| |
|
|
- Ну, я приготовил кое-что, - закряхтел Рилинн. - Правда, не для тебя... Но и толку от этих побрякушек особо нет. Она разобьет их со второй атаки.
Вздохнул. Посомневался.
- Я могу отделить заклинания от терема, но не уверен, что это именно то, что нам надо. Она сразу узнает об этом - как только потеряет контроль, - он оглянулся на вассалов. - Идеально выставить их вперед драться, а самим противостоять ее магии - тогда у нас есть шанс, но мы вроде поговорить пришли? Или?..
Поглядел в небо, затягивающееся какой-то странной сизо-серой пленкой, напоминающей объемистую воронку грязной воды.
- Я могу попытаться изменить ее память. Даже если у нее есть защита - хотя бы какая-то из моих магий должна сработать.
|
|
31 |
|
|
|
|
Судя по лицу Грау ему явно не нравилась идея выставлять других людей сражаться вместо себя.
- Мы пришли поговорить, не начинать войну. Начинать разговор с атаки на личность - не знак добрых намерений. - Подтвердил он, все так же тихо. Задрал голову, посмотрев на бледнеющее, тускнеющее небо, затем перевел взгляд назад, на занятых такими обыденными делами знакомых, новых и старых.
Подумал невпопад что только дождя тут не хватало, в этом стремительно-теряющем-идиллию-месте, чтобы окончательно испортить пикник.
- Нас пригласили, тем не менее. - И бродяга шагнул вперед. Фаэ не знают страха, и неизвестное не пугает их как людей. Нет в них той поджилочной дрожи, что заставляет людей с криком бросаться прочь - или вперед, действуя на ярости анти-страха, всецело выворачивая себя наизнанку, заставляя собственное ничтожество становиться их самым серьезным оружием.
Но что-то похожее на эту ярость, какое-то тяжелое, темное упорство заставляло Грау шагать вперед все эти годы. В эту минуту он понимал, что заклинания Аделаи скорей всего будут с серьезными последствиями, и, делая этот шаг, он лишь надеялся что сможет выдержать как выдерживал ранее и сможет продолжить идущему следом Рилинну дорогу.
Нет, изменениями памяти ничего не решить. Из всего случившегося, возможно они более всего привели к этой чудовищной ситуации. Грау надеялся, что старшему брату хватит мудрости удержаться от поспешного шага. Магия ничего не исправит там, где болит душа.
|
|
32 |
|
|
|
|
Магия обняла Грау тысячей мелких иголочек по всему телу, как бывает, если отсидеть ногу, спряталась холодной змейкой за шиворотом. Ощущения несильные и не сказать, чтобы особенно неприятные, но есть, а это значит, что магии здесь и в самом деле много и она очень и очень сильная. Позади ахнула Алэста, Рилинн вздохнул, пожал плечами и направился было следом...
- Подождите! - старшая дочь Брана ринулась прямо через кусты, к уходящим в терем дядям. - Зеркало! - запыхавшись спросила она. - У вас есть зеркало?
Рилинн обернулся к ней:
- С чего бы?
- Tогда вот, возьмите, - она всучила старшему небольшое металлическое зеркальце с ручкой. - Я вытащу вас, если что...
Маг хмыкнул, пожал плечами и отдал зеркало Грау.
- Мне это все равно не понадобится. Идемте, - и он сделал знак своим вассалам. Tе послушно последовали за ним.
Фаэ поднялись по гульбищу на второй этаж и вошли в единственную найденную ими дверь. Внутри терема после узкого предбанника они попали сразу в обширный покой, где вдоль деревянных стен стояли лавки, покрытые алыми, как свежепролитая кровь, коврами. Справа - одно из двух окон, что видны снаружи на втором этаже, - узкое и невысокое, оно не в состоянии полностью осветить помещение, отчего здесь царит неприятный полумрак. Других дверей, кроме той, через которую они вошли, не видно, но совершенно очевидно, что они должны быть - терем снаружи выглядит намного больше, чем эта комната, а значит, либо в терем должен быть еще один вход, которого они не заметили, либо из этой комнаты есть еще один выход.
Аделая, подобно королеве из сказок, восседала ровно напротив входа. Она сидела за украшенной орлиными перьями прялкой и сучила нить, и веретено, увенчанное бриллиантом, негромко жужжало по полу.
- Наконец-то, - улыбнулась женщина. - Я думала, что никогда не дождусь вас, милостивые государи.
Вассалы Дома заняли место в ближайших к двери углах - один с Рилинном, чуть закрывая его от Аделаи, словно бы невзначай, два других напротив них, они явно что-то готовят. Хозяйка взглянула на них презрительно и как будто забыла о них, переключившись на вошедших. Веретено зажужжало чуть громче и двигаться стало чуть быстрее.
|
|
33 |
|
|
|
|
Перехватив взгляд Рилинна, Грау едва заметно покачал головой и затем перевел взгляд обратно на Аделаю. Он не знал что именно он скажет этой молодой женщине, столь уверенной в себе и в том, что она делает. Она не походила на жертву или безумную, - напротив, выглядела как королева на троне своей силы, - но всё, что бродяга знал о ней и Бране, и всё, что он знал о ней сейчас, кричало о том, что это благостное впечатление лишь фасад, отравленная маска над той Аделаей, что любила и была любимой.
Можно ли снять эту маску, можно ли думать, что она не приросла еще намертво? Можно было надеяться. И нельзя было уйти, не попытавшись.
- Я действительно говорю с Аделаей фон Суэрнор, возлюбленной Брана ди Кондор и матерью Эрнесто ди Кондора? - Уточнил он, наклонив голову в вежливом приветствии.
|
|
34 |
|
|
|
|
Рилинн сделал вид, что не заметил знака Грау. Хотя он, определенно, видел его. Веретено на миг остановилось, повисло в воздухе и вновь начало свою песню. Аделаю передернуло. Что-то темное, темное и злое, выплыло на мгновение наружу и тут же спряталось... нет, было скрыто под маской самообладания и величия. Фаэ чуть вздернула подбородок.
- Меня действительно нарекли Аделаей при рождении, но я не принадлежу Дому Суэрнор. Как и Глава Вашего Дома отказался от меня, - голос на мгновение дрогнул и зазвучал с новой силой и пленительной мелодичностью. - А Вы умеете клевать, Кондор. Пришли, чтобы посмеяться надо мной еще раз? Считаете, мало унижений я от вас видела?
Аделая судорожно сглотнула, но продолжала держать спину прямо. Пожалуй, даже чересчур прямо. И об Эрнесто она не сказала ни слова.
|
|
35 |
|
|
|
|
Бродяга сделал шаг вперед и показал пустые руки. Знак мира. Будь у него вода, он предложил бы ее скрытой в полумраке женщине.
- Мое имя Грау. - Представился он просто. Они никогда до этого не были представлены друг другу официально, и казалось бы, мелочь, но именно мелкие детали сейчас больше всего кричали о происходящем. Диссонанс между голосом и взглядом, между движением горла и движением пальцев, между тенью и патокой.
Между ней и тем, что ее терзало все эти годы. Терзает ее все эти годы. Нынешнее время, нынешний момент.
Это скрытое под кожей, вросшее в кости желание добраться до обидчика и воздать ему сторицей за каждую секунду боли и унижения было слишком знакомо самому бродяге, слишком свежо в памяти, несмотря на прошедшие годы, несмотря на прощение. Но если Грау на его дороге встречались и убийцы, и спасители, Аделая была в абсолютном, невероятном одиночестве. Никто не перерезал ей горло, но никто и не подал ей руки в ту минуту, когда мир становился беспросветным.
Ты можешь отказаться от мести, чтобы не стать тем, что ты ненавидишь больше всего.
Ты можешь отказаться от мести, когда понимаешь - некому и незачем мстить.
Ты можешь отказаться от мести, если человек, что желал ее и тот человек, что ты есть каким-то образом оказались двумя разными людьми.
Глядя на эту царственную молодую женщину, восседающую в центре места могущества самого волшебного из миров и прядущую самую могущественную из виденных им магией, Грау больше всего хотел взять ее за руку и вывести к солнцу, к ветру и к другим хорошим вещам.
- И в моих мыслях нет желания смеяться над Вами или унижать Вас. Всё, что я хочу, - это рассказать Вам правду о том, что случилось и о том, что продолжает случаться прямо сейчас. Бран не отказался от Вас по своей воле, Аделая. Он никогда не смог бы сделать это по своей собственной воле. Его любовь к Вам - это та истинная любовь, что преодолевают всё, даже смерть. Его разлучили с Вами, но его сердце не забыло Вас, хотя он был вынужден забыть многое другое. Вы вправе не верить мне, конечно, но я могу поклясться Вам самым дорогим что у меня есть в том, что лишь после смерти, что есть свобода от всех нитей судьбы и разлук, он снова смог чувствовать и жить, как жил тогда, когда Вы были рядом с ним. И когда я спросил Ваше имя, я хотел знать - и сейчас хочу - Вы ли та девушка, что делает его таким счастливым, каким я не видел его уже долгие, долгие годы. Могла ли Аделая, которую знал он и которую не имел счастья знать я, считать людей своей добычей, и мстить детям, что не были даже рождены все эти годы назад, как та Аделая, которую я знаю сейчас.
Говоря Грау подошел еще на несколько шагов, оставив Рилинна позади. Он смотрел лишь на женщину, полускрытую тенями и паутиной магии.
- Вы знаете правду теперь. Ответьте мне тогда, Аделая, как просящему, не как осуждающему. Пожалуйста. Кто вы?
Остановился, ожидая ответа, чем бы он ни был.
Сейчас все зависело от Аделаи. От правды, единственной правды которую он мог сейчас отдать ей и которой желал взамен.
|
|
36 |
|
|
|
|
Аделая слушала Грау зачарованно, казалось, на мгновение в ней пробудилось детство и ее первая любовь, когда она впервые подняла глаза на мужчину и этим мужчиной оказался Бран ди Кондор. А потом ее плечи поникли, она отвела взгляд и просто ответила:
- Я не смогла сделать его счастливым, поэтому, - она снова посмотрела на Грау, светло, даже с кротостью, хотя слова ее были полны горечи, - давайте играть честно. Вы убьете меня, как и намеревались, когда вошли сюда, а я сделаю, что смогу. Может быть, даже убью вас или захвачу в плен, чтобы шантажировать вашего нового Главу, - как я сделала это с прежним наследником. Лаэр - так его звали? Я прочла это в его памяти...
Отвела взгляд. Чуть помолчала. Улыбнулась. И снова, глядя собеседнику в глаза:
- Я - та, кто не сдается и не отступает. Я убивала людей, и фаэ, чтобы получить желаемое. Мне никогда не смыть этого позора, так что незачем оглядываться и думать о том, как оно могло бы быть, если бы никто нам не помешал. Я никогда не была достойна Брана и всегда знала это. Знала... так что не говорите мне о нем, он сделал свой выбор. Даже если его заставили, ничто не убедит меня, что он не несет за свое решение ответственности. Tолько не Бран.
|
|
37 |
|
|
|
|
Позади раздался какой-то странный звук - это Рилинн осел на лавку, держась за сердце и судорожно хватая ртом воздух. Его вассал обеспокоенно принялся хлопотать вокруг него.
|
|
38 |
|
|
|
|
Грау покачал головой и сделал еще один шаг вперед. Она здесь. Она все еще здесь.
- Вы не чудовище, Аделая. Не дракон, которого отважные рыцари пришли убить, чтобы спасти королество. Я пришел сюда с миром, и надеюсь, мой старший брат будет мудр, несмотря на все его опасения.
Еще шаг. Грау забыл о ноже, слушая ее голос, обвиняющий себя во всех смертных грехах ее собственной вселенной.
Я слишком слаба. Я слишком ничтожна. Я покрыла себя позором. Мне никогда не вернуться домой.
Бесчестие и отчаянье.
Песок пустыни, заметающий следы, злое солнце, горящее на плече, темная кровь вдоль клинка, в темноте вырывающегося из ножен чужой спины. Нет выхода, кроме как идти вперед, к цели. Но дойдя - та ли эта цель, тот ли этот дом? И что ты будешь делать, бродяга, когда дойдешь и поймешь, что тебе некуда больше идти?
Давайте играть честно? Давайте, Аделая.
- Чтобы вернуться домой, один бродяга совершил множество преступлений и поступков, недостойных даже нищих этого королевства. Шел, как и вы, к цели, также как и вы, сквозь годы и годы, с единственной целью отомстить тому пожилому фаэ, что сейчас готов умереть от сердечного приступа за моей спиной. И это прошлое, также как и ваше, не изменить, даже если бродяга сменит кожу на новую гладкую шкурку. Ничто не сможет изменить этого. Это то, что определяет нас. Но это не всё, что определяет нас. Среди наших ошибок есть наши правильные выборы, среди нашей жестокости есть наше прощение, среди нашего отчаянья есть наш покой, и мир, и милосердие, и они такая же часть нас как и вся та кровь, что остается на наших руках. Это наш выбор, ваш и мой. Наш собственный выбор.
- Бран был счастлив с Вами, Аделая. - Правда, снова лишь правда, глаза в глаза, открытые руки. - И, чтобы не твердили мои и ваши родственники, ему наплевать на разницу в ваших статусах, потому что истинной любви всегда плевать на эти условности. Бран знал все о всех преступлениях бродяги, и он принял его. Вы - же его настоящая любовь. Почему Вы столь упорно отказываетесь верить в хорошее? Почему Вы отрезаете себе все пути к счастью, не оставляя даже самой крошечной надежды?
Еще шаг? Да, еще шаг. Нет, он не хочет ее убивать. Она здесь, она все еще здесь.
- Вы хотите чтобы Бран нес отвественность за свое-не свое решение. Вы достигли своей цели в этом - он умер и продолжает умирать в боли, величину которой я не могу себе представить, его смерть вызывана вашим проклятием. Ваш с ним сын готов пожертвовать собой, чтобы хоть как-то остановить вашу месть. Рилинн умирает. Я не могу Вам противостоять, а дети молоды и неопытны. Ваша же месть ведет вас дальше, пока ничего не остается от ваших врагов. У Вас получится это. Вы сотрете дом Кондора с лица земли, даже если это не приносит Вам самой радости. Но скажите мне, Аделая, что останется тогда от вас, кроме горечи и боли, и пустоты, которую вы никогда и ничем не сможете заполнить? Я не говорю о прошлом, которого не изменить. Но это, - он взмахом руки очертил терем и паутину полутеней, не отрывая взгляда от девушки. - Это действительно то, чем Вы хотите стать?
|
|
39 |
|
|
|
|
- Не подходите, - побелела Аделая. - Я не отрезаю себе пути к счастью - я всего лишь смотрю правде в глаза. Я не тешу себя глупыми надеждами, я не лгу - ни себе, ни другим. Я честна, в отличие от Вас.
- Бран никогда не будет со мной. Никогда! Потому что он женат. Он никогда по своей воле не изменит жене. Он умер, Вы говорите? Он заслужил это, но теперь точно все кончено.
- От меня ничего не останется, Вы правы, но Вы не понимаете - не хотите понять: я желаю этого. Я уже стала тем, что Вы видите...
Веретено остановилось. Аделая опустила глаза.
- Что Вы имели в виду, когда сказали, что он продолжает умирать? - еле слышно поинтересовалась она.
Рилинн на своем месте окончательно затих. Послышалась возня - это вассалы выносили его прочь из терема.
|
|
40 |
|
|
|
|
Грау сделал шаг вперед.
- Правда в том, - еле слышно ответил он, как если бы эта тишина была их собственным, отдельным от всей остальной вселенной секретом. - Что Кэтлин ди Кондор, в девичьестве ди Вьюн, умерла пять лет назад. Вы знали это? Вы знали то, что их брак был безрадостным? Что она любила его, но он никогда не ответил взаимностью, потому что его сердце принадлежало Вам. И правда в том, что ее нет рядом с ним в том посмертии, что он выбрал для себя. Бран ди Кондор продолжает умирать, и будет умирать еще долго - пока его сил, его памяти, его души хватит тащить на себе всю боль Вашего проклятия, Аделая. Он взял его на себя. Он один взял его на себя. Он умрет окончательно, чем-то большим чем смерть души, когда его силы подойдут к концу. Он сильный, мой брат Бран, и его хватит надолго. Возможно достаточно надолго, чтобы увидеть как все, что он пытается защитить, пойдет прахом. Надежда глупа, Вы сказали? Но это все, что у него есть. Это - и долг, и вера. И любовь. Что есть у Вас, кроме мести, и силы, толкающей вас дальше и дальше по этому пути? Я верю, что что-то есть. Что-то отчаянное и болящее, но живое. Желающее любить и быть любимой.
Правда, Аделая. - Отвечает его взгляд. Он стоит совсем рядом с девушкой, - Я видел его. Его боль, его улыбку.
- Я открыт. - Произносит Грау столь же тихо. - Если Вы не верите словам, вот мой разум. Мне нечего скрывать. Посмотрите правде в глаза, если осмелитесь.
|
|
41 |
|
|
|
|
Аделая в глазах Грау начала двоиться - одна сидит с кроткой улыбкой, спокойно встречая любые слова, любые обвинения, вторая, дрожа всем телом, порывается встать, убежать, скрыться... Минута - и все проходит. Фаэ нагнулась, чтобы поднять веретено, и, когда она выпрямилась, бродяга увидел на ее руках слезы.
- Ваш дар слишком щедр, Грау. Могу ли я попросить Вас? - говорит так, будто слезы душат ее.
|
|
42 |
|
|
|
|
Грау преклонил перед ней колено, как старомодный рыцарь перед дамой сердца. Он протянул ей левую ладонь, от сердца, три пальца, открытым жестом. Коснулся ее ладони, чтобы лишь ощутить влагу.
Вода, соленая как вода всех океанов разлук. Вода от чистого сердца. Она все еще там.
Мы не можем изменить прошлое, но мы можем изменить будущее, Аделая. Это правда. Мы можем изменить его прямо сейчас. К лучшему.
Они оба убийцы, оба носят шрамы, оба стали чем-то не тем, чем хотели бы стать годы и годы назад. Но он не мог просто бросить ее здесь одну. Превращаться и дальше в то, чем она сама ненавидит становиться.
- Пожалуйста, Аделая. - Он говорит и одновременно словно бы умоляет вернуться ту дрожащую, живую девушку. Как в "Пожалуйста, не уходи, Аделая."
|
|
43 |
|
|
|
|
- Убейте меня, - по-детски всхлипнула фаэ. - Я не хочу от Вас ни красивых слов, ни красивых жестов. Просто... убейте меня. Пожалуйста!
И в этом последнем слове слышится даже не просьба - мольба.
|
|
44 |
|
|
|
|
Да, возможно последовать этой мольбе было бы правильно. Быстро. Чисто. Он мог убить ее безболезненно, так, что она даже не заметит.
Один удар решит все проблемы, не так ли, бродяга?
Но он не мог закончить это так. Дать ей умереть такой потерянной и одинокой.
Потому что было другое будущее. Лучшее будущее ради которого стоило идти на риск. Будущее, о котором было можно надеяться.
Вместо ответа Грау обнял Аделаю, как обнял бы давно потерянную сестру, воскресни внезапно Эдуарда из мертвых, неуклюже, но крепко.
- Это тяжело, я знаю, - прошептал он ей и бережно скрыл ее ладонь в своих. - Но это не место и не время для такого конца. Идем со мной. Пожалуйста.
|
|
45 |
|
|
|
|
Аделая плакала и больше не сопротивлялась Грау. Дала себя обнять, и слезы ее катились по шее бродяги, затекали за шиворот, превращали воротник в мокрый кусок ткани... Она не спрашивала почему, не хотела узнать зачем - вся жизнь слилась в одно долгое мгновение, где боль и облегчение смешались, и уже нельзя было сказать, горько ей или радостно.
Веретено с глухим стуком упало и покатилось по полу, звук делался все тише и тише, и в тереме светлело, словно на улице выглянуло из-за туч солнце.
- Дядя, как Вы? - ворвалась в комнату взволнованная до глубины души Алэста. - Заклятие исчезло...
И остановилась на пороге, с недоумением разглядывая представившуюся ей картину. Из-за плеча старшей дочери Дома выглядывал смущенный Сандел фон Эйвердинг, вассал Кондоров.
- Лорд Грау, лорд Рилинн... - в руках у него висело нечто, напоминающее жилетку, сплетенную из человеческих волос.
А веретено закатилось под лавку и стихло, как будто его никогда и не было.
|
|
46 |
|
|
|
|
Грау обернулся, продолжая обнимать Аделаю так, словно боялся что она исчезнет как дым. Или что исчезнет он сам, оставив ее одну.
То, что произошло только что связано их невидимыми узами доверия, но Грау был рад этим узам и не мог предать их.
- Всё в порядке. - Успокоил он Алэсту негромко, словно боясь неосторожным словом разрушить происходящее, и перевел взгляд на Сандела, на волосы Кристины Стаут в его руках. - Что с Рилинном? Он жив?
|
|
47 |
|
|
|
|
- Жив, - кивнул молодой фаэ и сглотнул. - Он просил передать Вам это, но, как я вижу, она Вам уже не понадобится. Я верну ее лорду Рилинну. Извините.
Поклонившись, он скрылся из виду.
- С Рилинном все в порядке, - подтвердила Алэста. - Иррион занялся им и не успокоится, пока не поставит на ноги. Дядя, конечно, слаб здоровьем, но не настолько, чтобы с этим ничего нельзя было сделать.
Она прислонилась к косяку и смотрела, как солнечный свет, пробивающийся сквозь щели в крыше, окутывает фигуры Грау и Аделаи легким светящимся покрывалом, словно молодой побег вьется вокруг старого пня.
|
|
48 |
|
|
|
|
- Хорошо. - Улыбнулся краем губ Грау и несильно сжал ладонь Аделаи в своей. Стоя в солнечном луче, он уже слышал ту дорогу, которой желал следовать, и мир начал неуловимо меняться, повинуясь дарованному ребенком-леприконом желанию. Там сдвинулась тень, там сквозь тусклый багрянец ковра вдруг проступил лиственный осенний узор. Пора было отправляться? Да, пора.
- Алэста, мы уходим на какое-то время. Не ждите нас, возвращайтесь домой. Надеюсь, всё будет хорошо.
Надеюсь, все будет хорошо.
Надеюсь, Рилинн выздоровеет, и всё вы вернетесь домой, и никто больше не будет пленником этого странного места теней и нитей. Надеюсь на Брана, на Аделаю, на дорогу, что вновь сведет их вместе.
На хороший конец истории.
|
|
49 |
|