Время платить по счетам | Партия

http://img2.wikia.nocookie.net/__cb20120821230002/warhammer40k/images/b/b6/Drazhar_-_Master_of_Blades.jpg

Я никогда не был плодом любви. Если вкратце - моему отцу каким-то образом удалось заманить мою мать к себе в дом, где он ее изнасиловал и его жертве лишь чудом удалось ускользнуть. А вскоре она почувствовала, что беременна. Матушка была дамой с характером и хотя собственные принципы обязали ее не мешать рассвету жизни, но ей удалось используя свою силу придать двойне облик тех созданий, которых "папа" ненавидел больше жизни. Казалось бы, обыкновенная история? Вот только тем-самым насильником был Принц Даэдра Молаг Бал, а его "осчастливленной подругой" - Азура, богиня рассвета и заката. И разумеется все это происходило в куда более метафизическом смысле, чем невольно представляется живущим в Нирне, смешение энергий и все такое. Как бы то ни было, принцу порабощения очень не понравилась попытка матушки скрыть от него созданий, в которых была вложена и его сила и все это едва не кончилось войной, но... Договорились полюбовно. Мою сестру, Молаг Грунду, принявшую облик Крылатого Сумрака - отдали отцу. Я же остался с матерью. Меня зовут Азуриан Бал и я в каком-то роде Принц Даэдра, хотя во мне нет и сотой части силы самого слабого из них, а ниже - мое жизнеописание.
Я рос в Лунной Тени, рос скорее психологически, чем физически. Ведь что для божеств хотя бы несколько сотен лет - лишь пара секунд. В том возрасте, когда многие люди уже умирают, я был лишь маленьким несмышленышем, играющимся с собственном магией. В моих суждениях была наивность, но я быстро учился. И вскоре начал понимать, что хотя сильнейшие из Крылатых Сумраков даже в чем-то превосходят меня, я оставался на ступеньку выше их по праву рождения. Это понимала Азура. Это понимали все. В те годы я наивно полагал, что однажды стану одним из Принцев и обрету собственный план. Наивность. Увы, рожденный божествами я никогда не мог сравниться с ними, как Аэдра и Даэдра было далеко до Ану и Падомая. Изредка, в Лунную Тень попадали люди и в те дни я сидел по правую руку от своей матери, принимая их, а потом слушал ее рассказы о Нирне, месте, где она - богиня и ее воли страшатся больше, чем мечей сильнейших из их воинов. Порой, когда Азура не ладила с кем-то из родни, доводилось мне видеть и войны, начинавшиеся ни с чего и заканчивавшиеся ничем. Доводилось видеть и отца - лишь пару раз, мельком. Я продолжал учиться не понимая зачем, но мать сказала, что в тот миг, когда я перейду на новую ступень - я почувствую.
Как выяснилось, Азура была права. Я никогда не считал время, этой необходимостью скованы подвластные ему, но однажды я уснул ребенком, а пробудился тем, что люди назвали бы "юноша". С моих глаз будто бы спала пелена, мой разум был острее чем когда-либо до этого. И глядя за пределы Лунной Тени я понимал, что сижу в пусть прекрасной, любимой мной всей душой, но клетке. Мать пыталась защитить меня, но я Азуриан Бал, Принц Даэдра по праву и если от рождения мне не была дана сила достаточная, чтобы со мной считались - я получу ее. Но сперва - мама права, мне нужно больше учиться, познавать все тонкости искусства, которое смертные называют магией. Ибо не обладая способностью изменять реальность под свои нужды, я все же должен был ее приобрести. С каждым днем я становился сильнее и однажды, я решил, что готов, готов к тому, чтобы проломить золотую клетку. И у меня был план. Однажды, я открыл портал в план Клавикуса Вайла и пусть пробыл там недолго, но вернулся. Разумеется, мать уже поджидала меня, ничто в Лунной Тени не укроется от ее взора. К счастью, она недооценила меня и настрого запретив делать нечто подобное - удалилась. Я был доволен - мне удалось сделать то, за что некий двемер в свое время был расщеплен, обмануть Азуру. В предыдущие годы меня многому обучили касательно Обливиона, я знал, что дядя Вайл всегда отвечает тем, кто ищет сделки с ним. Я считал что надул его, получить артефакт, способный скрыть мою божественную сущность от глаз Принцев и позволить незаметно перемещаться между планами на такой срок, который даже для вечного меня казался огромным... Ох, надменность и наивность юности, как я буду корить себя за то, что не извлек из всех историй о сделках с Принцами главного - лучше этих-самых сделок избегать. Но тогда... Тогда я был окрылен. Незримый, я посетил каждый план Обливиона, который только существовал, я был в Мертвых Землях и в Цветных Комнатах, гулял по просторам Апокрифа и по Очагам Наслаждения, наблюдал Раздел Власти и выбирался из Ям Перита и Трясины. Но лишь на Дрожащих Островах я впервые увидел жизнь, во всем ее непостоянстве. И лишь Шеогорат смог опознать во мне того, кто я есть и радушно принял. Признаться, я не понимал почему все боятся этого доброго старичка, рассказывающего о том, как он гулял по миру с тростью как простой смертный, принося в их порядок немного животворящего хаоса. Как бы то ни было, я доказал прежде всего самому себе, я могу. В планах своих дядюшек/тетушек я видел разные стороны жизни, доведенные до абсурда, настало время увидеть их вместе. В последний раз я спал в Лунной Тени, в этой блестящей клетке. Я не желаю быть лишь сыном Азуры или сыном Молаг Бала, второсортным Даэдра на фоне величественного родителя. Я Азуриан Бал и у меня свой путь. Путь в Нирн.
Я обнимаю рукой аргонианку, смотря в звездное небо. Почему я избрал Тамриэль как выходную точку тридцать лет назад? Случайность или закономерность? Как бы то ни было, я узнал, что облик избранный мной соответствовал слову "данмер". Здесь я видел столь примитивных, но одновременно и разнообразных созданий. Однажды я наткнулся на книгу про спускающегося в Нирн Шеогората и улыбнулся - дядюшка похоже запал им в души. Как впрочем и папочка и мамочка. Первое время было сложно, я слишком привык к Лунной Тени, но потом, потом я понял, что никогда не жил и что лучшим, что я делал в своей жизни был спуск в Тамриэль. Я видел людей, меров, зверей, видел их ценности, их жизнь. Азура знала обо всем этом, но скрывала это от меня. Я уже познал ярость битвы, я быстрее, сильнее и выносливее большинства из них и учусь владеть тем, что они называют "PahLiiVSah" и хотя я не понимаю причем тут умирающие фантомы и как они связаны с шаром на палке, но я знаю одно - если я уйду отсюда сейчас то буду жалеть об этом вечность. Мне все еще тяжело дается их язык, который в Лунной Тени я изучал лишь по необходимому для встречи гостей минимуму. И все же - у меня появилось то, что они называют семья. Здесь никто не знает о моем происхождении, для них я прибыл с дальних берегов где странствовал. Меня пытаются склонить к посещению Морровинда, но я опасаюсь этого, в конце концов - там моя мать сильнее чем где-либо. Я дал себе обещание вновь открыть эту рукопись лишь когда почувствую себя взрослее.
Вечность - дар или проклятье? Я смотрю на истлевшие листы бумаги, написанные моей рукой. Я пытался смешаться с ними, чтобы жить полной жизнью, но вынес лишь тот урок, что я не один из них. Люди вокруг меня стареют и умирают и лишь немногие могут понять меня. Я делал карьеру, заводил семью, занимался любимым делом, даже писал романы, в частности "Аэдра и даэдра" - мой труд. Но когда мимо тебя несется время, которое сохраняет лишь твои дела, ты невольно понимаешь, что должен быть один. Подумать только, меня обвиняли в вампиризме с целью сохранения молодости! С тех пор я стараюсь не попадаться на публику. Есть очень узкий круг людей и меров с которыми я общаюсь. Большую же часть времени я провожу в Тель Фир, тысячелетний чародей-данмер, Дивайт Фир, если и не знает о моей природе то догадывается. Пару раз со мной на связь выходили различные Даэдра, не подозревающие о моей природе - вещица Вайла, кольцо, работала - но желающие завербовать. И, да... Я объяснился с мамой. Просто понял, что не могу больше держать ее в неведении. И, да, вы не хотели бы это видеть. Удивляюсь, как выбрался из Холамаяна живым. Впрочем, постоянно забываю, меня же нельзя убить - лишь изгнать в Обливион. Но с учетом того, что это означает возвращение в Лунную Тень к разъяренной мамочке, которая как я в свое время метко написал "дама с характером" - я бы предпочел умереть. Как бы то ни было, раньше чем через тысячу лет - лучше к ней не лезть. Довелось мне и с отцом пообщаться, посетив Бал Ур. Впечатление гнетущее. Я выгляжу как данмер в расцвете сил и более не старею. Ах да... У меня новый пример для подражания. Трибунал были простыми смертными, а стали богами. По сравнению с ними я в лучшем положении и кажется я вижу свою цель. Я не человек и не мер, не простолюдин и не король. Я - Принц Даэдра.
Я все еще не постарел ни на день и все же вновь дописываю к истлевшей рукописи новую часть. Узри же неизвестный читатель мой величайший провал и величайший позор. Я был в восторге от механизма зачарования оружия и вынашивал один план последние сто лет. Легко создать культ самого себя, еще легче рассчитать механизм, который смог бы сделать меня живым божеством, всего десять тысяч душ. Архитектор строит огромный амфитеатр в одном из городов Империи, где ему знать, что все красивые росписи и невероятные формы складываются в магические символы. В тот день я должен был стать ровней своей семье. Но меня остановили, Клинки хорошо исполнили свою работу, разгадав загадку, ответ на которую стал для меня фатальным. Клинок "Бич Драконов" многие считают наносящим незаживающие раны лишь довам. На деле же он вреден для любого божественного создания, "лекарство от бессмертия". Нет, я не был развоплощен и выжил, но сильно ослаб. И это сделало мою душу уязвимой. Иногда я забываю, что остаюсь Даэдра и меня можно призвать, заколдовать или еще что-то. А потому финал третьей эры я провел в заточении у какой-то бретонки, которая пыталась использовать меня для увеличения своих сил, но... как выяснилось вещица Вайла действовала и на людей, за восемь лет, что я был скован - она так и не поняла, какую рыбу поймала, считая меня чем-то наподобие обычной дреморы. Спасибо тебе, дядя Дагон, что ты так удобно вторгся в Нирн, хотя я и сражался с твоими воинами. В ходе Кризиса Обливиона я освободился и следующие четыре года я был сыном своего отца. За это время моя пленительница познала все виды боли, а я стал для нее чем-то вроде божества и лишь когда я сломал все человеческое в ней, превратив лишь в куклу - я скормил душу этой твари Молаг Балу, уж он-то найдет ей применение.
Я знал лишь одно место, где могу восстановить свои силы в безопасности, Тель Фир... Скажи мне, дядя Лорхан, почему ты так зол на меня? Ведь стоило мне туда прибыть - грянул Красный Год. И вот это было действительно больно. Я ослаб и единственное место куда мог податься - Скайрим. Мать предлагала мне помощь в обмен на возвращение в Лунную Тень, отец - в обмен на службу ему в Нирне. Но если я что-то еще не утратил так это гордость. Моя кожа, некогда черная как смоль, теперь стала белее, черты лица ранее мягкие, стали жестче да и вообще - теперь я скорее походил на человека, чем на мера. Единственное, что осталось прежним - мои белые, нетипичные ни для одной расы, волосы. Чем я занимался в царстве холода и слез? Большей частью выживал, восстанавливал силы попутно делая все для того, чтобы норды, дикий народ, который я не любил, потеснились и уступили место мерам. Я гость в Талморском Посольстве, довелось лично знать первого эмиссара Эленвен когда она еще была простым юстициаром. Я посещаю Квартал серых и аргонианский блок. Забавно, несмотря на измененную внешность, ко мне менее всего тянет обычных людей, будь то норды или редгарды, зато меры опознают своего. Недавно довелось пообщаться по душам с драконом, не каждый день встретишь того, кто может побеседовать на драконьем, хотя в его словах и не будет силы, рождающей туум. С каждым днем я становлюсь сильнее. Сейчас я уже могу создавать сложнейшие чары, мой истинный облик постепенно возвращается ко мне. И я чувствую, что готов. Я Азуриан Бал. И я стану богом.

а) 1 пробник:
Покачиваясь в седле, нордлинг что-то тихо напевал низким от усталости голосом, поглаживая не малых размеров собаку, что устроилась тут же у него на коленях. Внушительных размеров волкодав с забавной подходящей скорее щенку, чем боевому псу кличкой Махнолап перегнулся через коня и свесил свои длинные мускулистые лапы по обе стороны от седла. Вокруг путников медленно, но верно сгущались сумерки, а вьющаяся меж редколесья дорога всё не кончалась, но впереди уже виднелись городские стены чёрные в стремительно наступающей темноте и сливающиеся с окружающим пейзаном. Они были уже достаточно близко, чтобы Рокот смог разглядеть слабые и неуверенные точно светлячки мерцания факелов, что держала в руках городская стража Рифтона. Но всё же недостаточно чтобы разглядеть саму стражу из чего нордлинг заключил, что до города ещё пару часов ходу при условии, что дорога не окажется слишком извилистой. Вглядываясь в эти мерцающие огоньки, норд уже предвкушал тёплый ужин в таверне который непременно покажется ему выше всяких похвал, что неудивительно для голодного выдохшегося странника, и, главное, постель. Может не слишком мягкую и удобную, не без клопов, но всё лучше, чем спать на земле. Впрочем, кое-какой ужин он мог себе позволить.
- Ну что Мах, посмотрим, что у нас тут? – прервал норд свою заунылую песню, обращаясь к волкодаву. Не нравилось ему полное собачье имя, уж больно мягким оно было, больно детским, так что обращался он к псу обычно одним из множества придуманных сокращений. Переименовать пса в своё время ему помешала лишь любовь к своей покойной жене, что наделила столь грозного пса столь негрозной кличкой.
Не дожидаясь пока такой же усталый как он пёс поднимет свою грузную голову и посмотрит на хозяина ясным янтарными очами, точно пытаясь понять о чём именно этот двуногий толкует, норд запустил свою руку в одну из дорожных сумок на боку у коня. Конь, меж тем, настоящий жеребец, а не какой-то там «стриженый» мерин с короткой, но замысловатой кличкой Измр, так же сокращенной его хозяином, но уже нисколько из неприязни, сколько из привычки, недовольно мотнул головой и громко фыркнул, призывая всадника и его пса прекратить копошение. Сильный высокий тяжеловоз устал более всех в этом маленьком отряде путешественников вынужденный под конец пути тащить на себе не только поклажу с хозяином, но и блохастый мешок столь нежно любимый его хозяином. Нервы коня давно уже были на пределе, не так давно он даже предпринял активные попытки начать бунт, но крепкая рука и грозный голос нордлинга вновь заставили его повиноваться. В ответ на его возмущения Рок похлопал его по мускулистой шее и, перегнувшись через крепкую собачью спину, протянул ему одно из яблок. Тяжеловоз зло всхрапнул, учуяв явную взятку, но будучи голодным, не меньше хозяина вынужден был её принять и обеспечить Рока ещё десятком тихих и спокойных минут. Себе же и псу норд достал по куску вяленого мяса. Сложив один длинный тонкий ломть напоминающий по форме ветчину, но несколько более толстый в несколько слоёв он кончиками пальцев отправил его себе в рот, а второй протянул Лапе. Пёс лишь раз нюхнул вкусное лакомство и тут же ожил, ловко схватив зубастой пастью вкусный кусок мяса. Крепкие собачьи челюсти заработали, перемалывая длинный кусок, стремительно исчезающий в пасти, в то время как норд предпочёл жевать свой медленно, наслаждаясь не так что бы изысканным, но всё же вкусом.
Мир вокруг плавно покачивался в такт тяжёлым и грузным шагам Иза, а вкус дожеванного мяса уже улетучивался изо рта, который быстро наполнился слюной и требовал еще, когда нордлинг начал было подумывать о том чтобы достать бутыль мёда и слегка промочить горло. Крепкая рука Рокота уже по памяти тянулась к сумке со сладким пойлом, когда усталый и замыленный на вид, но зоркий на деле взгляд уловил впереди какое-то странное копошение. «Слишком рядом чтобы быть оленем, и слишком крупный, чтобы быть зайцем или лисой, конь и пёс слишком спокойны, чтобы это казались волки.» - размышлял норд вглядываясь в промелькнувшую впереди тень что скрылась за поворотом. «Может горный баран или коза? Боги, лишь бы это была коза, а не то, что мне подумалось…» Меж тем рука его свернула с намеченного пути и коснулась длинного двуручного меча. Пальцы размотали один конец плотной ткани, защищающий щедрый дар Даэдра от чужых глаз и конские бока от его острия и уже подтянули эфес, когда Измр завернул за угол и резко встал, громко заржав и махнув соломенной гривой. Норд тут же перехватил поводья, дабы своенравный в такие мгновения конь не вздумал скинуть своего хозяина. Сидевший на его коленях пёс тут же ожил и разразился громким звонким лаем, что подобно раскату грома пронёсся по тихой дремлющей долине. Перед ними, как и боялся нордлинг, была бандитская засада. Не самая умелая и не самая страшная из тех что он видел. Увы, довелось ему видеть и более жалкие зрелища…
Перед ним скаля жёлтые неровные зубы и сверкая заточенными кинжалами, стояло трое не внушительного вида бандитов. Не лучшим образом вооружённые, не в лучших доспехах и не в лучшем виде. Тощие и хилые, в них он без труда смог узнать нищих с улиц, коих в каждом городе было навалом и ещё чуть-чуть. Этим, по-видимому, посчастливилось раздобыть немного денег или, быть может, украсть необходимое снаряжение и теперь они тихо дожидались в ночи своей бесславной участи.
- Кафелёк или физнь!? – угрожающим тоном заявил стоящий впереди нестройного клина бандит с кривым ртом и отсутствующими, судя по говору, зубами. Дабы его угроза прозвучала внушительнее, он поднял вверх кинжал и ткнул им воздух по направлению к конской шее. Изи тут же задрал голову и зло, угрожающе захрапев, пошагал назад, не слушая приказов Рокота, велящих ему остановится, а сидящий в седле Мах сменил грозный лай тихим угрожающим рычанием. Мудрый пёс уже догадался, в чём дело. Что-что, а зверь проходимцев чует лучше любого двуногого, правда по каким признакам он их определяет, для нордлинга было тайной.
Шайка бандитов, опасающаяся, что добыча сбежит, прибавила ходу и поспешила взять путников в круг.
- А ну пошли вон! – рыкнул сильный рокочущий голос, который мог принадлежать только истинному норду. Грозный и широкоплечий нордлинг расправил свои могучие плечи, перехватывая поводья одной рукой и второй выхватывая на диву лёгкий двуручник и скидывая набежавшую на него усталость. – Вон я сказал отребья, ото порублю вас в на куски и скормлю своей собаке!
Норд угрожающе вскинул меч и со свистом разрезал им промозглый воздух поблизости от одного бандита. Однако одного грозного вида тут было маловато, чтобы запугать этих нищих, так некстати вставших на путь грабежа и разбоя. Голодные, холодные, косые и хилые, без гроша в кармане они явно не намерены были отступать просто потому, что и отступать-то им было некуда. Позади них была лишь голодная смерть в зловонной канаве, что питалась городскими нечистотами и красы вместо могильщиков и каменной плиты. Сколько таких приняло это бесславную участь, норд не знал, и знать не хотел. К чему ему это всё? Лишившегося дома наёмника заботила лишь его судьба, до других ему не было большого дела. Можно было бы решить дело мирон, он понимал это и видел, что если даст им денег, те отступятся, если конечно жадность не пересилит их и они не захотят всё. Будь он склонен к дипломатии так и поступил бы. Но норд просто не понимал, с какой стати ему тратить на городских оборванцев свои септимы нажитые столь тяжёлым трудом. Увы, он был более жёсток и скуп в этом плане и жалости к проходимцам не испытывал смотря на вещи более твёрдо и жёстко. В конечном итоге раз человек оказался в таком положении то он сам в этом был виноват, об этом ясно вторила вся его жизнь и опыт. Так что на благотворительность развести его было сложно. И пока все эти мысли быстрым роем пронеслись в голове Рокота, бандиты из трущоб уже окружили его коня и готовились нанести удар. И вновь воздух рассекло длинное остриё двуручника отбрасывая одного из нахалов назад и Рок позволил себе на мгновение бросить взгляд к возвышающейся над кронами деревьев городской стене, слишком далекой для того чтобы звать на помощь, но уже такой близкой и по-прежнему манящей тёплой едой и крышей над головою.
И тут воздух, словно кнутом был рассечён мерзким свистящим голосом, от которого по спине бежали мурашки. Потусторонний, неживой и холодный он напоминал собой шёпот на вдохе жадно пожирающий и иссушающий воздух вокруг. Голос четкий, однако, остался не услышанным ни бандитами, ни напуганным Измром что прёл ушами и рвался вскочить на дыбы, ни заливающимся громким угрожающим лаем и сверкающим зубами псом что не смог заглушить этот голос, один лишь Рокот смог услышать доносящийся из недр меча голос.
- Убей! – крайне мерзко прошипел отвратительный демонический голос, доносящийся со всех сторон и давящий на виски своим противным свистом. – Что тебе стоит, убей! Жалкое отребье, грязь, со зловонных болот принимающая ванны в нечистотах, сор, загрязняющий улицы и ворующий и тащащий себе в рот всё что плохо лежит, убей! Избавь мир и глаза свои от этого мусора не именуемого даже людом. Освободи их от этой Богами проклятой участи, стань избавителем их, стань милосердием, даруй покой и справедливость. Они лишь грязь неспособная на честный и труд и паразитирующая в городах благодаря своей лености, убей! Посмотри как близко городские стены, что обещают тебе покой и приют, что обещают защиту и работу, честный труд которым эти мерзавцы и не думали заниматься. Неужто ты позволишь им встать у тебя на пути? Ты столько прошёл, столько устал, а они вряд ле доживут до утра, они жалки и дни их уже сочтены. Так чего же ты ждёшь? Убей! – требовал крови демон силящийся затронуть уголки его души, предугадывая ход его собственных мыслей, стремящийся качнуть и без того не пустую чашу весов в строну кровопролитного решения.
- Что здесь зовёшь ты справедливостью, что здесь ты считаешь милосердием? – вслух громыхнул сильный нордский голос, ответствуя голосу неслышному и прерывая его подлые поползновения, в которых, к сожалению, был смысл. Голос этот ведомый волей в кулак стянул мерзкий шепот, разбивая невидимые оковы, и читалась в нём такая внутренняя сила, что даже стоящие рядом бандиты вздрогнули, не понимая, к кому из присутствующих он обращается. – Замолчи железяка, сегодня не твой день! – объявил Рокот и хорошенько пришпорил взвинченного тяжеловоза.
Кон тут же зашёлся звонким ржанием и с места так резво дал галопом, что нордлинг едва не вылетел из седла. Стоявший на пути коня бандит едва успел уйти в сторону, чтобы не попасть под могучую и тяжёлую поступь, что неминуемо привело бы его к гибели. Свалившись в ближайший колючий кустарник ткнутый могучим плечом коня бандит, принялся страшно матерится и вставать, в то время как его товарищи резво бросились, вдогонку вскидывая вверх острые кинжалы. Но как вы понимаете попытки их были тщетными, и вскоре наступившая ночь поглотила их силуэты, оставив лишь мерзкие скрипучие голоса разрывать ночную тишину, но там вдали.
- Вот дурачьё, - презрительно фыркнул норд, переводя коня на неровную рысь и пряча двуручный меч обратно в ткань. – По орите да погромче. Что б вас волки услышали и сожрали! Тфу! – Искренне пожелал им норд и сплюнул, погладив по голове всё ещё угрожающе рычащего Маха. Волкодав, рвущийся в бой тут же притих и вновь поднял на хозяина свои умные интересующиеся глаза в которых читался понятный вопрос и через пару секунд узрев ответ, пёс опустил голову и притих, как и было в самом начале. – Нам из за них теперь крюк делать, вот ведь беда на мою голову… - тихо проворчал норд, а пёс в ответ понимающе вздохнул.
Но тут то ли Измр понял смысл его слов, то ли жрепчику хватило на сегодня приключений и он в конец вымотался только тяжеловес опять принялся упрямиться и встал как вкопанный.
- Ну что за день такой, а до города доеду или нет!? – зло отозвался норд и, немного тихо и молча погневавшись в сердцах, принялся доставать из мешка яблоко. Дав коню учуять добычу, норд быстро одёрнул яблоко, и зубы коня встретили лишь пустой воздух. – Ну, пошёл! – велел он, хорошенько дав ему сапогами в бока. С первого раза конь, однако, то ли не понял, то ли лишил дальше упрямится, но с места они не двинулись. И лишь спустя минуту другую уговоров то ли поняв что хозяин не угомонится, то ли решив что тот уже достаточно помучался Из наконец сошёл с места и перешёл на свою неровную рысь. – Хороший мальчик, - тут же похвалил его норд, похлопав по шее и не забыв перед этим скормить тому яблоко.
Взгляд его с сожалением посмотрел на всё ещё далекие стены города, с которыми он встретится не так скоро как предполагал. Можно было конечно разобраться с бандитами, благо это не заняло бы у него слишком много времени и сил. Только, как говаривали его почившие родители, для смерти нужна была лишь причина. Зачем было лишний раз лезть на ражон, к тому же совершенно бесплатно, если эту шайку можно было обойти. Нет. Пусть она достанется безбашенным и глупым любителям приключений, ему и так есть где набить свою руку. В тон собаке с сожалением вздохнув Рок, припомнил, чем собирался заняться до этого, и рука его вновь потянулась к мешку с пойлом.
б) 7 пробник (по сути, тут их 2, 2 от меня как продолжение):
Доехав, наконец, до Рифтана и добравшись до ближайшей таверны в конюшне, которой Рок смог пристроить Измра норд первым делом хорошенько поел не пожалев на еду той небольшой суммы что у него имелась, отправился выбирать себе комнату. После того как каждая свободная постель была хорошенько осмотрена с целью найти что помягче нордлинг расплатился за неё тут же, в выбранной комнате, всучив нужную сумму обворожительной, но немного помятой на вид, жене трактирщика и даже по доброте душевной положил сверху ещё пару септимов. После того как финансовые операции были завершены Рокот плотно закрыл за трактирщицей дверь и лёг на кровать и тот час же уснул и провалялся в небытие чуть ли не до самого полудня.
Встав же с постели Рок первым делом умылся, ещё раз поел и, прихватив с собой Маха, отправился исследовать округу. Нордлинг успел пройтись по местному рынку шумному и полному люда в это время дня; изучил узкие и широкие улочки этого незнакомого города, не забыв оценить местную архитектуру и блуждающих по ним жителей; заглянул он так же на кладбище и некоторое время изучал надгробные надписи, пока ноги не привели его на главную площадь. Не столь огромная и не такая уж маленькая она была выложена большими каменными плитами уже истрескавшимися и потёртыми, ведавшими и лучшие времена и интересные истории, только вот не могущие о них поведать. Сегодня на этой площади разгоралась ещё одна интересная история.
Скопившаяся у деревянной «трибуны,» на которой толкал свои речи ярл, на котором рубили головы и вешали преступников, толпа тот час же привлекла внимание Рокота. Широкой размашистой походкой норд направился в их сторону, гадая, не очередная ли казнь намечается и что сотворил несчастный, когда до его слуха донеслись громкие восклицания «ведьма!». Рот прислушался к толпе, которая приписывала колдунье поклонение даэдра, убиение младенцев, насылание порч, некромантию, непогоду и ушедшую из какого-то колодца воду. Заинтригованный нордлинг пристроился к толпе и, без того обладатель не малого роста, привстал на носочки чтобы разглядеть ведьму. Ведьма вопреки ожиданиями не оказалась жуткой старухой походившей на каргу, а напротив была довольно молода, одета не в чёрную как уголь, а небесно голубую с серым мантию, расшитую по кроям красивой золотистой нитью. Волосы её были насыщенного темно-каштанового цвета, остриженные до плеч. Фигурой она была хрупкой, тощей с длинными ногами, небольшой грудью, неширокими бёдрами и тонкой талией. Глаза её были закрыты, но Рок знал что они того же тёмно-коричневого цвета, живые и подвижные с какой-то неуловимой искоркой. В сей холодной и суровой провинции волшебников не жаловали, так уж вышло, что магам здесь на тёплый приём рассчитывать не приходилось, да и сам Рок волшебство не очень-то жаловал, полагаясь в бою на меч и щит, а в быту на мастерство и честный физический труд. Только вот ему показалось, что она этот раз жаждущая зрелищ толпа ошиблась, ибо в местной ворожее он узнал свою старую знакомую. Ведьма тогда занималась целительством и алхимией и периодически напрашивалась в различные походы, а такие маги даже привередливым нордам будут нелишними. Там-то они с ней и повстречались, когда после очередного дела она стала зализывать раны вояк. Рок с сомнением посмотрел на неё, затем на толпу, на кукующую рядом стражу не решающуюся вмешивается в процесс и явно желавшую понаблюдать, как магичка будит гореть. Будь ситуация иной Рокот, пожалуй, сам бы посмотрел на казнь. Что поделать в те глухие времена небыли ни телевизоров, ни интернета, ни фильмов-ужастиков-триллеров-боевиков, а нужно же было народу хоть каких-то зрелищ, вот они толпами и собирались посмотреть на казни. Только вот на убиение старой знакомой нордлинг смотреть не хотел по этому по тихому развернулся и пошел обратно, подумывая вернутся в тягучую тишину, что окружала кладбище. Главное что оно было достаточно далеко от этой площади, чтобы до него не добрались предсмертные крики умирающей. Идущий рядом Лап что-то негромко скульнул по-видимому ощутив испортившееся настроение хозяина и посмотрел на него долгим томным взглядом лучащимся умом и в которых Року почудился укор. Нордлинг опустил взгляд на пса и нахмурив брови кивнул ему в ответ прибавив:
- Ну и что я, по-твоему, должен сделать? – любопытствующая всего лишь о причине его расстройства собака выдала что-то невнятное более всего напоминающее смесь мычания с бормотанием и встретив строгий взгляд хозяина тут же поникла. Норд меж тем продолжил не вникая особо в то что хотел сказать своим бормотанием пёс, - а ты представь вдруг она правда стала младенцев резать! Ну, а почём мне знать этих магов, они все какие-то странные и неправильные, сидят у себя в башне в Винтерхолде и творят там странные странности. Ей Богу они там когда-нибудь взорвутся вместе со всей своей башней. Скажешь, нет? А откуда мне знать, что не взорвутся? Магия, знаешь ли, вещь странная, и взорваться может! А раз там столько магов то не мудрено, что эта башня когда-нибудь да взорвётся вместе со всем Винтерхолдом! Вот и почём мне знать, что эта магичка не стала некрамантией заниматься? Или, того хуже, Князьям Даэдра поклоняться, а я её спасай? Нет уж, размечтались! Я же столько лет её не видел, иные люди так поменяться могут, тем более эти маги. От них вообще одни беды, от них и их магии…
Пёс слушал его проникновенную речь, чутко хлопая глазками и водя висячими ушами, периодически направляемыми в сторону толпы, когда оттуда доносился особо громкий голос и честно пытаясь понять, что это такое хозяин ему говорит. На команду непохоже, слова знакомые есть, но в общую картину всё никак не сложатся, да и чего это он такой стал хмурый? Впрочем, речь эта читалась не для пса, а для самого хозяина.
- И вообще, чего мне лишний раз рисковать за бесплатно и сцепляться с толпой? Вон стража рядом, они может, и не полезут, кишка у них тонка к толпе лезть, но потом на меня наверняка донесут. Нет уж, мне и без того хватает, - подытожил Рокот своё монолог и совсем уже ушёл от толпы как до него донёсся знакомый женский голос.
- Рок!! Рокот, это же ты, помоги мне! Пожалуйста, помоги мне я же не злая волшебница помоги!! Ро-ок!! – принялась надрываться колдунья узнав того то ли по виду, то ли по собаке, то ли и по тому и по другому, так как был он к ней спиною. – Любые деньги! В долгу не останусь!! – взвизгнула она, когда верящие ей замолчать и грезящие закрыть ей кляпом рот горожане потолкали её дальше к виселице, по-видимому, желая поглядеть, как та перед смертью подёргается, так как рядом была и плаха, но на неё они даже не удосужились взглянуть.
Словно вдруг простреленный стрелой норд замер, в нерешительности размышляя о том как далеко он успел отойти от толпы и если, не оборачиваясь, пойдёт дальше не решит ли она что обозналась. По скупым его подсчётам выходило где-то пятьдесят на пятьдесят. Меж тем целительница, заметив, что нордлинг застыл в нерешительности продолжила вопить:
- Крис!! Кристаль!! – закричала она, зная, что он скрывал своё истинное имя и которое он ей по глупости умудрился открыть, а теперь горько жалел об этом. – Прошу тебя помоги мне!
«Замолчи глупая женщина, да я тебя сам сейчас повешу!» - зло, но всё же несерьёзно, рыкнул он, про себя делая пол оборота назад. Ведьму уже поставили на стульчак и теперь силились на неё, вертлявую, надеть петлю. Та с такой непередаваемой надеждой, таким отчаяньем смотрела на норда что проняла даже его пса. Стоявший радом исполинский волкодав, возможно, узнавший старую знакомую по запаху и понявший что ничего хорошего с нею не делают, заскулил и стал перебирать своими длинными мохнатыми лапами, не смея, впрочем, ничего без разрешения предпринимать. Пройдясь по своему прямоугольному лицу оканчивающимся колючей жёсткой щетиной и оттягивая кожу широкой грубой ладонью, норд таки повернулся к ней лицом и решительно зашагал к толпе. Куковавшие поблизости стражники тут же оживились, гадая, что же такое сделает один норд с толпой. По правде сказать, он и сам гадал, что будит делать. Выходя на прогулку, он переоделся в будничную одежду, оставил тук и щит и лишь меч свой взял на самый всякий случай привыкший уже к оружию и чувствовавший себя без его тяжести как-то неуютно, непривычно и раздето. Сейчас он и сам не мог сказать, что именно в нём пробудило решимость помочь старой знакомой. То ли сам взгляд её просящих карих глаз, то ли старое знакомство и её признание, опровергающее слова толпы и его личные домыслы, то ли банальная выучка, говорящая о том, что нехорошо бросать женщин в беде, то ли обещание денег. А может страх, что поблизости может оказаться кто-то, кто услышит его имя и узнает его так далеко забрёдшего от своего дома. Или же всё и сразу?
- А ну назад! – устрашающим тоном ряфкнул нордлинг и в голосе его вновь послышался угрожающий рокот. Впрочем, тут он шансы имел минимальные и прекрасно это понимал. – Я знаю эту ведьму, она целительница не более, отпустите её!
- Ещё чего! Шёл мимо, мимо и иди! – рявкнул кто-то поголосистее и толпа тут же поддержала его бурными нестройными восклицаниями.
- Чёрная ведьма, повесить её, а труп сжечь!
- Не дадим ей воровать младенцев! – взвопил тонкий женский голос, молодой, но уже до противного визгливый, когда повышался. – Завтра она может захотеть украсть ваших детей или ваших внуков для своих чёрных ритуалов!
- Она поклоняется Даэдра, сжечь её нужно, а не вешать!!
- Не суйся или, может, ты вместе с нею будишь?! Может ты ученик её или пособник!? – рыкнул вставший рядом низкий, но крепко сложенный норд и голос его тут же поддержала толпа утвердительными восклицаниями.
Рок тут же поджался, встретив не малый напор, и втянул в голову в плечи, словно готовился к драке. Пёс его тут же взорвался громким лаем чем спугнул окружающих и заставил отступится. Рокот тем временем не мало был смущён не сколько последним, сколько первым восклицанием, хотя последнее должно было озаботить его куда больше. Всё же норду стало стыдно, что его неприязнь и недоверие у магии перебороли в нём старые чувства и негласное правило о том, что не нужно бросать женщин в беде. Последним он, порой и так пренебрегал, но всё же ему было стыдно. Норд по крепче сжал кулаки, набрал в грудь побольше воздуха и положил одну руку на меч. Стоявшая рядом стража тут же насторожилась, но к толпе соваться по прежнему побоялась, что, впрочем, не помешало циничным стражам начать делать ставки. Предметами этих ставок было всё начиная с исхода битвы и её начала, до того скольких горожан ранит или убьёт норд и каким способом его самого убьют. В последнем случае большинство (4 из 5 стражей) разделилось на два фронта, и яро спорила о том, забьют его кулаками или зажинают ногами. Особого разнообразия не предвиделось, толпа-то была не вооружена. Но норд решил иначе. Резня безоружных, пусть и толпы, обеспечит ему крайне скверную репутацию, позже его наверняка найдут и посадят. Нет, тут нужно было найти совершенно иное решение не схожее с теми, к которым он привык. Хмурый взгляд норда упал на рычащего на толпу пса что скалил острые длинные зубы и на лице его возникла светлая шальная улыбка не лишенная обаяния, а в глазах забрезжил огонёк.
- Ма-ах! – громыхнул норд, после указательным перстом ткнул в толпу, обведя её широким жестом, после выдал одну из команд состоящую из выдуманных слов, что б ни понять её никто не мог, ни приказать псу. – Тэп!
Едва с его уст сорвалось это короткое слово, как пёс рванулся к толпе и, сверкая зубами, принялся быстро её прореживать, норовя куснуть кого за локоть, кого за ногу, кого за пятку, иному и вовсе мог гавкнуть прямо в лицо. Толпа взорвалась криком. Первыми ретировались женщины среди и которых оказалась долговязая невзрачная девчушка с вздёрнутым вверх носом. В ней Рок по голосу узнал ту, что говорила о похищении младенцев. Далее остались лишь одни мужчины, часть которых тоже стала ретироваться перед лицом, вернее мордой, здорового волкодава. Другая часть видимо сведущая в том, что в таких ситуациях следует делать ещё оставалась, но нордлингу было не до них.
Рокот, в несколько коротких скачков перемахивая за раз аж по две ступени, что позволял ему его, упомянутый ранее, немалый рост, преодолеет небольшую лестницу и подскочил к волшебнице. Достав из ножен меч, он разрубил стягивающую её руки верёвку, снял накинутую в последний момент петлю с шеи, а затем, крепко обхватив за талию, снял с табурета и внимательно оглядел. Несчастная, напуганная насмерть, и уже со смертью своей смерившаяся волшебница покачнулась и посмотрела на него с той же непередаваемой благодарностью, описание которой заняло бы не менее одного абзаца, уж больно много в ней было и красоты и чувств от благодарности до не схлынувшего ещё страха, и слёзы, и слабость, и радость, и укор что тот хотел пройти мимо. Магичку трясло от ли от усталости, то ли от страха, хотя может и от голода, тут нордлинг не разобрал. Худая хрупкая магичка вечно казалась ему голодной…
- Рок, спасибо тебе я… ах… - ноги волшебницы подкосились и она бы рухнула, где стояла, если б нордлинг не сумел вовремя её подхватить.
Перехватив целительницу за оба плеча, Рокот хорошенько её тряхнул и попытался поставить на ноги, эффекта это не дало, та по-прежнему безвольно висела в его руках. Не желая более тратить на это время, норд взял хрупкую женщину на руки с таким видом, словно та почти ничего не весила, что впрочем, было бы неудивительно для такого крепко сложенного нордлинга, и спустился с ней вниз с деревянного сооружения. Пёс его тем временем продолжал пугать толпу, но никого так и не цапнул. Стража стоящая неподалёку негромко гоготала, наблюдая за зрелищем, охрана главной площади явно было делом скучным и слишком уж безопасным или же вообще Рифтан был не слишком уж богатым на события местом, в чём Рокот сомневался, так как они демонстрировали невероятную активность, наблюдая за происходящим. Донеся упавшую в обморок могичку до ближайшего угла норд громко свистнул и пёт тот час же бросил своё занятие и помчался к хозяину. Сам нордлинг не желая иметь дела с остатками толпы, которая вскоре вновь грозило собраться как это обычно и бывает, перешёл на бег и принялся плутать по улочкам и вскоре скрылся со своей добычей.
Пробежав пару кварталов и изрядно запыхавшись Рокот спустился к воде – одному широкому каналу пронизывающему город – и положил свою ношу на деревянный пирс прислонил в холодной мокрой стене покрытой тонким скользким слоем моха что обильно рос на камнях у воды. Сидевшие тут же рыбаки, явно нищие или бедняки, судя по их худобе и одежде – грязной выполненной из тонкого льна, - позабыли про покачивающиеся над водой поплавки и скосили взгляд на парочку с собакой. Рок ответил им хмурым взглядом из под нависающих бровей и они тут же отвернулись, но лишь для того чтобы время от времени на них поглядывать изподтишка. Но нордлинга это более чем устроило, лишний шум сейчас был ни к чему, да и смотрели они уже не в упор, чем могли смутить волшебницу. Мах тем временем пристроился рядом и, веля хвостом, принялся обнюхивать до больного бледное девичье личико, заставляя лёгкие волоски на её лице приходить в активное движение от каждого тяжёлого выдоха.
- Ну, Лапа, кыш! – велел он волкодаву и, перехватив его рукой поперёк морды отвёл её в сторону. Сообразительный пёс сразу всё понял и, расстроено скульнув, лёг рядом с магичкой, положив тяжёлую голову на лапы.
Рок тем временем спустился к воде, весьма мутной и успевшей набраться грязи пока текла через город. Возможно, даже что сюда сливались нечистоты или попадала грязная вода из канализаций. Однако рыба в ней наверняка водилась, раз здесь были рыбаки, а значит, всё было не так уж плохо, с другой стороны, что это была за рыба и на чей стол она подавалась, было понятно по виду тех же рыбаков. Недолго думая норд зачерпнул руками целый ковш этой воды и, подойдя к магичке, плеснул её ей в лицо. Женщина тут же подала признаки жизни, поморщившись и поведя головою, а вскоре и вовсе явила свои очи белому свету.
- Хэлэн, какой приятный сюрприз! – воскликнул нордлинг и зубасто улыбнулся.
- Рокот, ты всё-таки спас меня, я так тебе благодарна я… - залепетало было магичка, смахивая с лица глазную воду широкими рукавами голубой мантии, но норд тут же её перебил.
- Ты что правда занялась чёрной магией? – влоб, не размениваясь на любезности поинтересовался Рокот, а лицо его стало холодным и чёрствым как камень.
- Что я? Нет! Во имя восьмерых нет! Как ты мог такое подумать!? – возмутилась она, тот час же вскакивая с самым решительным видом, чем слегка напрягла лежавшего рядом пса. Лап тут же оказался на ногах и приоткрыл свою здоровую пасть, словно собираясь тяфкнуть, но в последний момент, подумавши, а не лучше ли цапнуть её за локоть.
Нордлинг тем временем не очень-то смягчился, хотя слова её казались ему правдивыми, но холодный разум требовал доказательств. Когда взгляд его упал на небольшую сумочку, что часто таскали с собой целители и в коей держали все свои пожитки, рука его тут же протянулась к ней и крепко схватила.
- Рокот пусти! – тот час же взвопила целительница вцепляясь коготками в свою сумочку.
Действие её, однако, лишь сильнее распалило его подозрение и, после недолгой борьбы, норд хорошенько толкнул её плечом и, какой бы цепкой не была рука лекаря, но грубая сила норда оказалась эффективнее, и вскоре он оказался безраздельным владельцем женской сумочки. Под строгий обиженный взгляд хозяйки норд высыпал из нёе всё под чистую и проверил даже подклад. Закончив с сумкою, он принялся изучать её содержимое, склянки, трава, книжки с рецептами, свитки, ничего преступного обнаружено не было. Норд ещё больше нахмурился.
- Ну что, скумы не нашёл? Жертвеного кинжала тоже? Как и артефактив никаких? Дейдрических например, это же такое преступление! – магичка звонко хлопнула себя по щекам и задрав глаза к небу покачала головой явно намекая на его второй меч.
Одним резким движением Рокот молча сгрёб всё что выложил на мокрых плесневелых досках и забросил всё обратно в сумку после протянул её Хэлен.
- Ну, спасибо! – фыркнула она став щверяться в своих пожитках. – Теперь тут всё сырое и грязное!
- Где ты живёшь?
- Нигде я тут проездом.
- Нет, ты явно где-то здесь остановилась.
- Да, но зачем тебе? – целительница тот час же прекратила копошение и подняла тёмные блестящие глаза на норда собранные лёгким прищуром подозрительности.
- Просто интересно…
- Думаешь и там всё обыскать?
- А может, и думаю, я же спас тебя, вдруг ты за это время занялась, например, некромантией? Говори правду! – потребовал норд и зло зыкнул на неё ложа твою тяжёлую руку на эфес меча.
- Ото что, зарубишь? – язвительно поинтересовалась она поймав взглядом его жест.
- А может, и зарублю, - вполне серьёзно заявил норд. – Ты зачем меня в это втянула? Зачем стала кричать моё имя, да ещё и на площади?
- Да меня убить хотели, эти ненормальные тупоголовые крестьяне! – тут же взорвалась Хэлэн и стала махая руками ходить взад вперёд.
Пес, наблюдая за её активным действиями, тут же напрягся и стал внимательно за ней следить чуть поджавшись и опустив голову точно готовился к прыжку. Заметив это, Рок погладил его по холке и тот слегка поник, поняв, что всё в порядке, но янтарные глаза его продолжали зорко и жадно наблюдать за целительнецей.
- Да у меня выбора не было, - продолжала она бушевать ничего и никого не желая замечать. – Ты ведь хотел уйти, не думай, что я не видела! Велик ли у меня был выбор!?
- Угомонись, - прервал он её, - и успокойся, ото пёс нервничает. Это тебе не дворняга, какая, он и кинуться чуть что может!
Хэлен бросила взгляд на пса так словно только что его увидела и уловив его напряжение отшатнулась.
- Ты меня бросить хотел! – решительно повторила она.
- А как ты к ним вообще попала? Вдруг ты даэдра поклонятся начала, почём я знаю?
- Рокот, да как ты можешь! – обижено топнула она ногой в сапоге на мягкой подошве, но, не рассчитав лишь, сделала себе больно, что тут же отразилось у неё на лице вместе с обидой. Через мгновение лицо ей совсем скисло, а на глазах проступили слезы, вызванные скорее обидой, чем болью. Прихрамывая она присела на самодельную скамейку, которой пользовались местные рыбаки.
- Вот только не надо слёз! – всё тем де неприступным тоном продолжил нордлинг, но сердце его уже успело смягчиться Не любил он этих женских слёз… Не долго думая он достал из кармана платок и протянул его Хэлэн. – На.
- Нет, спасибо у меня свой есть, ту для меня уже и так много сделал, - шмыкнула она зарываясь лицом в рукава.
- На! – настойчиво проворил он.
- Да не надо! – взмахнула руками целительница чем, наконец, напугала пса и он так громко тяфкнул что она едва не слетела со скамейки. Бросив на него взгляд и поняв что есть ей сейчас никто не собирается она запустила пальцы в сумку и достала оттуда зелёный платок. - Вот видишь? – помахала она им, - у меня свой есть! Грязный правда, - шмыгнула она и, вытерев слёзы, высморкалась, - потому что у меня друг мне не верит. А я то думала что мы друзья, оказывается не-е-е-т! – разрыдалась магичка.
Рокот к этому моменту совсем поник и спрятав голубой платок обратно в карман посмотрел на своего пса словно ища у него совета. Совета Мах не дел, лишь недовольно прогудел, бросая взгляд то на него, то на хозяина. Тяжело вздохнув он приблизился к магичке и взяв её на руки потащил обратно наверх.
- Эй! Что ты делаешь!? – растерялась она.
- О! И правда, - тот час же остановился Рок на лестнице, - ты же теперь ходячая? Или у тебя, коровы нога болит?
- Кто корова, я!? – вновь разгорелась магичка.
- Ну а кто ещё? Я больше зверей не знаю из тех, кто ногами так зло топает, только коров, вернее быков, но ты же не бык! – тупо заключил норд с задумчивой гримасой на лице.
- Но я и не корова! – уже недоумевала Хэлэн не понимающая то ли над ней смеются и оскорбляют, то ли шутят.
- Ну, разве что баран или козёл, ну из тех, кто ножкой топает, - на лице норда заиграла улыбка. – Нога у тебя болит или сама пойдёшь?
- Болит немного, - скромно потупив глаза, сообщила Хэлэн, хотя идти, разумеется, могла. – Разве только немножко, вон до того дома в конце улицы донесёшь, а дальше я сама… Тебе не тяжело?
- Кому мне? Ты весишь как мешок с картошкой, тебе есть больше надо, на тебя смотреть страшно, вот дунит ветер ты и поломаешься.
- Неправда! – тут же возразила магичка, хотя голос её заметно повеселел, а щёки налились румянцем. – Я-то нормальная, а вот ты слишком большой!
- Я большой? – хмыкнул Рокот. – Ну, ладно, будь по твоему, - согласился он не желая более разводить ссоры, пусть и шуточной. Тем более что магичка уже перестала плакать и вовсе начала убирать свой маленький платочек в сумку, где царил посеянный им хаос. – Вон тот дом говоришь? Ты там живёшь?
- Что? Нет, я поселилась в гостинице у порта, тут не далеко уже… - беззаботно сообщила она, но тут же осеклась. – Что и там всё обыщешь!?
В ответ Рокот громко рассмеялся.
- А может быть! Идём Махнатик, нас тут ужином обещают угостить за спасение, и тебе большой кусок ветчины как самому работящему!
- А твой пёс не объестся?
- Кто он? Ты его видела? Он же целую лошадь, съест! А я его сегодня только один раз кормил, но если что я ему помогу. Ты же поделишься да Лапа?
В ответ пёс громко гавкнул и Рок с Хэлэн громко рассмеялись.

в) 6 пробник:
Наконец ему выпала работа, за которую он взялся с радостью. Бандиты, терроризирующие деревню, напуганные жители, всё напоминало ему печальную картину его прошлого, но тем крепче было его решение взяться за свой нелёгкий труд и довести его до конца. В картине была лишь одна незначительная деталь – девушка. Юная, по словам сельчан, барышня, которую похитили бандиты, и которую родные хотели вернуть. Рок не долго раздумывал над решением и вскоре сколотив отряд из парочки крестьян покрепче и таких же как он наёмников и взяв коня с требуемым добром для бандитов они двинулись в путь. Путь их, меж тем, вёл к небольшой возвышающейся на холме башне, старой точно сама твердь и такой же крепкой. Полу погребённый под землей форд, полуразрушенный и открытый всем ветрам он, однако, был прекрасным опорным пунктом.
Едва его серый силуэт обрёл более-менее чёткие очертания вся группа и один груженый конь смогли разглядеть встречающих их бандитов. Рокот прищурился, разглядывая нестройную их братию, весьма пёструю как в расовом, так и классовом плане. У подножья башни казалось, собралась вся банда то ли поглядеть на то, что будит, то ли обеспечить максимальную безопасность. Лишь пара лучников сидело на самой вершине башни, но и они высунулись по пояс, когда наёмники подошли ближе. Девушка, как и было, обещано была там же в светлом льняном платье нежно жёлтого оттенка. Руки и ноги её связаны не были, мешка на говоре не было, да и вообще никто не держал её. Вместе со всеми она стояла у входа в башню и дожидалась спасителей. «Запугали совсем,» - решил тогда Рокот, однако как же он был потрясен, когда узнала что барышня эта вовсе не была похищена! Однако всё по порядку. Оглядев бандитов и высмотрев девушку, нордлинг с отвращением сплюнул в сторону от дороги, его тяжёлая рука невольно потянулась к эфесу меча, но тут же была одёрнута. «Рано, ещё рано,» - одёрнул он сам себя и прибавил шагу.
Спустя пару минут их разделяло не более десяти метров, и тут начались переговоры. Будучи в этом деле совсем не мастером Рок уступил право голоса одному из пришедших с ними крестьян, а сам стал изучать бандитов и стоящую напротив девушку. В бандитах ничего нового он не углядел кроме того что было сказано выше, разве что доспехи и оружие у них тоже было разное, а вот девушка его позабавила. Голубоглазая, длинноногая, с дивным лицом, молодая и фигурой не то чтобы тощая, да и не средняя, а как раз такая, что радовала глаз. Року даже невольно подумалось, что он сам был бы не против похитить такую вот девицу. Волосы длинные и блестящие собраны были в толстую косу за спиной, а бледно жёлтое платице оказалось украшено бахромой и… как-то напоминало ему свадебное и слишком уж красивое для простого дня. И вот тогда бы ему уже заподозрить неладное, однако для нордлинга развязка оказалась более чем неожиданной.
- Что!? – не удержавшись, воскликнул он, на пару секунд теряя дар речи. – Замуж!?
- Люблю я его, - раскрыла, наконец, свои алые уста невеста, взгляд её красивых крупных глаз стал решительным и строгим. Правда, даже сейчас, искренне злясь, она смотрелась дивно, красота она если и есть, то везде и всегда, так что сложись всё иначе, злость её вызвала бы в нём лишь ухмылку. – Люблю, а они этого не понимают! Не похищал меня никто, дурьи вы головы! Я сама сбежала, мы сегодня ночью отправимся в Рифтан, и там нас обязательно поженят, так что в деревне могут бандитов больше не бояться! Мы все вместе уходим! Вот так вот. Вас ведь наняли как раз для того чтобы с бандитами разобраться, так вот почитай вы и разобрались, идите своей дорогой!
- А чтобы предложение её звучало более убедительным можете оставить себе коня, мы только еду с него снимем, от путь не близкий. Зато вместо еды положим вам мешок награбленного, благо этого добра у нас навалом. Больше, не дам, самим нужно. Понимаете же, непосильным трудом всё нажито, - стоявший возле девушки главарь шайки косо ухмыльнулся, демонстрируя крупные зубы.
«Перекупить, стало быть, хочешь…» - недовольно подумал нордлинг, обведя взглядом в начале бандитов, которые в бой не очень-то рвались, затем свой отряд, который тоже не очень-то спешил хвататься за мечи. Выступавший от имени сельчан крестьянин тут же посмотрел на Рока недовольным взглядом. Предложение тому явно пришлось не по душе, но ни отнять добро, ни вмешиваться в его решение он и его товарищи не смогут, мало их. Затем взгляд его упал на девушку, глаза её лучились счастьем и каким-то спокойствием, когда она смотрела на своего избранника. Затем взгляд её глаз обратился к нордлингу и тут же наполнился надеждой и немой мольбой. Она сделала один короткий шаг к бандиту и крепко обняла его с такой нежностью, с которой обнимает только любящая женщина. Рокоту было знакомо это нежное тёплое касание, напомнившее ему его жену, такую же светлогривую красавицу с голубыми глазами. Взгляд его посмирнел, точно на чистое небо вдруг набежали злые тучи…
- Поговорим? – предложил бандит, разрывая затянувшуюся паузу, и все взгляды тот час же обратились к Року.
Норд опустил смурную голову в глубокой задумчивости и почесал в затылке, затем поднял взгляд на бандитов, оглядел своих людей, вновь заглянул в прекрасные голубые глаза.
- Ну пойдём… поговорим, - выдал нордлинг после широко улыбнулся.
Спустя пятнадцать, а может и двадцать минут, дело было сделано и компания наёмников вместе с конём стали спускаться со склона. Шествие возглавлял Рокот, гордо вышагивая своей широкой размашистой походкой.
- Убийца!! – вопила, освоим дивным перчим голоском, напоминающий ныне волчий вой перекинутая через его крепкое плечо невеста. Теперь уже несостоявшаяся… - Как ты мог!! Ненавижу тебя! И родителей своих тоже ненавижу за то, что они тебя наняли! Но более всего тебя ненавижу, слышишь, я тебе отомщу!! Клянусь тебе д…
Норд подкинул девицу на плече как подбрасывает вверх телега, которая напоролась на камень, и та громко ухнув и ударившись о его каменное плечо, тут же замолкла.
- Отомстишь? Мне!? – переспросил норд и тут же рассмеялся. – Глупая, да ты мне спасибо потом скажешь! Ты знаешь сколько, таких как ты у него? Ну, побудишь ты в невестах недельку, ну, максимум год, а потом ему наскучишь. И он тебя либо бандитам своим отдаст, либо второй станешь, либо и вовсе прирежет. Причём ещё не ясно, что он сделает вначале, прирежет или бандитам отдаст!
- Фу! – воскликнула она, и на светлом её лице возникло выражение крайнего омерзения, - что за гадости ты мне тут говоришь!? Ты вообще в себе?
- Я-то в себе, в отличие от тебя! И не глупости это, а реальный мир, а это не принц, а самый что ни на есть настоящий бандит! Вот такие вот… бандиты мой родной дом обокрали и… - нордлинг осекся, поняв, что в порыве начинает болтать лишку и тут же поспешил придать своему лицу каменный вид.
- Так вот оно что… Я тебе сочувствую, но только кража с погромом это не повод так плохо о них думать! Может, у них не было выбора!?
- Кража!? Да они пол деревни вырезали! Выбора не было!? Выбор всегда есть, деточка, советую тебе это запомнить из любой трясины можно выкарабкаться, если честно трудится!
- Ах, так да? Стало быть, мечта твоя всю жизнь была быть безродным наемником, продающим себя за деньги, да!? Что-то мне в это не верится!
- А ну тихо! – рыкнул норд, теряя терпение. – Вообще-то я ни с дамами, ни при дамах ругаться не люблю, но тебе явно не помешает припадать урок! Жаль только времени у меня на это нет, пускай этим твои родители занимаются. А пока я твоими воплями сыт по горло! Юки, а ну тащи сюда кляп!!
После недолгих брыканий девушке закрыли рот и в таком виде вернули счастливым родителям. Причём настолько счастливым, что они на этот кляп, как и на её злой пронзительный взгляд внимания не обратили. Когда долгие рукопожатия и обмен любезностями. Преимущественно в сторону наёмников, был завершён Рок поспешил забрать свою долю септимов и посоветовал родителям поскорее выдать дочку замуж, на что те недоумённо переглянулись. Норд же подозвал «дипломата» выступавшего со стороны наёмников и похлопав его по плечу велел всё им рассказать. После повесил кошель на пояс и был таков.

г) 3 пробник:
Решающий последний удар и сильный двуручник направленный твёрдой рукой выбивает из рук противника щит. Меч, который сжимал его противник, был сломан ещё до этого, не выдержав удара центром крепкого лезвия о самый свой конец. Отброшенный сильным ударом противник пошатнулся и повалился, наземь вперив в победителя холодный злой взгляд. Рок косо ухмыльнулся и, взяв друручник одной рукой, подвёл острие Дейдрического клинка к его шее. Стоявший перед ним мужчина был его лет, только в отличие от норда выглядел наоборот моложе и дико ему не нравился. Схватился с ним из за какой-то мелочи говоря что тот дико его оскорбил, назвав остроухим. Не любил он этих аристократов, такой шум поднимали из за мелочи. Честь у них, понимаете ли... и у него она когда-то была, да вот вся вышла. И зачем был весь этот шум? Скажешь у него уши не острые? Конечно, он попытался ему разъяснить всё, сказать, что не обидеть хотел, а просто факт констатировал, даже на его «язык» перешёл, на этикет то бишь. Не помогло и сейчас он, сверив его суровым взглядом, размышлял, что же ему делать. Судя по слухам, дел за ним плохих не водилось, но глядел он больно уж люто явно обещая поквитаться, а оно ему нужно было? Пожалуй, что нет, может из под тишка он и не нападёт, но и дело так не оставит. Темпераментный, знает он таких…
Вокруг меж тем собралась небольшая толпа зевак и парочка стражей, но те скорее посмотреть, чем вмешиваться, ну может позвать, кого, что бы труп убрали. Если уж до этого дойдёт. Забавное это было место, по сути любого можно было вызвать на бой и убить и тебе за это ничего не будит… Место, можно сказать, не самое безопасное…
«Что же мне с тобой делать?» - мысленно вопрошал он и тут же услышал ответ.
- Убей его! – прошептал со всех сторон голос говоривший словно на вздохе. Подарок Боэтии вновь ожил и изволил говорить, как он делал каждый раз при случае. – Посмотри на него, он наверняка сделает какую-нибудь гадость, ты же знаешь этих эльфов, им нельзя доверять! То, что у него хорошая репутация ничего не значит, всё когда-то случается впервые в этом мире. А если он и не надумает делать тебе гадостей, то так и будит тебя преследовать, пока не доберётся до твоей шеи. Зачем это тебе, ты ведь не любишь такой риск, разберись с ним здесь и сейчас! – озвучил он его страхи.
- А если мне потом его родня отомстит… - промямлил он едва слышно, практически не разжимая губ, хотя говорить с мечом вслух было не обязательно.
- Посмотри по сторонам! Здесь это норма, никто за такое не мстит. А вот он, он может, он ненужная угроза, зачем тебе враг за спиной? – не унимался меч шёпотом своим, сдавливая ему виски.
Рука норда дрогнула, отводя лезвие в сторону:
- Ну будь по-твоему, - «только это не твоё решение,» - не признал он над собой его власть когда отошёдшее в сторону лезвие срубило эльфу голову.
Камни под телом залились алым, а упавшая голова откатилась на десять шагов, уставившись на толпу пустым взглядом. Но норд этого не видел, он забросил обагрённый кровью меч за спину и пошагал прочь. Отчего-то ему захотелось хорошенечко выпить…