Когда возвращаешься из сновиденного странствия, душа возвращается в тело, привыкает к земной плоти и тверди, ты несколько минут становишься совершенно уязвим и беззащитен; и чем дольше медлишь на грани, тем более пугающим становится миг пробуждения. Тарья просыпалась - ноздри вдыхали терпкий запах трав, кожа ощущала твердую древесину пола, глаза видели полумрак с огоньком светильника - а душа еще витала там, в огне лесного пожара, где стрелы свистели; в исступлении последней схватки, горечи поражения, холоде и одиночестве близкой смерти. Тарья судорожно задышала, дернулась раз, другой - и окончательно вернулась в пополуденный Тиннир. Рядом просыпались товарищи, которые сделались немного ближе каждый, потому что вместе пережили бой, который был как бы и не с ними... Стоял теплый день молодого лета, а ее била ледяная дрожь. Видели ли другие то же, что она? Тарья поглядела в глаза одному, другому, и поняла - да, то же; в их глазах был те же сполохи пламени, смертная стылость.
- Матушка Рулла, - подала она голос, - я недоброе видела. Я видела, как великое войско идет на Рашемен, и нет ему конца; я видела тварь нелюдского образа в горной крепости; а крепость ту всю вдруг сковало льдом... То была твердыня Рашемара в Горной стране, хатрана?