RESOLVEссылка фон
Чи, Арринакс, Зэран не выдержали мощи стихии, представшей перед ними, и бросились бежать, не разбирая дороги. Прочь из-под эгиды волшебного щита. Прочь лишь бы укрыться от этого всепроникающего взгляда. Остальные повалились, там где стояли, не находя в себе сил противиться хаосу. Только Стобород, Айне и Алистер остались крепки духом. Сжав зубы, дварф вел свой разбитый корабль через шторм. Он знал, что «Лакомый Кусок», прошедший с ним огонь и воду, больше никогда не отправится в путешествие. Ни один мастер не возьмется чинить корабль, подвергшийся такому сильному воздействию. Теперь шхуне суждено погибнуть окончательно. Выгрузив пассажиров, придется просто отключить левитатор, чтобы хаос получил желаемое. Но сжав до боли в пальцах штурвал он вел корабль, пытаясь разглядеть сквозь мглу хоть что-нибудь. Глаза заливал пот. Единственным его желанием было спасти команду и пассажиров. Долг капитана, подкрепленный упрямством дварфа не давал ему испугаться. Плевать на Хаос, плевать! Если он отпустит штурвал, то они все умрут в то же мгновение!
Айне держала защитный купол. Наверное, ясновидящей пришлось тяжелее всего, ведь она отличалась от своих товарищей и видела сквозь это марево все, что происходило на палубе.
Зэран бежит через марево, сабля падает на доски. Заклинание щита ветра, которое он произнес перед боем, все ещё работает, но тут в воздушные потоки окружающие эльфиского чародея вливается бардовая как кровь струйка. Мгновение и он весь скрыт от взгляда циркулирующей вокруг него темной энергией. Оставшиеся на палубе трупы и визжащие от ужаса пленные приближаются к сфере. Их втягивает вовнутрь.
Чи Хамильтон бежит к носу корабля, падает, скребет ногтями по доскам, встает и снова бежит. Ошалевшие глаза, открытый в безмолвном крике рот. Невидимая рука подхватывает его и насаживает на острый рог скульптуры единорога, венчающей нос шхуны. Окровавленный шип вырывается у него из груди, а голова безвольно запрокидывается назад.
Некромантка пытается пробраться к каютам, но перед ней вырастает отвратительное чудовище, порождение её страхов. Сжав волю в кулак, воспитанница Академии атакует его заклинанием. Костяные дротики тучей летят в… иллюзию и, возвратившись обратно, протыкают её в десятке мест. Дротики оживают и, извиваясь, заползают в тело Арринакс. Она кричит, мечется по кораблю от боли и страха. Вскоре, не выдержав всего этого, стремясь прекратить страдания прямо сейчас, выхватывает кинжал и втыкает себе в грудь, пронзая сердце.
Нефилим, стойко представшая перед лицом хаоса, оказывается хрупкой перед видом страданий своих товарищей. Не желая терпеть это более ни секунды, она вонзает длинные ногти в глазницу и, пересиливая боль, отвращение, вытаскивает глаз, дающий ей силы ясновидца, отбрасывая его от себя. К ужасу девушки, глаз зависает в нескольких метрах около неё. Он смотрит. Зрачок расширяется. Хаос разрывает вопль горечи и разочарования. Безумное сознание сметает магические барьер, но в тот же момент корабль воспаряет над облаками. Неповоротливый фрегат уже не может догнать шхуну. Неравный бой остался позади.
***
Когда спала тьма, путешественникам представилась ужасающая картина. Вот что превратилась их шхуна? Разбитый нос, палуба залитая кровью и тайфлинг насаженный на носовую фигуру, волшебница с кинжалом в груди. Эти ужасы меркли перед тем, что увидели они на месте вихря появившегося от эльфийской магии.
Трупы, стянутые невидимой силой вместе, были разложены на составляющие, образуя невыносимый, ненормальный в своей простоте пейзаж. Не большой отрезок моря, метра три. На берег сделанный из человеческой кожи бугрился сокращающимися под ним мускулами, тут и там валялись скрученные в виде ракушек белые кости. Все внутренности были свалены вместе, изображая море. Диафрагмы некоторых из них все ещё сжимались, побуждая надуваться извлеченные легкие. Было похоже на легкий прибой. На «берегу» неподвижно стояла фигура мужчины. Воздев руки в позе прикрывающегося от солнца человека, она была обожжена, а лицо было лишено черт и было гладким подернутым ожогами овалом. В «море» сидела фигура «девушки», ноги были сращены, а длинные волосы заменяла россыпь голубоватых вен, извлеченных из тел и вживленных в голову.
Зрелище увиденное после боя стало последней каплей для Тула. Кровь отлила от его лица, он побелел как смерть и упал на руки Алистера без памяти. В сознание он не приходил, пока корабль не пришвартовался к ближайшему острову. Матросы хотели немедленно выбросить отвратительное творение Хаоса, но Алистер запретил к нему приближаться. Через сутки, которые все провели в гнетущем молчании, корабль зашел в гавань баронства Нолд.
На пристани их уже ждали святые братья из церкви Кающегося. Алистер послал им сообщение ещё на подлете. Написав письмо с описанием ситуации, он сжег его в зачарованной курительной чаше, и сообщение тут же попало в ближайший собор. Для всех оказалось сюрпризом, что Алистер служил Инквизиции.
Наставник Алистера представил его инквизитору баронства Нолд и монаху метемпсихозии Кающегося, который вселившись в тело священной птицы следил за путешествием глазами галки. Вместе они занялись расследованием. «Лакомый Кусок» был опечатан и изучен. Над телами были проведены священные ритуалы очищения, и они были выданы родственникам для погребения. Кинжал Арринакс был признан опасным артефактом, усиленным воздействием Врага, который подлежит уничтожению. Но той же ночью он исчез. Не нашли так же и Моргана, весь вечер слушавшего размышления инквизитора, а потом улизнувшего под покровом ночи.
Забрав осколки амулета, взорвавшегося у наемного убийцы еще на острове Академии, они провели анализ и выяснили, что амулет сделал ни кто иной как волшебник Вольфган Бернс. Сделал он артефакт специально с изъяном, чтобы оставить себе способ устранить своего же наемника. Пообщаться с гномом не получилось, почуяв неладное, он сбежал. Обыскав его дом, собрав информацию о членах группы, которую собрал Бернс, покопавшись в биографии гнома Алистеру удалось воссоздать последовательность событий.
В разговоре Бернс упоминал, что путешествовал с Робаро, который исчез при невыясненных обстоятельствах. Алистер начал подозревать, что в этом может быть замешан хаос. Внезапная догадка оправдалась. Изучив архивы Собора, в котором хранились списки всех опознанных возвращенцев, искаженных трупов, которые хаос бросал в атаку против Поднебесья, он нашел имя спутника Бернса. Видимо в путешествии они попали в Шторм и Бернс смог договориться с Врагом и начал работать на него.
Следователя мучил вопрос. Зачем злокозненный гном тратил уйму сил, чтобы собрать совершенно разных людей из разных уголков мира? Он начал искать, что может объединять Тариэлу, Зэрана, Айне и Арринакс. На установление связи ушел целый год. Сначала он поговорил со стариком убитым горем, дедом Арринакс, с помощью телепорта добрался до Парадиза, где провела детство Айне, побывал на засечной черте лесных эльфов, где разыскал мать Тариэлы, в Созвездии, пообщавшись с родственниками Зэрана.
За свои старания он был вознагражден четырьмя странными историями, сплетавшимися в причудливую картину.
История первая. Айне. Золотая клетка Хаоса.Родина Айне – Парадиз. И главным занятием её родителей было прислуживание богачам и дворянам. В самом нежном возрасте милая девочка продвинулась по службе почти до самого верха. Малютку Айне назначили «официальной подружкой» господских детей, которым, несмотря на высокий сан, все же были нужны друзья. Тогда и началась история, которая привела к столь печальным последствиям.
Этот период жизни нефилима провела в дворянском поместье вдовы, графини Торне, среди роскоши, книг и почтенных людей. Крылышки, красивая внешность, статус господской игрушки и детская неприкосновенность давали ей почти все, что она хотела, и компенсировали отсутствие родителей. Маленький граф же был болен. Он не мог есть, худел и его мать не знала, что делать, пока в их дворце не появился путешествующий волшебник, гном. Он рассказал, про утерянную со времен поднятия лечебную магию, волшебные вещи, сохранившие силу излечения. Гном внемлил мольбам отчаявшейся матери и продал ей странный древний артефакт. Кисть для рисования. Волшебник рассказал, что будучи смоченная в ангельских слезах, кисть исцеляет болезни. Айне с радостью помогла мальчику, она сама, снимая кистью слезы, прикладывала её к животу мальчика и болезнь отступила. А глаз Айне начал изменяться.
Через неделю после восьмилетия у Айне случился приступ. Рассказывали, что она внезапно свалилась на землю, начала кричать, биться и двумя ладошками закрывала левый глаз. Никто не удерживал девочку, все просто стояли и смотрели. А она внезапно раскинула руки в стороны, выпустила крылья, распахнула глаза – левый стал розоватым с красными полосами – и начала вещать. Многое было не разобрать из-за сбивчивости детской речи, но кое-что уловили. Малютка-нифилима пробормотала что-то о «красном цветке» в животе сына почтенной леди и о его затяжной болезни.
Леди Торне поняла, что натворила, она заразила небесное создание хаосом, но отступать было некуда. Она же сделала это ради благополучия своего единственного сына.
Через пару дней у маленького графа снова обнаружилась болезнь. Вдова сказала всем, что это лишь язва желудка, а сама, надев маску беспечности, начала в душе оплакивать своего смертельно больного ребенка. Графиня избавилась от Айне, отказавшись от её услуг. Бедное дитя подумало, что это от того, что она стала ясновидящей. Она и не подозревала, что графиня Торне – причина её дара и проклятия.
Малыш, которого назвали Зераном родился в неудачный день. Эльфийское Созвездие было поднято над хаосом не силой Кающегося, а силой Кристалла, который к великому сожалению для высших эльфов не защищал от энергий бурлящих внизу. В ночь рождения Зерана бушевал шторм невиданной силы. Ветер бился об точеные стены эльфийских башен, стремясь опрокинуть изящные строения с неба на землю. Молнии били снизу вверх освещая багровые всполохи клубящегося Шторма. В раскатах грома слышались голоса давно ушедших народов, песни и боевые кличи, смех и стенания, мольбы, зов, гнев и покаяние. Одна из песен осталась с мальчиком навсегда. Песня морских эльфов, немногочисленного морского народа, который не смог убежать от Хаоса в небо.
Песня стала для него колыбельной, утешением и поддержкой в трудную минуту. К сожалению Хаос может быть ласков и нежен, все эмоции имеют место в безумной круговерти энергии созидания и разрушения. Ко всему прочему Хаос был ещё и дальновиден. Придворный волшебник Дома в котором родился Зэран, уже давно служил его тайным целям. Он рассказал молодому эльфу, что за песню слышит он. Колдун нашептывал зарождая в наивном мальчике мечты и надежды. Когда Бернс из Академии прислал сообщение, что все готово, волшебнику только и оставалось, что сказать Зэрану, что он получит ответы на свои вопросы и, может быть, встретит свою русалочку.
Нить судьбы Арринакс Стормклауд плелась задолго до ее появления на свет. Корысть тщеславие, человеческая жестокость в итоге привели к рождению этого существа. Хаос приложил к этому совсем не много усилий. Чтобы добиться всего не нужно создавать ситуации, нужно из тысячи происходящих в каждый момент выбрать нужную.
У деда Арринакс, могущественного и уважаемого волшебника из Академии, декана факультета Воздуха была единственная и нежно любимая дочка. Девушка была очень хороша собой и... несмотря на наличие немалого таланта к магии предпочла обучению жизнь благородной дамы. Рано вышла замуж, за ученика своего отца, молодого и перспективного волшебника. Собственно это и стало ее приговором.
Ее молодой муж был очень амбициозен и рвался к вершинам могущества. Как часто бывает с такими людьми, он не был слишком разборчив в средствах. Кроме традиционных методов он тайком скупал артефакты и предметы из нелегальных раскопок или с таких мест, как Туманные Рифы. Один такой предмет, кусок обсидиана, грубо обработанный в виде гротескного черепа, стал его судьбой. Бернс принес его с поверхности и вручил Отцу тайфлинга. Хаотический артефакт во плоти.
Маг нашел способ его активировать, но не смог удержать его мощь под контролем. В ту ночь активация артефакта стоила молодому выскочке жизни, дедушке Арринакс -левой руки до локтя, а ее матери - раннего вдовства и смерти вскоре после родов.
Ее несчастное дитя родилось отмеченное течением нижних. Ребенок был тайфлингом.
У ребенка были рожки красноватая кожа, бурный нрав именно поэтому все решили, что она тайфлинг, не углядев одну маленькую особенность. Кожа её была невосприимчива к воздействию магического порошка – таса. Да и откуда энергии других планов в артефакте с поверхности? Арринакс была человеком. Человеком заточенным в оболочку данную ей хаосом. Кожа, небольшие рожки, все было кропотливо подобранно Великим Манипулятором, и она сама верила, что в её венах бежит демоническая кровь. Она списывала на это недостатки своего характера, потакала себе. Такими людьми очень легко манипулировать, тем более, Бернс всегда находился рядом.
Мать лесной эльфийки рассказывала, что отец Тариэлы, Ариаль по прозвищу Змей, сильнее многих пострадал от колдовского изменения. Все его тело выше пояса было покрыто чешуей, кости прихотливо изгибались в любую сторону по его желанию, длинные загнутые клыки вечно скалились в безгубой усмешке, лишенные век, узкие, змеиные глаза без всякого выражения смотрели на мир, а по жилам текла холодная кровь. Неудивительно, что хоть он и был лучшим охотником в деревне, ни одна девушка не удостоила его своей благосклонности. Ни одна, кроме полубезумной знахарки, утверждавшей, что она одна из потомков королевского рода. Однажды, будучи ранен на охоте, Змей пришел в себя в её доме на дальнем краю деревни. И там он нашел девушку, которая посмотрела на него без страха. И там она нашла мужчину, который не посмеялся над ней. Он пообещал ей, что все последующие её дети будут без печати хаоса и род который они поведут далее очистится, возрождая былое могущество эльфов. Так и случилось. Тариэла была последней измененной. Ариаль ушел дальше охотиться и жить в лесу, а у безумной ведьмы начали рождаться «чистые дети» от других мужчин.
Эта история могла бы быть доброй сказкой, но никто в деревне не знал никакого охотника-змея и старейшины могли поклясться, что с тех времен, когда они попали в рабство к своим высшим собраться не рождался настолько затронутый порчей человек. Порождение хаоса одурманило отшельницу и разбавило в ребенке хаотические изменения свойственные всей расе частицей первородного, настоящего хаоса.
Итак, Хаос поучаствовал в судьбе каждого из четверых, оставив частицу себя, незаметную и слабую. Однако в чем смысл всего этого? Стоило обратить внимание на монастырь Гарзера, конечный пункт их пути. Прислужники хаоса не могли пробраться туда, а агенты, по всей видимости, не обладали достаточной силой, чтобы сделать то, что хотел от них Хаос в самом монастыре. Изучив жизнеописание Газера, Алистер обратил внимание на то, что большое внимание во время жизни Газер уделял своему щиту, менялись доспехи, оружие, но старенький отцовский щит оставался неизменным. После того, как Кающийся снизошел к Газеру, про щит больше упоминаний не было. Заподозрив, что именно щит и обеспечивает защиту монастыря от Хаоса, Инквизитор, нашел искомое в главном зале, на самом видном месте. Щит был спрятан в алтаре. Монахи даже не прикоснутся к алтарю, служащим священным местом в храме, а Газер, со свойственной ему солдатской беспардонностью, спрятал туда свой щит. Солдат всегда поймет другого солдата и Алистеру не составило труда отыскать тайник. Он и сам поступил бы так же.
Теперь настала очередь Тула. Все это время он томился под арестом в монастыре-тюрьме Слеза Спасителя. Монах был чист перед Господом, невиновен и смиренен, он тяжело переживал пропажу Зэрана и все твердил, что раз тело эльфа было не найдено, то возможно он ещё жив.
Поиск какой-либо информации о Туле не дал ровным счетом ничего, в монастыре его не знали, агенты инквизиции около столицы, места первой встречи Бернса с Тулом, сбились с ног, пытаясь найти хоть что-то. Отгадка пришла неожиданно. При очередном осмотре дома волшебника-ренегата, Алестер почувствовал странный сладковатый запах разложения. В поисках источника запаха он вскрыл потайную дверь в подвал дома, где находилась лаборатория мага. Странные механизмы, раздутые тела в колбах, анатомические схемы, гном занимался вопросами создания искусственного человека – гомункулуса. Теперь становилось ясно, почему память Тулу не могли вернуть лучшие маги. У него просто не было прошлого. Поведение как у ребенка, светлые не замутненные эмоции, любознательность – все черты указывали на то, что Тул моложе, чем выглядит. По расчетам инквизитора сейчас ему было полтора года, а на момент путешествия три месяца.
Итак, Щит Газера, четыре человека зараженные хаосом, гомункулус со знаком монастыря на шее… Символ монастыря! Старик Стормклауд помог провести исследования амулета, и оказалось, что тот был магический. Это было трудно определить, потому что магия была достаточно слабая, как спусковой крючок на мушкете он должен был запустить процесс объединения частиц хаоса, когда все жертвы соберутся в одном, строго определенном месте (вероятно около алтаря, в котором хранился щит). Глаз с ясновидением нефилима, кожа некромантки невосприимчивая к тасу, а значит, при определенных обстоятельствах с магией, слух эльфа, канал по которому от хаоса могут приходить приказы, и отравленные клыки эльфийки, как оружие. Все это объединилось бы в оболочке, искусственно созданном теле Тула. Существо, получившееся не вне, а внутри купола, могло бы противостоять врагам и захватить артефакт. Завладей хаос щитом, это бы не только сняло бы защиту с монастыря стоящего в одной из ключевых точек этого противостояния. Кто знает, каких бед можно было бы натворить, исказив дар Кающегося хаотической энергией.
Расследование было закончено. Пособница хаоса в Парадизе, графиня Торне и на засечной черте были подвергнуты суду Инквизиции и приговорены к смерти. Однако чародея из созвездия высшие эльфы представить перед лицом правосудия не захотели. После приема мать Зэрана подошла к Алистеру и сказала ему, чтоб тот не волновался и то что высшие эльфы могут заставить страдать преступника на много сильнее и дольше, чем он может себе представить. Тон её не вызывал сомнения в правдивости её слов.
По иронии судьбы неумелые действия «капитана» корабля, помешали хитрым планам Хаоса осуществиться. Конечно, в этой истории большую роль сыграли три подростка-капитана, на кораблях под флагом с драконом. Но кто они выяснить так и не удалось, фрегат исчез также внезапно, как и появился. Опознать убитых солдат со шхуны было не возможно из-за искажения их тел.
Что же случилось с героями этой истории.
Алистер, наконец, стал полноправным инквизитором и ещё не раз вступал в борьбу с Врагом, храня покой Поднебесной Земли.
После суда над графиней Торне её имущество было распределено между наследниками, по закону в число наследников были включены и пострадавшие от рук приспешника Хаоса, а значит и Айне. Ей отошло небольшое поместье недалеко от Меддоу, где девушка уединилась и занялась открытием в себе новых псионических способностей.
Церковь проявила щедрость и выплатила Стобород[у цену корабля, чтобы он мог купить себе новый. Старый капитан же ответил, что его путешествия закончены разделил деньги с Рокханом-полуорком и отправился в родной Провальс. Там он открыл мастерскую механика и занялся усовершенствованьем своего многозарядного ружья, дела все его семьи. Он внес в конструкцию усовершенствования, барабан с патронами, теперь сам прокручивался после выстрела. Продавал своё изобретение он только дварфам, приговаривая что высокие народы слишком вспыльчивы и недальновидны, чтобы обладать таким оружием.
Рокхан потратил свою часть вознаграждения на портал в Обетавану номер один. Сказав, что ноги его больше не ступит на корабль, он ушел к племени орков, у которых жил какое-то время. Было видно, что полуорка, и до этого не жаловавшего магию, очень напугал хаос. Но с его стороны было мудро выбрать единственное место в Поднебесье, куда Враг доступа не имеет. Путешественники, которых орки пропускали на свои земли, говорили, что встречали странного шамана, одетого как человек, некоторые даже показывали чудесные зелья, защищавшие от хаоса, которые тот обменивал на книги, табак и ром.
Алистер периодически просматривал списки возвращецев, ища там лесную эльфийку, упавшую с корабля без сознания, но ещё с теплившейся искрой жизни. Похожих не было. Однако в Халикарнасе в одну ночь были убиты глава гильдии убийц и глава гильдии воров. Хотя в инциденте читалось явное присутствие хаоса ход расследованию не дали власти свободного города, а среди халикарнасцев появилась легенда о несправедливо обвиненной и вернувшейся после смерти мстительницы.
Когда расследование закончилось, Тула освободили из-под стражи. Признали полноправным гражданином Империи, а Академия волшебства назначила ему пенсию, как пострадавшему от магического воздействия по вине Академии. Формулировка подходила не очень, но его случай стал прецедентом. Для Тула стало ударом, что он искусственный человек. Он не знал, что делать, ведь восстановить память долго оставалось его единственной целью. Он благодарил инквизиторов, что они предотвратили ужасную интригу Бернса, оплакивал Зэрана, прокручивал все события раз за разом, пока к нему не пришла простая мысль. Пересчитав по памяти погибших и тех, из кого сделали, скульптуру он понял, что одного не хватает. Эльфа там не было. Лже-монах засел за учебники по магии, по колдовству Эпохи до Поднятия. Он стремился понять, что произошло в ту ночь. Изучая хаос в попытках вернуть эльфа, Тул стал большим экспертом. Инквизиция спрашивала у него совета в особо сложных случаях, а маги Академии зазывали преподавать. Парень отказывался. А лет через пять исчез. Говорят его видели на Туманных Рифах в компании отчаянных парней спускающихся за добычей на поверхность.
Прошло много лет. История про искусственного человека и подлого гнома сыгравшего на альтруизме четверых молодых существ понемногу забылась. Алистер думал, что виновника этой трагедии уже не найдут. Однако, одним осенним вечером, когда он допоздна засиделся, разбирая документы очередного запутанного дела, в дверь постучали. Точнее даже не постучали, а ударили несколько раз. Что-то воткнулось в древесину с внешней стороны. Выхватив меч, инквизитор поспешил на звук, готовый дать отпор любому врагу. Он открыл дверь, и глаза его полезли на лоб от удивления.
Вольфган Бёрнс, путешественник, чародей Академии Волшебства, пособник Хаоса и предатель лежал, опираясь на дубовые доски. Ладонь его была приколота к двери тем самым кинжалом, которым Арринакс убила себя во время шторма и, который хотела уничтожить инквизиция, как опасный артефакт. Из гнома быстро уходили жизненные силы, а камень на рукоятке светился красным. В щель двери было вставлено письмо. С несколькими строками, написанными убористым подчерком:
«
Алистер, возвращаю тебе кинжал. Гнома выследил в Объединенном Королевстве, вам туда хода нет. Считаю, что теперь все виновники наказаны. Был бы признателен, если б ты снял с меня обвинение о хищении. Морган».