«Чертополох» и корабль чужих сливались друг с другом. Это оказалось невероятно красивое зрелище: огромный шип, раскрывающийся навстречу тонкой игле и смыкающийся вокруг неё. Проводить стыковку вручную само по себе дело чрезвычайно сложное, что-что, а подобное всегда оставалось на откуп автоматике. А тут состыковаться нужно было с кораблём совершенно неизвестной конструкции. Но, видимо, на том конце контролировали ситуацию, потому что через несколько долгих минут два судна составили единое целое, а приборы показали полную герметичность переходной камеры. Можно открывать шлюз.
Марта медлила нажимать на кнопку. Около полминуты она смотрела в экран, который весь сейчас занимало чужое судно. Где-то там, дальше, светились нити гипертоннелей. Они, наверно, были первыми людьми, которые видели это. Уйти, попытаться удрать, пробить податливую на вид мембрану, выплыть в один из этих тоннелей, наплевать на всё и будь что будет. Тот же страх, который до этого обуревал психолога, овладел женщиной. Она не испугалась Энрике с излучателем, а сейчас боялась. И не решалась сделать последний шаг.
— Перед смертью не надышишься, — сказала Гретта Сергеевна. Голос старой учительницы звучал непривычно жёстко. Гретта протянула руку и нажала кнопку. Створки шлюза медленно поползли в разные стороны. Она встала и вышла из рубки. Кто-то из мужчин помог Марте. И снова поползли минуты. Одна, другая, третья. Тринадцать человек неподвижно сидели в кают-компании и ждали, уставившись на небольшой экран камеры, которая давала изображение с трапов.
Их было шестеро. Высокие фигуры, облаченные в прозрачные скафандры. Несомненно, гуманоиды, но уж очень непохожие на людей. Мощный хитиновый панцирь, две пары фасеточных глаз, жвалы. Никакого видимого оружия у них не было, скорее всего, оно оставалось встроенным в скафандры, а сами костюмы поражали воображение. Летонит. Причем сплошной, не в виде вставок. Почти все ученые, будучи связанными с открытием новых миров (изучение которых во многом и определялось поиском этого самого летонита), знали, что это такое. Необычайно прочный материал, при должной обработке экранирующий вообще все. Их костюмы высокой защиты, являющиеся одним из последних земных достижений, с этим и рядом не стояли. Скафандров из летонита на «Чертополохе» не было, хотя вообще-то у землян они тоже существовали. Слишком дорогое удовольствие. Особенно после того, как пять лет назад при странных обстоятельствах накрылось последнее из известных восполняющихся месторождений минерала. Сейчас один такой скафандр стоил, как весь звездолёт.
Глядя на идущие по переходу фигуры, земляне невольно вспоминали подробности той истории. Она была настолько громкой, что оказалась на устах у всех, так или иначе связанных со Звёздным флотом. Да и несвязанных тоже. Навигатор включил гипердвижок, не уйдя с орбиты планеты. Шахту просто снесло остаточным выбросом гиперполя, протащив туда и обратно во времени. Людей спас бункер, его, как ни странно хватило, а планета со всем содержимым оказалась мёртвой. Потом геологи и другие исследователи установили, что на ней прошло не менее миллиона лет. Что гипер тесно связан со временем, точнее что время там нулевое и позволяет теоретически путешествовать в прошлое и будущее, знали всегда, последствия таких экспериментов во всей красе наглядно изучили впервые. Никто так и не смог понять, что заставило выдержанного и не склонного к психозам навигатора (впрочем, подобное можно было сказать про любого из них), совершить подобный поступок. Медицинский контроль и отбор ужесточили. Но больше такого не происходило. Пока Энрике не принялся во время прыжка вскрывать анабиозные ванны.
Костюмы протерианцев выпустили из себя тонкие антенны. Кажется, техника у них вполне работала, в отличие от землян. Что-то они искали, скоро стало понятно: людей. Один спустился в трюм, полюбовался на Энрике, затем начал подниматься наверх. Другие сразу двинулись на верхнюю палубу. Двое прошли в анабиозный отсек, разглядывая открывшуюся картину, двое в кают-компанию, неподвижно став у двери и уставившись на землян. Последний, руководствуясь, очевидно показанием этой своей антенны (скорее всего какого-то аналога земного биолокатора) прошествовал в медицинский отсек. Закрытая дверь в изолятор его остановила лишь на пару секунд. Протерианец поднял руку, с перчатки сорвалась вспышка, и дверь распахнулась. Жучки позволяли наблюдать происходящее. Чужой склонился над Лизой, словно в раздумье, а затем та же вспышка разрезала тело несчастной на несколько кусков. Пришелец действовал хладнокровно и аккуратно, словно тушу разделывал. Брызнула кровь, он уклонился, чтобы не испачкать костюм, и повернулся к выходу. Остальные тоже пошли к кают-компании.
— Все здесь, — сказал один из чужих. — Это хорошо.
Одной из особенностей гиперпрыжка являлось то, что любой язык воспринимался там, как не свой собственный, но почему-то известный. Хотя, можно было говорить и на родном или любом другом языке, но для этого следовало приложить специальные усилия. А по умолчанию люди в гиперпространстве говорили на одном языке. Сейчас земляне и так говорили на всеобщем, если не считать колонистов, а вот пришельцы из прошлого, проходя Лабиринт, совершенно на разных. Но почему-то прекрасно понимали друг друга. И переставали понимать, выйдя из Лабиринта. Современный язык им приходилось учить с помощью гипноза. Оказывается, эта аномалия распространялась не только на землян. Все прекрасно разобрали, что говорит протерианец.
Протерианец подошел к столику, на котором лежали листы бумаги. Ретро-блокноты были заготовлены, как один из способов делать записи непосредственно в гипере, если откажут даже старинные приборы.
— Какая древность, — голос его не выражал никаких эмоций, как и мимика. Возможно, земляне просто не умели пока читать и анализировать их.
— Это подойдет. Сейчас один из вас возьмет листок бумаги, опишет экспедицию и всё здесь случившееся, не упоминая нас. И напишет в конце, что земляне должны отказаться входить в гиперпространство, так как оно враждебно для людей и чем дальше, тем сильнее. Как можно более убедительно напишет. Распишитесь. Все. Это всё, что от вас требуется.
— И что, вы полагаете, что Земля, получив такую писульку, тут же прекратит все полеты? — в голосе Гретты Сергеевны, в отличие от чужого, эмоции были. Очевидная насмешка и скепсис.
— Это уже не ваше дело. Сделаете, что сказано, останетесь живы, — переговорщик снова замолчал, неподвижно застыв у двери.