8:15
Бой длился считанные минуты, но множество человеческих жизней было уже загублено - и, похоже, хваленая нордическая стойкость фашистов дала трещину, когда немцы осознали, что красноармейцы под Яблоновкой не будут разбегаться, бросая оружие и сдаваясь на милость завоевателей. Разрывы снарядов из "сорокапятки" и башенного орудия советского танка окончательно подорвали боевой дух немецкой пехоты (похоже, что сам по себе факт яростного сопротивления "опечалил" их, привыкших к легким победам, а появление советского танка, подбившего их собственное "панцер-ваффе", стало и вовсе шоком) - их унтер-офицеры были либо перебиты, либо тяжело ранены и без сознания, а без закаленных унтеров, способных угрозами и грубым подбадриванием успокоить подчиненных, нервы молодых солдат затрепетали. Немецкая пехота, засевшая в русле ручья, начала отступать.
Не будучи самоубийцами и сохраняя остатки разума, немцы не драпанули через простреливаемое поле - они бросились в разные стороны от моста, надеясь выйти из-под огня уже под защитой леса. Через минуту, когда это стало заметным и для невидимого красноармейцам вражеского командира, видимо, наблюдавшего за ходом боя от опушки леса, с южной стороны донеслась пронзительная трель, приглушенная расстоянием, - похоже, что взбешенный офицер с помощью офицерского свистка пытался обратить на себя внимание своих солдат, показавших спины неприятелю. Но тщетно - контроль над происходящим он утратил, по крайней мере на какое-то время.
Правый фланг фашистской пехоты отступал на восток, в направлении леса. Справедливо опасаясь получить пулю или осколок, немцы пригибались и старались не высовываться поверх оврага, поэтому им удалось сравнительно безопасно преодолеть отделявшее их от леса расстояние - пули советской пехоты достать их не могли и лишь осколочный снаряд "сорокапятки", разорвавшийся на склоне оврага, убил одного из вражеских стрелков острым осколком, попавшим в шею. Простучала очередь из танкового пулемета - пули засвистели, вызбивая фонтанчики земли над краем оврага и еще больше укрепили у "фрицев" мысль о том, что самое время спасать свою жизнь - а министерство пропаганды уж пусть найдет себе других героев, погибших за фатерлянд...
Левый фланг немцев отступал на запад, по руслу ручья, которое делало изгиб на юг. У этих фашистов дела обстояли куда хуже - ведь им предстояло бежать по оврагу, который был открыт для продольного огня советского танка и даже размещенный у деревни "максим" мог зацепить их в этот момент. Но, видно, у страха глаза велики и бегство по этому маршруту представлялось "гансам" лучшим из вариантов - поэтому лейтенант Зырянов, занявший место наводчика пулемета, вскоре увидел ненавистные серые каски в прицеле. Перед глазами Зырянова пронеслось все, что он успел пережить с начала войны, его взгляд стал будто стеклянным от накатившей холодной ярости - и он надавил на гашетку так, что пальцы побелели. Рой огненных "шмелей" понесся в сторону немцев, скосив троих и заставив остальных шарахаться в стороны или плюхаться мордой в воду и глинистое дно ручья. Послав фашистам такой "пламенный последний привет", лейтенант отстранился от "максима" и, нахмурившись, пристально всмотрелся в лесную опушку на юге от деревни. Он знал, что эта схватка была лишь первой пробой сил - и очень скоро немцы придут вновь. Лейтенант оглянулся на Шнеерзона - у связиста был какой-то виноватый вид и Зырянов догадался, что парень переживает из-за своего малого вклада в бой, будто бы он рассчитывал в одиночку перебить всех фашистов вместе взятых. Это заставило лейтенанта усмехнуться.
Наступило затишье - так же внезапно, как и начался грохот сражения. Нарушали наступившую тишину только стоны раненых и шум двигателя советского танка. Санитары начали оказывать первую помощь раненым красноармейцам и перетаскивать их в заранее намеченную под полевой лазарет избу - в этом им помогали уцелевшие пехотинцы, связисты и члены расчета "сорокапятки". Раненых набралось семь человек - и судя по всему тяжелее всего пришлось снайперу Кириллову, который пока не приходил в сознание. Сержант Оноприенко, пулеметчик Фомин и двое стрелков из пехоты имели все шансы вскоре вернуться в строй - им более-менее повезло и даже примитивная первая помощь от санитаров могла частично вернуть им боеспособность (по крайней мере обороняться, сидя в окопах, они вполне могли). Наблюдавшие за южной окраиной деревни красноармейцы заметили, что несколько раненных фашистов, брошенных своими при отступлении, пытаются отползти в сторону леса.
Лейтенанту Зырянову и другим защитникам Яблоновки предстояло принять решение о том, как готовиться к отражению последующих атак - ведь приказ требовал от них продержаться хотя бы до следующего утра, а позорный провал лобовой атаки логичным образом заставит немцев изобретать иные способы захвата деревни.