Запах мертвых цветов | ходы игроков | Каролус де Люп

Небо. Бездонное. Его синь так глубока, словно там вечный, иллюзорный океан, в котором место повелевать Левиафану, под покровительством внимательного Йамму. В котором таятся загадочные ундины, разрывая своими хвостами густую лазурь.
Небо. В котором ночь и день смешались. Тут осталась темная нега по дальним пескам. Жажда, которую не утолить. Тут маховик времени застрял, заржавел и сломался.
Небо без границ и преград. Без горизонта.
И в этом небе одно единственное, белоснежно-золотое облако, на котором танцует она. Софи. Ее тело невесомо, оно настолько легко и пушисто, что облако даже не прогибается под ней. Ее улыбка очаровательна и нежна. Струи голубого платья, сливающегося с небесным океаном, танцуют вместе с ней, заливаясь сапфировым сиянием.
Она машет рукой. Она зовет. Но так тяжело сделать шаг. Небо вязнет, превращается в тяжелую сыпь, оплывающую под ногами. Запах свежести меняется крепким ароматом коньяка.
Она плачет, замерев. Ее лицо истязает жалость и надежда.
Застывают складки на платье, превращаясь в одеяние статуи. Бездушного монолита.
А тело все падает. Падает. В пучину льда и озноба. В реальность, от которой хочется уснуть назад.

Правая рука затекла. Вчера вечером Каролус неудачно подложил ее под тело, отчего теперь по конечности гуляло обширное онемение. Из-за окна раздался радостный щебет птиц, на который голова тут же вспыхнула болью. Вески запульсировали, глаза выпучились, стараясь стряхнуть остатки чудного сна.
Полоса солнца просочилась сквозь едва приоткрытую шторку, оставляя на полу золотистый, ясный след. Солнцу нет дела до людей – оно встает и садится, не обращая внимания на боль и грусть, на трагедии, разворачивающиеся на далекой земле.
Во рту терпким, кислым привкусом витал тяжелый, «кошачий» запах. На зубах остался шероховатый налет. Противно и неприятно.
Комната проснулась раньше своего хозяина. Дом дохнул пряной пылью в лицо, засеребрился недавно свитой паутиной в левом углу потолка. По этому самому потолку обширно гуляли трещины, расчерчивая странные узоры. Один из них был похож на оскалившуюся, голодную морду чудища из книг де Люпа.
На потертом ковре валялась бутылка дорогого коньяка. Матово-черная этикетка резанула по глазам плавленым золотом надписей. На ее дне еще колыхалось недопитое содержимое, в виде 20-30 грамм. Чайная, теплая жидкость радовала душу, так и просясь на язык.

С улицы послышался заглушенный, заляпанный невнятностью крик. Но он быстро ушел на периферию, оставляя Каролуса в звенящем щебете птиц. Они порхали за безликим холодом окна, ныряя в небесах, как рыбы в воде. Их черные, маленькие тела двигались с потрясающей скоростью, вылавливая дезориентированных насекомых. Радуясь такому простому счастью, как еда, эти пернатые, пожалуй, умели наслаждаться жизнью лучше, чем люди.
Крик с улицы повторился, на этот раз доносясь уже от порога дома.
- Мсье Каролус! Мсье Каролус, вы дома? – Хриплый, мужской бас ворвался в дом сквозь окно и разметал мысли испуганными стайками мясных мух.

Угрюмо покосившись на дверь, Каролус де Люп начал медленно разминать правую руку. Немного прогнав онемение, он, шатаясь из стороны в сторону, поднялся со стула и протянул руку к лежавшей на столе открытой пачке сигарет. Достав из кармана валявшегося рядом помятого пиджака зажигалку, Каролус щелчком откинул крышку и закурил. Пнув ногой валявшуюся на полу бутылку, он оглянулся на стол, с которого свисали исписанные за ночь листы бумаги. Даже если бы его пытали, он не смог бы вспомнить, что писал этой ночью. Может, это его ночные кошмары, которые изливаются на бумагу, выплескиваясь из его головы? Невесело усмехнувшись столь абсурдной мысли, пришедшей ему в голову, Каролус с упоением затянулся. Снова услышав доносившийся уже почти от порога крик, отразившийся в его раскалывающейся голове стальным звоном, Каролус поморщился. "Какого черта" - пронеслось у него в голове. "Кого там еще принесло"
Он не торопился открывать дверь. Он никого не ждал, и никто не должен был ждать его, насколько он знал. Для чего ему выслушивать чьи-то жалкие проблемы, влезать в чьи-то жалкие жизни? Его от этого просто тошнило. Пусть убираются к чертям, и забирают свои новости с собой. Он в них явно не нуждался. Заметив бегущего по столу паучка, Каролус, шатаясь, накрыл его грязным стаканом, из которого он пил ночью, и немного приподняв его, так, чтобы образовалась небольшая щель, выдохнул струю сигаретного дыма. Паучок, задергавшись, облокотился на стенку стакана и замер. Проведя рукой по растрепанным волосам, Каролус де Люп швырнул сигарету в стоящую в углу урну и мрачно сказал: "Добро пожаловать в мою жизнь". На минуту прислушавшись, и поняв, что нежданный гость, похоже, не собирается уходить, Каролус медленно направился к двери, на ходу пытаясь хоть как-то привести себя в порядок...

Ноги слушались с трудом – они шатались, дрожали и вообще довольно не уверенно подпирали этот мир. Казалось, что алкоголь заменил кровь в венах, гоняя его по телу на радость опьяневшему сердцу.
Мебель в доме внезапно решила поиграть, прыгая прямо под ноги. Вначале Каролус споткнулся о тумбу, на которую его неудачно занесло, затем пнул деревянную табуретку. Привести себя в порядок удалось с трудом, но более-менее приличный вид он таки обрел.
За дверью оказался Сержей – один из горожан. Это был высокий, накаченный детина, работающий мясником. Ему было что-то около 36-37 лет, и он до сих пор не был женат. Не смотря на свою внушительную внешность и бугры мышц, парень этот был добродушный. Он всегда старался искренне помочь и участвовать в проблемах города. Впрочем, это не меняло того факта, что Сержей не отличался особым умом. Он не ходил в школы, воспитываясь рядом с курами, свиньями и овцами.
Сейчас на лице этого добродушного здоровяка гуляло выражение отчаяние и боли. Как только Каролус открыл дверь, Сержей тут же опустился перед ним на колени, что выглядело довольно забавно со стороны.
- Господин писатель, мастер Каролус, – проговорил он полным безнадежности голосом. – Прошу вас, помогите мне. Сегодня ночью была похищена Рози* и я знаю, кто это сделал. Я не хочу обращаться в милицию, а горожане не верят мне. Я знаю, мастер писатель, что ваша логика всегда удивительна и необычна. Я так же знаю, что вы не особо любите участвовать в городской суете. Но я просто не знаю к кому еще мне пойти. Прошу вас, помогите мне.

Увидев на пороге своего дома здоровяка Сержея, Каролус де Люп особенных приступов радости не испытал. Как и огорчения. Как и чего-либо еще. Если уж на то пошло, Каролусу было все равно, кто там стоит и почему. Он почти каждую ночь видел такое, что если бы вместо Сержея там сейчас находился бы легион чертей, он бы с холодностью, которая могла бы заморозить преисподнюю, спокойно послал бы их обратно в пекло и захлопнул бы дверь. Его не тронули ни выражение боли на лице Сержея, ни то, что он столь высоко ценил его, Каролуса де Люпа, и открыто говорил ему об этом. Пожалуй, даже если бы Сержей упал бы перед ним на колени, и стал бы умолять о помощи, на лице Каролуса не дрогнуло бы ни мышцы. Приняв участливое выражение лица, Каролус вежливым тоном, c нотками немного наигранного сожаления в голосе (хотя мало кто смог бы распознать это), ответил : "Извините, мне очень жаль, но у меня очень много дел. Похоже, я ничем не могу вам помочь". И уже поворачиваясь спиной, чтобы зайти внутрь и закрыть за собой дверь, он бросил взгляд на стол, с которого свисали обрывки его ночных кошмаров. На пустую бутылку коньяка, валявшуюся на сером полу. На холодные стены. На секунду закрыв глаза, и подавив внезапный приступ головной боли, Каролус медленно развернулся к Сержею и хмуро спросил: "Ладно. Так что там случилось... Коротко и четко. Мне нужны факты...".

Подскочив от радости, парень тут же кинулся вперед, чтобы пожать руку господина, который соизволил ему помочь. Огромные, толстые ладони Сержея крепко стиснули пальцы де Люпа, отчего тот почувствовал, как кости на руке порядком трещат.
- Ох, мсье, спасибо! Вы столь благочестивы. Это очень много значит для меня, господин писатель, я знал, знал, что вы не оставите меня в такую трудную минуту.
Наконец, бросив терзать руку Каролуса, Сержей тяжело облокотился о дверной косяк и на одном дыхании заговорил:
- Я должен был прийти к Рози той ночью ровно в 23.00. Ее родители уехали куда-то и должны были вернуться лишь утром. Мы хотели приготовить ужин, поболтать, ну… и… – Замявшись, Сержей залился густым румянцем, кашлянул и продолжил. – В любом случае, я опоздал. Мой отец нагрузил меня работой, прося помощи в сарае. Это заняло около 40 минут времени. Я очень спешил, мсье Каролус. По дороге меня привлекли дикие лилии, растущие около лужайки по дороге к дому Рози, я знаю, как она любит эти цветы, а потому остановился их нарвать. Учитывая это все, около ее дома я был примерно за полночь. Как только я подошел, я сразу понял, что что-то не так. Из дома доносились крики и звуки разбивающейся посуды. Ворвавшись туда, я увидел демона, в голубом платье. Это была девушка, которая сжимала своими руками мою Рози. Ее глаза горели адским пламенем, а из спины росли прозрачные щупальца. Клянусь вам, господин, это именно то, что мне довелось увидеть! И если бы не моя любовь к Рози, то я бросился бы бежать из этого дома сломя голову прямо в церковь. Но безумие овладело мной. Кинув в лицо монстра цветы, я набросился на нее, стараясь вырвать Рози. Демоница вонзила в меня одно из своих щупалец, и я потерял сознание, а когда проснулся, в доме уже было пусто.
На лице гиганта показались слезы. Он с трудом сдерживал свои эмоции, норовя разрыдаться, словно малое дитя.
- Господин писатель, а сегодня я видел этого монстра среди честных людей. Она шла по улице, как ни в чем не бывало. Ее голубое платье я никогда не забуду. Это одна из тех, кто вчера приехали в наш город. Она монстр, чудовище, мсье Каролус. И она похитила мою Рози. Прошу вас, умоляю, помогите мне ее убить.

Каролус слушал рассказ стоящего перед ним здоровяка молча, не перебивая и не делая попыток прервать его. Лицо его не выражало совершенно никаких эмоций. Ни единый мускул не дрогнул на его худощавом осунувшемся лице. Со стороны он мог бы, пожалуй, сойти на один из экспонатов мадам Тюссо. Но на самом деле он ощущал вполне конкретное чувство - разочарование. Ну конечно. Жуткие ведьмы с прозрачными щупальцами, растущими из спины. Он предполагал услышать от этого детины Сержея все что угодно, но только не это. У парня явно не все в порядке с головой. Такое могло бы привидится только страдающему белой горячкой. Впрочем, судя по серьезности, с которой Сержей рассказывал все это, похоже, он действительно во все это верит. Каролус невольно улыбнулся. Если хотя бы на секунду предположить, что все то, что Сержей рассказал, он видел на самом деле, то вся складывающаяся сейчас ситуация похожа на завязку плохого романа ужасов. Возможно, что-то подобное в юности, когда еще не набил руку, писал и он.
Тем не менее, это не более чем бред, и ему не стоило бы тратить на это время. Впрочем, подумав о хаосе в гостиной и поджидающих его дома одиночестве и кошмарах, Каролус решил, что хоть изредка проветриваться ему бы не мешало, и, сказав Сержею: "Подожди меня здесь", скрылся в недрах своего дома. Через минуту он появился на пороге в плаще и слегка помятой шляпе. За поясом Каролус спрятал взятый из сейфа в кабинете револьвер, а во внутреннем кармане пальто лежала запасная обойма. Хоть вся история Сержея и бред, но встревожен здоровяк не на шутку, а все, что смогло напугать такого громилу, могло представлять потенциальную опасность. Закрыв дверь и сунув ключи в карман пиджака, Каролус сказал Сержею: "Хорошо. Я постараюсь помочь тебе. Ты пойдешь вперед, а я пойду за тобой, но на некотором расстоянии. Подберись как можно ближе к той женщине, про которую ты рассказал. Ах да, пока я сам не решу, она не должна знать, что я рядом. Как только ты увидишь ее, постарайся незаметно прокрасться ко мне. Дальше я решу, что делать. Понял? Хорошо, веди... "

Сержей был очень серьезен. На его глупом лице можно было прочитать лишь обеспокоенность, вкупе со страхом и переживанием. Казалось, что этот здоровяк выложил на всего себя гору ответственности и не так просто от нее теперь избавиться. Кивнув Каролусу, он тихо пробормотал:
- Все как вы скажете, господин писатель. Все как пожелаете. Я найду этого монстра и покажу ее вам. Я знал, что вы мне поверите… я очень благодарен вам, мсье.
Сержей поклонился, что смотрелось довольно нелепо, учитывая его рост. После этого парень отправился по дорожке вверх, уверенно отмеривая крупными шагами привычный покой улиц.

Весенняя прохлада умиротворяла. Легкий ветер трепыхался на лезвиях крыш, снисходя до того, чтобы нежно провести своими прозрачными ладонями по макушкам людей. Трещали птицы в кронах, засматриваясь на прохожих своими маленькими бусинами глаз. Что-то одинокое витало в городе. Холод, который успешно прятался в тенях. И огонь ненависти, коварно улыбающийся из солнечных луж.
Запах страха. Одиночества. Боли. Он входил в голову ударами топора, расчленяя и путая мысли. Как будто Лендай вдруг перестал быть тем маленьким, уютным городком, где не место справлять тризну отчаяния. Как будто листья сменились звенящей сталью, а люди сбросили маскарадные костюмы, превращаясь в чудищ. Эти ощущения терзали, мучили, но понять их причину было невозможно.

Они прошли довольно долго. На улицах было мало людей. Лишь изредка попадались одинокие прохожие, спешащие по делам и прячущие свои взгляды. Своей обособленностью, они словно говорили: «Не трогай мой мир. Уйди отсюда. Не влезай мне в душу».
Сержей остановился около большого здания центрального отеля «Бернадетт Розовая». Во дворе стояла плетеная скамейка, в виде качели. Белые и желтые розы оплетали ее бортики и в изобилии росли рядом. На скамейке сидела молодая девушка в ярко-голубом, пожалуй, даже ядовитом платье. Вьющиеся, темно-карие ее волосы были украшены шляпкой, по полам которой расходились белые цветы. Она сидела, спокойно качаясь из стороны в сторону и болтая ногами. Создавалось ощущение, что она – сама беззаботность.
Сержей остановился в стороне, потом кинул косой взгляд на застывшего неподалеку писателя и кивнул на девушку, как бы говоря: «Это она».

Сделав знак Сержею убраться подальше, Каролус вздохнул, снял шляпу, и, стараясь на ходу привести в порядок растрепанные волосы, медленным шагом направился к отелю. В его голове возникали вопросы. Вопросы, на которые он не находил ответа. Ради чего он покинул свое убежище, ограждавшее его от внешнего бездушного мира, от этой адской ледяной пустыни? Какое ему могло быть дело до всего этого? Для чего он взялся помогать этому едва знакомому человеку, который был ему совершенно безразличен? Очевидно, все это было ошибкой. Сержей явно безумен. Ведь впереди, рядом с отелем, куда он направлялся, сидела обыкновенная девушка. Когда-то он перепробовал таких сотнями.
От воспоминаний о прошлом Каролус почувствовал острую головную боль. Как будто кто-то выстрелил ему в голову в упор. К горлу подкатил комок. С трудом подавив приступ тошноты, Каролус постарался взять себя в руки. Не стоило такое вспоминать. Никогда. И уж тем более не сейчас.
Он попытался сосредоточится на основном мучившем его вопросе. Для чего он сейчас идет к отелю по просьбе какого-то сумасшедшего человека, до проблем которого ему к тому же нет никакого дела? Каролус де Люп не мог найти достаточно убедительного ответа на этот вопрос, как ни старался. Тем не менее он уже почти достиг цели своего небольшого путешествия, и сворачивать было поздно. Девушка в голубом платье находилась уже буквально в нескольких метрах от него. Каролус через силу постарался вспомнить все многочисленные приемы обольщения, с помощью которых он когда-то кружил девушкам головы. Приняв наиболее обаятельное выражение лица, на какое он только был способен в данной момент, Каролус, якобы намереваясь зайти внутрь отеля, вдруг остановился, и, поглядев на сидевшую на скамейке девушку, вопросительно вскинул бровь. Одним элегантным движением он слегка склонился над ней, привлекая к себе внимание, и музыкальным голосом сказал : "О! jeune fille charmante! Прошу прощения за мое поведение, но я шел мимо, увидел вас, и просто не смог отвести глаз. Кто вы, о очаровательная незнакомка? Я не видел вас раньше. Вы недавно приехали в наш город?"

Резко подняв голову, девушка удивленно взглянула на Каролуса. При этом движении внезапно нахлынувший ветер сорвал ее шляпку и подкинул в воздух, относя к ногам де Люпа.
- Ах! – Вскрикнула девушка, резко соскакивая с качели и кидаясь за шляпкой. Подбежав к Каролусу, она взяла свою потерю тонкими пальчиками и смущенно улыбнулась. Она была красива, эта незнакомка. Английские, аристократические черты умело сочетались в ней с детской, юной трогательностью.
Отряхнув шляпку, она прижала ее к груди и несмело сделала легкие реверанс.
- Похоже даже ветер на вашей стороне, господин.
Мелодичный, тонкий голос, который отлично подходил ее внешнему облику. При поклоне Каролус заметил, что маленький кусочек платья у самого подола оторван. Это, пожалуй, было единственной несуразицей в облике девушки.
- Я Аннабель Стюарт, мсье. И я действительно лишь недавно приехала в ваш чудный городок. Мы с… друзьями, хотели найти укромное, тихое и спокойное место, чтобы провести тут уикенд. И нам отлично это удалось. Лендай – потрясающий город.
Улыбнувшись, Аннабель обнажила ровный ряд жемчужно-белых зубов. Она была ухожена и казалась совершенно беззаботным ребенком, которому лишь по чистой случайности удалось избежать опеки родителей.
Несмело сделав еще несколько шагов к Каролусу, девушка взмахнула веером густых ресниц, открыто поглядывая на писателя карими глазами.