The Vile Story | ходы игроков | Испытание Панвариама.

Недлинный коридор и еще одна дверь, на этот раз опять железная. За дверью оказалась маленькая камера с еще одной дверью в противоположной стене. Еще в камере оказалась плотная женщина средних лет, одетая в такие же лохмотья, как и хоббит. Она спала, свернувшись на каменном полу, ее руки и ноги были покрыты шрамами и следами от плетей.

- Ух, - сладко поморщился Панвариам. Израненные ноги наводили на приятные воспоминания... Хотелось подойти, достать кинжал и начать резать, кромсать, рубить, пока не устанут руки или пока не останется ничего, что можно было бы терзать... Голова заболела.
Хоббит достал кинжал, спрятав руку за спину и стал медленно подходить к женщине. Та не шевелилась, словно умерла...
Кинжал в руке. Кровь в жилах. Резь в глазах. Комок в животе.
Как тут устоять?
Он подскочил к женщине, не издав ни звука, размахнулся кинжалом, вогнал его по рукоять в шею и стал со счастливой улыбкой подставлять лицо под упругие струи яркой крови. Комок в животе разрастался, заполнял собою все внутри - грудь, руки, ноги, голову... Конечности хоббита стали в экстазе подергиваться. Пальцы онемели. Улыбка намертво приросла к лицу.
- А-а-а-х, - простонал Панвариам. Он поднял руки, протер глаза, освобождая их от красной жидкости, и опустил взгляд на жертву.

Дверь в противоположной стене неторопливо отворилась, за ней был еще один коридор с еще одной дверью в конце. Такая же небольшая камера с двумя дверьми, но в этой плотность живых существ была гораздо выше – облитого кровью Панавариама приветствовали вопли ужаса целой семьи хоббитов. Мамаша, не переставая вопить, сжалась в углу, пытаясь закрыть собой двоих девочек-близняшек, отце семейства был вооружен – в его дрожащих руках был ржавый кинжал. Все они были одеты в рваные мешки, похоже, это было чем-то вроде униформы для пленников.

Хоббит потянул руку к факелам... те, однако, не погасли, как это бывало обычно. Тишо зашипев, маленький убийца закружил по комнате, выжидая, пока противник не сделает какую-нибудь глупость. Потом вдруг подкатился под ноги и, вогнав кинжал в пах, перекатился за спину. Руки сплелись у груди, с треском сминая воздух, вынимая из черноты сознания комок едкой кислоты.

Раненный хоббит грохнулся на пол, схватившись за пораженное место, боль была настолько ужасна, что тот не смог издать не звука. Мать продолжала вопить, от страха ее ноги подкосились и она сползла на пол, двойняшки в один голос заревели увидев что стало с папой.