Хаврошечка без слов взмахнула руками - и кузнечные меха сами по себе начали с усилием накачивать воздух, раздувая теплившееся в плавильне пламя. Свечка усилила пламя многократно, едва-едва на грани пожара. От такого бы расплавился не только свинец. Увидев, как Даня волочет мешок с углем, Хаврошечка снова рукой махнула - и мешок, переваливаясь, пошел сам, да там же уголь из него и вывернулся. Видно, от того и справлялась Хаврошечка со всем в доме, что слушаются ее вещи. Щипцы сами прыгнули Даньке в руки, не пришлось их искать. Ими же он схватил обруч - и обруч тот задергался, будто хотел разогнуть железный захват. Даня еле-еле удерживал их, пока нес обруч к плавильне, а Хаврошечка изо всех сил препятствовала вещице в ее попытках что-о изменить. А затем обруч в первый раз облизнули жаркие языки пламени.
Олена успела понять, что венец этот - кровь самого Велеса, Змеиного Царя, и носящая его пользуется именно его силой. Даня правильно подумал, что его расплавить надо - кровью Велесу служит руда металлическая. Вот потому-то ни одну Веру теперь волшба не слушается - просто не хочет частичка Змеиного Царя покидать этот мир, и потому служит теперь ее сила ей самой. Вот и дерево, в котором душа Веры заперта, теперь не ее волею живет.
Тварь деревяннная сильной оказалась. Не нашла Олена в ней слабого места, и не смогла дать достаточно жизненных сил чахлым дворовым растениям, чтобы они смогли остановить эту здоровенную деревянную махину. Пытались, пытались, но неизбежно рвались. Осьмушин меч тоже не стал слишком полезной вещью - парень скакал как заяц, пытаясь не дать зверь-древу зашибить его могучей лапой-веткой, кое-как ссекал ей гибкие пальцы, уродовал кору, но не мог подойти слишком близко, чтобы ударить в череп. Поначалу чудище пыталось убить именно Осьмушу, как самого надоедливого, но потмо вдруг встрепенулось, и со злобой уставилось на мастерскую, протестующе замычав, словно огромный, разъяренный бык. Грузно опустившись на четыре конечности, и низко наклонив рогатую голову, зверь-дерево не разбирая дороги понеслось на строение, из трубы которого вырывался дым и пламя. Как видно - не хотело дать закончить расплавление.
Металл венца в жарком пламени кровавой смолы и древесного угля стал подобен льду. Он кипел, бурлил, быстро терял свою прежнюю, красивую форму, искажался, превращаясь в текучую серебристую жидкость. Щипцы от температуры горения раскалились добела. Оставалось совсем немного прежде, чем обруч пропадет, окончательно став лужицей расплавленной руды.
- Кажется получается! - Обрадованно воскликнула Хавроша. - Получается! Я чувствую!
Но чудовище снаружи предприняло последнюю, отчаянную попытку спасти вещицу. Даня услышал стремительно приближающийся грузный топот, от которого задрожала вся мастерская, и посыпались на пол инструменты и заготовки. Хаврошечка тоже услышала - ив тот же момент отняла у Дани щипцы, удерживая их в воздухе силой своей воли. Махнула рукой - распахнулась дверь. Махнула еще раз - и Даню будто вихрь подхватил, вышвыривая из дверного проема мастерской прежде, чем он успел что-то понять. Мир превратился в сплошное смазанное пятно, жар мгновенно сменился холодом свистящего в ушах ветра, удар о землю чуть не вышиб дух, и подмастерье покатился по пыли. Таким образом он был спасен.
Через миг зверь-дерево протаранило мастерскую насквозь, переломав бревенчатые стенки словно спички, и снеся крышу. Стенка с другой стороны тоже разлетелась под ударом могучей туши, и чудовище вырвалось с другой стороны, окруженное летящими обломками, кирпичами от плавильни, брызгами огня из нее. Под влиянием собственной скорости зверь-дерево сшибло и забор, и покатилось кубарем с пригорка, на котором стояло подворье, покидая его пределы. Скатываясь, оно повредило пару попавшихся на пути обычных деревьев, и наконец растянулось внизу.
Мастерская в следующий момент обрушилась полностью, с треском и грохотом превратившись в груду обломков, бревен и стропил, погребая под собою Хаврошечку.
То, что чудище сумело покинуть подворье, означало одно - справились.Обруч расплавлен, чары сняты, и обе колдуньи теперь свободны. Одна отправляется наконец на тот свет, а вторая вольна начать новую жизнь. Хаврошечка тоже должна быть свободна. Если она все еще жива.
Снова надсадный древесный скрип. Тварь жива. Пытается встать.