Кажется, ничего подобного Вера ожидать не могла. Ее несказанно удивило то, что сказал ей Даня, она даже забылась немного, замерев с открытым ртом, пока думала, что ответить. Отрок буквально убил все эти двусмысленные намеки и недоговорки, сорвал одежды с неприглядной правды, и выставил ее, голую и страшную, на обозрение перед всеми. Показал свое знание жутких секретов этого семейства. Договорил он - и повисла неловкая, звенящая тишина. Вера молачала. Дочки ее продолжали сверлить взглядом гостей. Одноглазка рванулась было встать, когда Олена кинулась к двери, да мать жестом ее остановила. И Хаврошечка тоже молчала, но точно все слышала. Она стояла возле печки, в которой потрескивали дрова, и напряженно сжимала древко ухвата, готовясь непонятно к чему.
Увы, дверь Олене так и не ответила.
А потом Вера все-таки заговорила.
- Меня выпускать никуда не надо. Я дома. - Бросила она. - Никто из нас не должен отсюда уйти. Ни я, ни мои дочери, ни Хаврошка, ни тем более моя сестра в обличье этого... Омерзительного дерева. С вещами ты уже поговорил, отрок, молодец. А с людьми ты поговорить забыл.
Повеяло чем-то холодным по избе, затрепетало пламя в печи, погасли свечки в горнице. Сжался от страха Рыгор, но не решался сдвинуться с места. Осьмуша, глядя напряженно, положил руку на рукоятку меча, а второй рукой за столешницу взялся.
- Чтоб ты знал. - Сурово сказала вера. - Это из-за моей сестры выставили нас обеих из отчего дома за темное колдовство, погубившее многих людей. Это из-за моей сестры у меня родились такие вот дети, которых я все равно люблю. Моя сестра приворожила Рыгора накрепко, чтоб жениться на нем да из дому проклятого выйти. Не учла, что была уже у него жена, далеко, ей не дотянуться. А потом - решила, что раз не суждено ей выйти отсюда, так хоть дочку на волю вольную сумеет выпустить. А дочка - такое же чудовище, как и мать, даже сильнее.
Взгляд ненависти заставил Хаврошечку отойти дальше, в тень.
- Давно продала моя сестра душу нечистому, и в своем разумении воспитывала дочь. - Продолжала Вера. - Мне тоже пришлось, чтоб сумела я остановить эту змею. Свела ее, проклятую, в могилу, так она в корову вселилась, дочурке своей помочь. Убила корову - так на месте костей закопанных это дерево поганое выросло, чертова яблоня. Значит, глянулась тебе Хаврошечка, красавица да мастерица, юнец? Ну так помни, что вместе с ней выпустишь и ее злобную мамочку, и всех трех моих дочек, которые, может быть, вообще не люди. И кто знает, что они потом сотворят.
И тут грохнул по столу латной перчаткой Осьмуша, да так, что подпрыгнули все приборы, и плеснул на столешницу чай во всех кружках.
- Так жить нельзя. - Голос Осьмуши больше не звучал, как голос легкомысленного отрока. Теперь в нем чувствовалась и пережитая печаль, и неуклонная решимость. Он встал, горой нависая над Верой, Рыгором и тремя дочерьми. - В этом доме невыносимо находиться. Всем он хорош, да пропитан страхом да злобой. Ты не хочешь выпускать зло, но ты продолжаешь копить его здесь. Ты, и никто другой, будешь виновна в том, что Хаврошечку поразит озлобление, и станет она ведьмой, как ее мать. Ты убила свою сестру, и переворожила этого несчастного мужика, у которого есть жена. Но ты же понимаешь, что дальше так продолжаться не может?
Вздохнул добрый молодец.
- Спасибо тебе, хозяйка, за сапоги и за ужин сытный. Мы бы и правда любую работу для тебя сделали. Но не хочет никто за него окончательно лишать Хаврошечку матери, какой бы та ни была. А ты обманом нас заставить хотела. И Хаврошечку ты мучаешь не от того, что думаешь, будто злой она станет. От зависти, что она вот такая, а твоих дочек таким тяжким недугом поразило. Мне их жалко, но твоя сестра уже заплатила за это, дважды умерев. Вам обеим пора бы уже отпустить прошлое, и начать жить.
Склонился Осьмуша ближе к Вере.
- Ребята со мной, похоже, в силах помочь тебе начать новую жизнь. Ты решай - хочешь ли ты другой жизни, или хочешь оставить все как есть?
Вера сжала дрогнувшие губы в узкую бледную полосочку, неотрывно глядя на Осьмушу. Снова короткий момент молчания - и хозяйка приняла решение.
- Ладно. Я согласна отпустить всех. И Рыгора, и Хаврошку. Но сестра просто так уйти не захочет. Я ее знаю. - Вера глянула на Хаврошечку, и сказала. - Она не раскается, не отпустит дочь, и не захочет уйти наконец на тот свет. Возможно, вам все равно придется ее убить до того, как снимете вы это проклятие.