Действия

- Архивные комнаты: (показать)
   1.2 (1)
   1.3 (1)
- Обсуждение (980)
- Информация
-
- Персонажи

Форум

- Для новичков (3749)
- Общий (17782)
- Игровые системы (6249)
- Набор игроков/поиск мастера (41607)
- Котёл идей (4310)
- Конкурсы (16074)
- Под столом (20428)
- Улучшение сайта (11248)
- Ошибки (4385)
- Новости проекта (14628)
- Неролевые игры (11855)

Просмотр сообщения в игре «Лабиринт»

DungeonMaster Texxi
07.11.2017 05:19
— Да, конечно, — коротко кивает Люси на вопрос Ники. — Он очень постарается, верно Цезарь?

Дальнейший обед проходит почти в молчании, Нике и Уиллу нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью, что они оказались за несколько веков от дома. Люси тоже затихает, не зная, что сказать ещё. Вездесущий Цезарь подаёт первое, второе, третье и десерт, споро убирает грязные тарелки и подсовывает салфетки. Прямо заправский официант. Роботы вообще, как видимо, служат няньками для современных людей, не привыкших утруждать себя грязной работой. Уже потом Вероника и Уильям узнают, что не все дроиды похожи на карикатурно-шарнирного Цезаря, его внешний вид полностью «заслуга» Люси, которая оказывается пишет исследование на тему «интерьеры в сельской местности в Средние века». Вот именно такие роботы по её мнению и были распространены в крестьянских избах в эти самые средние века. Впрочем, что взять с человека из двадцать шестого века, для которого, что шестнадцатый, что двадцатый мало чем отличаются.

В домике кроме гостиной обнаруживаются две спальни, кухня, на которой заправляет всем тот же неутомимый Цезарь, и ещё одна комнатка — нечто среднее между операторской и учебным классом. Робот невозмутимо копается в переплетении рычажков и экранчиков. Инга Алькснис умерла в 1895 году, в возрасте девяноста лет, не дожив всего пяти лет до нового века. Всю свою жизнь она прожила в родной Риге, уже в тридцать лет неожиданно закончила курсы сестер милосердия и до преклонного возраста работала в местном госпитале. Будучи уже в весьма почтенных годах — сорока с половиной лет, вышла замуж за отставного гусара, направленного на излечение и расквартированного в ее доме. Ростислав Тихонович Волошин занимался наукой, пока не грянула перестройка, похоронив все проекты и честолюбивые планы. Инженер пробовал ступать в ногу с новым временем и попутно открыть какой-нибудь кооператив, но это начинание не имело успеха. Неожиданно, изменив своему основному профилю, Волошин вдруг увлекся физикой, причем, самой мало изученной ее частью: теорией пространства и времени. Его работы при жизни не были опубликованы и не имели успеха, но через пятьдесят лет они послужили основой зарождающейся теории гиперпространства. А вот сотник Богдан Серко так и не вернулся в свое время, впрочем, выход из лабиринта он тоже не нашел, сгинув где-то в безжалостной тьме. Зато «кочегар» Артем Андреевич, тот, кто первый вызывался идти к Башне, оказался здесь даже раньше их к немалой радости девушки. Как это было возможно, в голове не укладывалось, видимо времени в лабиринте и впрямь не существовало. Ника не догадалась спросить фамилии или хотя бы года рождения остальных спутников и храбрых попутчиков из города Славного, поэтому их судьба осталась для нее неизвестной. По крайней мере в будущее они не попали, оставалось надеяться, что вернулись в родное время.

Федька, который придерживался теории, что «рыба лучше всего клюет в грозу», вернулся к ночи без рыбы, грязный и недовольный. Он принялся дотошно выспрашивать у Ники с Уиллом, что же они видели в лабиринте, и как там оно было. Нахмурился, когда Уильям рассказал, что попал прямиком на Вокзал. В третий раз заставив пилота повторить, как все происходило, он скупо буркнул, что «это форменное безобразие» и закопался в приборах не хуже Цезаря, даже, кажется, так и не лег спать этой ночью. Наутро небритый и с красными глазами, поглощая под укоризненным взглядом Цезаря седьмую чашку кофе, вынес свой вердикт: «аппаратура в порядке, чёрт его знает, что это за хрень».

Федька же оказался на базе главным по гипнообучению. С помощью чёрных машинок, напоминающих штуки, в которых дамы во времена Уилла и детства Вероники сушили в парикмахерских локоны, подвергающиеся химической завивке, можно было теоретически напихать в голову любые знания. Практически же чистый гипноз редко использовали, так как количество информации, которую можно усвоить таким образом, было ограничено. Поэтому гипнообучение берегли на крайний случай, когда жизненно важно было овладеть какими-то навыками за короткий срок. В других же случаях учились по старинке, или комбинировали гипнообучение с обычным методом, что позволяло хоть и не мгновенно овладеть знаниями, но значительно сократить срок учебы. Так астронавигаторы за первый год усваивали всю программу, которой современные дети отдавали десять лет, а в последующие два получали углубленные знания по физике, механике, астрономии, пилотированию и прочим вещам, необходимым для управления звездолетами. Это, впрочем, являлось скорее перестраховкой, сложно было представить себе ситуацию, когда вся аппаратура выйдет из строя, и пилоту придется сажать или поднимать машину вручную. Для чего действительно нужны были люди — это для прохождения темной бездны гиперпространства, а этому никто научить не мог. Только практика снова и снова. Но все это было впереди, а сейчас Федька всё же включил гипнообучатели на полную, внедряя в головы гостям знание современного языка и простейшие бытовые понятия о мире: как пользоваться нуль-кабинами и различными приборами, как сделать заказ в Бюро Погоды, где перекусить и каким образом найти жилье. Все, что кажется само-собой разумеющимся, но только не тому, кто прибыл сюда из другого времени.

Географическая карта не сильно-то и изменилась, хотя в Антарктиде и выращивали арбузы, а вот государства и границы стали понятиями чисто культурными. На Земле всем заправлял Всемирный Совет. Третьей мировой войны так и не случилось, зато случился «бунт оружия», когда становящиеся все совершеннее и совершеннее военные приборы, наделенные в конце-концов псевдо-интеллектом, что позволяло вести войны дистанционно, лежа на диване, неожиданно повально заявили, что они отказываются отныне воевать, потому что прониклись идеями пацифизма. Людям надо, пусть сами выходят и дерутся. Драться люди к тому времени уже разучились, пришлось обходиться без войн. Человечество, впрочем, с трудом, но пережило эту потерю, бросило свои силы на другие области, едва не изведя всю флору и фауну на планете, но в конце-концов угомонилось. В звездных же колониях дела обстояли по-разному, кое-где весьма дико. Блуждая между звёзд, люди встретили аж три разумные расы, но две из них были где-то на уровне средневековья, а третья, продвинутая, высоко задирала нос и общаться с отсталыми землянами не желала.

Представитель школы прилетел на флаере на третий день, когда закончилась гроза. Это был внушительный мужик средних лет. Впрочем, с учетом того, что люди теперь жили в среднем сто десять-сто двадцать лет, причем стареть начинали после ста, а умирали поголовно от старости, сколько лет стукнуло Артуру на самом деле, определить оказалось затруднительно. В нем чувствовалось то, что Уильям бы назвал военной выправкой, хотя никаких военных не осталось уже. Но по крайней мере на этом человеке была форма. Вопреки ожиданиям, пафосных речей он не произносил, просто сказал, что рад познакомиться, что профессия астронавигатора сложная, но крайне нужная и, конечно, риск есть, несчастные случаи, хотя и чрезвычайно редко, но происходят. Однако, почти любой человек, согласился бы поменяться с ними местами, если бы только мог. Вероника согласилась на его предложение, не раздумывая. И вслед за ней согласием ответил Уилл. Они должны были учиться вместе с Артемом Андреевичем и еще четырьмя неизвестными соискателями.

Занятия в школе начинались в ноябре, и у Ники с Уиллом оказался целый свободный месяц, который при желании можно было провести на базе, гуляя по лесу и купаясь в озере. Они впрочем, предпочли путешествовать по изменившемуся миру в компании вездесущего робота — близнеца Цезаря, хотя и не внешне, но по духу. Тот опекал напарников, как мог, надоев обоим своей заботой до чёртиков. В конце-концов, с трудом но от няньки удалось избавиться. Ника и Уилл много говорили о будущем, а вот прошлое, по обоюдному согласию, обходили молчанием. Но девушка, конечно, не могла не заметить медальон, который пилот носил на груди не снимая, и как-то обнаружила, что он в тайне от неё роется в архивной базе, хотя, к чему тут тайны, узнать судьбу своих родных наверно первое, что приходило в голову каждому соискателю, оказавшемуся здесь.

В целом они весело проводили время, однажды взяли напрокат по флаеру и устроили в воздухе настоящие гонки. Впрочем, удовольствие от них получила только Ника. Заботливая автоматика не позволяла сделать ни одного мало-мальски опасного (а опасным по ее мнению было почти всё) маневра, что вынудило Уильяма произнести в конце-концов сквозь зубы пару слов на староанглийском в адрес современных людей, которым железяки до старости вытирают сопли.

Вступительная речь для новоиспечённых курсантов в отличие от слов Артура оказалась донельзя торжественной и пафосной. Тут было и про благодарное человечество, и про высокую миссию, и про многое другое, что полагается обязательно говорить в таких случаях. Праздник, последовавший за этим, зато был совершенно неформальным, собрав старшие и младшие курсы вместе. Студенческие вечеринки в двадцать шестом веке мало чем отличались от подобных мероприятий в двадцать первом, двадцатом, да и любом другом. Разве что качеством алкоголя. Трое девушек и четверо парней, включая Уилла и Нику —весь первый курс этого года расходились по комнатам в общежитии уже за полночь. В небе невозмутимо горели те самые звёзды, такие обманчиво близкие и доступные, предзимний холодок заставлял ёжиться в лёгких куртках, где-то в темноте чьи-то неумелые руки терзали гитару, и хриплый голос выводил:

Там, в неизмеренной дали,*
За солнцем солнце открывая,
Увидят люди край земли
И остановятся у края...
Перед стеною вечной тьмы
Замрут лучи радиотоков...
И вот тогда проснемся мы
В крови неведомых потомков.
Мы распрямимся в их телах
И сузим яростные веки.
И хрустнут в сомкнутых руках
Предохранительные вехи.
И прозвучит сигналом к бою
Неукротимость древних снов.
И снова вспыхнут за спиною
Крутые крылья парусов...

The end.


*Вячеслав Назаров, из повести "Вечные паруса".

Идея игры взята из романа Владимира Михайлова "Сторож брату моему", так же мастер вдохновлялся многими другими замечательными произведениями советской фантастики.

Спасибо огромное за игру и замечательных персонажей!