Глаза слепит что-то отчаянно яркое, а события последнего часа кажутся забавным, но оттого не менее глупым сном. Артур поднимается на ноги медленно, пытаясь нашарить рядом знакомую прикроватную тумбочку, но натыкается только на камень дорожки и тут же укоряет себя за глупое поведение: только главные герои дурацких мыльных опер считают небылицы сном.
Он не такой.
Солнце припекает макушку как ни в чём не бывало, будто Артур вовсе не спускался в мрачные подвалы, не проходил сквозь стены и не держал за руки призрачных девушек с лёгким, по-ветреному свистящим голосом.
— Ага.
Артур определённо отвечает этим на что-то важное, но никак не может вспомнить, на что. И поэтому глупо улыбается каждому из окон, сквозь которые смотрят на него...
Да нет, что за глупости.
— Не за что.
Рюкзак за спиной на секунду кажется жутко тяжёлым — он вспоминает про камеру и даже ловит себя на желании сделать пару фотографий. Особняк лорда Кинга (так, вроде бы?..) — место примечательное и достаточно живописное. И всё же в последний момент что-то заставляет Артура Рэмси забыть о так и не сделанных снимках, поднять ладонь вверх и задумчиво помахать на прощание, не отрывая взгляда от окон.
Улыбка не сходит с его лица всё это время.
Когда он вернётся домой, Люк обязательно спросит, где пропадал его непутёвый сосед. И тогда Артур помолчит, улыбнётся как-нибудь неловко, потреплет Вантуза за лохматое ухо и пожмёт плечами.
«Да так».
А в голове всё ещё будет звучать певучий, смеющийся голос.