Олена
Осьмуша, однако, на выпад девочки не обиделся. Даже наоборот - засмеялся по-доброму.
- Остра на язык, нечего сказать. - Сквозь смешки сказал "герой", а потом приосанился, важно подняв палец. - Сапоги - это все наживное, приходящее и уходящее, и в деле нашем, геройском, не главное. Но, конечно, без сапог того, тяжеловато...
Сошли Оленка с Осьмушей с дороги, и сел добрый молодец на ствол поваленного дерева, повыше закатывая рукав, чтобы показать свои раны Оленке. И действительно, крепко ушиб добрый молодец руку, почти что сломал. Опухла конечность в районе сочленения с кистью, стала твердой, и цвет имела лиловый. Пальцы у Осьмуши от этого гнулись плохо . Но ничего - вправить кость обратно, да немного пошептать, и будет рука лучше прежней. А пока Олена занималась Осьмушиным вывихом, орловский дружинник поведал свою историю.
- Не побили нас никого. Ну, почти что. - Осьмуша так и эдак подумал, с чего бы ему лучше начать свое повествование, и решил, что лучше всего - с самого начала. - Я-то у Мстивоя, воеводы орловского, новенький был. В войско меня взяли недавно, так что князя того я и в глаза не видал. Он, конечно, герой славный. - Тут паренек заговорил тише и серьезнее. - Все-таки с Иваном-Царевичем на Кощея ходил, да потом тоже в палатах княжеских не сидел. Но не слыхивал я, что провидец он. Но вот уже при смерти Мcтивою Железному передал он, а сам Мстивой уже нам - вот вам мол письма, и вот эдак надобно их доставить.
Тут Оленка дернула увлекшегося рассказом парня за руку, чтобы встала на место кость - и герой, не удержавшись, громко вскрикнул от боли огласив чащу своим громким "АААЙ!". Второй раз руку Олене он подавал уже более осторожно, взяв с нее обещание, что больше она так дергать не будет. Но зато теперь у него пальцы нормально шевелились, да и боль отпускала, так что Осьмуша продолжил свой рассказ.
- Мы поначалу вместе держались. Кому успели, тому письма и доставили. Мне вот девки достались, одна другой страньше. Одна - в шкуры рядилась, да с луком бегала, и едва от нас не удрала, приняв за лиходеев. Другую я уже один искал, потому как сроки все вышли, и захотели ребята по домам воротиться. А я думаю, что срок аль нет, а надо приглашения доставлять как положено! Тем болеее княжеские. В общем, другой была девка черная с клюкой железной, про которую мужики разные страхи рассказывали. Она меня послушала, письмо схватила, да враз и помчалась по дороге, ни тебе "здрасте", ни "досвидания".
Кажется, Осьмушу немного задевало такое обращение.
- Вот и тебя грамотка твоя нашла. И так уж вышло, что теперь я сам ищу тех самых ходоков, каких князь к себе зазывал на тризну. Слух идет, что не просто так их князюшка собрал. Велел он им Солнце сыскать. Вот и я хочу к ним прибиться, посмотреть, что за люди они такие, кому князь спасение Руси доверил. Добрые ли, худые, или так... Ну и может, сам с ними тогда пойду, подсоблю чем могу! А что? Чем я не герой? Ну и ты, стало быть, того - тоже герой, раз тебе князь письмецо слал. Ай! - Опять вздрогнул добрый молодец, когда девочка случайно нажала на руку чуть сильнее, чем нужно. А потом рукой пошевелил, и снова заулыбался. - Гляди-ка, и правда отлечила! Ну, теперь только сапог осталось где-нибудь добыть, и все, держитесь братушки, едет вас Осьмуша-герой спасать!
Данька
- Да куды ж тут уйдешь... - Одной рукой в латной рукавице богатырь помог мальчишке встать, и тут же наотмашь сразил еще одну зверюгу,прыгнувшую на них. Изломанное тело лесного падальщика отлетело в сторону, и упало на мостовую, хрипя и корчась А пистоля в руках мальца богатырь будто и не заметил даже. - Мне князя спасать надо. А ты уходи!
А бой тем временем набирал обороты. Взъярившиеся дрессированные звери слепо бросались на дружинников, а те рубили, кололи и подымали на копья их туши, еле успевая справляться с таким напором. Часть дружины подымала на ноги тульского князя, пытаясь увести его как можно дальше от битвы. Но князя никто и не пытался преследовать. Данька понял, что целью нападавших был именно рыжебородый богатырь, который прямо сейчас ринулся в самую гущу событий, чтобы схлестнуться с самым большим и сильным противником.
Тем временем коряво сшитый по кускам здоровяк расшвырял атаковавших его дружинников, словно котят, и снова встал в полный рост, щеголяя свежими ранами. И прямо как в былинах и сказаниях схлестнулись богатырь с чудовищекм в жестокой и кровопролитной битве. Вспыхнуло откуда ни возьмись пламя огненное, полетели в стороны булыжники, которыми была уложена мостовая, огласил площадь рев и звуки ударов.
- Помнишь меня, Виктор, помнишь?! - Ревело чудище, насмехаясь над богатырем. - Это я, я, Ерыжка Щетинников, шут Злобинский! Вот я сейчас с тобой пошучу, а потом и другими твоими приятелями займусь!
- В этот раз ты наверняка сдохнешь! - Послышался голос богатыря, и затем снова вспыхнуло пламя, скрывшее поле сражения.
Но пора было уже бежать, потому что скоморохи вдруг увидели Данька, и отчего-то страшно им заинтересовались. Один из них, тот самый громкий потешник, что публику веселил шутками да прибаутками, пальцем указал на беглого подмастерья, и скомандовал.
- Хватай малого!
И точно - пора бежать.