Просмотр сообщения в игре «Дорога из пепла»

Лён`Ротт kharzeh
15.05.2017 22:55
Сыплется пепел сквозь пальцы, льётся вода, дрожат в голове чьи-то слова — и всё медленно, спокойно, правильно темнеет. В темноте становится в разы проще улыбнуться на испуганный голос матери.
И Лён`Ротт улыбается, закрывая глаза.
Улыбается, успевая напоследок различить движение губ Кассии. Кажется, она говорит — говорит что-то наверняка важное, наверняка очень простое, но необходимое; он должен цепляться за это; что же, что...

* * *

— Не вздумай бросать нас, — Старый Корнелиус шмыгает носом и глядит исподлобья своим внимательным, мрачным прищуром. — Веры тебе ещё нет, целитель. Да и с чего нам знать, что не по твоей вине она очутилась за стеной, а?
Лицо под маской молчит.
— Знаем мы вашего брата. Поделом.
Тишина давит. Когда морщинистые губы замолкают, он почти может услышать дыхание напротив — мерное, хриплое и идеально спокойное. Лён`Ротт склоняет голову набок — выходит почти вопросительно, совсем не смиренно, не так, как следовало бы. Корнелиус кривит губы и качает головой.
— А ты не из разговорчивых, а? Может, оно и к лучшему.
Лён`Ротт пожимает плечами.
Корнелиус усмехается.

Усмехается молодой эльмари, когда рослый Страж отталкивает его выверенным движением. Усмехается — и молчит. Лён стоит поодаль и едва ощутимо дёргается, когда отцовский посох врезается в чужую грудь.
— Смерть приходит за всеми, сын. Будь происходящее истинной битвой, к этому юноше она бы наведалась прямо сейчас.
Эльмари переводит дыхание и снова поднимает взгляд на учителя. «Мастер Ротт» — так называют его ученики. Лён предпочитает знакомое, родное и тёплое «отец», но эти стены, кажется, и вовсе не знают подобных звуков.
— Ясно?
— Да, мастер.
— Ты будешь готов к настоящим тренировкам совсем скоро. Когда ты будешь готов, то войдёшь в ряды моих учеников, Лён`Ротт.
— Да, мастер.
— И тогда, спустя время, этот посох по праву перейдёт к тебе.
— Да.

— Да ты же ещё не отомстил! Это ведь тебя гложет, а, маскированный ты наш?
С этими пациентами разбираться труднее всего. Людям свойственно подобное поведение: они вливают в глотку что угодно, лишь бы заглушить, замять, смочить и смягчить жёсткое внутри.
— Не отомстил за неё? Хочется, небось, отведать высокопоставленной эльмарийской кровушки? Не стесняйся, дружище, все свои!
Лён`Ротт касается ладонью горячего лба и хмурит брови под маской. Удивительно, как много жидкости вообще может уместиться в человеке, если он по-настоящему того захочет. Сколько жидкости, глупости и бессмысленных слов.
— Ты ведь такой же, как любой из нас, целитель! Такой подпольщик! Такой... человек! Глупый, слабый, честный, пьяный, добрый... Славный человек...
Громкий, триумфальный голос стихает неожиданно резко. Лицо напротив медленно погружается в похмельный сон, и Лён`Ротт, убирая ладонь, тоже зачем-то закрывает глаза.

— Не закрывайте глаз, милый Лён! Я знаю: вы любите делать это, когда что-то происходит не по-вашему, но всё равно не бойтесь. Вы вот наверняка думаете, что я не справлюсь, что всё это Подполье — жуткое, гиблое дело. Неправда!
Рыжий локон легко скачет из стороны в сторону, пока она ходит по комнате и улыбается — так, что хочется верить каждому слову. А потом — вдруг резко застывает, смотрит прямо; улыбка спадает с солнечного лица.
— Я выживу. Любой ценой.
Эта неожиданная серьёзность застаёт врасплох. Она выглядит так, будто решилась на что-то — неотвратимо и окончательно —, но Лён`Ротт понятия не имеет, на что.
— И вы тоже выживете.

* * *

Кажется, она говорила что-то ещё. Смеялась, шутила — что-то про его, Лён`Ротта, будущее, репутацию, родителей. Что-то привычно опасное, иррациональное и насквозь неправильное. «Ваша мать, должно быть, решила бы, что я похитила вас, а? Что-нибудь в этом роде. Что вас, порядочного эльмари, украли из родного дома, из цепких лап Империи, отовсюду».

«Если меня украли», — думает теперь Лён`Ротт, погружаясь глубже, — «значит, это неспроста. Значит, я и вправду был нужен».

А если так, всё обязательно будет хорошо.