Гертруда звонко смеялась, представляя себе на вершине мачты удалого моряка-хомяка с набитыми, как бурдюки, щеками.
- Ай да моряк! Ай да хомяк! - хохотала она, утирая слезы. - Уж сумеете Вы, мастер Альберт, людей позабавить... Да уж, вот это дело - целый день кверху пузом лежать, кое-кому по нраву пришлось бы...
Но когда выдр объявил приказ, с хозяйки смех мигом слетел. Она бы никуда не отпустила гонца, пока он не отдал должное похлебке, жаркому, пирожкам и сладкому, но раз сам Комендант приказал поторопиться... Нет, она не желала Вилли неприятностей.
- Мастер Альберт, - всполошилась она. - К чему, скажите на милость, такая спешка? Что уж за такое срочное дело, что голодному зверю и поесть как следует нельзя? Ах, беда какая! Что ж это Вы, Вилли, и пообедать не успели, одни разговоры, а разговорами сыт не будешь... А вот как мы сделаем: Вы, как в кузницу сбегаете, возвращайтесь обратно, будет у Вас если не обед, так ужин. А я тем временем пирожков Вам соберу, да бутылочку эля положу в придачу, чтоб Вы по пути ноги не протянули от голода... только, Вилли, Вы уж и мне услугу окажите, - понизила она голос. - Если узнаете... расскажите мне, для чего Коменданту так срочно понадобились гвозди. А я так думаю что они для праздника что-то мастерят, не иначе! Может, помост для выступлений, а может, качели... Вы уж не дайте бедной старой кошке умереть от любопытства!
Гертруда подхватила кувшин и почти бегом побежала собирать корзиночку с пирогами и пивом для горностая, только голос слышался в направлении кухни: "Лиза! Лиза! Салфетку чистую давай скорей..."