Стрельба произведена. Бомболюк закрылся, и Стивен о бомбардировке забыл, потому что было чем заняться, кроме как предаваться раздумьям о судьбах человечества.
Штурман передал параметры курса на выход в межпланетное пространство, и по полученным данным коммандер, переведя автопилот во вспомогательный режим, повел машину на выход из атмосферы.
Машина тяжелая. Спасибо прекрасной ЭДСУ и мощным управляющим плоскостям за то, что управлялась она сносно и не страдала от недостатка скороподъемности. Однако, взбираться с закрытыми глазами не вышло бы - можно проморгать момент, когда бомбардировщику уже не хватает плотности атмосферы, чтобы держать определенный угол атаки, и уронить машину в сваливание. Плюс, при переходе на гиперзвуковые скорости аэродинамические процессы чудным образом преображаются, и из-за неаккуратного поведения на смене режима можно запросто сорвать поток с печальными последствиями. Бортовые системы ограничивали управление на основе анализа окружающей среды, но коммандер предпочитал полагаться не только на автопилот, пристально следя за цифрами на ИЛС.
Атмосферные двигатели выдохлись на своем потолке. Коммандер несколько неудовлетворенно поглядел на значение IAS. "Можно было бы выжать больше," - подумал он, но решил, что не время было заморачиваться на идеальном профиле вывода. А по "дельте" есть запас, так что можно спокойно наверстать.
Стивен переключил бортсистему в орбитальный режим и завел маршевые двигатели. Ну они и лягаются, конечно, так и мозги отбить можно ненароком. Еще несколькими нажатиями автопилот был подстроен на выполнение маневра на покидание сферы влияния планеты, который построил Гишшо. Включилась РСУ, давшая о себе знать легкими тычками по разным концам корпуса. Стивен отметил про себя, что он начал чувствовать этот бомбардировщик как продолжение своего тела.
Наконец-то он к нему стал привыкать по-настоящему.
Стремительно бежали цифры на IAS и MSL. Атмосфера была уже давно позади. Metis Oceanid оставила несчастную разоренную планету и мчалась сквозь межпланетное пространство. И только когда бомбардировщик набрал нужную скорость, превышающую вторую космическую этого жалкого камушка, и автопилот сообщил "Engine cut off", сопровождая этим объявлением внезапно наступившую невесомость, экипаж почувствовал, что они действительно в космосе.
Маркшейдер расслабился. Выдохнул. Зажмурил слезящиеся от долгого напряжения глаза. С наслаждением почувствовал, как его тело больше не вжимается в кресло перегрузкой, а витает в миллиметрах от его обшивки, натягивая инерцией ремни безопасности.
Но это все минутная передышка. Однако, вопреки чувствам капитана, которые велели ему не расслабляться, дела обстояли так, что экипаж уже сделал все необходимое. Реми уже накинула на них покрывало радиолокационной малозаметности, например. Стивен, честно говоря, сомневался, что их не найдут на радаре, если захотят - в космосе не спрячешься. На самом деле, для вражеских зенитчиков большей проблемой было то, что мало какая ракета догонит уходящий на второй космической аппарат. Но если эти меры помогут скрыть от врага направление, в котором звено бомбардировщиков покинет систему, то будет просто прекрасно.
А Гишшо уже возился с прыжком. Коммандер видел сообщение с "Гудзона", и обстоятельства его не радовали. Но сделать он мог мало что.
- Наколдуй нам удачу, Гишшо.