. Засим послов, не разбирая пола, выставили из дворца.
Не всем из народа такой поступок тирана пришёлся по душе, но протестовать никто не протестовал - в конце концов, эти амазонки сами виноваты, а чего ещё ожидать от бывшего мелкого торговца и сына торговца? На беду, эти слова услышал Антилох, которых их весьма болезненно воспринял. И хотя не было ему дела до обманутых иноземцев, прослыть сыном купца-обманщика казалось ему очень обидным. Он говорил с отцом, но ничего не добился - впрочем, позже узнали, что он всё же добился того, что часть денег пошла не Главку, а на оплату наёмников. Но отдавать деньги драхмовый тиран точно не собирался.
Антилох в отчаянии обратился к народу, сказав, что никоссцев и так не любят и считают чрезмерно жадными, а теперь ещё и ославят как обманщиков. На это ему резонно заметили, что всё было справедливо - никто слова не нарушал и никого не обманывал.
Однако мысль о бесчестности поступка отца и навлечённом на семью и город позоре крепко засела в голове молодого стратега, и он попросил послов задержаться немного. А сам тем временем, собрав из собственного имущества талант серебра, стал просить, по наущению философа Ксенофонта, припомнившего, что вроде бы чужестранцы ценят серебро выше золота, чтобы никоссийцы собрали хотя бы два с половиной таланта серебром, даже вот всего полтора таланта, потому что талант Антилох даст сам. Требуемая сумма быстро набралась (поскольку Антилоха в городе любили), но всё же по никоссийским понятиям серебро в десять раз дешевле золота, Антилох всё ещё не был доволен.
Он обратился ещё раз и к богачам, и к черни, говоря, что если никоссийцы покажут себя честным и щедрым народом, то это будет не только добрая слава, но и прибыль. С черни он собрал мало, но с богачей - ещё меньше, пока большой богач ростовщик Прокл, которого не любили, насмешливо спросив, сколько собрала чернь, сказал, что это его обычные дневные расходы и что он готов, так и быть, удвоить сумму, собранную всеми этими нищебродами. Тогда народ страшно разозлился на Прокла за такие слова и стал жертвовать серебро Антилоху только чтобы Проклу пришлось заплатить столько же. Дело приняло нешуточный оборот, Прокл был вынужден удвоить немалую собранную сумму, и в итоге после недельной заминки всё собранное серебро Антилох отдал послам, и жители Никоссии напутствовали их так:
"Тиран Никоссии не брезгует обирать глупых женщин, но народ лучше и щедрей лучше своего тирана. Видно, сказочные парсиаты очень бедный народ, и мы не хотим наживать дурную славу, обирая нищих."
Кстати, этим послам всё же удалось увидеть Антилоха без шлема.
|
|
9 |
|
|
|
|
25 талантов насобирать конечно не вышло – для большинства никоссийцев это означало пожертвовать 2-3 месячным заработком, но с помощью неосторожного обещания Прокла удалось собрать более двух талантов так что парсиатские послы привезли два с половиной таланта золота, а увезли чуть три с лишком серебра.
|
|
10 |
|
|
|
|
Глядя на доверчивых никоссийцев, воительницы покатывались со смеху, так что едва не свалились с коней. Когда же жители города, рассказали им об выборных должностях, они понимающе закивали и назвали это мудрым поступком. Количеству скульпторов и прочих людей искусства в городе парсиатки просто поразились. И зачем это никоссийцы кормят такую ораву бездельников? Картину Филоктета воительницы по достоинству не оченили, зато оценила жрица, в своей манере сказав что-то велиречавое об "искусстве творца". Тайна мореплавания же так и осталась ими не разгаданной, они лишь очередной раз убедились в безумии северных варваров.
Оскорбленные словами тирана, послы колебались между желанием уехать и устроить в городе резню, в качестве наказания за лживость правителя, однако увидев, что за золото жители Никоссии платят серебром, вновь поразились нравам варваров и мирно отправились обратно к Арре перед отъездом сказав никоссийцам следующее
"Мы знали что правитель Никоссии жаден, но не знали что он вдобавок к этому подл. Что же до жителей города, то они наверное и впрямь очень богаты, раз не считают три золотых таланта суммой достойной внимания. Но они так же должно быть очень глупы, раз не понимают, что богатство нажитое подлостью не принесет им пользы."
|
|
11 |
|
|
|
|
"Мы знали что правитель Никоссии жаден, но не знали что он вдобавок к этому подл. Что же до жителей города, то они наверное и впрямь очень богаты, раз не считают три золотых таланта суммой достойной внимания. Но они так же должно быть очень глупы, раз не понимают, что богатство нажитое подлостью не принесет им пользы."
Когда слух о том, что пришельцы ругают и хулят тирана и жителей Никоссии, распространились по городу, а сумма серебром уже была собрана, граждане страшно возмутились. Они и сами ругали своего тирана за жадность, но то они, а то - какие-то гулящие пустынные бабы! Которые со свиньями спят! А они-то им серебро собрали! Всё из-за Антилоха - слишком уж он мягкосердечен!
Вобщем, слова эти вызвали такую бурю возмущения, что жизни послов оказались под угрозой. Пожалуй, если бы не помощь стратега, их тут же и убил бы народ. Антилох был сам не рад, что ввязался в это дело и добрых чувств к чужеземкам не питал. Послам пришлось уходить из города под охраной. Антилох сам сопроводил их и так сказал им напоследок, уже за городскими стенами:
- Вы зря ропщете, потому что условие было не заплатить за найм нашего войска - для этого сумма как раз достаточна. Условием было поразить щедростью моего отца. Этого не случилось, и он не нарушает своего слова. Однако вы также плохо слушали ответ. Ведь он не сказал вам, что НЕ выступит за вас, верно? Он лишь сказал, что поступит как ему угодно.
Холодно смотрели зелёные глаза Антилоха, когда он это говорил - не было в них ни жалости, ни сочувствия. Молчаливо стояли за спиной стратега огромные мужчины в медных доспехах.
- Только слепой не видит, что собираются тучи и будет шторм. Будет большая битва. И я обещаю - я там буду, что бы ни сказал мой отец. Я думал сначала, что воевать с женщинами будет позорно, но теперь я увидел, что среди вас есть умелые воины. В битве с такими нет позора. Говорят также, у вас есть чудовища. Я рад. Героям нужны чудовища, чтобы их убивать.
Слова Антилоха о героях в устах другого могли бы звучать смешно, но у него они вовсе не выглядели неуместными. Кивнув эльфийкам на прощание и пожелав счастливой дороги, сын тирана удалился.
|
|
12 |
|
|
|
|
Парсиатки народного гнева не слишком испугались и без вмешательства Антилоха ситуация быстро перешла бы в резню. Нет, их скорее всего и задавили бы числом, но неизвестно сколько жадных северных варваров при этом бы погибло. На слова стратега жрица ответила
" Потому я и назвала тирана подлецом, поскольку уговор оказался заведомо невыполнимым. Как можно поразить щедростью того, кому всегда мало, сколько бы он не получал? Как можно наполнить водой бездонную бочку? С тем же успехом тиран мог бы попросить нас выпить море. Что же касается тебя..."
Здесь жрица остановилась и некоторое время молчала, а затем сказала лишь
"...Сними шлем в бою, чтобы мы знали с кем воюем."
|
|
13 |
|
|
|
|
" Потому я и назвала тирана подлецом, поскольку уговор был заведомо невыполнимым. Как можно поразить щедростью того, кому всегда мало, сколько бы он не получал? Как можно наполнить водой бездонную бочку? С тем же успехом тиран мог бы попросить нас выпить море.
Никоссийцы очень удивились этим словам. Они думали, что чужеземки не понимают, как обстояли дела с самого начала.
- Если вы понимали, что дела обстоят так, то зачем присылать золото как для найма наёмников? Это же всё равно, что выбросить его. Следовало или не присылать совсем или прислать столько, чтобы все изумились даже помимо воли.
Сними шлем в бою, чтобы мы знали с кем воюем.
Антилох нахмурился и сказал, что такую глупость он однажды сделал и повторять её не будет. Но он пообещал, что если отец, против ожидания, пошлёт его воевать за чужеземок, то гонец его будет нести оливковую ветвь в знак мира.
|
|
14 |
|
|
|
|
На слова никоссийцев воительницы вовсе не собирались отвечать, но жрица предприняла последнюю попытку, сгладить отношения между Никоссией и Парсиатой. Она сказала, что только глупец согласился бы отправить все свое золото столь жадному правителю как Главк, не дожидаясь согласия воевать на их стороне. А не посылая золота вообще, не было смысла отправлять посольство. Что же касается уговора, то парсиаты его выполнили. Разве не говорил сам тиран, что он удивлен, ибо от легендарной Парсиаты ожидал большего. Разве не просил он удивить его? Разве он не удивлен
тем что щедрость парсиат оказалась меньше, чем он того ждал? Но
жадность видимо застила тирану
разум, раз не слушая послов он
выгнал их, забрав себе золото. Сиятельная Арра из рода Сурия лишь желала показать ему, что у дроу есть чем заплатить, разумеется она не отправила бы все свое золото, не имея гарантий, что он станет на её сторону. Если бы Никоссия примкнула к Арре, то разумеется, Главк и народ Никоссии
получили бы не менее чем в десять
раз больше!
|
|
15 |
|
|
|
|
Слова жрицы были услышаны, но посчитали ли никоссийцы их пустой отговоркой, чтобы сохранить лицо, или правдой - было непонятно. Кто их разберёт, этих чужестранцев.
|
|
16 |
|