Действия

- Обсуждение (5091)
- Информация
-
- Персонажи

Форум

- Для новичков (3749)
- Общий (17782)
- Игровые системы (6249)
- Набор игроков/поиск мастера (41607)
- Котёл идей (4301)
- Конкурсы (16074)
- Под столом (20428)
- Улучшение сайта (11245)
- Ошибки (4385)
- Новости проекта (14628)
- Неролевые игры (11855)

Просмотр сообщения в игре «Лукоморья больше нет»

DungeonMaster DeathNyan
12.04.2018 17:44
Олена

- Не надо больше плавать, - прошептала Олена, вздрогнув: ледяное прикосновение обожгло, и не поймешь даже, жаром иль холодом. - Нравится! Ох, какой же ты у меня...
"Красавец и герой", - недоговорила, но так восхищенно взглянула, что слов не надо. А что шрамы... так они только украшают! Олена провела обеими руками по волосам Осьмуши сверху вниз, обняла. Поток воды побежал по его плечам и спине, вряд ли парень стал от этого суше; да и единственный предмет одежды на нем - тоже хоть выжимай. Так что обсушить Осьмушу Олена не обсушила, только сама вымокла. Был один мокрый - стало двое.
- Обсушиться б тебе, обогреться, что на ветру стоять. Вернемся в село, ай здесь поищем, где укрыться? Хочешь, шалаш сделаю? - Олена оглянулась, ища какую растительность, которая могла бы по ее просьбе свиться в шалаш-земляночку, да хвороста для костерка подарить.

Мастер Кощей Восьмой

Хоть Олена и не договорила свою восторженную реплику, Осьмуша все понял по ее глазам, и не мог в некоторой степени не возгордиться. Что и сказать - легко любить статных голубоглазых красавцев, и легко жалеть их, когда им выпадает тяжелая судьба, оставляя следы-шрамы. Впрочем, не менее легко было влюбиться в загадочную красавицу-колдунью, одновременно простую и мудрую, искреннюю, и тоже не раз битую злой судьбой. Прежде чем успеть сообразить, что негоже и дальше вымачивать Оленку, Осьмуша обнял ее в ответ, прижимая к себе. И сразу же забылся холод, и отступили на время тревоги и тяжелые думы - как будто злые, рычащие псы, испуганные замахом палки, пятились назад и забивались в темную конуру, злобно рыча оттуда. Позже, когда уставший разум до конца осознает все случившееся, они вернутся, выскочать из своей темной, зловонной конуры, и вцепятся зубами, немилосердно терзая. Но не сейчас. Сейчас, рядом с Оленой, Осьмуша позволил себе просто пожить, и побыть просто молодым и красивым пареньком, которому повезло провести время с любимой девушкой.

- Давай здесь. - Недолго думая ответил Осьмуша, поглаживая волосы жмущейся к нему девицы. - А я пока огонек разведу. Вот и скорей обсохнем оба.

Недалеко нашлось оставленное кострище, уже давно остывшее,и возле него лесная чаровница свила силой своей волшбы небольшой, но уютный шалашик из веток, с мягкой подстилкой из травы. Внутри шалаша приятно запахло цветами, которые затесались среди травинок. Осьмуша тем временем бросил сухих веточек и щепочек в кострище, и несколькими ударами огнива высек нужную для возгорания искру. И вскоре оба героя уже сидели подле огня, прижавшись друг к дружке и глядя на весело пляшущее пламя, потрескивавшее искрами. Осьмуша позволил себе пододвинуться ближе к Олене, прижаться к ней бочком и приобнять рукой за плечи, и теперь наслаждался исходившими от пламени волнами тепла, чуть вытянув ноги поближе к костру.

- Только мяса не хватает. Или картошки. - С улыбкой произнес он. - Помню, когда-то также вот сидели у огонька, да жарили на нем всякое, что у кого было. До сих пор те горячие картофелины прямо в кожуре, которые и в руках еле удержишь - самое вкусное, что я ел. Никакая самобранка такого не даст.

Олена

Что нам стоит дом построить. Нарисуем - будем жить. Вот уже и шалашик встал, пахнущий цветами и подсыхающей травой. А вот в промозглом сумраке Безвременья затрепетал оранжевый огонек - такой же маленький и хрупкий, как надежда на счастье; и согревал он так же. Олена таяла от блаженства, пристроив голову у Осьмуши на плече, вдыхая запах его кожи и мокрых волос. Была она полностью вознаграждена за постылое сиротство свое и за адские годы в Бабушкиной избушке.

Это потом она будет плакать кровью от смертной тоски, бессильно наблюдая, как Осьмушей овладевают ужас и безумие, как терзают его злые мысли, превращая его в чудовище; это потом она будет, сжигая себя, пытаться удержать его, отвоевать его у всех - у Кота, у злой судьбы его, у него самого - у самой проклятой крови его, у страшного наследия. Будет пытаться закрыть собой бездну, в которую он будет медленно проваливаться, - и постепенно, шаг за шагом - уступать, проигрывать, потому что нерушимо слово сказителя, неумолима судьба...

И кто назвал бы такую любовь легкой - это он сболтнул бы спьяну, или от невеликого ума, или от обиды какой на девушку - или попросту ляпнул бы наобум, не подумавши хорошенько.

- Ага, - чуть сонным мягким голосом откликнулась она не уточняя, с кем он сидел и что они там жарили. Печеная картошка, костерок, у огонька посиделки... малость какая, кажется, а как помнится, как держит на плаву! Хорошо бы, подумала она, чтобы он запомнил то, что сейчас... чтобы эта память и посередь Вечной Стужи сердце грела. Хорошо бы... может, и картошки. Иль грибов луговых, таких белых, мясистых, с упругой сладкой мякотью. В золе иль на прутике испечь. Может, кто ошкурки картофельные с глазком наземь кинул у кострища , когда уху соображал; может, в земле грибные нити отыщутся; а то и клубника луговая, сладкая, духовитая.... Улыбнулась Олена тепло и разнеженно, чмокнула Осьмушу чуть ниже уха - куда достала; руку вытянула над костерочком и заколдовала: вырастай, мол, что в землице спрятано, поспевай, нам на пропитание!

Мастер Кощей Восьмой

По одному плавному движению Олениной руки потянулись из земли зеленые усики побегов, разбуженные колдовской силой, что сокрыта внутри чаровницы. Будто к заботливым материнским рукам, потянулись росточки вверх, в мгновения преодолевая долгий и неторопливый цикл жизни, окрепли, наборались сил, заветвились, набухли плодами - и повисли на тоненьких зеленых веточках крупные ягодки алого и черного цветов. Ежевика. Не иначе кто обронил пару ягодок когда-то, или с птицами занесло семена. Хорошо сколдовалось, много ягодок поспело, и все одна к одной, тянут к земле весом.

Осьмуша не заметил, как колдует над травой Олена, потому что одновременно она околдовала и его. Без чар, каким Баба Яга ее учила, без силы, что в наследство от матери осталась - одним движением, одним лишь поцелуем. Только коснулась губами где-то там, под мочкой уха, где бьется и пульсирует жилка - а у парня уже сердце зашлось, и еще влажная кожа покрылась мурашками удовольствия. Где уж ему тут что заметить. Впрочем, хоть околдован был девичьими чарами, а ягодки все равно углядел.

- Ух ты! Смотри, Олена, ягодки! - Совсем по-детски вскинул брови парень, удивляясь. - А я их раньше тут и не видал. Ну-ка...
Неловкий герой неаккуратно потянулся к ягодам, торопясь сорвать плоды, и подался к ним всем телом, наваливаясь на Оленку. Слишком резко, слишком быстро, не рассчитал молодецких сил - и завалил любимую в траву, нависнув над нею сверху, к сильнейшему своему смущению. Может быть, он сделал это и специально - если, конечно, поверить, что этот простодушный паренек способен на такие хитрости. Но даже такой простодушный паренек понял, как изменился момент, когда любимая лежит навзничь на спине, а он нависает над нею, глядя прямо в ее широко раскрывшиеся глаза. Пряди его волос свисают вниз, щекоча кончиками ключицы девушки, еще влажная кожа поблескивает в отсвете костра, голубые глаза искрятся, а через приоткрывшийся рот вырвается немного сбитое дыхание. Под влиянием этого момента, а также потому, что и так знал, что не причинил Олене ничего плохого, Осьмуша не стал суетиться, рассыпаться в извинениях и пытаться помочь девице подняться обратно, а оставил все как есть. Вместо всех этих телодвижений Осьмуша снова тепло улыбнулся Оленке, а затем положил на ее губки только что сорванную алую ягодку.
- Как думаешь, сладко будет?

Олена

Отдавала себе отчет Олена в том, что делает, когда раньше льнула к парню всем телом, ворошила его волосы, гладя его затылок, скользила полураскрытыми губами по его шее, мочке уха. Может, и не думала, что соблазняет его. А поступала как самой желается и как само ладится, шла вослед куда горячая кровь зовет. А когда кровь горячая, то и без слов ясен этот простой язык: просила она ответной ласки любимого тем, что сама глядела все нежней и темней, замирала и еле вздрагивала от его касаний.
Так что сейчас, лежа навзничь, она не сделала ни одной попытки высвободиться из-под тяжести его тела. Только приподняла голову и невнятно проговорила, перекатывая смятую ягоду внезапно пересохшими губами:
- А ты сам попробуй.

Мастер Кощей Восьмой

И впрямь, отчего ж не попробовать, коли так хочется? Сама собой сильная рука парня поднырнула под затылок лежащей навзничь девицы, чтобы дать опору приподнявшейся льняноволосой головке и позволить девушке расслабиться. Осьмуша неотвратимо опускался ниже, немного сильней придавив Олену к земле весом своего сильного тела. Пересохшие губы Олены обдало теплым воздухом Осьмушиного дыхания прежде, чем они сомкнулись в поцелуе с его губами, и алая ягодка была смята, брызнув сладким нектаром, просочившимся меж Оленкиных губ. Поцелуй стал еще немного слаще.

Его поцелуи не были долгими и томными, про какие сказывают в сказках, и какими будят от вечного забытья царевен. Это были немного робкие короткие касания, словно Осьмуша и правда осторожно пробовал ее, стараясь получше различить вкус ягодного сока на ее губах. Но то было скорее его неуверенностью, неопытностью, робостью неискушенного в любви мальчишки. Однако он быстро смелел, и мягкие касания его губ становились с каждым разом все дольше и чувственней. Осьмушу так увлек этот процесс, что парень позабыл и о дыхании, не смея прерваться, и даже немного жадничая, торопясь целовать еще. В какой-то момент Олена даже ощутила несколько быстрых касаний его языка, что проскользнул меж ее губ, слизывая с них остатки ягодного сока.

Когда Осьмуша отстранился от нее снова, вспомнив, что ему надо еще и дышать, Олена увидела, как пылают маковым цветом его щеки, и как волнительно блестят широко раскрывшиеся. но при том чуть затуманенные голубые глаза. Сразу стало понятно, что о чем бы он там ни думал, но уж точно совсем не о ягодах или их вкусе. Совершив несколько торопливых вдохов, чтобы насытить легкие воздухом, он вновь опустился к Олене, но в этот раз припал к ее шее, ласково потершись о нее носом. А потом - ласково шепнул ей на ушко.
- Ох и сладко, Оленушка. Даже всему внутри невмочь, так сладко.