| |
|
|
Эрнандо тепло кивнул.
- Хорошее имя. И красивое, - согласился фаэ. - Возможно, даже оправдается.
Он задумчиво утер краешком салфетки уголки рта.
- Дети, зачатые или выношенные в Тир Эренноне всегда отличаются от своих собратьев из мира видимого, - крошечная пауза, как будто опять что-то не договорено, а затем легкий, светский тон: - Им легче живется.
|
|
61 |
|
|
|
|
После обеда, обильного и вкусного - во всяком случае, именно такими были представленные на столе яства, - Эрнандо стал прощаться, но перед отъездом попросил Айо создать иллюзию...
- Как я и обещал, - шепнул он Энии на ушко.
Дракон изучал подопечную долго, придирчиво, и, как могло показаться, с недовольством, а потом удалился. Около получаса тетя и племянник были полностью предоставлены самим себе и друг другу (Эрнандо предложил прогуляться по замку), а потом...
...Она стояла под аркой из живых цветов и являла собой воплощение легкости, легкомыслия и цветущей молодости. В отличии от Энии живот у нее не имел и намека на беременность, но более никаких различий фаэ найти не смогла. Как ни смотрела. И все-таки это была иллюзия.
- Позволь? - Эрнандо мягко взял Энию за руку и, подведя ее к созданной Айо иллюзии, велел той сесть на пол, что она тут же и сделала без малейшей запинки или ропота.
Тогда Келар заставил настоящую Энию протянуть руку над головой иллюзорной себя и... наблюдавший за сценой Айо резким, почти неуловимым для глаза движением когтем разрезал ей вену на запястье. Кровь хлынула на голову присевшей на порог иллюзии, и Эния вдруг заметила, что та обретает плоть...
Наконец, Айо накрыл кровоточащее запястье своей огромной лапой, и боль за считанные мгновения ушла, кровь иссякла и ранка зажила, оставив фаэ лишь едва заметный шрам. А Эний теперь стало две, потому как сквозь иллюзию смотреть больше не получалось.
- Она будет жить вместо тебя, и ты сможешь управлять ею, если захочешь, - сообщил Эрнандо, а Айо, видимо, по своему обыкновению, не сказав больше ни слова, удалился. - Ну, мы пойдем!
Келар на прощание тепло обнял тетю и, предложив руку новосозданной иллюзии, повел ее к выходу из замка.
|
|
62 |
|
|
|
|
Глядя в спину удаляющейся "Энии", фаэ вдруг ощутила неприятное волнение внутри - будто это удалялась под руку с Эрнандо ее жизнь - та, к которой она привыкла, та, с которой не собиралась расставаться и после рождения малыша, та, в которую вцепилась железной хваткой и не отпускала все то долгое время, пока знала себя.
Иллюзия же уходила медленно, будто давая Энии возможность проститься, сказать нечто важное в догонку, дать инструкции по управлению тем, что осталось в ее мире без присмотра.
Поэтому фаэ так долго провожала глазами племянника со своим собственным отражением, но с губ сорвалось лишь "Не перепутай нас, Эрнандо, милый" и в этом была вся Эния.
|
|
63 |
|
|
|
|
- Это невозможно, любовь моя, - с улыбкой обернулся Эрнандо, и где-то глубоко в переходах дворца скептично вздохнул дракон.
|
|
64 |
|
|
|
|
Шли дни, похожие один на другой, как близнецы, родившиеся на исходе лета. Озорные, проказливые и неотличимые друг от друга. Спустя месяц фаэ казалось, что она тут год. Через два - что целую вечность. Только ветер никогда не кончался - пронизывающий, с самого северного севера, а может, и того дальше... Он приносил вкусы и запахи скорби, утрат и бесконечной печали, но Айо нравился этот аромат и он мог часами лежать над обрывом, вдыхая его. Дракон говорил, что так пахнет свобода.
Беременность Энии протекала очень спокойно, как нельзя более правильно, так что врач совершенно не требовался и большую часть времени фаэ чувствовала себя хорошо. День за днем она проводила в замке или его окрестностях, и ни разу за все пять месяцев ей не пришлось попасть в одно и то же место одним и тем же путем . Если спрашивать о том Айо, он ответит, что в одну реку нельзя войти дважды. И загадочно улыбнется. Вопросы о замке нравятся ему, и это видно.
|
|
65 |
|
|
|
|
За неимением возможности реализовать свои желания и планы, из-за отсутствия так необходимого ей общения, Эния принялась наблюдать за Айо, что, впрочем, было довольно редким и сомнительным удовольствием.
Ровно до тех пор, пока она не заметила его слабость - замок, который стал ей прибежищем, укрытием, он был так дорог дракону, что Эния вначале невольно, а потом и намеренно стала выражать интерес по отношению к его "детищу".
Выбрав один из тех моментов, когда Айо был в особо благодушном настроении, потому как минутой ранее она вновь завела разговор о непредсказуемости его жилища, выражая тем самым лишь восторг трудами дракона, и позволила себе сказать:
- Айо, Эрнандо разрешил спросить Вас, как вы стали братьями. Не сочтите меня чересчур любопытной или болтливой, но дракон и фаэ - это, по меньшей мере, вызывает интерес... Простите... - Эния почему-то замялась, будто спросила нечто неприличное.
|
|
66 |
|
|
|
|
Дракон, уже слегка разомлевший от внимания к делам лап его и едва не улегшийся от удовольствия на бок - прям как собака, подставляющая брюхо на почесать, - громко расхохотался. Раскатистый смех отразился от пиков, заметался в ущельях и сошел лавиной в нескольких километрах от замка.
- А ты бы предпочла, чтобы мы с ним были любовниками? - усмехнулся он. - Я и не знал, что Эрнандо выбрал себе -такую- свободную подстилку!
Пронзительные бронзовые глаза приблизились, на Энию дохнуло жаром от морды.
- Он бросит тебя. Натешится и бросит - пойдет искать себе другую, а тебя будет посещать иногда, для тренировки, чтобы не терять форму. И отказать ему ты не сможешь, - несколько минут дракон неприязненно сверлил Энию взглядом, потом равнодушно отвернулся. - С твоей стороны было очень умно решить родить ему сына, это его задержит ненадолго, но он все равно тебя бросит. Запомни это.
"Запомни это" - отдалось в ушах несколько раз, потом Айо соблаговолил ответить на вопрос:
- Я спас ему жизнь. Теперь она принадлежит мне по праву, и он вместе с ней.
|
|
67 |
|
|
|
|
Некогда возникавшие тревоги Энии, теперь одетые в слова, благодаря Айо вначале заставили отхлынуть кровь от ее лица - на миг даже показалось, что земля поползла медленно и плавно из-под ног, но, присев и дав сознанию вернуться на место, фаэ еще раз вспомнила слова дракона, соединив их с выражением глаз Эрнандо, потом добавила туда же свое жизненное кредо и планы на будущее, в которых по-прежнему не значилось детей и мужа, и улыбнулась, задорно и немного насмешливо.
Не будь она Энией Тинтур ди Кондор, возможно, слова эти повлекли бы за собой истязающие думы и разговоры с Эрнандо, вкрадчивые и пытающиеся вывести его на чистую воду, но фаэ давно уж нацелилась на первостепенную цель своего существования в виде сохранения внутреннего огня, освещающего ее дорогу всю ее жизнь.
- Айо, так забавно слышать, как Вы говорите о моем племяннике, словно ревнивая жена, в дом к которой муж привел молодую любовницу, - она хихикнула, - А Вы и впрямь связаны, - задумчиво улыбаясь, продолжала она, - но помимо долгов, наверняка, все серьезнее..., - с этими словами Эния поднялась с камня, на котором приходила в себя от внезапно нахлынувшей дурноты и напоследок произнесла сопровождаемое безудержной улыбкой, - Вам не о чем беспокоиться, Айо, я не претендую на обладание Эрнандо.
Ей стало отчего-то весело. Может, потому что дракон все же сказал ей правду. Может, из-за этой странной почти человеческой привязанности Айо к ее племяннику. Может, из-за легкости, которая вдруг возникла в ее сердце после его слов - все оказалось жизненно, реально, никакой тайны и масок - Айо, как он ни старался, все держал на поверхности и это, действительно, забавляло ее.
|
|
68 |
|
|
|
|
- Это хорошо, - довольно ответил дракон. - А то мне бы пришлось тебя съесть - после вылупления, - загнутый коготь указал на округлившийся живот фаэ. И дальше, почти как угроза: - Я напомню тебе о твоих словах - если что.
Можно подумать, Эния что-то обещала Айо! Но он, похоже, именно так все и воспринял... Может быть, поэтому и ответил на остальное:
- Связь дракона и его келара всегда сильнее всего, что вы можете себе представить. Это сильнее, чем брак, которым вы так гордитесь как основой вашего общества - главной ценностью. Это сильнее, чем узы родства. Это сильнее, чем привязанность и даже чем любовь. Это то, что определяет судьбу, - раз и навсегда. Если связь разрушить - Эрнандо умрет.
Немного пожевав губами - или что там у драконов вместо них? - Айо добавил:
- А раз ты говоришь, что тетя ему... я доволен. Эрнандо хорошо усвоил мою науку, - и он внезапно расхохотался. Раскатисто, жутко и неимоверно противно - как будто сама мысль об инцесте доставляла ему высшее наслаждение.
|
|
69 |
|
|
|
|
- К пустой болтовне не склонна, уважаемый моим племянником, а значит, и мной, Айо, - оглянулась на слова дракона Эния. Увлекательный разговор продолжался. Что ж - хоть какая-то забава здесь - в этом угрюмом замке.
- Но будьте добры, напомните мне, если понадобится, не позволять драконам спасать мне жизнь - больно уж цена высока, не потяну, пожалуй... - улыбка оставалась на губах Энии, лукавая и словно щит скрывающая все, что охватило сейчас сердце фаэ - от отвращения до откровенной насмешки.
Все сменилось пресловутым любопытством - оно не раз спасало ее от необдуманных эмоций:
- Неужели он не сказал, кто я? Скрыл от Вас?! От Вас?!
- И что там, к слову, за наука? - чуть заискивающе задала она Айо вопрос, не в силах держать его под замком сдержанности и холодной вежливости.
Рядом с огнем холоду было не место.
|
|
70 |
|
|
|
|
Дракон вежливо улыбнулся на первую фразу - ему явно польстили слова Энии - и непонимающе-хмуро ответил на вторую:
- Дракон не станет спасать тебе жизнь, если не решит сделать тебя своим келаром, а ты уже старовата для обручения. Для тебя это может закончиться не обретением силы, а помешательством.
Третья фраза вызвала у Айо несколько брезгливую усмешку:
- Я не спрашивал, - и снова он не понял, чего хотела Эния. Или притворился, что не понял. А вот последняя реплика вызвала у него снова волну удовольствия и он охотно ответил:
- Наука страсти. Ты знала, что мы называем себя "сердце бури"? Такова жизнь тех, кого вы зовете драконами, - огромный хвост хлопнул по близлежащим валунам, спуская часть из них в бездну. - Быть в сердце бури, всегда искать страсти и никогда не удовлетворяться достигнутым. Те, кто устал от такого жребия, потухают, - Айо изрыгнул облачко огня, и оно, порхая, как мотылек, минут пять догорало в воздухе. Само. - И становятся горами. Или реками. Или морями. Или грозовыми тучами. Или штормом на море. Или молнией. Тогда в другом месте всегда рождается другой дракон, ибо если нас станет меньше хотя бы на одного, мир рухнет под тяжестью собственной устойчивости.
Айо посмотрел на Энию - как могло показаться, благожелательно.
- Кто-то ведь должен служить его изменению, поддерживать огонь, что согревает многих, - на долю мгновения взгляд дракона проник внутрь Энии и ей стало очень жарко. Потом все прошло.
|
|
71 |
|
|
|
|
- Тогда я спокойна, дорогой Айо, - непонятно было, на какую из фраз дракона ответила Эния, пока она не открыла вновь смеженные с плохо скрываемым наслаждением веки и не продолжила - страсть в надежных руках...ээээ....лапах, - она тряхнула огненной волной волос и улыбнувшись задорно, начала подъем обратно, хотя уходить отчего-то не хотелось.
|
|
72 |
|
|
|
|
Дракон не ответил, и Эния вернулась в замок. Это было то время, когда Эрнандо посещал свою возлюбленную уже не так часто, как до беременности - виной тому его забота о ребенке, как он говорил, потому как до родов оставалось два с половиной месяца и нужно было соблюдать осторожность. "Мне гораздо проще быть вдали от тебя, - уверял Келар, - чем сдерживаться в твоем присутствии. Ты еще соблазнительнее, чем обычно".
Но совсем отказаться от общения с возлюбленной он не мог, поэтому полторы недели спустя после разговора с Айо Эния смогла обсудить все, что узнала, с племянником.
|
|
73 |
|
|
|
|
- Эрнандо, дорогой, - насладившись ликом любимого, Эния принялась за главное, - с твоего позволения я все же побеседовала с Айо и он был столь любезен, что рассказал мне все, что касается вашей с ним истории, - ощущение, что дракон слышит каждое ее слово, не покидало фаэ и она старалась со всей точностью передать их беседу, при этом не гнушаясь многочисленными исполненными уважения фразами.
- Я обещала ему не претендовать на твое сердце, Эрнандо... - она умолкла, пытливо вглядываясь в лицо племянника и ожидая его реакции.
|
|
74 |
|
|
|
|
Эрнандо выслушал тетю очень внимательно, и ответ его был спокойным и уравновешенным, с оттенком серьезного уважения:
- Ты поступила правильно, любовь моя, дав это обещание. "Никогда не переходи дорогу дракону, если хочешь жить долго и счастливо", - так говорят в деревнях внизу, у подножия этих гор. Теперь его надо исполнить, - и фаэ посмотрел на Энию так, будто сомневался, что она сможет быть верной своему слову.
|
|
75 |
|
|
|
|
- За себя я не беспокоюсь, Эрнандо, - спокойно сказала Эния, но на имени племянника голос отчего-то дрогнул, - но поскольку опасность грозит тебе, - она стряхнула наваждение и улыбнулась, немного иронично, - уж поверь, тут мое слово твердо.
И не в силах больше сдерживаться, отошла к окну, надеясь, что вид равнодушных темных туч развеет нахлынувшую разом печаль.
|
|
76 |
|
|
|
|
- Какая уж тут опасность, - улыбнулся Келар. - Ты же решила не соперничать - значит, никакой опасности нет, - он подошел сзади, обнял ее и ласково прижался щекой к ее волосам. - Все будет хорошо. В любом случае, верно?
|
|
77 |
|
|
|
|
- Угу, - только и смогла сказать от подступившей горечи к горлу Эния и погладила обнявшие ее руки.
|
|
78 |
|
|
|
|
- Какая же я все-таки сволочь! - пробормотал Келар, обнимая Энию и целуя ее плечи и шею. И фаэ почудились в его тоне нотки восхищения.
|
|
79 |
|
|
|
|
Время то шло, плавно, как леди, ведомая кавалером в торжественном полонезе, то летело, как сорвавшийся с обрыва стриж, радующийся солнцу и скорому дождю. И к Энии пришло осознание одного неоспоримого факта: та фаэ, угрожавшая их Дому, не сама от себя говорила то, что говорила. Кто-то принуждал ее к этому. Тогда, на исходе августа, в библиотеке Келара, еще не связанная страстью к собственному племяннику, Эния Тинтур была права. За Аделаей фон Суэрнор действительно кто-то стоит. Но кто? Фаэ казалось, что это некая абстрактная сила, имени которой она не могла подобрать, а все мысли об обычных, земных кознях и интригах тонули в окружающем замок величественном пейзаже и вызывали недоверие: нет, не может быть такого - слишком просто, слишком обыденно.
И вот, наконец, роды. 4 января, как по графику. За пару дней Эрнандо забрал роженицу обратно в мир серой обыденности, и Эния не сразу смогла привыкнуть к убогости красок, отсутствию пьянящих ароматов и звуковой гамме,на несколько порядков короче той, что стала привычной за последние несколько месяцев.
Однако долго фаэ не смогла печалиться о смене обстановки - пришли роды, быстрые и легкие, но Эния, конечно, не могла о том знать, из-за отсутствия опыта в этом деле. Три-четыре часа - и малыш появился на свет. Как и предсказывал Эрнандо, - мальчик. Крепкий, золотоволосый и очень голосистый, - настоящее очарование, но это роженица поняла уже много после, а сейчас ей хотелось только спать.
Присутствовавший при родах врач-человек и парочка повивальных бабок из числа фаэ не могли скрыть своего удивления - конечно, у фаэ роды всегда в целом проходят легче, чем у людей, но случай Энии даже им, многоопытным и видевшим разные случаи, показался на удивление легким. Самой Энии так, конечно, не казалось.
|
|
80 |
|
|
|
|
На этом сон неизменно делает хитроумную петлю и возвращается к началу. И снова не разобрать, где сон, а где явь, и Эрнандо посещает свою фаворитку с единственной целью - снова и снова лишать ее доброго имени и самоуважения, заставлять переживать неуверенность и беспокойство, смотреть на утраченные возможности снова и снова, не давая ни пробудиться, ни осознать повторения... Такое наказание Келар определил за то, что тетя поманила его пальчиком, а потом вероломно увлеклась другим. А может, это всего лишь его мечта, которой теперь не суждено сбыться?
Иногда он посещает Энию и сидит рядом с ней, спящей на высоком пьедестале в зале со сценами любовной охоты. Фаэ облачена в белые одежды, будто невеста, и руки у нее сложены на груди, как у покойницы, но она дышит, и лорд порой заботливо убирает с ее лба непослушную прядку и смотрит на нее, равнодушно и грустно. Эния словно памятник самой себе, прекрасный саркофаг, обреченный на вечное заточение в склепе. Воспоминание о том, что могло бы сбыться, но так и осталось лишь призрачным видением - невозможным, но реальным в своей беспощадной жестокости.
|
|
81 |
|