...Пулеметная команда белых, поливавшая свинцом Баньши, не заметила приближения своей смерти в лице Чепая. И когда Рыцарь Революции уже заносил свой гибельный клинок, было уже слишком поздно что-то менять. Командир расчета, мгновенно побледнев, крикнул: "Разворачивай!!!" - но наводчик успел только увидеть в сетке прицела огромный силуэт всадника с шашкой наперевес. А потом несколько ударов бритвенно-острого клинка отправили белогвардейцев в иной, возможно лучший мир.
Ксюха же продолжала увлеченно расстреливать Барона Рвангеля, что пытался улепетывать к спасительному дирижаблю. Пули дробили деревянный настил площадки и высекали искры и каменную крошку из кладки крепостных стен, рикошетили от доспехов беляка, но минимум дважды Рвангеля мотнуло в сторону от попаданий. Рядом с Баньши вскинул винтовку, не знавшую промаха, Нелюбин - грохнул выстрел и еще раз споткнулся, едва не упав, Белый Барон.
Но то ли дрогнула рука Комиссара Сухова, то ли падение Барона помешало точно вогнать пулю ему в спину, однако выстрел из комиссарского "нагана" прошел мимо цели. Могли бы побледнеть Восставшие - побледнели бы. На последнем издыхании, волоча простреленную ногу, Рвангель почти добрался до дирижабля.
...Тем временем некроармеец Лисеев играл в кошмарные "кошки-мышки" с грифоном, что охранял причальную мачту. "Была не была!" - и Восставший ринулся к механизму, что удерживал причальные "концы" дирижабля. Пронзительный клекот Грифона и отсветы багровых небес на мгновение закрыла черная тень. Лисеев вжал череп в плечи и рывком с перекатом бросился вперед - и когти грифона проскрежетали по камням площадки. Вскочив на ноги, Лисеев схватился за рычаг механизма и только сейчас понял, что столкнулся нос к носу с Профессором Преображенским, что также решил рискнуть своей не-жизнью и отрезать барону путь к отступлению.
Секундное замешательство и пристальный взгляд друг на друга, а потом на разворачивающегося в небе на новый вираж грифона - и дружный рывок рычага!
...Загрохотал, вращаясь, освобожденный ворот механизма, а дирижабль, лишившись своего "якоря", резко качнулся и поплыл прочь от причальной мачты. Стоявший на самом пороге спасения Рвангель, похоже, не ожидал такого поворота событий. Барон словно остолбенел, а потом воздел кулаки к небу и обрушил на команду дирижабля проклятия.
- Ублюдки!! Мерзавцы!!! Вернитесь, заберите меня отсюда!!! - но очень скоро голос Рвангеля заглушил грохот винтов дирижабля. Похоже что капитан воздушного корабля и его команда решили, что уже достаточно рисковали ради спасения Барона и что пора спасать свои собственные жизни. Проще говоря - предали своего хозяина. Всадник на грифоне также метнулся прочь и последовал за дирижаблем.
Провожая остекленевшим взглядом удаляющийся дирижабль, Барон обернулся, попятился и едва не рухнул с причальной площадки - теперь он остался наедине с целой армией Восставших, захвативших Орлиное Гнездо. Он будто бы хотел что-то сказать, но в горле пересохло и вместо гордой речи вырвался какой-то жалкий всхлип или кашель. Восставшие переглянулись - Лисеев и Нелюбин клацнули затворами винтовок, Баньши зарядила новый диск в своего "Ванечку", конь Чепая забил когтистым копытом, а Комиссар без лишних слов поднял револьвер, уставив его черное дуло в голову Рвангеля.
- Я... - начал было Барон.
- Именем Революции! - тихо произнес Сухов и нажал на спусковой крючок. Пуля комиссара пробила череп Рвангеля и от сильного удара он пошатнулся. С выражением безмерного удивления на холеном лице, Белый Барон по инерции сделал шаг назад и уже мертвое тело полетело в бездну с огромной высоты причальной площадки на самой верхотуре донжона.
Всё было кончено - и только сейчас Восставшие из Части Особого Назначения осознали, какие тяжелые потери понесли они сами и сколько полегло некроармейцев на подступах к крепости. Все пространство перед стенами было усеяно темными фигурками пехоты и дымящими остовами техники. Однако замок был взят и все его защитники перебиты - и, словно уловив общую на всех мысль, Лисеев забрался на верхушку причальной мачты и укрепил на ней Черное Знамя, которое затрепетало на ветру под багровыми небесами.
- УРРРРРРРРАААААААААААААААА!!!... - прокатилось по всей крепости и за ее пределами.
- ХШШШШШШШШСССССССССС!!!.... - поддержали всеобщее ликование древние Восставшие, что освободились из своей посмертной темницы.
В багровых небесах мелькнула молния - и ее сполохи словно проявили гигантский портрет Иль-Йича, который приложенной к черепу костяной дланью салютовал своему воинству, приветствовал и благодарил его. И каждый Восставший на всю оставшуюся вечность запомнил эту минуту, когда ощущение единства с товарищами было абсолютным и непобедимым - и это Черное Знамя, что развевалось над руинами Орлиного Гнезда.
Позже было много славных и торжественных событий. Была победоносная, хотя и кровопролитная борьба с интервенцией Константы и Рейха, с мятежными атаманами, с предателями внутри самой Партии Смерти. Был великолепный в своей суровой простоте и грозной слаженности Парад Победы в столице Республики. Были новые звания и награды, новые должности и назначения. Были улицы, площади, школы и заводы, названные в честь павших воинов. Некоторые из Восставших (например Чепай, Сухов и Преображенский) даже встретились с Иль-Йичом лично, хоть и при самых различных обстоятельствах.
Но именно эта минута объединила их всех так прочно и нераздельно, что даже тьма окончательного посмертия не сумеет разрушить это непобедимое "МЫ", раздробить на множество мелких "я". И именно это стало самым великим достижением Иль-Йича, более могущественным, чем любое заклинание, чем грозный "Белый Колокол" или канонада тяжелых орудий, - чувство товарищества и единая воля народа, неведомые прежним режимам и эпохам. Победы Восставших многие воспринимали как конец света и гибель человечества, но на деле это был рассвет новой эры, восход светила Нового Мира - Солнца Мёртвых.