Пипу захлёстывает ужас. В ушах так шумит, что она не слышит музыку. Что играют? Она не знает. Она не готовила себя к удаче. Это был бунт, просто бунт. Думала она, что делать дальше? Когда танцевала в последний раз? Как это вообще? Пипа не боится гнева хозяина. Она хозяина не видит. Не видит посетителей. Столиков в кафе. Ничего не видит и не слышит. Да что она так разволновалась, будто это первый танец? Писатели любят об этом писать. Первый танец. Девушка волнуется. Сердце трепещет. Луиза зачитывалась таким. Пипе тоже нравилось. Она не помнила своей первый танец. Но должно быть она волновалась. Все волнуются. Должно быть и она. Никто не описывает последний танец. Знаменитых писателей это не интересует. Сердце бьется. Сильно и неровно. В ритме танды. Пипа не слышит музыку и не видит танцпол. Не помнит себя в скромном платье с немудреной прической. Улыбка, небрежный жест. Существует только это. Ужас всей силой рвётся наружу. Оборачивается предвкушением. Как одна нота сменяет другую. Ужас. Страсть. Огонь. Тело двигается само навстречу Хорхе. Танцпол плывет и приближается.