\Подвал\ | ходы игроков | /Outside/

Холод. Дождь. Ночь.
Мелькают прохожие тенями. Один вздохнёт, и воздух паром вырвется из рта. Другой поморщится и поправит чёрные кожаные перчатки. Третий, ёжась от холода, поплотней закутает шею тёплым шарфом.
Иногда рассекают воздух машины. Шиной проедутся по водной глади дождевых капель. И брызги, и гневный возглас. И морда водителя ухмыляющаяся.

Свет фонаря. Он здесь один. Один во всём Лондоне. Слабый, умирающий свет. Тусклые лучи тепла.
Одинокий. Стоит. Склонил электрической лампой пронзённую голову. Глядит на бульвар. Словно в очи прохожей, которую ждёт.

Кокетливый цокот каблучков. Идёт, вся такая собою довольная, Анна. Глаза - соблазнительный блеск иглы шприца с героиновым элексиром. Бровки словно способны движением одним разрушить мир. Губки кажутся то довольными, то нет. Не понять. Но желанны.
Пришла первой.

Ровные, чёткие удары полуботинок. Шагает, тренируясь в улыбках, Джон. Пиджак не способен скрыть физической силы. Спящая мощь словно рвётся наружу. Заметно в движениях. Вроде, размеренных. Но беспокойных. Каждый взмах рукой заканчивается непроизвольным вздрагиванием.

Шаркающая походка мужских туфель. Движется, то и дело содрогаясь в приступе сухого кашля, Дэйв. Очки скрывают болезненные, усталые глаза. Зрачки, впрочем, торопливо бегают с одного незнакомца на другого.

Вальяжные, одновременно спокойные и соблазнительные, словно престарелые бабочки, шаги сокрытых сапогами ножек. Вышагивает, чуть пританцовывая, Мими. Пухлая, но не стесняющаяся когда-то совращавших массу мужчин прелестей фигурка легко и непринуждённо преодолевает камешек за камешком мощённой улочки.

Ловкие движения кроссовок. Идёт Агата. В глазах что-то среднее, переходное между раздражением и поддельным весельем. Некоторая усталость из-за предшествовавших появлению нервозных поисков места.

Слабые, но настойчивые шажки. Гай. Наушники в ушах. Независимость во взгляде.

А потом пришли дети.
Пришла Кэрри, испытывая страх. Мысли замкнулись на чём-то среднем между "зачем мне это?" и "что будет дальше?"

Изрядно позже явился мистер Сноу. Не хотел идти. Ленился. Остался б дома. Но вдруг собрался. Проявил силу воли. И встал. И пошёл. И вышел.
Ну и, разумеется, пришёл.

Мрачная дождливая ночь была хороша. Не потому, что Анна любила дождь, нет. Наоборот. Своим промозглым холодом, сыростью, норовящей забраться за поднятый воротник элегантного пальто, эта ночь удивительно соответствовала настроению. Капли дождя текли по листьям, как слёзы. В огромной луже отражался единственный тусклый фонарь - как последний луч света перед вечной тьмой. Кадр-метафора, открывающий путь в бесконечность.

Томительные минуты ожидания. Можно передумать, круто развернуться и отправиться прочь, гордо подняв голову к истекающему влагой небу. Но нет, она осталась. Стояла и смотрела на красные цифры на двери - до тех пор, пока не раздались уверенные шаги. И ещё. И ещё. Люди подходили - разные. Что их сюда привело? да не всё ли равно. Знакомиться не хотелось.

Анна отошла чуть в сторону, подняв повыше воротник и замкнувшись в себе. С холодной равнодушной полуулыбкой ярко накрашенных губ.

Агата нервничала. Собственно, ей было отчего нервничать, любой, кто попытался бы оспорить это, как минимум наткнулся бы на что-нибудь типа "заткни хайло", а то и похуже. Она вообще не стеснялась в выражениях, а в такие моменты и подавно. Она еще утром разведала дорогу сюда, поэтому на сей раз нашла этот проулок быстро. Джип Агата оставила на улочке рядом, по грязному стеклу сбегают толстые капли, оставляя за собой мокрые доржки. В свете фонаря видно, что на заднем сиденье лежит обертка от "Сникерса" и пустая банка "Ред буля". А остального мусора, набросаного между передними и задними сиденьями не видно. Словно нету его. Словно дождь отмыл все, что есть на душе у Агаты и идет она, чистая и красивая, как была когда-то, кутаясь в плохо защищающую от ветра и дождя курточку и думая о том, что надо было бы взять зонт, да не любит она зонтов иначе, как если идти "при параде", то есть на каблуках и с прочими аксессуарами, на которые ни сил, ни настроения. Потому и зонт забыт и волосы ее давно вымокли. И это ее совершенно не волнует. Подошла, шаркнув подошвой кроссовка о камень, посмотрела искоса на стоящую рядом Анну, стоящую, как королева, в волнах осеннего дождя, и подумала еще профессионально, что нормальной женщине, так одетой, нечего тут делать, если только это не ее работа, или если ее сюда не привел такой же, как Агату, интерес. Оценила. Подошла к двери и постучала, сделав это быстро, без сомнений и размышлений, как многое, что она делала, если была уверена в правильности. Бледные, замерзшие костяшки пальцев с иссиня-белой кожей постучали по металлу, и Агата подумала еще, услышит ли ее стук тот, кто за дверью, если по всему миру стучит дождь, а потом решила, что раз уже ее позвали, то и ждать должны...

Сыро. Мерзко. Погода располагала к тому, чтобы остаться дома. Устроиться в кресле с любимым ноутбуком. С ништяками разными. Киношку посмотреть. А нет, надо тащиться к черту на рога, неизвестно зачем. И только потому, что кто-то решил, что так надо. "А иначе, мистер Сноу..."
Что случится, если он не придет, Джон все же не хотел. Кроссовки. Куртка. Наушники. И на улицу. Под сраный дождь. Долгие минуты наедине с падающей с неба водой и музыкой. И вот уже пустынные улицы Лондона не кажутся таким отвратительным местом. И даже хорошо, что дождь идет - меньше людей решат высунуться сегодня из дома. Разве что такие же как он. Которым просто надо идти куда-то именно сегодня. Как эта разношерстная толпа, собравшаяся неподалеку от одинокого фонаря.
Насколько Джон понимал, эти люди все же не знали друг друга. Парень понимал, что его навыки в понимании людей оставляют желать лучшего, но сейчас ему казалось, что они держатся несколько отстраненно друг от друга. Как пассажиры одного автобуса, которые сейчас едут рядом, но уже через нечколько минут разбегутся кто куда. Не как знакомые.
"Впрочем, мне до этого нет дела. И, надеюсь, что эта их игра не предусматривает контакта с этими вот."

Шарк-шарк. Шорох старинных туфель по мокрой мостовой. Шарк-шарк – с такими звуками по лесу ковыляет раненный зверь, уставший и затравленный – силы его иссякают, надежды почти нет, но он продолжает свой бесполезный, усталый, бессмысленный и беспощадный бег – до тех пор, пока мизерикордия в виде охотничьей пули не прервет наконец его адские страдания и муки.
Где тебя учили стрелять, ублюдок? Три часа с пробитым легким – надо было сразу стрелять в сердце, сволота.

Дэйв. Его зовут Дэйв, если что. Ну, как бы, вдруг вам будет интересно. Хотя вряд ли. Просто Дэйв, хе-хе. Вы, ну, то есть, если что-то захотите спросить – я Дэйв. Дэйв Инглэнд, да. Работаю в филиале «IBM», вот. Младшим сотрудником бухгалтерии. Вот моя визитка. Нет. Эм. Вы её не… а, вот как. Ладно. Понял, всё понял. Уже ухожу.

Идет и слегка прихрамывает, разразившись кашлем, тяжелым, непрекращающимся кашлем, пытаясь выплюнуть из себя едкую гадость – предчувствие подкрадывающейся сзади смерти, расправившей свои костлявые тонкие пальцы над немощным стариком.
- Где этот старикан? Я хочу пожать ему глотку!

Сглотнул, прогоняя тоску и страхи. Плохо получилось, если уж откровенно. Добрел до нужной улицы. Остановился рядом с красной дверью, то и дело поглядывая на тех, кто уже подоспел. Одна из молодых симпатичных девочек постучала в дверь, на что Инглэнд решил тут же отреагировать:
- Я думаю, нет нужды. Сами откроют, как мне кажется. Наверное, ждут. Как бы. По крайней мере, я надеюсь, - замолчал, болезненно-слезливо глядя в глаза юной особе. Лицо его в следующий миг исказилось, словно стянутое агонией, параличом, а еще через мгновение старикан громогласно, испуская слюни и сопли, чихнул, взмахнув щеками-брыльями. Оставалось надеяться, что не попал на эту деву – было бы очень неприятно, честно признаться.
- Меня зовут Дэйв, - сказал, утирая нос платком, и протягивая свободную руку – сухую и шершавую, - Дэйв Инглэнд. IBM, да, - и взглянул куда-то ниже её глаз, словно нечаянно, тут же перевел взгляд стыдливо в сторону.
- Пардон, хе-хе, - как-то глупо хохотнул, но бледное лицо не могло покраснеть от стыда - слишком большое усилие нужно приложить, чтобы подогнать к нему кровь.
Да. Стар. Очень стар.
Бывает.

Вообще-то голова с похмелья туго соображала. Затерявшись где-то в городских лабиринтах, Гай шаркал по лужам и вертел дорогой конверт в руках: вот у какого урода имеется столько денег, чтобы тратиться на подобную хрень?...Где-то в груди зашевелился тугой комок боли, на секунду к горлу подступила тошнота.

..Раз...два..три, размеренный вдох и выдох. Трясущаяся рука потянулась к таблеткам, но Гай сумел остановиться. "Терпеть, чёрт тебе говорят капитан-подонок". Сморщившись, облизнул разом пересохшие губы, и смачно выматерился. Вот и хорошо, не надо тратить конфетки слишком быстро. Трясущейся рукой достал смятую пачку сигарет. "Вот это по нашему, так держать Гай, -нос по ветру, дерьмо в штанах.- Глядишь и выплывем".
Но все же его вытошнило. Раза два, если быть точным. Во второй раз блевал вмете с приступом кашля, что было гораздо более занимательно. "Не забуь поблагодарить кэпа-Америку, за расчудесную идею, напиться в честь собственной смерти." Гай усмехнулся, -но всё-таки пьянка того стоила,.-теперь по-крайней мере не жалко подыхать. Он посмотрел в грязную лужу, и собственное отражение, колеблющееся в лучах фонаря. "Херня, прорвёмся! На тот свет билетов не продают" и пошаркал вперёд.

Нужная дверь оказалась под номером тринадцать. Красная к тому же. "А внутри, наверное, ждёт пожилой маньяк-гомосексуалист, в шапочке Санта Клауса. Танцульки будут продолжаться до утра"
Гай снова закурил. Вот и ещё гости, стоят и мерзнут на холоде. Не привыкать. Опершись о стену Гай выпускал изо рта колечки дыма: "А всё-таки пьянка того стоила"

Мерзкий день и мерзкая погода, полностью соответствующая мерзкому настроению. С утра пришли копы за еженедельной данью, еще и личико попортили новенькой, которая отказалась трахаться без презерватива. Потом эскулап этот доморощеный нашел у девочки заразу какую-то - выбыла на неделю. Цок, цок - каблучки по булыжной мостовой, цок, цок - словно долларовые монетки падающие на камни. Озабоченное выражение лица меняется на профессионально-приветливое, с долей кокетства, при приближении к заветной двери. Не потекла ли косметика? Цепкий взгляд оценивающе пробежал по лицам людей, собравшихся в этом переулке явно не случайно, чуть задержался на холеной красавице, презрительно морщившей носик и заскользил дальше, считая доллары в кошельках мужчин.

Люди всё подходили. Анна равнодушно скользила взглядом по лицам и силуэтам, думая о своём. Или не думая, просто перебирая воспоминания и события, как чётки. Они мелькали, мельтешили, смешивались. Требовали внимания, даже действий каких-то. Бесполезных, никому не нужных суетливых действий. Она щёлкнула замочком сумочки и выгребла ворох затейливых визитных карточек, приглашений. Посмотрела на них пустым взглядом и отшвырнула их прочь. Блестящие разноцветные клочки бумаги, расписанные вензелями и украшенные голограммами, выпорхнули, закружились в вихре последнего танца и осели в грязные лужи. Их былое нарисованное великолепие размокало, раскисало и превращалось в обычный ничего не стоящий мусор.

Анна подняла глаза как раз в тот момент, когда рыхлый старик с обвисшими щеками начал чихать, чуть не обрызгав какую-то девчонку. Поджала губы презрительно, процедила сквозь зубы:

- Отойдите подальше, мис-с-стер, с вашими нечистотами.

Он был отвратителен, кашляющий, сморкающийся в свой несвежий платок. И с такими типами ей придётся провести это время. Омерзительно.

Не менее гнусно выглядел парень со стойким запахом дешёвого спиртного, грязный, заросший, с неприятной ухмылкой.

Подошедшая вульгарная старая ведьма была ничуть не лучше. Даже хуже. Она всем своим видом напоминала Анне - "Я - твоё будущее".

Скорей бы всё началось. И закончилось.

Кэрри долго не могла решить идти или нет, а тут еще и очередной скандал дома. Ну конечно, кто отпустит приличную девочку на ночь глядя неизвестно куда? Пришлось безбожно врать… В очередной раз. И может быть, в последний раз. Мысль немного забавляла Кэрри и отвлекала от насущных проблем. Она пробовала мысль на вкус, смаковала ее, играла с ней. «А вот я умру и все…» - даже следовало долгое перечисление того, что всем предстоит понять и сделать. Дети, они еще не верят в свою смерть и потому бессмертны.
Место выглядело отвратительно. Как в одном из дешевых голливудский фильмов. К тому же, здесь уже ждали другие люди, гораздо старше ее… Кэролин опаздывала, и это не добавляло ей уверенности. Она осторожно ступала, будто кралась по проулку, и все ее страхи с новой силой возвращались к ней. "Нет, надо собраться. Это как заказать алкоголь в баре. Не может быть сложнее. Просто собраться. Вести себя так, будто именно ты знаешь, что делаешь, и как раз тебе-то здесь самое место. Никогда не подводит. Давай, Кэрри, ты не ребенок. Хватит вести себя по-детски. Они не «взрослые», они «равные»", - после этого самовнушения Кэрри стало немного легче. Она увереннее пошла прямиком к красной двери. Заперто. Это было, мягко скажем, неудачно. Она стояла под дождем, мокрая и без зонта перед запертой дверью, к которой только что на виду у всех прошла так, будто была абсолютно уверенна, что уж лично ей-то должны открыть. И как тут прикажете развернуться не потеряв лица и не выглядя растерянным подростком? Ну, во-первых, главное не затягивать паузу. Кэрри хмыкнула, развернулась, пожала плечами и привалилась спиной к стене рядом с дверью, будто сообщая окружающим "Именно этого я и ждала!"

Агата успела бы промокнуть насквозь, но под козырьком у самой двери было относительно сухо и дождь туда не доставал. Она с сожалением посмотрела на свои ноги: все, что было ниже колен, козырек не спасал и в кроссовках предательски хлюпала вода. С другой стороны, это избавило ее от необходимости мокнуть, или, что еще хуже, лезть к кому-нибудь под зонтик. Она искренне надеялась, что ни один идиот не предложит ей этого, но еще больше надеялась на то, что дверь, наконец откроют.

Подходившие по очереди к двери люди отмечались в картотеке ее сознания, как потенциальные объекты для интереса, но не более.

Подвалил какой-то парень, без особых пример, его Агата отнесла в сторону и занесла в отдельный список для более детального изучения.

Потом кашляющий дед, то ли подстреленый во Вьетнаме, то ли в Ираке... Агата подумала немного и все же решила, что для Вьетнама дед староват. Хотя... Как тот взглядом раздел женщину, пришедшую первой, не укрылось от внимания Агаты.

Наркот и стареющая уличная жрица удостоились взгляда лишь мельком: с этой публикой Агата познакомилась достаточно хорошо в первые годы после выпуска и знала, когда те могут быть опасны, а когда на них можно не обращать внимания.

Женщина в плаще выбросила из своей сумочки горсть бумажек, Агата отметила, что сумочка эта может стоить больше, чем все, что надето на остальных, собравшихся здесь вместе, и тут подошла девочка-подросток. Или девушка? Персона, которой точно не было тут места.

А тебе тут место? - подумала Агата про себя.

Ожидание начинало затягиваться. Выкурив третью сигарету, Гай почувствовал что либо его сейчас вывернет наизнанку, либо надо заняться чем-нибудь еще.

Ожидание...Гай ненавидел ждать. Холодно, дождь так и льет, а он стоит тут и мокнет как распоследняя псина. Послать бы всё к черту и пойти куда-нибудь еще, но ему же теперь интересно, мать его так.
Будь в конверте угрозы или требования, Гай послал бы подобное предложение куда подальше, решив как он это любит, испытать свою судьбу. В конце-концов, невидимого мстителя все-равно ожидало бы горькое разочарование,- ибо прибивать больного придурка который подыхает сам по себе, -то еще удовольствие. Но в конверте пряталась интрига, ключевая фраза: "вас это может заинтересовать"...
"..Дааа, знали они на чем ловить такого распоследнего кретина, правда Гай?".

Переступив с ноги на ногу, поскреб выбритый подбородок. Потом помассировал кисть, -дико болит. Впрочем сам же виноват, -года два тому назад, на спор прибил ладонь к столу. Больной отморозок, -это уже давно превратилось в самостоятельную кличку.

Гай поймал на себе презрительный взгляд Мисс Красотки. Невероятно, но ему сделалось неловко. Он вообще был не из тех, кого можно назвать человеком без комплексов. Лучше быть клоуном и смеяться над собой самому, чем принимать насмешки других.
Вспомнил о жвачке, засунул в рот сразу три пастилки, дабы занять себя хоть чем-то. Бесцельное пережовывание, работа для челюстей. Банановый вкус против перегара. В ушах надрывается музыка, где-то в груди ворочается боль. Ничего, против нее есть Метадон. Хорошая штука, и никакого ненужного кайфа, сейчас нужно просто обезболивающее, и ничего большего. Вот так.

"Да, мистер-невероятность, кто бы подумал, что однажды кайф будет уже ненужен. Совсем хреново это Кэп. Впрочем нет, вот тому кажется гораздо хреновее..."-Гай невольно залюбовался на лебезящего старика. Красота. Мистер Слюнтяй воплощающий собой, нечто извращено прекрасное.

Повеяло холодом. Дождь усилился. Капельки сильней забили по стенам и окнам.
Улица наполнилась водой. Вода лилась с небес и с непоседливостью ребёнка забивалась во все доступные щели.
Сыро. Холодно. Но зато свежо. Несколько.

Как-то так, прикрываясь шумом дождя. Шаги. Лёгкая, уверенная поступь. Покачивающиеся, танцующие движения.
Мужчина. Взрослый. Зрелый. Лет сорока-пятидесяти. Ещё не старик. Но. В самом расцвете сил, в общем.
Глаза зелёные. Нос прямой. Брови густые. Морщины заметные. Чем-то очаровательные. Усы аккуратные, аристократические. Но всё же наглые и залихватские. Спускаются к подбородку, образуя короткую эспаньолку. На щеках джентльменская щетина.
На левом глазе блестящий золотом (вероятно, позолотой) монокль. С цепочкой серебристой. Выглядит дико. Но оригинально. Но дико, да. Ненормально.

Ноги дополняются туфлями. Старыми, прожжёнными. Но в неплохом состоянии, да. На ногах - чёрные, несколько "строгие", но всё же джинсы. Бляха большая, внушительная.

Прошёл, улыбаясь, между желающими поиграть. Одному кивнул, второму. Но не остановился ни разу. Весь - движение вперёд. Прижался к двери, ловко вставил в дверной замок ключ. Провернул. Обернулся. Ещё раз предельно вежливо улыбнулся.
И исчез в темноте открывшегося взору незнакомых друг другу людей коридора.

Дождевая завеса как-то притихла. Стали отчётливо слышны шаги неизвестного внутри помещения. В темноте. Топ-топ-топ-топ. Циньк. Это потянул за верёвочку. И включил лампочку. Стоит, метрах в десяти. Словно ждёт. Дождался. Поднял властным жестом закованную в элегантную кожаную перчатку правую руку. "Дал отмашку". Фыркнул. Продолжил движение в темноту.