После боя Мэнли по большей части переваривал пережитое и молчал, лишь изредка ограничиваясь необходимыми при размещении отделения в новоразвернутом передовом лагере репликами своим бойцам и командирам.
Рейнджеры пошли в атаку на Дракона. Рейнджеры. В их бронежилетах и касках, с этими пукалками. Без задней мысли, потому что надо было атаковать. И полегли там всем отделением. Но не струсили. А Мэнли струсил. Получил очередью в броню - и струсил. Испугался, когда треснула линза. Маленький человечек из костей и мяса безропотно пошел в атаку. А двухметровая глыба керамики и стали, призванная служить символом несокрушимой мощи догманских Вооруженных Сил, обратилась в бегство, чуть что.
Это не укладывалось у Джоша в голове. Просто потому, что любые его попытки оправдать себя, и с рациональных, и с инстинктивных точек зрения, разбивались об обострившийся комплекс выжившего.
Поэтому он просто старался забить на все это и сосредоточиться на своих потрепанных силовых доспехах. Хоть и каждая трещина на композитной броне напоминала ему о тех самых неприятных моментах минувшего боя. Нещадно выкуриваемая пачка сигарет, которую Джош взял у техников, помогала.
А на снабженцев наплевать. На патроны тоже. Прорвемся.
У тех же техников он раздобыл себе новый шлем взамен безбожно ушатанного старого. Это оказалось несложно - достаточно было бесплодной попытки инженера всунуть в это развальцованное ведерко новую систему наведения и пары крепких словечек, чтобы скупердяи выделили ему новенькую модель. Тест системы наведения Джош прогнал "в холодную" - поигрался с менюшками, помахал разряженной винтовкой, убедился, что в теории все должно работать, и принялся за ремонт, за которым он провел время до вечера.
Закончив с восстановлением торсовых деталей, Мэнли, в чьей голове все еще воевали разум и эмоции, присоединился к вечеринке Аббаса, горячего парня с горячей кровью.