Шанхай 1935 | ходы игроков | Ветка Сыма Тая и Абэ Дзиро

24.10.1935 8:01
Шанхай, Международный сеттльмент,
Нинбо-роад, детективное агентство Сыма Тая

О надменности и чванстве шанхайцев, считавших себя привилегированной кастой среди полумиллиардного китайского населения, ходили легенды, и, в отличие от многих других, этот стереотип действительно имел под собой основания — пускай уж и невозможно было в стремительно растущем мегаполисе найти шанхайца в четвёртом поколении, да и тех, у кого здесь родились хотя бы бабка с дедом, было днём с огнём не сыскать, но вот уж зато если ты сам родился в Шанхае, то и зазнайство ты впитывал в кровь вместе с шанхайским диалектом, на котором ты демонстративно разговаривал с другими уроженцами Шанхая на зависть понаехавшим провинциалам, тщетно силящимся разобрать пару слов.

Шанхайцы ходили, задрав нос перед всеми. Ты понаехал из провинции Цзянсу или Чжэцзян? Ты трамваев уже не боишься? А к светофорам привык? Из Бэйпина? И как там ваши загаженные верблюдами хутуны, дерьма всё ещё по колено или отчерпали? Из Маньчжурии? (в сторону) Что ж вас там японцы-то всех не перебили, а?.. Из Гуанчжоу? Бедняжка, здесь нет тараканов, придётся тебе привыкать есть что-нибудь другое. Из Сучжоу? У вас красивые каналы и девки: если бы убрать всё остальное, Шанхаю получился бы неплохой пригород. Из Ханчжоу? У вас красивое Западное озеро, а девки красивей в Сучжоу, так что из вас и пригорода не получится. Из Нанкина? Столичная штучка, думаешь? А ну-ка, сколько у вас в Нанкине небоскрёбов? Вот то-то же. Ты из провинции Сычуань??? Извини, у тебя точно нет блох?

И только два китайских города было, при упоминании которых шанхайцы смущённо прятали подальше свою спесь: Гонконг и Макао. Эти два города были населены такими же южными китайцами, как и в соседнем Гуанчжоу, вот только помимо кантонского, говорили все тамошние жители на английском или португальском, имели западные имена и, самое-то главное, ещё и подданство западных держав, надёжно защищавшее их везде, где бы они ни жили. А ещё гонконгские китайцы пили зелёный чай из европейских чашек и даже — о ужас и анафема для всех материковых китайцев! — понабрались от англичан привычки пить чёрный (красный) чай с молоком!

Разумеется, не стоит думать, что все гонконгцы жили как короли. Гонконг, как и Шанхай, был быстрорастущим (хоть и меньшим по размеру — хоть чем-то могли утешиться шанхайцы) городом, и далеко не одни лишь богатеи-тайпаны жили там: Виктория-харбор была переполнена грязными джонками, на которых в отсутствие крыши над головой ютились целые семьи, на Новых Территориях стояли диккенсовские потогонки, в которых с утра до ночи трудились тысячи рабочих, десятки тысяч людей, скученных в жарких и влажных трущобах района Сайинпунь, гибли от чумы и холеры, а лаоваи (или, по-кантонски, «гвайло») жили себе в отгороженном районе на Виктория-пик, куда китайцев начали пускать только пять лет назад (собак, надо думать, пускали и ранее).

Сыма Тай (Дэвид Сыма) родился и вырос в Гонконге. Он тоже был подданным Великобритании, прекрасно говорил на английском языке (куда лучше, чем на стандартном китайском, который, в отличие от кантонского, не был ему родным), а к тому же ещё был отпрыском одного из самых известных китайских родов и даже потомком древних китайских императоров и великого историка Сыма Цяня. Одним словом, Дэвид Сыма был непростым китайцем.

Между тем, Дэвид не был богачом — богатства автоматически не даёт ни британское подданство, ни даже двухтысячелетняя родословная: сколько их таких, Сыма, в Китае? Если бы каждый Сыма был богачом, то никому другому во всём Китае бы и гроша не досталось (а ведь есть ещё и потомки Конфуция, и Чжоу Дуньи, и прочих). Иными словами, гонконгские Сыма богатством не блистали, и Дэвид жил тоже скромно. Впрочем, богатства фамилия Сыма не могла дать, а вот гуаньси, то есть связи — вещь важнейшую для любого китайца, хоть из заснеженного Харбина, хоть из экваториального Сингапура — давала, ведь сколько их таких, Сыма, в Китае?

Так и здесь: когда в 1920-м году молодой ещё Дэвид по своим обстоятельствам переехал в Шанхай, местные Сыма, конечно, помогли ему здесь устроиться, найти жильё, ссудили и деньгами под скромные проценты на первое время — и дело пошло! Не очень быстро, без особенных амбиций — но двигалось дело, приносило доход и давало уверенность в завтрашнем дне. Ну а то, что растёт не очень быстро — ему ли, человеку с двухтысячелетней родословной, куда-то спешить?

Сейчас, через пятнадцать лет, штат детективного агентства Сыма Тая всё ещё насчитывал пять человек, на троих больше, чем пятнадцать лет назад. Располагалось агентство на первом этаже дома по Нинбо-роад — не самой шикарной улицы, не самой дорогой, но зато в самом центре Сеттльмента.

Японский господин, у которого была назначена встреча с хозяином агентства, огляделся по сторонам, увидел в арке дома табличку «Детективное агентство Сыма Тая во дворе направо», прошёл через арку в тесный дворик, в котором заметил припаркованные «испано-сюизу» и новенький «форд», нашёл нужную обитую кожей дверь, нажал на кнопку звонка.

Дверь японскому господину открыл вертлявый и худенький паренёк девятнадцати лет с короткой стрижкой, татуированной головой дракона, выползающей по шее из-под высокого воротника шерстяного свитера и аж целыми шестью пальцами на каждой из таких же татуированных рук. Парня этого звали Хуан Хуафань, и работал он у господина Сыма около года. Образования какого-то серьёзного у этого парня не было, из иностранных языков знал он один пиджин-инглиш, ни в чём особо не разбирался, зато был уличным парнем и знал кое-кого из банды Чжан Жэнькуя (которой, кстати, Дэвид отстёгивал ежемесячно кое-какие суммы), ну и, надо думать, работал и осведомителем для людей Чжана в агентстве Сыма. Вообще-то вещи, которыми агентство Сыма занималось, людей Чжана не сильно интересовали, а потому Сяохуан был безопасен, безобиден и полезен. Число «шесть» в китайской нумерологии означает коварство, и потому шестипалый Хуан Хуафань мнил себя прирождённым конспиратором и беспринципным злодеем, не являясь, однако, ни тем, ни другим — для конспиратора он был слишком простодушен, а для злодея — по-хулигански добродушен (ограбить человека можно, но потом ещё и избивать-то — зачем?) и честен. Наверное, благодаря своему последнему качеству Сяохуана и отправили из его банды присматривать за агентством Сыма. Роль шпиона коварному Сяохуану нравилась, и тот, разумеется, ни капли не подозревал, что начальнику давным-давно всё о нём известно.
— Господин Тяньчжун? — обратился Хуан к стоявшему на пороге Дзиро. — Добро пожаловать, добро пожаловать, — парень с поклоном отвёл в сторону тихо прошелестевший занавес из нанизанных на нити тонких красных палочек и поёжился, — прохладно-то сегодня как, а? Всё, осень пришла.

Дзиро вместе с Хуаном прошли по узкому тёмному коридору. Боковая дверь отворилась, и в коридор выглянула молодая миловидная круглолицая девушка с завитыми волосами в скромной блузке, брюках и накинутой на плечи шали. В руках она держала дымящийся чайник.

Девушку эту звали Бу Хуэй, и с именем ей в жизни очень не повезло. Вообще-то звали её Пак Хей, потому что она была кореянкой, переехавшей с семьёй в Шанхай в одно время с Сыма, только было ей тогда десять лет, а ему двадцать. По-корейски Пак Хей звучит нормально, но вот по-китайски слова «бу хуэй» означают «не умею» — так её, разумеется, все с детства и звали, Неумеха. Девушка, конечно, пыталась избавиться от прозвища и даже взяла себе другое имя, распространённое и в Корее, и в Китае — Пак Мин Чу (Бу Миньчжу), но так никто её не звал, потому что Бу Миньчжу было скучным именем, а вот Бу Хуэй — забавным.

Как и подобает азиатке, Бу Хуэй, если и обижалась на прозвище (а Сыма видел, что обижалась, и ещё как!), то ни крика предпочитала не поднимать, ни дуться даже показательно не спешила, а вместо этого только скромно пожимала узкими плечиками, уже привыкла, дескать, и молча доказывала делом несостоятельность насмешек. Умела Бу Хуэй, конечно, не всё, но вот уж что умела, то умела хорошо — толстые телефонные и адресные справочники, которыми были заставлены шкафы в агентстве, она чуть ли не наизусть все знала, а уж если требовалось найти какую-нибудь заметку в газете десятилетней давности, то в библиотеку нужно было посылать именно её — и уж можно было быть уверенным, что без нужной заметки она оттуда не выйдет. Ровно с таким же старанием и обстоятельностью подходила Бу и к остальным заданиям — будь то стенографирование прослушиваемых телефонных переговоров (да-да, и таким иногда баловались Сыма и Ко., только тсссс, муниципальной полиции ни слова!) или заваривание чая для всей фирмы. И даже жениха Бу нашла так же обстоятельно, быстро и безошибочно, как номер в справочнике — ещё месяц назад никто ничего о нём не знал, а вот на прошлой неделе Бу объявила коллегам, что в следующем году выходит замуж за какого-то стоматолога. Вот так-то.

Бу Хуэй выполняла ещё и обязанности секретарши (держать отдельного сотрудника на этой должности было бы расточительно), и потому Дзиро сразу понял, что видит перед собой ту самую девушку, с которой говорил вчера по телефону. Увидев Дзиро, Бу Хуэй поклонилась и ушла вместе с чайником обратно в комнату, откуда вышла. Иногда она вела себя странновато, да.

Хуан, в очередной раз поклонившись, открыл перед Дзиро дверь, и японец вошёл в небольшую комнату с двумя узкими окнами. Под потолком комнаты висел сейчас не работающий вентилятор с длинными лопастями, вдоль стен стояли застеклённые шкафы, наполненные книгами, папками и справочниками, а на стене висела большая карта Шанхая, утыканная булавками с прикреплёнными к ним листочками. На другой стене, между выходящих во двор окон, висела доска, куда детективы прикрепляли какие-то газетные вырезки — сейчас они тут висели уже в несколько слоёв. Помимо этого, стены были покрыты и другими бумагами, картинками и фотографиями, так что обоев под ними уже и видно-то не было. Близ двери стояла вешалка, завешанная пальто и шляпами, а в середине комнаты, между тремя столами, также заваленными бумагами, стоял большой масляный электрообогреватель — действительно, с утра было прохладно.

За одним столом сидел русоволосый полноватый кареглазый европеец средних лет, одетый в полосатый пуловер с треугольным вырезом и в чёрные нарукавники. Увидев гостя, детектив встал из-за стола и поклонился. Дзиро безошибочно определил белоэмигранта — даже и не видя человека в лицо, а просто узнав, что в детективном агентстве со штатом пять человек работает лаовай, можно было не сомневаться в его национальности — ну правда, не британец же пойдёт работать в такое место?

Дзиро, в общем-то, был прав в своём предположении, но чуть-чуть всё-таки ошибся: русский был не совсем русским, а татарином по имени Наиль Галимжанов. Казалось бы — зачем детективному агентству нанимать эмигранта? Но смысл был: во-первых, у Наиля были связи в русской колонии в Шанхае, во-вторых, он мог, не вызывая подозрений, шпионить за людьми в местах, где преобладали европейские лица (тюркские черты у него не были сильно выражены), да и боевой опыт мог пригодиться — как-никак Наиль отшагал вместе с белыми армиями всю Сибирь с запада на восток, а потом воевал в Китае наёмником ещё и в двадцатые, пока не получил тяжёлое ранение в 1924-м году (от ранения, кстати, эмигрант так до конца и не оправился и до сих пор прихрамывал). После этого Наиль и обосновался в Шанхае, работал тут сначала охранником, а затем семь лет назад нанялся в агентство Сыма. Дэвид сначала побаивался было, что Наиль окажется подвержен присущей русским эмигрантам меланхолии, которая могла бы сильно мешать работе, но, к счастью, ошибся: во-первых, Наиль почти не пил (хоть особо религиозен и не был), а во-вторых, то если даже о чём-то и тосковал, то виду не подавал, лишь один раз признавшись, что плохо быть единственным татарином на весь многомиллионный Шанхай: по-русски-то ещё тут есть с кем поговорить, а вот по-татарски, авызыңны сөгим, — разве что сам с собой. Ну или с уйгурами, но они его почти не понимают. С дочками своими, во всяком случае, Наиль по-татарски не говорил, видимо, не желая забивать детские головки ненужными знаниями — и без того говорят по-русски, по-китайски и по-английски немного, а татарский — кому он тут, в Шанхае, нужен?

За столом напротив сидел китаец — худой и высокий. Этот детектив с первого взгляда впечатление производил неприятное — на обтянутом смуглой кожей бритом черепе выделялись впалые сизоватые от бритья щёки и маленькие глубоко посаженные чёрные глазки под высоким и узким лбом. Этот был одет в приличный костюм-тройку с запонками и платочком, торчащим из кармана. Вперившись чёрными глазками в Дзиро, детектив привстал и поклонился, а затем сел назад и пристукнул пару раз суховатыми пальцами по столу.

Это был Чай Чжиюань или, по-английски, Джеки Чай — заместитель Дэвида и самый первый из его сотрудников. Когда-то давно Чай работал грузчиком в Пудуне, пил дешёвое рисовое вино из блюдец в тамошних кабаках, бил другим грузчикам морды и носил обноски. Но молодому детективу из Гонконга, только что приехавшему в Шанхай, требовался помощник, и, так как за неимением средств жил Дэвид сначала именно в Пудуне (любому, видевшему вблизи Хак Нам (ссылка, никакой Пудун не страшен), то и нанял Дэвид своего ровесника-грузчика, тем более что тот и работать был согласен за еду, выпивку и место в углу. Парень неожиданно оказался толковым — благодаря своей рабочей закалке выносливым как лошадь и таким же неприхотливым. Стоять под дождём двенадцать часов, ожидая появления неверного мужа у дома любовницы? Легко. Бродить за человеком целый день, не имея возможности зайти перекусить? Так в порту тоже целый день голодный ходишь туда-сюда, только ещё с кирпичами на спине. Плюс к тому, Чай Чжиюань знал новый для Дэвида город, а к тому же был ещё и умён. Так и вышло, что работал он на Сыма Тая вот уже пятнадцать лет и уходить никуда не собирался.

Конечно, за пятнадцать лет Чай изменился. Он полюбил комфорт и дорогие вещи — естественная метаморфоза для человека, первые двадцать лет жизни прожившего в глубокой нищете. На то, чтобы роскошествовать по-королевски, зарплаты Чая, конечно, не хватало, но на что хватало, на то он и тратил, а если не хватало, то занимал — после покупки своего нового форда Чай из долгов так и не вылезал, да и не стремился, похоже, занимая всё больше и больше на разные новые вещи. Не собирался Чай больше и выстаивать под дождём сутками — хватит, говорил, есть кому помоложе этим заниматься. Иногда ворчал и умничал, подвергая сомнению авторитет босса. Был подвержен запоям и загулам. Много у него недостатков было, чего уж там. Но пятнадцать лет опыта, да и не просто опыта, а совместной работы, перекрывали всё: если кому-то здесь и можно было верить безоговорочно, то это Чай Чжиюаню. Дэвиду никогда не приходилось приказывать подчинённому убить человека, но он знал, что прикажи он это Чаю — тот удивится, поворчит себе под нос, потребует прибавку к зарплате, конечно, а потом пойдёт и убьёт.

Дзиро перевёл взгляд на третий стол, стоящий напротив выхода. А это, конечно, сам начальник — средних лет аккуратно подстриженный круглолицый китаец в очках в тонкой металлической оправе.

Если Вы частный детектив, то встречая незнакомого человека, где бы то ни было, Вы внимательно рассматриваете его, оцениваете поведение, анализируете реплики и жесты, причем стараетесь делать все это незаметно, скрытно. Чем больше у Вас опыта в этом деле, тем меньше времени уходит на формирование первого впечатления о незнакомце. К примеру японский господин, несколько мгновений назад оказавшийся в кабинете, показался детективу Сыма весьма практичным человеком. Его немногословность, внешнее спокойствие, пунктуальность, говорили о деловом подходе в решении своих, несомненно важных, вопросов. Детектив Сыма ценил в людях эту деловитость. Редко приходится общаться с обстоятельными людьми, знающими цену слову, в большинстве своем клиенты детективного агентства - это импульсивные, неуверенные в себе и своем браке женщины и мужчины, которых ослепляет ревность. Необдуманность, спонтанность, излишняя эмоциональность - все это уже порядком надоело, а ведь таких клиентов подавляющее большинство. Люди с по-настоящему стоящими и важными делами приходят не часто, но когда это происходит Сыма тут же спроваживает Хуана подальше и велит Бу Хуэй принести чай:
- Приветствую Вас, господин Тяньчжун, присаживайтесь - плавным жестом руки, Сыма указал гостю место напротив стола, - одну секунду. Сяохуан, зайди сюда. - молодой помощник детектива вошел в кабинет, тут же получив от начальника заранее заготовленное к такому случаю письмо, - Отнеси это на почту. Не в коем случае не кидай в наш ящик, именно на почту, это важно! - разумеется это было не важно, на письмах указывалась лишь вымышленная фамилия получателя, и они навечно оставались лежать на почте до востребования. - и попроси Бу принести нам чай. - далее не дожидаясь реакции подчиненного, Сыма вернулся на свое рабочее место, сел напротив гостя и спокойно спросил - Так для чего Вам понадобились наши услуги, господин Тяньчжун?

Сюда захажвали разные люди - это было видно по уютно, как в хороших отелях, расставленной мебели, по не мешающим проходу рабочим стендам, картам, узким стеллажам со справочниками, даже по особому уровню освещенности детективного агенства - все оно было просто пропитано интернациональным духом(если не самих детективов то их клиентов) и всюду в комнатушках первого этажа дома по Нинбо-роад чувствовались незримые запасы знаний и опыта различнейших дел, что выпадали на долю Дэвида Сыма и его помощников. Абэ Дзиро даже пришло в голову, что если бы вместо пола в агенстве Сыма был песок или земля - то следы разнообразной обуви посетителей невозможно было бы стереть, навроде того как нельзя отдраить палубу корабля-кругосветца до невинной близны, и, главное, зачем? Ведь и по солидному лицу Сыма Тая было видно, что он твердо стоит на своей родной "палубе" в любую погоду и привык гордиться своим "кораблем" и его экипажем.

В общем, Дзиро зашел в нужную контору.

Он сдержанно осмотрелся, поприветствовал открыто(*А верно, осень) мальчугана-проводника и проследовал за ним глубь дома, по пути продолжая поглядывать по сторонам и не забывая подпускать во взгляд здорового человеческого интереса к атрибутам столь интересной на вид профессии частного детектива. Благо, что и посмотреть-то здесь было на что.

Улыбнувшись скромно скромной девушке, кивнув вежливо белоэмигранту и, уже с большим достоинством, китайцу-помощнику Дэвида - Дзиро наконец повернулся к главе агенства. Присел куда было указано.

- Так для чего Вам понадобились наши услуги, господин Тяньчжун?

Дзиро промедлил с ответом, вздохнул, опустив глаза, приложил руку в перчатке к губам, словно собираясь с мыслями. Конечно, выглядеть и вести себя японец мог по-деловому, но необычное(как обычно должно казаться дилетантам) дело, которое он хотел предложить частному детективу, явно требовало от него собраться с духом.

- Видите ли, господин Сыма, - начал было, растягивая немного неловко китайские слоги, "господин Тяньчжун" - я бы хотел нанять вас для расследования одного похищения.

Видимо, деловая жилка все же победила, и вот уже новый клиент начал постепенно разговариваться, довольно быстро переходя к сути.

- Это случилось два дня назад, в кафэ Палэ, что в так называемом Кровавом Переулке, ну, я это название узнал уже из газет, когда прочитал о произошедшем...

Тут рассказчик слегка смутился, но быстро совладал с собой.

- Похищен официант по фамилии Чжан. Как считают в газетах - какой-то бандитской группирокой, но, поверьте мне, тут все не так просто. Хм, видите ли... как же это сказать. Так. Начнем с того, что я работаю коммерческим представителем жемчужной компании Микимото в Шанхае, у нас еще нет своего магазина или отдела, но я как представитель компании, собственно, над этим и работаю. Знаете, хожу по различным ювелирным магазинам, прощупываю каналы сбыта, условия и прочая... благо, что, как видите, китайским владею неплохо.

Дзиро сложил губы в слегка самодовольноую улыбку, но потом быстро посерьезнел вновь. Даже погрустнел. Как-то постепенно, словно накручивая себя.

- В общем, у меня при себе есть продукция Микимото, на показ, так сказать... И дело все в том, что, мм, я связывал... свзываю некоторые надежды с этим Чжаном, которого похитили. Признаться, я его знаю. Захаживал в это кафэ, Палэ, проводил там немало времени. Чжан частенько обслуживал меня, а я, порой будучи, хм, не совсем в нетрезвом состоянии, охотно делился с ним своими планами, ну, я же не знаю никого больше в городе, сам недавно здесь, а бизнесс, чего уж таиться, пока что в гору не идет.

Слова японца прозвучали едва ли не как жалобное оправдание. Но нет, он просто спокойно сетовал на плохие рыночные условия, все было в рамках приличий.

- Так вот, последний раз я был там, кажется, три дня назад, и вновь после неудачного визита к потенциальному клиенту. Проедаю командировочные зазря, думал я тогда, как вдруг судьба улыбнулась мне - этот Чжан, уже премного наслушавшийся от меня о моих проблемах, заявил что может свести меня с одним своим дядюшкой, у которого есть связи в ювелирных кругах Шанхая. Так-то ниши заняты, город и без нас насыщен естественным жемчугом с китайских рек и с юго-восточных островов, но поймите, проточная речная вода вынуждает раковину торопиться с раскрытием и оттенки жемчужины в итоге бледноваты, а морская вода замывает в раковины лишь грубые песчинки, а будущее за уникальной методикой искусственного наращивания перламутра на особые идеально круглые ядрышки путем прямого оплодотворения раковин по технике Микимото....

"Тяньчжун" вдруг сильно возбудился, его китайский резко потерял в качестве, слова стали причудливым образом повторяться, в речи промелькивать и английские термины(видимо коммерсант был готов обращаться и к иностранным компаниям) и вообще, было видно, чем он привык заниматься последнее время. Был виден и странный холодный блеск в глубине спокойных глаз.

Успокоившись, клиент детективного агенства заговорил вновь:

- Да, я был в отчаянии. Да, я уже успел к тому времени попытаться унять свою тревогу алкоголем. Да, я с радостью ухватился даже за такое туманное предложение и даже передал Чжану несколько жемчужин из своего комплекта, ну чтобы он показал этому его дядюшке. Я пошел вабанк.

Вновь серьезный взгляд поднялся на лицо детектива. В глазах тот же блеск пополам с равнодушием.

- Чжана похитили, и теперь у меня ни контакта ни половины жемчуга, а это конец. Через неделю-полторы моя командировка потребует отчета, а мне нечего написать на родину. Микимото большие надежды возлагает на Китай, а на Шанхай особенно, и я сильно подведу свою компанию. Поэтому я прошу вас помочь мне. Дело непростое, я понимаю, но у меня еще есть деньги, и я готов платить. Я готов... Хотя все это может быть непросто, непросто...

Японец задумался. Было видно, как подрагивают его губы, словно в такт каким-то воспоминаниям, а в глазах плещется странная смесь деловой надежды и спокойного любопытства.

Наконец, Дзиро понял, что пора поднимать глаза, драматическая пауза уж очень затягивалась. А детективы слушали, не перебивая. Что ж, ясно, что профи.

- Так вот, почему я хочу сказать, что дело может быть нелегким...

Японец было вновь смутился(от небольшого волнения он путал некоторые слова, как это уже случалось в его речи), но, взяв себя в руки, посмотрел внимательно, словно изучающе, на Сыма Тая, и продолжил:

- Я подозреваю, что Чжан коммунист.

Здесь "господин Танака(Тяньчжун)" даже понизил голос, и облизнул краешек верхней губы.

- Я, конечно, не могу ничего доказать, но в разговорах с ним что-то такое улавливал, сначала думал, показалось. Но нет. Ведь как же так, если задуматься - человек берет жемчуг, обещает договориться со своими дядюшкой, а назавтра его похищают, и заметьте(*подняв палец) - похищают именно - какие-то люди, которые знают, где, кого и когда. Причем именно в кафэ, а не дома, скажем. Я вот думаю, что это от того, что Чжан проболтался кому-то из своих, а коммунисты решили, что он хочет завязать и бежать с этим жемчугом куда подальше, ведь не стал бы он разбалтывать такое откровенным бандитам...

Дзиро вздохнул, следя за тем, чтобы не сбиться с взятого темпа повествования.

- А может я и наговариваю на несчастного официанта, негоже ведь, негоже... Может быть кто-то из его коллег видел, как я передаю Чжану жемчуг - и решил донести бандитам, чтобы оказаться с ними в доле? Не знаю, но мне все равно кажется, что тут замешаны коммунисты, уж очень на одного из них смахивал Чжан... эти романтические вздыхания, смелые политические взгляды, признаться, при хмеле в голове сложно увидеть во всем таком красную угрозу, но сейчас, на трезвую голову, мне кажется будто я понимаю, с кем общался. Кстати да, имя "товарищ Су", быть может вам поможет - я правда не уверен, не имел ли в виду Чжан просто своего(или дядиного) старого товарища, я все-таки был не настолько трезв тогда, кхм, но это имя я запомнил, оно всплывало в упоминании дядюшки(который, к сожалению, остался для меня безымянным), какой-то его друг, может быть...

Абэ Дзиро потер сложенными щепотью пальцами подбородок, щеку, словно пытаясь заставить себя вспомнить еще какую-нибудь важную деталь, но в конце концов неловко улыбнулся и развел руками.

- Я понимаю, дело непростое, но я бы просто хотел, чтобы вы нашли мне Чжана, хотя бы просто убедиться, где жемчуг, и можно ли в итоге все же договориться с этим его дядюшкой... Если же все же в итоге окажется, что его обещание и правда было попыткой меня обмануть, а похищение - итогом мафиозных разборок... то что ж, я приму и такой результат вашей работы. Вы проясните мне мои последующие шаги.

Дзиро старательно встрепенулся:

- Ах да, за всеми этими рассказами я совсем забыл о главном - о номере машины, которой пользовались похитители!

Тяньчжун сглотнул и продолжил:

- Собственно говоря, это и случилось-то все в тот день, когда я пошел узнавать у своего приятеля о результатах его встречи с дядей, если только она правда была...

Вздохнув, клиент детективной конторы немного помолчал, видимо, вновь собираясь с мыслями. Наконец вновь заговорил:

- Я правда только номер-то и запомнил, ну еще как выглядели преступники. Номер такой.

И Дзиро, придав лицу самый серьезный вид, медленно и по цифрам продиктовал вслух: "Черный форд, модель А, номер - 滬8953". С иероглифом, правда, пришлось уточнить пару ключей, ведь "господин Тяньчжун" совсем недавно в Китае.

Подождав, пока кто-то из помощников Сыма запишет номер, Дзиро описал, во что были одеты трое похитителей(хотя тут ничего необчного не было, крепкого вида китайцы среднего возраста, один в европейском костюме, другой в долгополом чаншане, ну а водителя Дзиро не разглядел).

Уточнив еще несколько деталей и ответив на парочку вопросов("нет, внутрь кафэ так и не заглянул тогда", "да, признаюсь, испугался, все же в первый раз увидел такое..."), а так же оставив в конторе аванс, Дзиро раскланялся и вышел наружу. Все-таки время деньги, и нужно было уже начинать эти "деньги" зарабатывать, а не только тратить. Детективы же попрощались со своим клиентом и остались решать свои детективные дела. Ну а Абэ Дзиро - свои "финансовоконсультантские". У него ведь они тоже были, более того, они не терпели соперниц и уже начинали косо поглядывать на эту авантюру с детективом Сымом Таем. Впрочем, Дзиро было чем их успокоить - и он немедленно этим и занялся.
В путь. Солнце уже высоко.