Телефонная будка [доведен до конца] | ходы игроков | Дэвид Чешковиц

Это было рабочее утро среды, ничего не предвещавшее. Для капитана Чешковица все шло своим чередом: приезд в участок к десяти часам, Утренняя установка для полицейских, находящихся в подчинении Дэвида. Обычно, когда не расследуется никаких громких дел, после установки Капитан Чешковиц все оставшееся время находится у себя в кабинете - занимается всякой бумажной волокитой или попросту отдыхает. Этот день не стал исключением. Капитан сидел в кабинете, просматривая одно из сданных ему дел...

11:35.

В кабинет Дэвида без стука врывается один из подчиненных лейтенант Пёркинс:
- Сер, извините что без стука, есть подозрения на террористическую угрозу!!! Около десяти минут назад в участок позвонил человек, которого скорее всего держат в заложниках в телефонной будке, ну по крайней мере это следует из контекста... Что будем делать, Сер? В приемной сохранилась запись звонка... Я понимаю, странно это все - в телефонной будке заложник - гримаса на лице Перкинса говорила о том, что лейтенант совсем не верит в серьезность этого звонка, но тем не менее, проигнорировать его не может, поэтому и прибежал к капитану - Что скажете, Сер?

Еще один тяжелый рабочий день, – подумал Чешковиц, потягивая кофе из своей любимой кружки с фотографией детей, ковыряя вилкой остатки глазуньи с салатом и пялясь на свой полицейский значок, сверкающий позолотой, красивый, начищенный до ослепительного блеска. Подумать только – еще семь месяцев до пенсии. Всего семь месяцев. Все эти двадцать три года пролетели словно вспышка, хотя назвать их легкими язык не поворачивается. Я скоро стану пенсионером. И дедушкой. И жизнь моя изменится до неузнаваемости, и не будет больше сцен убийств и фотографий с очерченными мелом на полу силуэтами, не будет ни следов гранулотола на почерневших от грязи стенах, ни опасных заданий с выездом в гетто, ни бессонных ночей в участке, в одной комнате с ребятами из ФБР и агентства по борьбе с терроризмом. Не будет лежать в руке старенький пластиковый громкоговоритель. И больше ни один эмигрант не выкрикнет мне в окно:
- Пошли нахуй, драные ублюдки! – и не придется мне говорить до боли знакомые слова: «пускайте газ».
Обидно все это. Но, хватит раскисать. Жизнь еще не кончилась. Пора на работу.
- Спасибо, дорогая, - сказал Чешковиц, но в ответ услышал лишь голос телеведущего из соседней комнаты. Она не разговаривает. До сих пор.
Вот и испортил себе настроение с самого утра. Черт.
- Да, позвони во второй отдел и узнай, что там насчет.. эм… да, то дело, где парнишка вроде как убил свою сестру. Да. Запроси улики. Проверь еще раз. Что-то вы там упустили, ребята. Да. И занеси отчет в мой кабинет. Сегодня. Всё, - положил трубку, устало потирая глаза. Не выспался. Как обычно. На столе лежит дело об ограблении магазинчика на окраине. Вроде бы ничего сложного, но грабитель убил продавщицу и покупателя. И сумел скрыться. Маленький азиатский ублюдок. До сих пор не нашли. Надо передать Норману. У него нюх на такие дела. А я… я пойду, выпью кофе. Двойной. Без сахара.
Вдруг врывается Перкинс, без стука, опять. Вздрогнувший от неожиданности капитан сурово смотрит на младшего лейтенанта, угрюмо пробегается взглядом по его взволнованному лицу. Что-то важное. Выслушал. Терроризм. Это серьезно. Он все помнит. Помнит цену, которую заплатила вся Америка. И не может забыть то, что потерял сам.
- Неси сюда запись, отправь патрульную машину на место и прикажи саперам приготовиться, - совершенно серьезно сказал Чешковиц, - если это не шутка, готовь людей. Спецназ. Оцепить район через три минуты, если опасения подтвердятся. И да, неси сюда запись, быстрее, Перкинс. И захвати кофе. Двойной, - подумал немного, - с сахаром. Три ложки.
Еще один тяжелый рабочий день, - подумал Чешковиц, устало протерев глаза и сложив руки на столе.

Лейтенант слегка удивился серьезности с которой решил подойти к делу Капитан. "Да бред, ведь! Заложник в телефонной будке, всего один - чушь" - подумал Перкинс, но выражать свое недовольство как всегда не стал - кишка тонка у лейтенанта, чтоб спорить с Чешковицем, - "Скорее бы на пенсию ушел, старпер гребаный"

- Сер, но в том то и дело, что точное место мы не знаем... Странно все это, место не называется, звонков никому не было - неправильные какие-то террористы. Запись сейчас будет у Вас, может Вы сможете как-то из контекста определить место - неуверенно сказал Лейтенант. По своей небрежности и несерьезности он слишком невнимательно прослушал содержание записи, и не придавал делу особого значения.
- Я за записью, Сер, разрешите? - лицо Перкинса не умело скрывало злобу на Капитана, еще бы - "столько беспокойства из-за ерунды"

Перкинс всегда отличался претенциозной неисполнительностью, удивительной несообразительностью в чрезвычайных ситуациях и неспособностью представить себе масштаб развернувшихся событий. Наверное, потому, что он почти все время занимался бумажной работой, просиживая тощую лейтенантскую задницу в участке, и нюх на такие дела у него еще не появился, да и опыта ему не хватает. Но, что поделать – сотрудник месяца, еще в марте им стал. Потому что умеет копаться в бумажках со скоростью навозного червя и, Чешковиц был в этом уверен, может даже посоревноваться в этом с представленным соперником.
- Неси запись и кофе, Перкинс, не вынуждай меня повторять дважды, - сдерживаясь, сказал капитан, делая «мельницу» большими пальцами рук, - если место неизвестно – его можно определить. Можно ведь? Я надеюсь, мы еще не скатились в каменный век за сегодняшнее утро? Бегом, Перкинс, бегом! – уже громче добавил Чешковиц, двинув кулаком по столу, - и найди мне человека, который может сделать это быстро! – крикнул уже вдогонку. Ну что за подчиненные пошли? Вот десять лет назад все делали быстро, правильно, на совесть.
Но даже этого не хватало. А сейчас… все меняется. Мир. Политика. Дети играют в жестокие компьютерные игры, маньяки режут целые семьи в знак протеста против войны в Ираке, в Европе тотальный коллапс экономики, мир рушится, и на этом фоне снова появляюсь я, со своей проблемой в виде шутника, который запер человека в телефонной будке и заранее подкинул ему будильник с проводками, и теперь бедняга молит о помощи, сидя в метровой клетке из стекла и металла.
Господи, пусть все это будет шуткой. И тогда я посмеюсь вместе с шутником и не посажу его на два года условно.

Перкинса, как ветром сдуло, после приказа капитана. Да уж, командовать он умел знатно, перечить за все это время никто никогда даже не пытался.

Не прошло и пары минут, как в кабинет вновь вбежал запыхавшийся лейтенант. В одной руке он держал кружку с кофе, а в другой диск с записью, которую видимо уже обработали специалисты.

- Кофе, как Вы просили, три ложки - Перкинс поставил горячую кружку на стол - Сер! Выяснилось, что тот заложник - полицейский, Сара сейчас выясняет его имя, по номеру телефона. Запись была ужасная, так что я сначала этого даже не расслышал, Сер - виновато сказал Перкинс -но звуковики ее обработали, так что сейчас все будет слышно - Перкинс радостно покрутил диск в руке.

Вырвав, у недотепы лейтенанта диск, Чешковиц тут же вставил его в компьютер и включил колонки на полную мощность:
"...Вопрос. Вопрос остается прежним: Зачем? Зачем ты взял меня в заложники в этой телефонной будке? Почему именно меня? Я обычный полицейский, почему именно я привлек твое внимание? - сказал по-видимому заложник
(пауза, маньяк говорит что-то по телефону)
- Вижу, ну и что? - отвечает заложник.
(снова пауза, чуть дольше предыдущей)
- Вон того типа в кафе? - снова спросил заложник...
(шипение... телефон обо что-то трется и издают такие звуки)
- ЕЙ! - громко крикнул заложник - Ты! Да, ты! Я к тебе обращаюсь, гомик... Если в кафе зашел, то имей совесть заказать хотя бы кофе, ублюдок!
(снова затяжная пауза, после чего послышались приближающиеся шарканье по асфальту)
- Послушай-ка меня недоносок! Заткни свою пасть!!! Будет меня еще оскорблять щегол, который в мусорках копается!!! - ответил кто-то еще, возможно тот самый гомик - Ты, ты ... очередной ублюдок, мешающей нашей великой стране нормально жить!!!
(металлический скрежет чего-то по асфальту, а затем громкий удар, и звуки трескающегося стекла)
- Давай, давай!.. Иди домой, подальше! - вновь сказал заложник
(снова пауза... шум, звук нажатия на кнопку. отключение)"

Чешковиц осторожно взял пузатую кружку, обхватив ручку указательным пальцем, но все равно обжегся – как результат, прошипел в зубы и выругался про себя; про себя, ибо вечный укор со стороны жены не позволял произносить брань вслух – вот и вылилось в привычку, даже на работе, даже там, где нет рядом этого томного, тяжелого оценивающего взгляда из-под густых черных ресниц.
Отхлебнул, громко, непристойно. Потому что очень горячо. Вдохнул запах. Поморщился. Потому что это не кофе, а просто дешевый порошок, заменитель, да и на вкус паршиво. Но ничего лучше не найти даже в радиусе десяти километров, и только дома есть нормальная кофемолка, правильные кошерные сливки, свекольный сахар, теплое кресло и уютный клетчатый плед.
Боже мой. Я превращаюсь в развалюху, которой так тяжело находиться вне своего дома.
Тьфу ты, черт. Опять обжегся.
Поставил кружку на стол. Взял диск из рук Перкинса. Сунул в CD-ROM, свернул с рабочего стола нераскрытое дело и оцифрованные записи свидетелей. Включил. Вдавил пальцем кнопку. Прислушался.
Монолог. Второй голос остается, так сказать, «за кадром». Второй – террорист, маньяк, шутник, охотник. Первый – просто недотепа, невезучий парень, полицейский, которому приспичило залезть в телефонную будку, или просто лжец, который решил надавить на оппонента несуществующей бляшкой «NYPD». Жертва, одним словом. Говорит. Его заставили что-то сделать. Сказать какую-то гадость. Или просто указали на факт. Есть разница. Причина надуманная – наехал на человека, который отсиживается в кафе во время непогоды, не покупая ничего. В общем, если уж зашел – можно купить чашку кофе или хотя бы крекеров за доллар-девяносто, от обычного клерка не убудет, и в этом Чешковиц был с парнем солидарен. Реакция неочевидна – осуждаемый скупердяй оказался нервным. Парировал. Бойко. Сказал, что первый копается в мусорке. Потом ударил будку. Или первый сам выбил стекло? Проводил. Парень ушел. Спектакль кончился.
Капитан задумчиво почесал гладко выбритый подбородок, поглядывая на маленькую иконку, изображающую квадратик. Нажал еще раз. Переслушал некоторые моменты, вглядываясь в маленький треугольничек. Не все ясно, вопреки ожиданиям. Хотя, так просто никогда не бывает.
Отхлебнул кофе. Сглотнул. Гадость, черт вас всех дери.
- Что мы имеем, - сказал капитан, поморщившись, поднявшись со стула, взяв кружку в руку и начиная свой задумчивый обход кабинета небольшими шагами:
- Итак, минутка фактов:
А) Наш парень до сих пор в будке, если планы шутника не поменялись.
Б) Рядом с будкой есть кафе, это надо проверить и записать, лейтенант.
В) Мы слышали треск стекла. Либо я ошибаюсь, либо это не была разбитая бутылка или, может быть, лампочка, а именно треск стекла телефонной кабинки. Я прав, Перкинс? Какой из этого следует вывод? Мы ищем поврежденную будку. Буквально через дорогу или на той же стороне улицы должно быть кафе. Ты много знаешь таких мест? Если да, то, по крайней мере, мы только что отбросили часть ненужных сведений.
- Теперь план, - Чешковиц отхлебнул еще немного терпкого отвратительно-сладкого напитка, потер нос, - я хочу, чтобы ты нашел мне эту будку. Отправь патрульные машины, пусть проверят все места, которые подходят по описанию. Но. Никакой самодеятельности. Если увидят разбитую будку, или, может, кто-нибудь позвонит в 911 и скажет, что видел, как на человека в телефонном автомате напали – узнать адрес и уехать, а не выскакивать и махать стволами. Предупредить меня. Собрать саперов. Оцепить район. Никакой самодеятельности, повторяю еще раз. Ты понял, Перкинс? Найди парня в разбитой будке. И сообщи мне. Я лично прослежу за этим делом, - закончил наматывать медлительные круги по кабинету. Уселся в кресло, разом прикончив остатки кофе. Посмотрел на лейтенанта как-то невесело.
- Ты еще здесь?

Как всегда с обиженным видом лейтенант Перкинс покинул кабинет Чешковица, но как оказалось не на долго. Он практически тут же вернулся назад, следуя за Сарой Догерти, вошедшей к капитану.
- Разрешите доложить, Капитан? - четко спросила Сара, после чего капитан кивнул ей в знак согласия. Перкинс, стоящий сзади и постоянно мелтешащий перед глазами только бесил и отвлекал Чешковица.

- Номер телефона звонившего принадлежит полицейскому 12го участка Заку Фейру. По данным со спутника, он находится сейчас в 10 минутах езды от нас, на 56й северной улице у кафе "Розмари". - доложила Сара очень спокойно и уверенно. Она совсем не боялась Чешковица, в отличие от большинства остальных полицейских участка, мечтающих о его скорейшем уходе на пенсию. Возможно происходило это из-за того, что Капитан всегда снисходительно относился к женщинам, работающим в полиции. "Хорошо хоть с оружием по переулкам за ублюдками всякими не бегают, а с бумажной работой лучше них никто не справится" - вот к чему приводили все рассуждения Чешковица на эту тему. Но сейчас Капитан думал о другом:
"Что полицейский из другого участка делает в их районе? Каковы цели маньяка? Как бы еще по сильнее унизить Перкинса, чтоб глаза мои больше его не видели?"

Сара. Докладывает. Докладывает сухими фактами, с чувством собственного достоинства, а не расплываясь в собственных догадках и домыслах. Настоящий детектив.
Информации более чем достаточно, чтобы приступить к операции. Операции, которой не дано название, но смысл оттого не меняется – там, в будке, сидит полицейский, а под ним, чисто гипотетически, лежит несколько фунтов тротила. И каждый из нас, копов, должен, просто-таки обязан поднять свою ленивую задницу с кресла, собраться с мыслями, захватить табельный пистолет, накинуть плащ и ринуться в бой с терроризмом.
- Всех поднять по команде, - сухо проговорил Чешковиц, поднимаясь из-за стола и проделывая всё то, что только что промелькнуло у него в голове, - саперов, спецназ. Оцепить район, быть готовыми ко всему. Там сидит человек. Он боится. Он в шоке. Мы его вытащим. И узнаем, кто у нас такой большой шутник. По коням, - накинул плащ на плечи, сунул ствол в наплечную кобуру и вышел. Вперед. Нельзя терять не минуты.

Выйдя из участка Чешковиц подозвал к себе Френка, который только что припарковал свою служебную машину:
- Ты мне нужен, поехали - скомандовал капитан и Френк с неохотой полез обратно в машину.
- Что случилось, хоть, капитан? - поинтересовался Френк, - и куда едем?
- Знаешь на 56й северной кафешку? - водитель кивнул, мол - "знаю" - там террорист - спокойно сказал Чешковиц - и постарайся по быстрее, Френк.

Уже по дороге на телефон Чешковица позвонила Сара, до сих пор находящаяся в участке:
- Как только вы уехали в участок вбежал молодой паренек, сказал что полицейский заказывал пиццу себе в будку. Этот юнец - доставщик пиццы, приехал туда, а Фейр сказал ему, чтоб тот бежал к участку и все рассказал.
- Сара, сообщай мне обо всем, что узнаешь - сказал Дэвид и положил трубку. Через пару минут еще один звонок:
- Да, Сара - удивленно сказал Капитан
- Сер, скорее всего наш полицейский открыл огонь из своего пистолета по соседнему кафе, звонившая женщина, работает на кухне в этом кафе... Она в панике, не все, что она сказала мне удалось разобрать, но по-моему жертв нет, хотя я выслала машину скорой помощи. Врачи не поедут к кафе без Вашей команды, скорее всего машина уже рядом с переговорным пунктом. Пресса пока не в курсе, но я думаю они тоже скоро подъедут...
- Я уже почти на месте, Сара, до связи - сказал Дэвид, и, действительно, не прошло и половины минуты, как патрульная машина Френка оказалась на месте.

Район был оцеплен в радиусе 50 метров от телефонной будки. перекрыты три основных направления: Северное, южное и восточное. Т-образный перекресток был закрыт для любого вида транспорта.
У одной из патрульных машин плакала женщина в белом фартуке, рядом с ней стояли полицейский и полноватый мужчина, тоже в фартуке, но в красном, с надписью прописными буквами "Кафе Розмари". Происходившего в будке не было видно из-за сплошной огромной стеклянной трещины на двери будки. Без бинокля ничего не разглядеть - трещина мешает