Когда Уку вдруг исчез где-то впереди, скрывшись во мраке туннелей, Джек отчётливо ощутил, как к самому горлу подступило гадкое, удушливое ощущение собственной беспомощности. Ощущение под цвет подземных коридоров, скользящих тут и там призрачных теней и ещё чего-то, чего-то глубоко внутреннего и личного. Словно один из чернеющих змееобразных фантомов забрался под кожу и прочно укоренился там, заставляя расползаться по бледным конечностям это последнее, тёмное и журчащее ощущение — страх.
Джек пытается кричать, но звук не рвётся из горла.
Джек пытается ускорить бег, но тяжесть в ногах — тоже тёмная; тёмная, мрачная и грузная — держит на месте.
Позади — смрадное дыхание темноты.
Впереди — сужающийся мрак неизвестности.
Ещё ребёнком Джек частенько терялся в лесах. Тогда, под чернеющими кронами деревьев, закрывавших небо, он чувствовал себя незваным гостем в самом беспроглядном мраке на свете. Метался от дерева к дереву, звал отца на помощь, тихонько напевал под нос полузнакомый мотив и очень старался вслушаться хоть во что-нибудь, кроме своего прерывистого дыхания.
Но теперешнею мглу нельзя было сравнить ни с одной лесной чащей.
Джек знал, чего можно опасаться в лесу: диких зверей, ядовитых ягод, болотных трясин. А чего стоит бояться в подземных туннелях?
Ответ на этот вопрос стал известен беглецам слишком рано.
Оно не было похоже ни на одно из существ, что когда-либо встречал в своей жизни Джек. Гигантское, чёрное, удушливо-опасное — будто бы порождение самого беспредельного сумрака вокруг. Словно все тени, повинуясь невидимому дирижёру — единой мгле, — сошлись воедино и погнались за беглецами в злой, жестокой игре.
Тварь поползла вперёд.
Джек помог Райне подняться.
Тварь распахнула пасть.
Джек перекинул руку Райны через собственное плечо.
Он прекрасно осознавал, что нужно было делать. Необходимость всегда быть начеку, ежесекундно приготовляться к нападению, претерпевать ноющую боль, не отпускать чужую руку — всё это будто бы приросло к самому существу Джека за столь недолгое время. Весь этот путь, от пылавшего алым, кровавым торжеством Храма до журчащего тьмой подземья, — зачем Джек Лавелл прошёл его, если не сможет сейчас защитить?
— Держись, — выдохнул Джек, собираясь с силами, отступая назад и вытягивая вперёд руку в полузащитном жесте.
Они смогут. Они выстоят, доберутся до выхода, вновь узнают родной воздух — свежий, кружащий голову воздух, от которого обязательно захочется забыться в лёгком смехе и рассеянных улыбках. Они надышатся вдоволь. А теперь... Теперь нужен лишь один глоток, один порыв, чтобы избавиться от ночных кошмаров и снова почувствовать себя живым, как при неожиданном пробуждении после тяжёлого сна.
Возможно ли уничтожить огромную, мощную тварь таким простым, незамысловатым, откровенно глупым образом?
В этом Джек не был уверен.
Джек был уверен в другом: любой, даже самый густой мрак можно развеять ветром.