Действия

- Обсуждение (5091)
- Информация
-
- Персонажи

Форум

- Для новичков (3749)
- Общий (17782)
- Игровые системы (6249)
- Набор игроков/поиск мастера (41608)
- Котёл идей (4315)
- Конкурсы (16074)
- Под столом (20428)
- Улучшение сайта (11248)
- Ошибки (4385)
- Новости проекта (14628)
- Неролевые игры (11855)

Просмотр сообщения в игре «Лукоморья больше нет»

DungeonMaster DeathNyan
30.10.2017 21:30
Фока, Мирослава

Тут-то и пришлось узнать Трояну, что будь он хоть трижды полубог, а все ж и получеловек. Неприметный, неказистый с виду воришка, неожиданно оказался невероятно быстр. Троян ударил не жалея сил, но его удар в том месте, где мгновение назад стоял Фока, нашел лишь воздух. А пока с лица Змеевича пропадала эта извечная самоуверенность, Фока успел оказаться на полу, а его лезвие успело больно ужалить врага в бедро. Троян вскрикнул от боли, и потерял контроль над собой от ярости, пытаясь растоптать Фоку ногами –но тот сумел прокатиться по полу, и быстро вскочить на ноги.
Примерно в то же мгновение, как Трояну пустили кровь, исковерканный темными силами нерожденный ребенок Златы прыгнул на Забаву, свирепо рыча и хрипя маленькой глоткой. Этому рыку вторил панический крик Павла, который выронил меч, и вытянул перед собой обе руки, в последний момент успевая загородить собой перепуганную за себя и за свое дитя возлюбленную. Демонический плод был схвачен в полете, и поняв, что схвачен – завизжал, замотал своей непропорциональной головкой, и замолотил когтистыми ручками, пытаясь вырваться, выскользнуть из захвата Павла. Малыш не пытался убить или ранить своего несостоявшегося родителя,но все еще отчаянно желал добраться до своего нерожденного братика. Несмотря на маленький размер, сил в существе было немало – Павлу было трудно удерживать скользкий, верткий плод,а от каждого рывка молодого княжича носило из стороны в сторону и крепко впечатывало в стены. Но он отчаянно держал в захвате Самира, и орал не переставая, с ужасом глядя на перекошенное в чудовищном оскале личико.

Но ребенок сразу же успокоился, когда матушка сотворила благословение. Рык постепенно затих,малыш прекратил рваться из рук Павла, и все-таки отвел взгляд от Забавы, которая съежилась где-то у стены. Теперь взгляд малыша был прикован к своему отцу. А Павел, тяжело дыша, не мог отвести взгляд от маленького, едва-едва оформившегося личика с трепещущим миниатюрным носиком-кнопкой, таким же маленьким ротиком(даже не верится, что мгновение назад там раззявилась огромная пасть), и большущими глазищами. Все еще боясь выпустить Самира из скользких от крови и слизи рук, молодой княжич только неразборчиво и бессвязно шептал что-то, постоянно заикаясь от волнения.
- О Го-… Ох… Ох, Господи… Чт-что делать? Что он… Куда его - Бросая беспомощные взгляды на Мирославу он искал от нее хоть какой-то поддержки, и уже чуть ли не закричал. – Что мне с ним делать?! Что?!
А малыш тем временем по-детски захныкал, и снова начал предпринимать вялые попытки высвободиться.


Троян же так просто не успокоился. Коснувшись своей раны, он с удивлением и неоторой долей страха понял, что ему только что нанесли глубокую кровоточащую рану, и он просто истечет кровью и умрет, как самый обычный человек, если сейчас что-нибудь не сделает. И Троян выбрал, что сделать. Отказаться от бытия человеком, и признать в себе змеиную кровь.
- Отец мой, Велес, Царь Змеиный и всякого скота да твари живой! К твоей крови взываю в жилах моих! Пусть станет она змеиная!
И совсем как тогда, на Малаховом корабле, повеяло отовсюду внеземным холодом. Сгуслился сумрак от затрепетавших факелов, покрылся инеем сырой кирпич, а Троян на глазах стал меняться. Его холеные, тонкие руки, превратились в чешуйчатые, перепончатые лапы с длинными когтями. Кожа отвердела, плотней стягиваясь вокруг тела, и стала холодной, как у лягушки. Зрачок в глазах будто расплавился жидкой чернильной кляксой, и растекся по белку, делая глаза Трояна матово-черными с легким красным отблеском. Еще даже не завершив превращение, Троян с ревом бросился на Фоку – и в этот раз татю не хватило всего-то шага, чтобы уйти от удара. На пару мгновений оказался быстрее Троян, и Черного наотмашь полоснуло поперек тела, распарывая одежду и пуская кровь. Раны будто бы огнем обожгло, как если бы кто сверху чего-то едкого и щипучего плеснул. Не ядовитые ли те когти Трояновы?

Данька


Олена все еще дышала, все еще была жива – но промежуток тишины между едва слышными вдохами был все длиннее, а сами вдохи сопровождались жутковатым хрипом. Оленины губы синели, конечности холодели, а кожа бледнела, указывая на то, что потеря крови продолжается несмотря на все Данькины усилия. Олена была обречена умереть, не приходя в сознание. Но помощь пришла оттуда, откуда не ждали.
Данькины уши уловили постукивание подошвы по лестнице, но шаги были не такие, как у Шепота. Вместе с шагами он услышал постукивание многочисленных бус и позвякивание золотых украшений. Даже раньше, чем в проеме показалась пестрая фигурка черноволосой цыганки, распустившей свои роскошные вьющиеся волосы цвета воронова крыла, Даня понял, что сейчас увидит Злату, которую так старался найти, но вместо нее нашел Маринку, Олену, Жар-Птицу, Шепота, и ощущение собственной беспомощности. Злата вошла без всяких приветствий и без обычной своей насмешливости и наигранности сказала Дане.
- Положи ее набок. Немного освободится дыхание.

Однако она не только приказывала, но и сама принялась спешно помогать Даньке. Плюхнулась на колени, на все свои юбки, прервала все Данькины вопросы одним красноречивым жестом «стой», и только поддерживала едва живую Олену под голову и шею, аккуратно укладывая ее набок. Только после того, как Олена была уложена как нужно, Злата заговорила снова.
- Говорила же ей, держись поближе к царевичу, не оставляй. Не послушала. И вот, что получилось. – Бормоча это, Злата торопливо рылась в пожитках Олены, перебирая ее мешочки с травами, и со знанием дела отбирая нужные. – Давай ткань скорее! Ты еще не всю перевел?
Данькину повязку Злата перевязала по-новой, только уже положив на раны наскоро изготовленные целебные нашлепки из травы, что впитывали в себя вытекающую кровь и давали заживляющий эффект. Сосредоточенно мотая, Злата наконец соизволила заговорить с Даней. И первым делом – утешила его.
- Ближайший час она не умрет точно, кровь остановили вовремя. А там и друзья твои, побратимы, из боев вернутся. Помогут. Это скоро будет, вы все равно проиграли. Мирослава точно поможет, ей чудо сотворить что нам с тобой чихнуть, мастер. А пока ты бы носилки сделал, и мы бы ее отнесли где светлее, чище и тише.
Сделав последний моток и затянув узелок, Злата отстранилась от бессознательной колдуньи, и вздохнула, угрюмо вытирая перепачканные в крови смуглые руки о подол одной из многочисленных юбок.
- Прости, мастер, что втравила тебя в это. И за нос тоже. Не буду оправдываться, я знала, что князь мой золотой на тебе, посыльном невольном, злость на меня сорвет. Знала только, что до смерти не забьет. Он не такой.
При этих словах Злата горько усмехнулась.

Маринка

Шепот был хоть и стар, но не давал форы молодым. Некуда Чернавке было вложить скопленную в ударе силу и выплеснуть вложенную в него ярость – не смогла она быстро настичь повелителя теней. Выскочила за ним в коридор – и тут же сорвала злость на возникшей перед носом очередной тени. Тень та была слабая, едва живая, сквозь нее местами свет проходил, и удар просто развеивал ее, словно дымный мираж. Но Шепот и не пытался уязвить свою преследовательницу – он просто выигрывал у нее расстояние, шаг за шагом увеличивая разрыв и лишая ее шанса настичь кощеевского убийцу с украденной клеткой. Вместе с тенями Шепот пытался остановить Маринку пулями, беспорядочно стреляя назад, но лишь бесполезно выбрасывая свои пистолеты. Пытался он и укрыться в дыму, бросив небольшой мешочек с дымным порохом, в который был воткнут подожженный фитиль – но дарованному Марой глазу дым был не более существенной помехой, чем стекло для солнечного света. Маринка упорно не отставала. Жаль только, что морозный взгляд не давал ничего – даже слабого воздействия Жар-Птицы хватало, чтобы развеивать холод Нави.
За одним из поворотов Шепот нарвался на отряд стражи, спешивший куда-то впопыхах. Увидев незнакомца с ослепительно сияющей Жар-Птицей в охапку, они приготовились встречать его в штыки, перекрыв коридор, а несколько кинулось ему наперерез. Шепот с размаху бросил клетку вперед, и она красиво перелетела через головы стражников, со звяканьем приземляясь где-то позади. Вытянулись вперед тени стражников, и Шепот, наступив на одну из них, просто исчез, на мгновение разминувшись с лезвием гридневского бердыша. Шепот возник снова уже позади стражника, роняя ему под ноги начиненную гвоздями бомбочку, и успел снова исчезнуть до того, как прогремел взрыв, и все заволокло сизым пороховым дымом.
Перепрыгивая через кричащих от боли стражников, Маринка ворвалась в дымовое облако, и увидела, что Ростиславова охрана позволила ей изрядно сократить расстояние между собой и Шепотом. Но тот уже успел снова поднять клетку и побежать, перед этим стрельнув по Маринке железным шипом.
За следующим углом Шепот напоролся уже на усиленный отряд, и оказался зажат между гриднями и Чернавкой. Бросив в первых очередной дымный заряд, Шепот бросился в другую сторону, и юркнул в узкий проход с тесной лестницей, подымавшейся высоко наверх. Чернавка кинулась за ним, и поняла, что теперь Шепоту некуда бежать. Этот путь вел на башню детинца, на самую ее вершину. Оставалось только подняться следом.
Правда, вниз уже летело сразу несколько разрывных бомбочек, встречая Маринку дружным шипением фитилей.

Василий, Всеслав


- Ни хрена нету. – Бесшабашно отвечал Соловей. – Ни воды, ни ума под кумполом, чтоб мыслишку хитрую выдать. А мне б самому хоть горло промочить. Когда в горле сушит, кощеевцы плохо убиваются.
Уделив размышлениям всего пару минут, Соловей выдал единственный свой вывод.
- Держаться, знать, надо, да и все. Не давать черным дальше рубежа лезть до сигналу. Вон, подтягивается уже мясо.
И действительно, в город уже вошли боевые порядки кощеевской пехоты. Было видно, как они продвигаются к баррикадам и наспех возведенным оборонительным сооружениями против конницы, вроде заостренных рогатин и натянутых через улицы цепей. Вместе с пехотой вновь готовилась к атаке конница Костяных, собиравшаяся в решительный кулак, чтобы проложить себе путь к детинцу прямо по головам защитников Полоцка. Было странно только то, что они тянули с атакой. Как выяснилось, у кощеевцев в запасе был еще один весомый козырь, способный переломить сражение в их пользу.
Первым этот козырь увидел зоркий Соловей-Разбойник, заметив в небе отдаленное движение. Сощурившись сильнее, и сложив руки козырьком над переносицей, бывший разбойник всмотрелся в затянутый тучами мрачный небосвод, и тут же переменился в лице. Вся лихость и решительность тут же ушла, оставив только испуг.
- Бегом отсюда! Бегом! – Вскричал Соловей, поторапливая княжича и изувеченного рыцаря Искариотов. – Убираемся отсюда, иначе….
А что будет иначе – Всеслав и Василий увидели наглядно. Небольшая точка на небосводе очень быстро выросла до длинного, крылатого силуэта огромного ящера, который пикировал на город, управляемый неизвестным всадником. Морда чудовища была закована в железный намордник, соединенный с подобием маски, ослепляющей чудище и делавшей его полностью покорным всаднику. Грудь и сгибы лап в свою очередь защищала топорно сделанная железная броня. Опустившись совсем низко, чудище пролетело над самыми головами полочан, заставляя их испуганно пригнуться к земле, растеряться и запаниковать. А затем чудовище сделало широкий полукруг, и полетело вдоль укрепленных позиций полочан, выдыхая мощнейшую струю яркого, оранжевого пламени. Огонь водопадом лился на город, позволяя кощеевцам просто стоять поодаль и смотреть на то, как их враги сгорают заживо и кричат в агонии, разбегаясь во все стороны горящими силуэтами. Пламя вот-вот должно было накрыть и героев, и Соловей успел в последний момент схватить Всеслава за край разодранного плаща, и заорать что есть мочи.
- Давай, морозь что есть мочи, дуболом ты заклепанный! Мы же сейчас поджаримся до головешек!