Лелислав, Фока
- Что же, не буду вас далее задерживать. – Бубновский будто нехотя встал со своего места вместе с героями, чтобы лично сопроводить их до двери. – Даст Бог, еще вместе на Солнышко Красное посмотрим.
Однако герои, прежде чем покинуть Бубу, решили поболтать и с Корягой. Ее пришлось поискать – девка на месте не осталась, и нашлась в глубине сада, под развесистым иноземным деревом-цветом. К этому самому дереву Коряга крепко прижала спиной Лушку, и прямо сейчас самозабвенно целовала ее, обхватив одной рукой за талию, а второй удерживая ее голову. Выглядело все так, будто Коряга силой удерживает Лушку, но сама сенная девка никакого сопротивления приблудной воровке не оказывала. Вероятно, просто забыла о том, что должна сопротивляться. Рядом с девчонками сиротливо валялась позабытая служанкой метла.
- Вот же ж дрянь! – Возмущенно воскликнул Буба, всплеснув руками. – Опять за свое! А ну!
Коряга проявила недюжинную прыть, вмиг отпрянув от растерявшейся Лушки, и рысью устремилась через сад, пока Буба схватил метлу, чтобы огреть ею лохматую егозу. Но куда там – он и трех шагов еще не сделал, как Коряга перемахнула через высокий частокол, и была такова.
- Ну, стерва! Попадись мне еще только! – Потрясая метлой, прокричал ей вслед рассерженный боярин. – Повадилась! А ты что?!
Последняя фраза относилась уже к Луше, которая опомнилась, и возмущенно ответила.
- А чего я-то? – Лелислав отметил, что служанка не выказывает особого страха перед гневом своего господина, и даже забывает величать его каким-то уважительным титулом. – Она сама полезла! Я ей говорю «не трожь», а она все равно!
- Не больно-то ты противилась. - Уже остывая, проговорил Бубновский, опуская метлу. - Затеяли тут! Ишь!
- Так разве ж ей воспротивишься? – Довольно двусмысленно ответила Лушка, с какой-то мечтательностью улыбнувшись.
- Вот еще раз такое будет, в монастырь тебя отдам! – Пригрозил Буба, и для пущей грозности потряс метлой.
- Не надо в монастырь! – Теперь Лушка испугалась уже всерьез, даже голову втянула. – Помилуй, не губи меня, батюшка Роман Игоревич!
- Не губи, не губи. – Передразнил Бубновский служанку, и впихнул ей в руки метлу. – На вот! И живо обратно за работу!
Уже героям он со смехом сказал.
- Ну вы видали? Вот ведь оторва! Это не ты ли, Фока, ее приучил девок зажимать? Она с вами, с мальцами, столько крутилась, что и сама в парня превратилась! Ой, что за деньки пошли… Все шиворот-навыворот.
Когда герои оказались уже за пределами боярского подворья, Коряга как ни в чем ни бывало вынырнула из ближайшего переулка, невозмутимо прошагав к гусляру и татю, держа в карманах руки и посвистывая.
- Ну что? Выпросили? – Тут же спросила девчонка. – Как же вы его уломали, куркуля?
//Здесь оставляю вам место для отыгрыша диалога//
--------------------------------------
Василий, Маринка, Лелислав, Фока, Мирослава, Данька, Всеслав
Закончив свои приготовления и дождавшись, когда вернутся от Бубы с хорошими известиями Лелислав с Фокой, герои двинулись в Плотницкий Конец, взяв в проводники Казимира. Казимир факту этому был рад не слишком, однако виду не подавал – знай себе шел да по сторонам посматривал, сверяясь с едва видимыми знаками, которые умел читать. По пути он осваивался со своей новой рукой – железной клешней с тремя длинными, суставчатыми пальцами, что сжимались при сгибе руки благодаря целой системе ремешков и бечевочек, что тянулись под одеждой вдоль руки и торса Казимира к специальному корсету с множеством колечек. Очень простенькая имитация сухожилий, но как сам мастер говорил – для грубой работы сгодится. Данька единственный знал, что клешня эта имеет и пару секретов – например, выдвигающийся шип, пузырек с ядом и даже некое подобие однозарядного пистоля. Сам Казимир мотивировал это вооружение лишь своими любимыми словами.
- «Жизнь жестока, Даниил. Жизнь жестока».
Василий позаботился о прикрытии, и, пользуясь разрешением князя Ярослава, взял себе в помощь отряд дружинников, оставив их неподалеку ждать команды. Вскоре герои добрались до оканчивающегося тупиком грязного и безлюдного переулка, в конце которого и виднелось приземистое строение с высоким крыльцом и узкой, кривоватой дверью. Строение выглядело похуже даже той корчмы в Велесовом Хвосте, где герои разгромили остатки Крылатой Хоругви. Эту халупу кто-то снабдил вывеской «Плакучая Ива» - и Всеслав мог оценить иронию. Дело в том, что точно также назывался роскошный притон(иначе слова и не подберешь), где пролетали у кощеевцев короткие дни между битвами и походами, но то было поистине роскошное многоэтажное здание из черного камня, расписанное золотыми узорами, и совмещавшее в себе функцию винокурни, бани и публичного дома. Там и сам Всеслав провел не одну ночь, нежа ноющие кости и расслабляя привыкшие к грузу доспехов плечи в горячей воде, поднимал хрупкие бокалы, наполненные вином, или возлежал на роскошных постелях с полупрозрачными балдахинами, окруженный наркотическими дымами и сам вдыхающий какое-то зелье через кальян. И всегда – с девушками, которые как ни старались, а все равно не могли до конца скрыть своего страха перед теми, с кем им предстояло возлежать. Иногда это злило посетителей «Плакучей Ивы», но на этот случай у прислуги было немало способов быстро убрать труп и избавиться от любого количества крови, чтобы не портить вид заведения и не смущать других воинов.
- «Что, опять вспоминаешь свои веселые деньки, Всеславушка?» - Это снова один из призрачных голосов прошлого, что изводили неживого. – «Ты во всех смыслах живешь в прошлом. Тебе не мешало бы снова научиться веселиться, как в старые, добрые времена».
А тем временем предстояло решить, что делать дальше.
- Они собирались там. – Чтобы избежать всякой двусмысленности, указал Казимир на «Иву» своим протезом. – Но внутрь я не пойду. Там мое участие будет неуместно и бессмысленно.
Олена, Франц
Когда дошло до того, чтобы решать, кто с кем пойдет, Осьмуша потратил какое-то время на раздумья. С минуту он переводил задумчивый взгляд с Торквальда на Василия и обратно, но затем твердо решил.
- С тобой пойду, сестрица. – И мужественно шагнул к Оленке. – Я же обещал тебя оборонять, правильно?
Так Оленка, молчаливый Франц, задумчивый и сосредоточенный Торквальд и легкомысленный, улыбчивый Осьмуша отправились к воротам, через которые прошли в город. По дороге Торквальд рассказывал, что же он там взял у кузнеца Вольги.
- Обычный капкан это карашо, но не для Злой И Страшный Серый Вольк. – Нравоучительно говорил немец. – Он может быть больший чем нужно. Он легко освобождайся от капкан, если попалься. А потому я просто оставляйт капкан спрятанный, но не взведенный. Когда наступайт бой, его можно будет выманивайт на ловушк, которую я подготовляй перед сражений. Кроме капкан у нас будет вот это.
Торквальд показал небольшой шипастый шарик из металла.
- Вольга говорит, дэто взрывайся и разметайт шип, если кто-то выдергивайт леска. Я не быть уверен, что Вольк это убивайт, но ему точно не понравляться. Также есть железный сеть, который падайт на Вольк сверху, и задерживайт он.
Торквальд прервался, чтобы порыться в котомке, и извлек из нее небольшую металлическую птичку.
- Вольга и Кассимиэр сделай это вместе. Если Вольк подкрадайся, то мы поймем, с какой он сторон приходит. Птица будет тревожно петь, если неподалеку от нее будет Вольк. Этих птиц мне давайт много, я рассаживайт их везде в лес. Кому-то можно взять один птичк для он сам, чтобы определяйт, что Вольк рядом, если он надеть чужой лицо.
А потом со всей серьезностью Гримм поднял палец.
- Но все это – запасной план. Если все проходить хорошо, то мы находит его логово, выманивайт его, а потом я его… Паф. – Охотник пальцами изобразил выстрел. – Обычно мне достаточно лишь один раз стреляйт, чтобы звер был мертвый. Если он будет оставайся жив после выстрел, или уйдет через другой ход свой логов, тогда ловушк пригождайся.
- А если ты не попадешь, дядька Гримм? – Спросил Осьмуша у охотника.
Старый егерь мрачно хмыкнул.
- Я никогда не промахивайся.
***
Дереза, как видно, еще не закончила творить свое колдовство, не закончила обходить лес кругом. Однако еще на подходе все разглядели, что козолюдка была близка к этому – все крайние деревья с этой стороны были отмечены хитрым и непонятным символом Неписанной Вязи, который даже человеку было бы трудно повторить, так сложен он был. Но и без понимания Неписанного Оленка поняла, почему Дереза не хотела, чтоб ее видели колдующей. Это колдовство было темным, недобрым, а символы эти были зловещими и сулили нечто ужасное тому, кто будет им противоречить. Но для героев они были безопасны. Когда они вошли в лес – на руку Оленке вдруг села отправленная из Новгорода птичка-невеличка. Точнее – просто упала в открытую ладонь, трепеща всем тельцем.
- «Рыскает Волчище по лесу темному, незнамо где! Пусто его жилище! А оттуда голос детский идет! Плачет маленький человечек, да зовет кого-то!»