Седьмая Эра | Партия

На данный момент: Старый мужчина, лет пятидесяти, толстоват, седы волосы, посреди головы сияет лысина. Почти всегда улыбается очень доброжелательной улыбкой. Чаще всего носит одну и ту же одежду, но всегда выстиранную, иногда, когда в заведении много народа, надевает фартук.

Открытый "человек", всегда готов выслушать или дать добрый совет. Прямо таки излучает доброжелательность и гостеприимство. Любит вкусно покушать и хорошо выпить, несмотря на свою природу. В критических ситуациях сохраняет самообладание и трезвость рассудка.

Пробудился около семи лет назад, в первые дни ему удалось скрыться от линчевателей, принимая облик за обликом. Он был напуган и с трудом представлял что делать дальше. В один из вечеров скрывался в таверне. Ему так понравилась атмосфера и обилие человеческих эмоций, что он захотел стать владельцем подобного заведения. Спустя год ему это удалось. Взяв личину одного из заезжих торговцев, редко покидающих порт, он открыл заведение на границе ремесленного района и жилых кварталов, подальше от порта, но в достаточно людном месте. Вот уже пять с небольшим лет его трактир "Светящаяся тень" то прибывает в упадке, то процветает, но никогда не остается без посетителей.

"Светящаяся тень"
Двухэтажное здание с погребом. Несмотря на некоторую обветшалость выглядит вполне приятно.
На первом этаже непосредственно трактир. Большое помещение со столами и барной стойкой, за которой располагается сквозная лестница наверх в спальню и вниз в погреб. Зал оформлен в уютном, домашнем стиле. Вместить этот зал может одновременно до сорока посетителей.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Невзрачный, среднего роста мужчина с измотанным лицом и изрядной лысиной, которую он часть прячет под париком или беретом. Чаще всего одет в темно-серое замызганное пальто, шарф, мятый пиджак и бесформенные брюки. В общем типичный прохожий с невыразительным лицом и согнутой от проблем спиной, взгляд с которого соскальзывает словно бы сам собой.

Особые приметы: чужая левая рука, воспаленный шрам на весь левый бок, половину груди и спины, точно не так давно кто-то плеснул в него кислотой.

Собран, подтянут, внимателен. Точен как штык и как штык жесток. Ведет спартанский образ жизни и все время готовится к чему-то невыразимо гадкому, опасному, плохому. К захлебнувшемуся в безумии бунту, драке меж властителей, атаке фанатиков, нашествию утопцев, обрушению шпилей, выстрелу в спину от начальства, путевке в зазеркалье, чумным пляскам и к даже прорыву бездны из толчка на котором он сидит. В меру своих скромных сил отстреливает, давит, предает огню и забвению все хотя бы своим запахом напоминает ему о его кошмарах и Бездне.

Время от времени видит иллюзорных бабочек. То сияющих точно божья благодать, то стекающих на мостовую мерзкой слизкой гнилью. Иногда по ним стреляет, иногда пытается отгадать чего они пытаются показать, но чаще всего игнорирует, хотя два раза следуя за ними он находил прорыв бездны.
Клептоман на левую руку. На годовщину укуса мучают кошмары о том пропавшем из памяти деле и вновь проявляется заражение крови.
Любит редкое, в основном экспериментальное оружие, образцы которого добывает через знакомого инженера в институте.
Терпеть не может насильников и особенно педофилов. Вероятно потому, что и сам бы не прочь... того... Впрочем, за подобным развратом его пока не заметили.

Родившись в семье полицейского, Пиклз с самого детства был посвящен в отвратительные тайны ночного Города. Отец почему-то никогда не стеснялся напиваться дома и грязно матерясь рассказывать "веселенькие" истории со своей работы. Бытовые убийства среди них, пожалуй, больше всего походили на детские сказочки. Кошмарные описания безумцев, что смерть за смертью пытались съесть себя. Гниющие старухи, скулящие и умоляющие о смерти в огне, когда их баграми скидывали в пропасть под Высоким Градом. Газовые атаки, после которых укрепившиеся в пещере контрабандисты чесались так, что выдирали себе глаза и стесывали о скалы мясо. Вмурованные в стены шлюхи, у которых годами только задницы и торчали на потеху клиентам, и прочие милые истории юный Пиклз воспринимал как нечто само-собой разумеющееся. Он бы, пожалуй, даже встревожился, если бы отец вдруг рассказал про какой-нибудь сказочный остров, на котором всегда все хорошо. Нет, все в Городе было хуже некуда и стремительно скатывалось в пропасть. Он знал это с самого детства и совсем не удивился, когда его мать сошла с ума и покончила с собой. Попыталась. Куда поразительнее было то, как задергался присохший к шторе глаз, когда отец принялся расплескивать по залитой кровью комнате бензин. В тот же день куда-то делся его брат, но никто даже не стал пересчитывать разбросанные по всему дому части изорванных тел. Пьяный отец молча взял свой тревожный чемоданчики, поджег дом и, не оборачиваясь, ушел прочь, так ничего и не сказав по поводу гибели своей семьи. Пиклзу, которому тогда было всего семь обрисов, ничего больше не оставалось, кроме как, схватив в охапку кастрюлю плова, побежать следом. Отец заметил его только через два дня, когда вернувшись со службы в полицейское общежитие, был встречен "ужином" из расхлябистой овсянки и вероятно подобранных в помойке корочек хлеба. Пить отец не прекращал ни днем, ни ночью, но к сыну все же относился с какой-то своей, странной заботой. К примеру, он научил его зарабатывать тумы, чистя в общежитии ботинки всем желающим. И платил ему сам за натертые ваксой сапоги. Несколько раз отца убивали на службе, но он все равно выходил в патруль при первой же возможности, словно был не человеком, а какой-то мясной разновидностью Кад. Нелепый в своем алкогольно-фанатичном служении городу он окончательно умер от рук таких же фанатиков, что были готовы на что угодно, лишь бы зажечь легендарное солнце. Они и отца спалили. И еще половину квартала вместе со своим "храмом". Позабытый всеми Пиклз узнал про это только когда натирал ботинки какому-то из сослуживцев отца. Почти через месяц о нем вспомнил комендант и отвел парня в кадетское училище, где тот почти сразу научился читать и следующие шесть лет постигал премудрости военного дела. Продемонстрировав редкую смекалку и память, он экстерном закончил базовое обучение и вместо того, что бы отправиться бороздить море, сумел попасть на офицерские курсы и был зачислен в гарнизон третьего укрепрайона. Там он, не жалея себя и солдат, почти четыре года честно плевал в потолок и играл с гусарами в карты. Его отряд, расположенный в громадном бетонном бункере на самом краю выжженной, залитой гербицидами, ядом, магией и кровью пустыне медленно и уверенно сходил с ума со скуки и пустого, безжизненного пейзажа за замотанной колючей проволокой амбразурой. После того, как играя в русскую рулетку погиб третий солдат за неделю, кто-то предложил сыграть в игру позабавнее. Называлась она "купи кота". Заняться было настолько нечем, что все бойцы согласились привезти из увольнительной по кошатине, что бы хоть как-то разнообразить серую жизнь в бункере. Разнообразили. Серые, рыжие, наглые усатые морды лезли изо всех щелей, спокойно ходили по минным полям, и иногда приносили своим хозяевам странные, опасные подарки с древних полей битв. Пиклз был даже готов поклясться, что его собственная, похожая на комок розовой сахарной ваты кошка и вовсе ходит прогуляться в саму республику, принося ему оттуда конфеты и сказочной сладости банановые торты. В общем, все было даже весело, по крайней мере, веселее былых серых будней, ровно до тех пор, пока кто-то не купил обычного серого, с какой-то неуловимо дымчатой шерстью, кота. Всего через день один из бойцов покрылся какой-то черной сыпью. Через два дня его уже рвало кровью, а трое котов куда-то пропало. Прошла неделя и треть отряда уже просила только о том, что бы их поскорее добили, а еще треть от страха и безумия грызла стены. Четверо сослуживцев смогли даже пролезть через бойницы и пропасть в пустыне. А серый дымчатый кот мило облизывал мордочку, сидя на корчащемся в агонии хозяине. Погибли они вместе, когда Пиклз сообразил полить эту парочку из огнемета. Впрочем, как сказать "сообразил". Он тогда вообще всех, на ком была хотя бы одна черная точка сыпи, спалил. И еще три дня не снимал костюм химзащиты. Пришедший на просьбу о помощи патруль не захотел спускаться в чумной бункер. И наружу никого не выпускал. Месяц. Когда остатки забившегося по разным углам взвода, наконец, выбрались под солнце, в себе было всего три человека. Один из них провисел этот месяц в петле, у другого нашлась заначка с наркотиками. Третьим был сам Пиклз - он, сидя в закопченной напалмом комнате, кушал тортики и разговаривал с кошкой. Он единственный кто разговаривал хотя бы с кем-то, пусть ценой этому и была диета, почти целиком состоящая из одного только сахара. Солдаты не хотели видеть друг друга, до полусмерти боясь болезни, а прочие коты или умерли сами, или сгорели, или пропали. А Канди, как выяснилось, не только не болела сама, но и могла лечить других. Еще пятеро погрязли в пучинах страха, паники и безумия. Начальство тогда высоко оценило действия Пиклза, собственноручно спалившего большую часть вверенного ему взвода, выдало медальку и отвесило смачного пинка под зад, списав его в гражданские.
Вновь оказавшись в городе, Пиклз, как бы странно это не звучало, стал полицейским. Только не патрульным, как его отец, а сыщиком - вроде как сказалось его славное армейское прошлое и кадетское обучение. Поначалу было очень странно чувствовать себя практически "вольной пташкой" - вместо бетонных стен темного бункера вокруг был живой, дышащий своей безумной жизнью город. Вокруг были люди, демоны, мозговики... И каждый что-то скрывал. Каждый старался что-то утаить. Просто по привычке соврать копу, или ткнуть его ножом в спину. А были еще безумцы, маньяки, насильники, фанатики, воры и еще тысячи тех, кого он должен был поймать. Враги. Он четыре года ждал врага сидя в проклятом склепе на линии фронта, а здесь они были со всех сторон. Пиклз быстро втянулся в эту новую игру. Он ловил их, отстреливал как бешеных псов. Делал Город чуточку чище и лучше. Прятался от них. Обманывал тех, кто решил, что от него можно избавиться с помощью верного ножа и бил в ответ. Он наконец-то начал понимать безумный патруль своего отца!
Очнулся он в госпитале при факультете медицины дома Астора. Откушенная левая рука, в клочья разорванная грудная клетка, нехватка мяса на боку, гниющая от чьей-то слюны плоть и кошмарное заражение крови убивали его по десятку раз на дню и веселые хирурги, что полагали обезболивание при операции ниже своей чести, помогали мало. Слезы рыдающей над его измочаленным телом Канди унимали боль и помогали не скатиться в безумие окончательно, но не более того. Титановые ребра ему вставили довольно быстро. Новую руку врачи пришивали раз восемь, безжалостно спиливая те, что плохо шевелились или отторгались организмом. В конце концов, они добились своего - чужая рука не только прижилась, но и оказалась настолько ловкой, что сама стала красть все, до чего только могла дотянуться. Потом еще почти год лечили его от слюны неведомой твари и заражения крови. Все это время его не выпускали из больницы. И не говорили, что с ним произошло. Никаких вопросов, никаких посетителей. Они бы и кошку выгнали, но знали, что та лечит своими слезами. Сам же он не помнил не только нападения, но и полтора месяца своей жизни до этого. Он даже не знал, каким делом тогда занимался. Канди тоже не знала. Говорила только, что он был очень встревожен и буквально дрожал от страха, ночуя в обнимку с дробовиком, но дела не бросал. И, судя по всему, к какому-то финалу его все же довел.
В тот день, когда насмешливый врач счел, что вопреки всем стараниям лекарей пациент все же выздоровел, и наконец, выпустил его из заточения в госпитале, Пиклз наконец узнал кто же заплатил за это безумно дорогое лечение. Властители. Теперь он работал на них. Ни слова о том, что с ним произошло. Никаких вопросов, никаких ответов. Просто теперь он был их инквизитором. Сотрудником Тайной Полиции. С маленьким, невзрачным жетоном, от которого всех, кто его видел, бросало в дрожь. С правом карать и миловать. С обязанностью искоренять ЗЛО и БЕЗУМИЕ. Делать свою работу. Только теперь он играл в высшей лиге. Бороться не с теми мелочными преступниками, а с Бездной, о которой в первый же день работы ему рассказали много нового.
За следующие три года Пиклз как следует освоился с навалившейся на него жуткой смесью безнаказанности и ответственности за весь город. Теперь никто не мог ему помешать вершить правосудие. Он мог войти в любой дом, взять что угодно, кого угодно убить и отвечал за это только перед равнодушными к таким мелочам Властителями. Никто больше ему не говорил, что нужно делать и как. За эти годы он повидал много жутких вещей, грозящих уничтожить весь Город, если им только позволят. Прорывы бездны, что они затыкали артобстрелами жилых кварталов, древнее зло, тайные секты, что творят из своих членов одержимых, отголоски позабытой магии и артефакты, которые нельзя ни хранить, ни уничтожить. Что бы находить мельчайшие отблески бездны в огромном Городе он устроил себе настоящую агентурную сеть из тех, кому он помог избежать виселицы, тех, кто жил его милостью и тех, кому он щедро платил из своего кармана. Карман его не пустел по простой причине – он взял под личный контроль несколько увеселительных заведений. Где-то помог отделаться от конкурентов и получил свою долю, кого-то нагло вырвал из цепких рук сыщиков или наоборот пришел в гости с силовиками и доходчиво объяснил, кто теперь главный. Он имел не только деньги, но и самые свежие слухи, как из копеечного притона, так и из элитного кабаре, совмещенного с дорогим публичным домом. Досужие байки, слухи, «страшные тайны», что рассказывали шлюхам, домыслы и пошлые анекдоты - все это стекалось к нему на стол и служило топливом в его бесконечных поисках ЗЛА.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Проворная серая тень - невидимая проблема преступности, радость и надежда внимательных попрошаек. Вот она приближается и откидывает капюшон, обнажая голову: морщинистое лицо, что цветом слилось с плащом; слегка выделяются темные волосы и черные глаза. К тебе обращаются, но движения лица незаметны, а голос еле слышен. Впрочем, в мимике всё же выделяется один элемент - подергивание левой щеки, если ты начинаешь лукавить.
Человек в сером невысок, не больше метра и семидесяти сантиметров. Немного осутулившийся его силует, однако, скрывает крепкий стан, но узнаешь это лишь после пропущеного удара. А удар будет сильным, несмотря на отсутствие огромных мышц, всё скомпенсировано быстротой.
Если же забраться под одежды, то можно выделить особые приметы Колина:
Левую и правую грудь заслоняют татуировки шестерки и девятки соответственно, между ними тату-точка.
На фоне мелких шрамов и рубцов особенно выделяются следующие: шрам от сквозного ранения чуть ниже одинадцатого правого ребра и чуть выше правой почки на спине, представляет собой круглые красные пятна с обеих сторон; шрам от глубокого укуса на шее слева; шрам обромляющий правую руку в локте. Сама же рука имеет явные отличия от левой: пальцы шире, растительности меньше.

Агент спокоен. Агент терпелив. Агент ненавидит, когда ему лгут. Но Колину страшно, Колин осторожен и склонен к паранойе.
Колин сочувствует страданию окружающих, он любит мозговиков и их музыку.
Характер Колина - прочнейшая стена, но он не знает какой ручей пробьёт её.

Ааа... Колин, ты снова отпустил воспоминания? Что ж, мне некуда спешить, да и тебе тоже - в Городе пройдет не больше минуты. Будь внимателен, - прозвучал в голове Колина высокий мужской голос.
Я - профессор Джикко. Моё временное место обитания - перстень моей, то есть твоей правой руки. Но обо всем по порядку!


Сказанное - то, что ты должен знать обо мне. Дальше я продолжу рассказ с твоих слов и своих воспоминаний о тебе.


Как только будешь в безопасности, так сразу надевай кольцо на левую руку - сможем пообщаться.

Надеюсь ты всё вспомнил, теперь за дело! Городу нетерпиться поделиться парой тайн.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Высокого роста, коренастый мужчина средних лет. Мощной комплекции, тяжелая фигура.
Шевелюра черных с легкой проседью волос, голова выбрита по бокам. Широкий лоб с ложбинами морщин. Черные, как смоль, брови, левую пересекает шрам. Скрученные поломанные уши. Массивный, не раз перебитый и заживший нос, тяжелый подбородок. Карие глаза в обрамлении набрякших мешков на удивление умны и внимательны.
Широкие плечи, объемистая грудная клетка. Толстые волосатые руки с крепкими кулаками. Небольшое брюшко над ремнем. Крепкие ноги. Вся фигура, походка и говорит о человеке, как о бойце.

Человек расчетливый, жестокий, но справедливый. Хладнокровен, сосредоточен и методичен в своей работе. Ее выполняет качественно, отрабатывая свое жалование.
Одиночка и индивидуалист, но развлечься с удовольствием в хорошей компании всегда рад. Доверяет крайне малому кругу лиц и больше - самому себе.
Мыслитель. Склонен долго обдумывать что-то одно, составлять мысленные планы, которыми потом руководствуется в деле.
Может пойти на многое ради достижения своей цели, однако чужие страдания не доставляют радости или удовольствия. Не страдает излишним альтруизмом, однако обладает определенным внутренним кодексом чести.
Легок на подъем, старается поддерживать себя в хорошей физической форме, несмотря на сильную тягу к курению. С алкоголем были серьезные проблемы в прошлом, потому сейчас избегает его в любых проявлениях, боясь сорваться в любой момент.
Очень четко представляет себе границы глупого и опрометчивого поступка. Из тех, кто скорее обойдет темный переулок, чем сэкономит время. Риск ради риска не любит и не понимает.
Предпочитает быть вежливым в общении со всеми, однако способен менять манеру общения в зависимости от собеседника.
Владеет чувством юмора, хотя балагурит больше для себя.
Не любит хамства, бумажную волокиту и запах псины.

Эдвард родился в семье докеров. Мать была учительницей, отец был старшиной погрузочной команды. Всего в семье их было семеро, включая еще четверых братьев и сестер.
Рос сорванцом, отец постоянно поколачивал за хулиганства и малое усердие в учебе. Приходилось терпеть. Мать прилагала все усилия к тому, чтобы каждый из ее детей получил образование и не был одним из той огромной массы безграмотных бродяг, населявших Город. "Знание - сила", а еще оно - билет к сытой жизни в тепле. Родители, заставшие мрак и ужас Шестой Эры старались вдолбить в головы своим отпрыскам тягу к лучшей доле.
Соломон вырос крепким парнем. Хорошая наследственность и не последняя должность отца давала возможность хорошо кушать, пусть и без изысков. Помощь в порту помогла с силой и выносливостью.
Удивительно, но после школы парень вдруг захотел поступить в Университет. Он из кожи вон вылез (в фигуральном смысле), но все-таки поступил на Юридический факультет Великого дома Абисса.
Студенческие годы были полны всего. И буйных пьянок, и бессонных ночей перед экзаменами. Помимо учебы, Эдвард участвовал в межфакультетских первенствах по боксу и неизменно занимал призовые места.
После выпуска, молодой специалист стал работать в полиции. Женился на своей однокурснице, Валерии и ощущал, как перспективы раскрывают перед ним свои объятья.
Это ощущение оказалось ложным. Время шло. Родилась дочка и денег, как и у многих, стало не хватать. Просить родителей помочь парень не хотел, да и претило быть единственным из всех отпрысков, кто оказался в таком положении. Парень практически ночевал на работе, выкладываясь по полной. Несмотря на проявленные успехи, повышения все не было. Начальник только разводил руками, сетуя на бюрократов в Административном квартале и призывая набраться терпения.
В итоге, жена ушла. Развод, встреча с дочкой в строго определенные дни. Соломон запил. И оказался бы в череде многих спившихся неудачников, если бы вдруг, именно в это время, не пришли подтвержденные документы о переводе на другую должность. Собрав волю в кулак, мужчина завязал с алкоголем и полностью отдался работе. Серьезную часть зарплаты он отдавал бывшей жене на содержание дочери, а остатком вполне довольствовался сам.
Так и жил.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.