...Можно ли жить вечно? Можно ли уберечь от смерти, вернее, от забвения хотя бы часть себя, допустим, выраженную в творчестве? Бывает ли искусство вечным, не умирает ли постепенно оно без тех, кто действительно понимает, когда, кем и для чего оно создавалось - без слушателей, зрителей, читателей из той же эпохи, того же поколения? Павел порой думал об этом, размышляя, переживут ли его стихотворения и песни его самого.
Конечно же, творческая натура требовала воскликнуть: "Искусство вечно!". Но сам Павел с детства чувствовал мимолетность и непрочность всего, что относится к человеку. Даже любимый Город, в котором поэт прожил свою жизнь, - однажды и он будет стерт с лица земли. Может быть его поглотят морские волны и по его улицам будут проплывать киты и стаи рыб, а может трясина затянет в свой торфяной омут фундаменты зданий...
Люди взрослеют, стареют и умирают. Меняются их увлечения и вкусы. Те песни, которые казались крутыми друзьям Павла в детстве, сейчас ему самому кажутся наивными и примитивными - не все, конечно, но изрядная часть. Пройдет еще немного времени и все забудут, почему именно эти песни казались такими "цепляющими" именно этим мальчишкам и девчонкам. Вот вам и вечное искусство - всего несколько лет прошло...
Как говорится, "Меняются и время, и мечты, Меняются, как время, представленья. Изменчивы под солнцем все явленья, И мир всечасно видишь новым ты..." (с). Думая об этом, Павел с годами все сильнее ощущал печаль от неуклонного бега времени, что подтачивало всё любимое им, как волны точат и стирают в песок даже самые прочные скалы. И сожаление о том, что многое для него потеряно безвозвратно.
И всё сильнее ему хотелось уметь "останавливать" Время или обращать его вспять. Чтобы никуда не спешить, чтобы успевать воплощать всё задуманное. А еще чтобы иметь возможность попасть в те мгновения, которые ты упустил - может быть потому, что был занят чем-то иным, а может тебя и вовсе не было на этом свете. Например чтобы попасть на живой концерт любимой группы в ее лучшем составе и услышать любимую музыку такой, какой она была задумана и исполнена впервые - потому что это возможно лишь раз, единственный раз в жизни, да и то не каждому...
Поздним вечером перед днем, когда они должны были встретиться с Матвеем, чтобы "тряхнуть стариной" и попробовать записать пару песен, как раньше, Павел долго смотрел в осенние сумерки, сидя в кресле с карандашом и пустым блокнотом в руках перед открытой дверью балкона. Темнота дышала сырым ветром и шелестела листьями, а Павел никак не мог поймать какой-то смутный образ, который бродил там, под его окнами. Он и не заметил, как уснул.
...Павлу снилось, что он быстро идет, почти бежит по набережной Реки. Где-то там, за туманной дымкой, угадываются очертания старинного парохода - таких уже давным-давно нет в судоходных компаниях, разве что в кино или на старых картинах можно увидеть такие. Палуба украшена фонарями, доносится смутно знакомая музыка - но Павел не может вспомнить ни исполнителя, ни название песни, ни даже понять, на каком языке поют. А на палубе, облокотившись на перила, стоит девушка в легком коротком платье. Павел никак не мог вспомнить, кто она, и даже не видел отчетливо ее лицо, но сами очертания ее силуэта показались ему необъяснимо знакомыми.
Пароход издает печальный протяжный гудок, словно прощаясь с Городом - и с самим Павлом. Он, испытывая страшное волнение, срывается и бежит вперед как можно быстрее. Но корабль отчаливает и, еще раз посигналив на прощание, медленно отплывает прочь, растворяясь в тумане. Силуэт девушки в легком платье выпрямляется - забытое воспоминание машет Павлу рукой, то ли прощаясь, то ли обещая вернуться...
Павел проснулся ранним утром - кажется, от одного только холода. Утро выдалось прохладное, а балконную дверь он прикрыть забыл.