The Valley of Sin. | ходы игроков | Act II. Disposable Heroes (Мартин, Энтони, Генри)

Форт-Худ. Республика Техас. Площадь у Южных ворот. Настоящее время.
Те же и Энтони.

Жара всё набирала обороты, опаляя поверхность и без того практически безжизненной планеты тем больше, чем выше солнце взбиралось по небосклону, совершая своё ежедневное восхождение. И хотя до полудня, когда зной станет особенно невыносим, было ещё далеко, воцарившееся в стенах, равно как и вне их, пекло заставило убраться горожан по домам или в помещения цехов, оставив лишь некоторых несчастных, обречённых работать или нести службу под открытым небом.
Тень, скрывавшая сидящего на импровизированной скамье инквизитора, стремительно уменьшалась уже практически сойдя на нет, открывая его жадно вгрызающимся в броню солнечным лучам, начавшим стремительно разогревать одетую на него "консервную банку".
Браво шагавшему на место встречи второму воину Церкви доставалось чуть меньше внимания небесного светила. От части из-за нестандартного цвета брони, от части от прохлады, украденной из подземелья складов. Впрочем, всё это давало отсрочку лишь ненадолго. В конечном итоге, если ребята из транспортной службы не пошевелятся с предоставлением бронетранспортёра, то и его дела станут совсем плохи.

Стоило только Генри покинуть помещение склада и выйти за дверь, отделявшую мирок полумрака подземелья, заставленного стеллажами несметного количества вещей, призванных как отнимать, так и поддерживать жизнь, как на него тут же обрушилась волна нестерпимого жара, враз выбившего ещё прохладный воздух из лёгких и иссушившая горло.
В несколько коротких шагов он взобрался по раскалённому бетону ступеней ведущей вверх лестницы и направился к месту отправки Миссии, через дюжину шагов нырнув в узкую улочку, петлявшую меж хаотично раскиданных по полю бараков, служащих выжившим домами уже целый год.
Ещё немного времени, проведённого в относительном укрытии, спасающем от прямых солнечных лучей, но зато обжигающим жаром раскалённых стен, и Генри увидел впереди фигуру шагающего инквизитора, облачённого в серое.

Быстрый взгляд. Список имен в голове, лица, прикрепленные неясными связями к именам и фамилиям. Все его "сокурсники" промелькнули за считанные мгновения. Мартин. Мартин Коббс. Тоже бывший военный. Из 1ой бронетанковой? Не помню. Да и не важно уже. Давно уже не важно.
Уверенным шагом направился к нему. Хорошо все-таки, что перетянул ткань на броне. В стандартной черной уже спекся бы давно. А эта даже легкую прохладу хранит.
Вот, казалось бы, с кем поговорить инквизитору, как не с своим товарищем по оружию? Они же похожи, два одиночества. Но нет. Иначе все. Один другого может не понять. Методы разные, подходы. Поэтому сводят их в один отряд только при крайней нужде. Никак иначе.
И все же надежда всегда была, возможно поэтому с таким спокойствием шел к своему коллеге Энтони. Или же годы боев сточили все, что могло волноваться. Когда до товарища осталось метров 5, Эшвуд окликнул сидящего на лавочке инквизитора, все еще продолжая идти:
- Привет, Мартин. Как дорога?

Мартин сидел на своей скамье. Шлем его лежал рядом, меч был в ножнах. Мартин сидел неподвижно, чуть склонив голову, и, смотря на него, создавалась твердая уверенность в том, что он сидел здесь и ждал с самого момента, как его сюда привезли. И никуда он не ходил, ни в арсенал, ни на исповедь. Просто сидел и ждал, когда нужно будет работать, убивать во имя Господа. И, если потребуется, будет еще сидеть, сколько нужно. Даже закрадывались сомнения, ответит ли он, если к нему обратиться.
Но Мартин ответил. Он поднял голову на Эшвуда и, кивнув, заговорил:
- Пожалуй, во время поездки и при встрече не хватало только оков, - не сарказм, не обида, просто констатация обыденных событий, - После мне сказали ожидать тут. Я ожидаю.
Мартин знал Эшвуда так же, как и тот его. Оба инквизиторы. Оба служили раньше, в прошлом мире. На этом знания о сходстве заканчивались. Инквизиторы редко работали вместе, тем более втроем, а их должно быть трое. Сейчас Мартину было интересно не столько то, какая цель их ожидает, сколько как они будут работать вместе.
- Я полагаю, твои дела в порядке? - спросил он у Энтони.

Эшвуд утвердительно кивнул.
- Раз жив еще, значит в порядке. У тебя, думаю, все по тому же принципу.
Остановившись перед Коббсом так, чтобы закрыть того от солнца, чтобы Мартин не щурился, когда смотрел на Энтони, Эшвуд опустил одну руку на эфес меча, а вторую упер в пояс. Посмотрел куда-то вдаль. Усмехнулся.
- Либо у нашего командования поехала крыша, либо мы попали в страшную заварушку. Ты, кстати, где служил?
Энтони решил скоротать время. С инквизитором такая трепотня будет попроще, чем с обычными солдатами. Им всем почему-то казалось, что слуга Господа хочет что-то выведать у служивого, чтобы потом непременно его казнить. Делать нечего, надо заняться экзекуциями, конечно, как же иначе? С теми, кто прошел школу инквизиторов разговоры такие клеились получше, ничего не скажешь. Хотя, судить сложно. Сколько раз он вот так вот общался с коллегами после выпуска? Шесть? Ну или семь - максимум. Остальное - дают отряд, дают задание. Надо выполнить. Машины. С душой только. И очень чувствительными настройками. Струнами такими, дернешь сильно - с катушек слетит, слабо натянешь - сорвется. Да и бренчать будет непойми как. Баланс выдержать очень сложно.

Энтони, похоже, хотелось поболтать, тогда как Мартина мало интересовали какие-либо разговоры, не относящиеся к миссии. Почему-то сейчас, когда он смотрел на своего коллегу, у Мартина в голове возникли аналогии с недавно пристававшим к нему ребенком. Ему что-то нужно, хотя он сам не знает, зачем ему это и так ли это необходимо.
Интересно, как сам Энтони видит себя, свою роль в новом мире и других инквизиторов? Разумеется, спрашивать что-то такое Мартин не стал, тем более, что мало кто готов ответить на подобный вопрос, не задумываясь. Так что он просто коротко ответил на вопрос:
- Афганистан. Потом Ирак.
На самом деле, если говорить формально, только в Афганистане Мартин служил. В Ираке он именно работал. Но ответить он решил так, ибо и там, и там была война. А ответив, он продолжил ожидать того, кто сможет рассказать, что им предстоит. Энтони деталей миссии явно не знал.

Братья.
От одного вида броневых пластин, таких же, как и у меня, от одного блеска мечей, похожих на мои, в душе сразу потеплело, а мое лицо, щурясь на солнце, весело заулыбалось.
Братья. Нет, не друзья и не сослуживцы. Инквизиторы, как мне казалось, были именно братьями – теми, кто до последнего будет драться за своих, не думая о своей шкуре. Потому что мы сами выбрали службу Господу, и этот выбор нас объединял, словно кровное родство.
Да, мы мало знали друг друга, мы отнюдь не были друзьями, но инквизитор всегда мог быть уверен в другом инквизиторе, потому что сюда приходили из-за Веры, из-за убеждений, а не из-за денег или статуса. Чем-то мы, наверное, походили на братьев-монахов из монастырей, которые отрекались от мирских удовольствий и самостоятельно загоняли себя в эту тюрьму.
Так и мы – отреклись когда-то от дружбы и от простого общения, ради служения Господу. Нас все боялись, а многие ненавидели, мы были одиноки и нередко безжалостны в своей службе, и чтобы пойти на это требовался искренний фанатизм в своем деле… И, вставая рядом с ними, облаченный в те же доспехи недоверия и страха, придерживая тот же меч палача и карателя, я уверенно знал, что и Эш, и Мартин – такие же фанатики, как и я. Иначе бы их здесь не было. А потому на мое лицо наползала веселая улыбка.

- Я слышал, нас посылают за каким-то мальчиком, что-то у кого-то умыкнувшим, - спокойно и негромко проговорил я, подойдя. Мой взгляд прогулялся по каменной стене, у которой сидел Коббс. – Так что, полагаю, Эшвуд прав – они действительно рехнулись. Доброе утро, братья.
Приветственно кивнув обоим, я продолжил:
- Надеюсь, это все, да? А то не хочется повторения той мясорубки под Оуквилладжем, куда послали сразу семерых. Помнишь, Эш, как мы тогда разносили несчастный особняк? – я усмехнулся, хотя, если честно, при воспоминании об этой миссии у меня по спине пробегали вполне обоснованные мурашки.

Дело было в том, что я уже несколько раз ходил на задания с Эшвудом и каждый раз каким-то неведомым образом миссии превращались в брутальные военные действия. То ли Энтони сам по себе притягивал подобное, то ли это руководство мудро посылало его на самые суровые задания, но в одном я был уверен – война была стихией Эша. Потому что стоило делу принять серьезный оборот, как что-то просыпалось в этом матером солдате, и машина приходила в действие: враг уничтожался с мастерством и остервенением, достойным, наверное, военно-исторических хроник о героизме бойцов.
С одной стороны, его участие в миссии меня тревожило, ведь если с нами едет Эш – значит, быть кровопролитному открытому бою. С другой же стороны, его присутствие меня успокаивало, потому что в этом бою мы точно не пропадем – с нами ехала вся ярость 1го Кавалерийского.
Таким был и случай с Оуквилладжем, когда еретики в особняке неожиданно ответили нам огнем крупнокалиберных пулеметов. Причем сразу с трех точек, и если бы не своевременный прорыв Эшвуда с гранатами через незакрытый противниками сектор, то нас всех бы ждал печальный конец… Но в тот раз Господь забрал к себе только троих из нас.

- И как насчет некой субординации? – спросил я, вспоминая нашу несогласованность в тот день. – Я бы предложил Эша на роль командира – он уже руководил инквизиторскими отрядами на моих глазах. Как думаешь, Мартин?
Нельзя сказать, чтобы я не доверял Коббсу – просто я его практически не знал. У нас еще не было общих операций с ним, но я слышал, он был отличным бойцом, холодным и решительным. И, конечно, искренне верующим.
То есть, нас действительно ожидала непростая миссия.

Когда Мартин ответил, подошел еще один инквизитор. Теперь вся ударная команда была в сборе. Третьим был Генри, который, похоже, был отправлен на задание после тяжелых ранений. Мартин не знал, полностью ли этот инквизитор оправился от ран, так что за его состоянием стоило присматривать. Но он тут же проявил инициативу относительно задания, даже рассказал, каким оно должно быть, хотя это слабо увязывалось с необходимостью посылать сразу троих инквизиторов. И, как оказалось, он уже работал с Эшвудом. Это было полезно знать.
А вот предложение сразу же установить субординацию Мартину не понравилось, о чем он тут же и сказал.
- Мы - инквизиторы. Это единственный ранг, который дан нам. Разве не равны мы друг перед другом сейчас? Разве не равны мы будем, когда придет наш час предстать перед ликом Господа? Разве не является каждый из нас оружием, мечом, разящим нечестивцев? - Мартин покачал головой, - А меч нуждается в руке, которая будет направлять его. Мне было сказано, что на этом задании мы будем сопровождать преподобного Александра. Он будет рукой, которая укажет тех, кого мы должны поразить, - Мартин покачал головой, - Когда придет время планировать битву, первое слово будет за преподобным Александром, он скажет, что нам должно совершить. А после каждый должен иметь равное право исправить план так, как он будет считать нужным. Если же случится так, что у нас не будет времени на обсуждение наших действий, то не будет времени и отдавать приказы.

- Приятно слышать столь мудрые суждения, брат мой. - раздался сзади приятный сдержанный голос.
Мартин первым разглядел подошедшего к их угрожающего вида компании священника. Александр, а это был именно он, ибо даже священнослужители не обращались к инквизиторам без крайней нужды и тем более никогда не подходили просто так поговорить о вере или суждениях, памятуя о том, что последнее слово в любом суде всегда остаётся за воинами Красного Кардинала, стоящего по правую руку от Патриарха. Мужчина тихо улыбнулся в знак приветствия, стоило только Коббсу поднять на него взгляд, а затем одарил такой же сдержанной улыбкой и остальных инквизиторов, невольно обернувшихся на голос.
Александр нарочито медленно развёл сцепленные в замок руки, опуская их вниз, показывая появившиеся из-под широких рукавов просторной рясы кисти, понимая что совершил большую ошибку только тем, что невольно подкрался сзади к двоим стоящим к нему спиной инквизиторам, которые могли прикончить его по привычке, даже не успев задуматься над тем, что делают.
- Я вижу, все уже в сборе. - спокойным тоном продолжил мужчина, оглядывая каждого из присутствующих, - Очень рад, что мне в сопровождение предоставили одних из самых лучших воинов Святой Церкви... - тихо улыбнувшись, произнёс Александр, тактично лишний раз напомнив инквизиторам об отведённом им в миссии месте и основной их цели, - Меня зовут Александр, но вы можете обращаться ко мне просто падре, если вам так будет угодно...
Речь священника, которая скорее всего была продумана до мельчайшего слова, могла бы продолжаться ещё довольно длительное время, если бы монотонный часто повторяющийся писк, доносящийся из-за закрытых ворот города, не прервал его слов. Грузные створки со скрипом огромных петель и щелканьем приводящего их в движение механизма медленно поползли в стороны, открывая перед собравшимися обыденный пустынный пейзаж, царивший за оградой любого города Республики, приправленный лишь двумя дюжинами вооружённых солдат, вставших на изготовку и сдающего к воротам задом бронетранспортёра.

Мартин, увидев священника, встал со своего места, заодно прихватив и шлем, который теперь, как и раньше держал в левой руке.
- Падре, - инквизитор склонил голову, приветствуя священника.
Мартин хотел было, поддавшись старой военной привычке, отрапортовать, как полагается, назвав себя и доложив о готовности исполнять свои обязанности, но он подавил в себе это намеренье. Священник скорее всего и так знал их, может быть, в чем-то даже лучше их самих. А если и нет - все равно, Мартин хотел подождать, пока Александр окончит свою речь.
Но речь священника и без того прервали открывающиеся врата. Мартин обернулся на звук и теперь рассматривал их транспорт. Разумеется, провожали их так же, как встречали его - с военным караулом. Зато транспорт был гораздо лучше того, на котором его привезли.

- Падре, - Энтони склонил голову в знак уважения.
Помятуя о случае в церкви, Эшвуд с легкостью поборол в себе желание выполнить воинское приветствие. Зато мысли о Коббсе пробежали быстро в голове. Фанатик. Совсем. Ну, серьезно, отряд, без командования во время сражения - бессмысленно. "Мы все равны", - чушь какая. А падре-командир - чушь еще большая. Ну какой из священника тактик? Энтони безмерно уважал отца Александра, но, в качестве тактика его не видел. Хорошо хоть "ФБРовец" был с ним. Вдвоем как-нибудь сдюжат мальчишку, за которым их отправляли. Вот, и БТР подогнали.

Александр, сдержанно кивнув в знак приветствия поздоровавшемуся с ним Энтони, неспешно развернулся на месте и пошёл в сторону открывшихся ворот, так не произнеся больше ни слова.
Тем временем, и без того немноголюдная площадь вовсе превратилась в участок вымершего города. С опаской поглядывавши на грозную троицу прохожие, всё же решавшиеся проскользнуть по самой кромки проплешины, пробегая у самой стены, благоразумно предпочли теперь толкаться по тесным улочкам, нежели ненароком попасться на пути столь могущественного отряда.
Стоявшие на изготовке вояки, окружившие бронемашину широким полукругом, и вовсе подняли винтовки, завидев движущийся к ним отряд, захватывая на мушку инквизиторов задолго до того, как только они начали движения. Тишина улицы тут же наполнилась едва различимым жужжанием привода, опускавшего тяжёлую плиту задней двери транспортёра, служившей входом в отсек для пассажиров, большая часть площади которого, как водится, была заставлена видными даже отсюда штабелями ящиков с припасами и оружием. Последним делом, когда толстый стальной лист задней двери ещё не успел даже коснуться земли, инквизиторы разглядели выскочившую из кабины фигуру водителя, поспешившего как можно скорее избавиться от своего смертельно опасного поста.

А вот это уже интересно. Водителя нет. Эшвуд умел водить, но весьма посредственно. Хотя опыт именно с таким бронетранспортером был, так что, в случае надобности, сесть за управление он мог. Фитцрой, вроде бы, водить не умел вовсе. Какие-то глупости вроде "большой город, негде парковаться, постоянно в пробках", что-то такое он говорил насчет вождения. Или это О'Хэйли был? Как-то затеплись в памяти.
Ловко, насколько это было возможно, протиснулся в БТР и занял место в десантном отсеке. Поближе к оружию и выходу. Нельзя было забывать, что все БТРы - гробы на колесах. Как выедут из города, можно будет и на броне поехать, безопаснее, как ни странно.
Теперь можно было понаблюдать, как мы будем решать вопрос с водителем. Воспоминаний о навыках вождения Коббса не было вовсе, не говоря уже об отце Александре.

Мартин, попав в транспорт, осмотрелся. Разумеется, дополнительного персонала им с собой не полагалось, но его большеинтересовало, что тут имеется из оборудования и оружия в дорогу.
- Я могу сесть за руль, - сказал он первым, не прекращая осмотр броневика, - Правда, я не слишком умелый водитель, могу только доставить до места назначения, и ничего больше. Так что, если у кого-то больше опыта в управлении техникой, я уступлю ему водительское место.

"Словно особо опасных преступников..." - подумал я, видя, с какими мерами предосторожности нас сопровождают основные войска. Неприятно. Даже противно... Ведь мы же боролись и за их благополучие - мы тоже были солдатами.
Постаравшись забыть об этом, я мысленно сослался на вполне обоснованные страхи и недавний инцидент с одним из инквизиторов и последним забрался в М2. Пробормотал что-то похожее на "Дьявол, как она закрывается?" и, найдя, наконец, нужную кнопку, нажал на нее - все с тем же усердным жужжанием задняя аппарель принялась подниматься обратно...
- Тони, Тони! - спохватился я вовремя. - Где здесь свет включается?
Эшвуд соориентировался мгновенно, как будто от этого зависела наша жизнь, и под потолком зажглись желтые тусклые лампочки. Кроме того, внутрь БМП попадал и дневной свет из раскрытого люка водителя, через который уже сбежал тот бедолага, что его подогнал.
- Нас обучали только вождению колесных БТРов, я не знаю, как ездить на траках... Так что, Мартин, может, ты действительно нас покатаешь пока? Во всяком случае, надо бы из города выехать побыстрее - а то бойцы что-то нервничают... А мы тут разберемся со снаряжением.
Да, с Коббсом, видимо, нас могли ожидать некоторые проблемы - он, как мне показалось, немного путался во внешней и внутренней этике. Как нас учили психологи на курсах повышения квалификации: "Для общества вы - полицейский, для преступников - вершитель правопорядка, для заложников - спаситель, а для сослуживцев - боевой товарищ. Это четыре совершенно разных личности, учтите".
Но, в конце концов, это было его делом.
- Падре, а вас я бы очень попросил рассказать нам пока суть нашей миссии, - я, сидя уже на скамье (стоять в боевом отсеке было непросто) и обыскивая ящики на предмет наших винтовок, мельком взглянул на него и обменялся доброжелательными улыбками. - Или хотя бы пункт назначения...