Глаза не сразу привыкли. Зрение у собак другое, да и ракурс подкачал. Хорошо, хоть мозги человеческие остались. Или плохо? И трезвый, самое гадство, что трезвый! Всё бухло в никуда. На белую горячку не спишешь. Кафе, как кафе. Ничуть не изменилось. Народ за столиками — яблоку упасть некуда. Первый рабочий день тяжело людям дался. Отвыкли. Вон их компания сидит, вон ещё какие-то. Не до них сейчас. В глаза ведьме заглянул, а они разные. Вот те на! Только что чёрные оба были, а теперь левый зелёный, правый жёлтый. Левый грустит, аж слеза течёт, а правый ухмыляется. Вместо рта. Гавкнул Егор, а ведьма правым глазом ухмыльнулась и нырь от него в какую-то дверцу. В подсобку, наверно. Захлопнула дверцу, попробуй достать.
А к Егору бугай спешит. Морда — во, шея — во, ум... Да зачем ему с такими ручищами. Примеряется на ходу, как за шкирку и на солнышко. То есть, уже выходит на звёздочки? Вечер же.
— Ой, какой хорошенький, иди сюда, — Оксана-дура. Из-за столика подскочила и тоже примеряется. Погладить.
Что ты будешь делать? Мало этих двоих как будто, тут собственный родной нос выкинул финт. В этой какофонии запахов — герыч. Прямо вон у того чувака за столиком в кармане. Сроду не подозревал, что героин как-то особенно пахнет. А поди ж ты. Откуда-то Егор знает — надо бежать, схватить, достать. Лапы чуть ли не сами несут, хоть останавливай их. Может, наверно, остановить. Разум-то человечий. К счастью. Или к несчастью?