Не успела Динни никуда убежать. Чудище рогатое прямо на неё уставилось, взглядом к земле придавило. Брезгуете, говорит, нами. Какой там брезгуете, зуб на зуб от страха не попадает и ноги ватные. Слова девчонка вымолвить не может, лишь на друзей жалобно взглянула: выручайте, мол! А великан дальше речь толкает. И чем дальше он говорит, тем горче Динни становится. И страшны эти злыдни, и убрались бы подобру-поздорову — Динка бы только обрадовалась. А жалко их всё же. Последний, говорят, день. Как же это так про себя знать обидно, наверно. Так расчуствовалась девчонка, что и страх куда-то убежал.
— Как, уже помираете? — говорит. — И даже чаю не попьёте?
И давай на стол выставлять: термос с шиповником, бутерброды по-бургундски, хитро обжаренные. Хлеба кусочек, а в хлебе дырка, в ту дырку яйцо вбивается и помидором с зеленью закрывается все. А напоследок яблоки — восемь штук. Не время мелочиться.