Данька, Василий, Мирослава
Пушечная канонада с противоположного берега отозвалась на этом берегу грохотом сыплющихся по берегу разрывных ядер. Герои на башне успели только увидеть, как Василий сорвался с места и побежал, а затем берег внизу исковеркало взрывами плюхнувшихся на него разрывных зарядов. В воздух поднялись густые клубы белого дыма и мелкой песчаной пыли, а вода заволновалась и зарябила от сыплющихся в нее мелких камешков, комьев песка и земли, обломков и фрагментов несчастной лошади, что мгновение назад разлагалась у берега.
Княжич успел вовремя сорваться с места и убежать достаточно далеко, чтобы не быть убитым сразу же, и вовремя залег на песок, чтобы его не настигли летящие вслед обломки. Волной поднятого песка оглушенного разрывами Рощина засыпало с головой.
Пока звучала канонада, Данька успел подвести свою чудо-птицу с нужной стороны, и, уйдя в пике, заставить ее сбросить заряд. Увлеченный расстрелом берега Пушкарь успел заметить движение над головой, и увидел, как шлепнулся дымящийся мешок куда-то среди бочек. Бывалый канонир понял все, и успел только влюхнуться наземь, скомандовав своим помощникам.
- Врассыпную!
Издали первый взрыв прозвучал как отдаленный раскат грома, но сразу же после него герои увидели, как на том берегу расцвет огромный огненный шар, высоко поднявшийся над очертаниями крыш разоренного города. Яркое пламя осветило водную гладь, и в его свете стало отчетливо видно, как валятся наземь небольшие черные фигурки кощеевцев, сносимые мощной ударной волной. А затем будто весь мир тряхнуло, и в уши Даньки, Мирославы, Соловья и Прошина беспощадно ворвался грохот взрыва, причиняя нестерпимую боль. Алый шар разорвался, превратившись в гигантское дымовое облако, а от места взрыва по реке пошла сильная волна, замывая берег и утаскивая с него все, что только попалось на ее пути. В том числе и замешкавшегося беднягу-Неждана, что полз сейчас к следующему укрытию. Повезло, успел схватиться за что-то, и удержаться на берегу.
Когда затихло эхо от мощного взрыва, Соловей с хохотом хлопнл Даньку по плечу.
- Ай да мастер! Ну, дал ты черным сейчас просраться! Там, должно быть, не меньше взвода раскидало! Ууу, суки, отхватили свое! А ну, пролети-ка еще кружок на птичке своей диковинной, поглядим, как там они себя чувствуют!
Но просьбе Соловья было сбыться не суждено. Пушкарь все-таки выжил, и прострелил на лету Данькину сову, когда она была еще на середине пути. Пуля канонира сорвала правое крыло бывшего чучела, и плод долгих, усердных трудов подмастерья завертелся на месте, устремившись вниз, и с плеском упал в воду, от удара распавшись на части. В следующий момент Пушкаря сразила ударившая прямо в него яркая молния. Убила ли? Неясно.
Все затихло. Кощеевцы приходили в себя после нежданного и сильного удара по своим позициям. Водная гладь колыхалась от взрыва и рябила от все усиливающегося дождя. Вонючий пороховой дым развеивался, открывая обезображенный разрывами берег, и едва виднеющуюся под песком спину Рощина. Неждан тихой мышкой лежал неподалеку от валявшейся на боку пустой, побитой бочки, опасливо озираясь то на противоположный берег, то на этот, в поисках героя.
И стоило только подумать, что все уже кончилось, как герои заметили, что над поверхностью воды появилась косматая голова Псаря. Как видно, лидер кощеевцев шел сюда прямо по дну, и только сейчас неспешно, но уверенно выбирался на берег.
Олена, Батыр
- Хорошо…. Хорошо… - Соглашался с Олениным голосом внутри себя Осьмуша, ничуть не веря, что тут хоть что-то может быть хорошо. Да и где тут поверить, когда он висит вверх тормашками над зловонной жижей, что сочится сквозь прутья, вокруг все трясется и ревет, сыплются камни, брешут собаки и кричат люди.
Увиливая от собак, что лезли под ноги, невзирая на команды Оленки, а затем и перепрыгнув резко загребшую пространство уцелевшую ручищу великана, Батыр влез на него сверху, и своим необыкновенным ударом срезал несколько каленых прутьев брюшины ходячей тюрьмы. Дальше он влез внутрь, и, разбил Осьмушины кандалы, не щадя своего оружия. Осьмуша не ожидал такого скорого своего спасения, и успев только увидеть мельком своего спасителя, попытался его спросить.
- А ты кт…
Но Батыр не был настроен на разговоры. Он буквально вырвал из утробы чудища пленника, взвалив того на плечи, словно мешок, и проделал себе второй путь через брюхо чудища, которое уже пыталось достать степняка сквозь прутья толстыми пальцами. Батыру опять повезло, что Оленка успела упросить матушку-Землю удержать непрочный потолок, чтобы тот не обрушился им на головы. Ей удалось выиграть несколько мгновений, чтобы пыхтящий под Осьмушиным весом Батыр все-таки успел вырваться наружу, не щадя собственных ног и плеч. И стоило толкьо покинуть затхлый подвал руин – обвал все же случился. Земля буквально начала уходить и-под ног у степняка, и это, вкупе с грохотом обрушения остовов замка позади него, открыло у героя второе дыхание, заставив бежать так лихо, словно степной воин впрыгнул в сапоги-скороходы.
Как только Батыр понял, что опасность миновала, он остановился, кубарем покатившись по земле, и уронив вякнувшего Осьмушу. Плеск грязи, шорох проминаемого рогоза и вот – и Батыр, и Осьмуша твердо стоят на ногах, переводя дыхание. Кроме них спасся еще и Прохор, и один из ополченцев, зашибленный камнем, но еще дышащий. Позади осталась груда битого кирпича, в которой теперь и не узнать было очертаний древнего замка. А впереди опять были надоевшие грязевые собаки. Они рычали, низко пригнув головы, и смыкали полукольцо вокруг выживших. Четверо псов подняли свои костяные морды, перепачканные в крови старого Захара – бедного охотника загрызли здесь же, пока его товарищи сражались внизу, в подвале. Но не только собаки были тут. С четырех сторон окружили героев тени Шепота – сразу десять одинаковых упырей, сжимавших в руках по арбалету. Батыр не знал точно, кто этот лысый, высокий и бледный старик с дряблой кожей и заостренными ушами, но он помнил его из сказок Кота – с ним заключал договор Козырь, который шел за кощеевской армией как шакал-падальщик, жадно вырывая чужое добро из рук убитых хозяев.
- Ну, и кого еще бросил Кот на заклание? – Осведомился Шепот, стоявший прямо впереди, беря на прицел арбалета Тан-Батыра. – Как же вы, герои недоделанные, меня достали.
Прохор не стал вмешиваться в разговор. Бережно положив своего раненого товарища на более-менее сухой участок почвы, он распрямился, и изготовил меч к последнему, как ему думалось, сражению. Только сплюнул себе под ноги, и шмыгнул простуженным от сырости носом.
Маринка, Фока
Троян шел только в сопровождении стражи, не обращая никакого внимания на конвоирующих его воинов. Хотя, какой это был конвой – так, сопровождение. Они шли, полностью понимая, что им незачем это делать, но не могли поступить иначе. Маринка разглядела на Велесовиче немало серебряных украшений – перстней, обручей, оберегов на цепочках, и даже рисунки на его одежде. Сын Велеса не брезговал пользоваться отцовской помощью. Не иначе, потому и был так силен. Когда он подошел к двери, Павел спиной попятился назад, закрывая собою Забаву, и сказал своей невесте.
- Держись за мной. И стой поближе к стене, чтобы сзади не напали. Все с тобой хорошо будет, Забавушка. Никто тебя не тронет.
Скованная цепями Злата, услышав это, слегка зло фыркнула, но ее взгляд все равно был сосредоточен только на двери, из-за которой должен был появиться Троян. А пока глядела, отвечала Маринке.
- А что тут вспоминать. Я хотела, чтобы он отнял у Павла всё, и чтобы заставил его страдать. В тот же час, когда Павел потеряет всё, тогда я стану женой Трояна и матерью для его детей. Мы обвенчаемся у крыльца княжеского терема, и я буду его навеки. Такой был уговор.
Троян появился как всегда, с непринужденной улыбочкой, заложив руки за спину и гордо подняв голову. Маринку он выслушал не перебивая, не злясь и не подавая даже виду, что его сколь-нибудь трогают ее слова. И даже будто бы не интересовался ничем, отвечая ей.
- Ну, кто бы меня в неверности корил, да не ты, свет Марина Соловьевна. А со Златой мы уж давно помолвились. Неужто не рассказала она вам? Не рассказала, душа моя?
Троян поглядел на скованную Злату, и та улыбнулась ему наигранной улыбкой, которая тут же превратилась в кислую гримасу.
- Ну как же. – Пожал тем временем плечами Троян. – Я пришел за ней.
Палец Велесовича вытянулся в направлении Забавы, которую закрывал собой Павел. Забава в этот раз смотрела на Трояна прямо, не отводя взгляда, хоть и не удавалось ей утаить своего страха перед полубогом. А Павел выше поднял меч и сурово сдвинул брови, ясно давая понять, что зарубит любого, кто к нему приблизится.
- Знаю, что вы скажете. Не трудитесь. – Покачал головой Троян. – Тут все просто. Или умрет княжеская жена, или умрет ваша девчонка.
Теперь Троян указывал на Олену, что томилась в беспамятстве на мягкой княжеской перине, едва дыша. В тот момент, когда Троян это произнес, Маринка благодаря своему волшебному глазу уловила за порогом необычное движение теней.
- Ну? – Тем временем поторопил Троян героев. - И кто вам дороже? Бессловесная женушка избалованного княжеского сынка, или ваша верная подружка, которая сейчас пытается добудиться до Псаревого приемыша?
- Ах ты, подлая гадюка! – Змеей прошипела цыганка, со жгучей ненавистью глядя на Трояна. – Ты к Олене и пальцем не притронешься! Это я тебе говорю!
- Ну конечно не притронусь. – Пожал плечами Троян, а затем набрал в грудь воздуха – и выдохнул.
И все свечи в комнате одновременно погасли, погружая княжеские палаты в густой алый полумрак.