Пробуждение | Партия

Возраст: 43 лет
Рост: 198 см
Вес: 87 кг
Резкие, строгие черты лица, тонкие губы, карие глаза и прямой нос, всё это указывает на аристократическое происхождение этого человека. Ах да...Щёки, ещё слегка впалые щёки. Это вроде последнего штриха. Теперь оденьте его хоть в рванину и всё равно в нём все увидят голубую кровь. Типичный уроженец Альбиона, с горделивой и надменной внешностью. Он почти не использует мимику, про таких людей говорят "каменное лицо". Идеально гладко выбрит и ухожен, просто не к чему придраться. Высок и статен. Имея почти двухметровый рост, не велик в плечах, да и вообще в ширь сложен очень умеренно. Ни груды мышц, не широкой кости. Но и худобой или дохляком его не назвать. Одним словом "золотая середина".
Держится всегда прямо, прогиб вперёд и поднятая голова, как охотничья собака внюхиваясь в потоки воздуха. А как же иначе? 25 год проведённый в армии, обязывает вести себя как подобает тому положение. Тем более это уже входит в привычку.

Как и положено любому драгунскому офицеру, носит белоснежные кавалерийские бриджи на завязках, которые кончаются ниже колена, правда ни завязок, не низа бридж не видно, так как кавалерийские сапоги доходят до колена. Кстати, сапоги, с свойственным английской кавалерии педантизмом, начищено до такой степени, что модницы их вполне могут использовать вместо зеркал.
Во время езды верхом, надевает белые перчатки из жёсткой кожи, которые доходят до середины предплечья, с широкими рукавами.
Так как Полковник Кортни аристократ, то без золота его облачение естественно не могло обойтись. Красный китель, расшитый золотой нитью и имеющий золотые пуговицы, призван показать, что его владелец может позволить себе многое. Сам китель короток, спереди кончается чуть выше пояса. Это сделано для того, что бы легче было сидеть в седле. Сзади китель имеет раздвоенный хвост, заканчивающийся квадратными хвостами из белой ткани с пуговицами на середине правильного квадрата. Хвост доходит чуть ниже ягодиц.
На голове у нашего Полковника, Шлем, блестящий золотым отливом на солнце, а на теле такая же кираса
Так же с собой возит и другие одежды и аксессуары, которые естественно периодически одевает.
Ну и последние две черты, подчёркивающие два его статуса. Первая - это белоснежный парик, с коротким хвостиком завязанным коричневой лентой. А вторая...Ну конечно-же то, что ясно даст понять любому, что Давид Кортни - кавалерист...Это шпоры. Да-да, звездообразные шпоры, которые имеют не столько практическое применение, сколько декоративно-эстетическое назначение.

А теперь расскажем о примечательных чертах. А их почти и нет. Если только, вот, не брать в счёт шрам пропоровший тело от плеча и до живота. Но кто решится проверять, что там у этого Джентльмена под рубашкой?

Как и свойственно офицеру Его Величества, Давид предан Англии и Августейшим всем своим сердцем и душой. Исполнителен, чем и добился такого успеха в армии. Очень высокие понятия о морали и чести, как и у любого офицера.
Поскольку в тяжёлой драгунской кавалерии служат исключительно выходцы из аристократических родов, им свойственно держаться надменно, горделиво, высокомерно, пафосно, в конце концов. Кортни, будучи полковником, совмещает в себе это всё в двойном размере. Ну и конечно же английская чопорность.
В общении не многословен, довольно тих. Старается не вести себя вызывающе. Это всё, складывает о нём впечатление, как о диванном солдате, который носит оружие лишь для хвастовства. Но это абсолютно не так. В бою, Полковник непоколебим, хладнокровен, жесток. Что прекрасно проявилось во время англо-французских войн за Канаду и борьбы с индейцами.
Как уже говорилось выше, наш вояка имеет привычку не отражать эмоции на лице, но всё же мимика присутствует, хоть и скудная. При удивление, иронии, насмешке, он подымает правую бровь. При этом, произносятся слова вроде: "Вот как?..", "Кто бы мог подумать?.." или "Да, Вы, что?..".
Во всех действиях и каждом движении, проглядывается строгая армейская выправка. В часы задумчивости или усталости, покуривает трубку. А в минуты тоски, печали или ностальгии, часто поглядывает в свои часы на цепочке, на внутренней стороне крышки которых портрет покойной Олливии Кортни, покойной жены Давида. Полковник - однолюб, потому, избегает общения с представительницами противоположного пола.
Почти никогда не ходит пешком, даже на короткие расстояния передвигается верхом, не смотря на то, что драгуны, по сути - конная пехота.

Родился Давид прямо во время бала. Его мать, Эмили Кортни скончалась сразу после родов. Мальчика растил отец и 3 старшие сестры. Томас Кортни, сделал из сына точную копию себя, в плоть до того, что сын тоже стал полковником драгунского полка. Сёстры все повыходили замуж за богатых представителей аристократии, и потому редко виделись и с пристарелым отцом и постоянно отстаивающим интересы Короны, братом. Во время одного своего короткого прибывания в Англии, Давид влюбился в дочь малого землевладельца Эдварда МакБелла, Олливию МакБелл. Они познакомились на каком-то балу и через несколько месяцев поженились. После смерти Томаса Кортни, Давид с женой унаследовали все его владения в Графстве Чефсли и особняк Кортнихаус. Муж редко был дома, постоянно участвуя в боевых действия в разных точках мира, где Британская Империя требовала от него рисковать жизнью ради Короны и Отечества. Олливия всегда ждала мужа, но естественно, что постоянное ожидание и беспокойство отразилось на её здоровье и психологическом состоянии. Во первых их брак оказался бесплодным. Доктор Мейнард объяснил это не способностью Оливии к воспроизведению потомства. Для Давида это был тяжёлый удар, но жену он любил больше всего, и бросать её не в коей мере не собирался. Однако вскоре Олливия подхватила лихорадку и угасла за 8 дней.
Перенеся это тяжёлое испытание в жизни, Кортни сохранил шрам в сердце и портрет в золотых часах.
Пришёл 1775 год. Британская Империя продолжала колонизация не освоенных территорий Америки, однако на уже одарённых цивилизацией землях, которые находились под покровительством Короны, вспыхивает востание. Мятежники североамериканских колоний, недовольные налоговой политикой и отсутствием политических свобод, подымаю восстание. Всё началось в Бостоне, а затем распространилось на всё побережье.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Пробуждение освободило от жутких видений, посланных, толи подсознанием, толи совестью, и было ознаменовано мощнейшей головной болью. Застонав, заставил себя подняться и отволочь бренное страдающее тело в ванную. Пока набирается вода, сижу коленопреклоненный и прижимаюсь щекой к холодному эмалированному чугуну – его прохлада сейчас милее чем душная мягкость подушек. Наконец, переключаю на душ и плюхаюсь, как земноводное, в первородную стихию, надеясь, как на заре времен, выйти из нее человеком. Спустя полчаса полегчало. Ох, хорошо, хоть, что выходной! Постояв под душем, – всегда любил нежиться под теплыми струями – выбираюсь и, с полотенцем на плечах, заглядываю в зеркало. "Хм, странно... Чувствую себя все-таки хуже чем выгляжу". На меня смотрит молодой мужчина с выразительным восточным разрезом черных глаз (сейчас с красными от полопавшихся сосудов белками) под тенью длинных, направленных к низу ресниц. Лицо, хоть и утомленное, но не потасканное и изношенное, как у многих ребят моего возраста, обладающее весьма живой мимикой (тут же пара гримас: «ироничное удивление» и «горестная обида»). Растрепанная башка, синяки под глазами и натянутая кожа на исхудавших, подернутых неряшливой щетиной, щеках. А как еще может быть? Вчера я произвел налет на кухонный шкафчик-бар и, видимо, выпито было немало. Тупое, бесцельное сидение на кухне, с планомерным вливанием в себя виски со льдом и непрекращающимся курением, закончилось под утро.
"Ну почему же она ушла? Как решилась перечеркнуть прожитые вместе девять лет?" - пилили по живому зазубренные вопросы - "Что я пропустил? Что не заметил, что прослушал? В этой постоянной пелене целого вороха проблем наверняка много чего. Но как же теперь...?"
Глубокое отчаяние. Непрекращающаяся, не снимаемая никаким алкоголем боль от раны где-то там внутри, что сгибает пополам и заставляет исторгать то жалобные увещевания, тихим дрожащим голосом обращенные к самому себе, то уже просто какой-то сдавленный вой.
"Это конец. Больше ничего не будет. Через пару лет закончатся мучения и потом останется только изнуряюще медленное ожидание того момента, когда наконец закопают более не отягощенное обмельчавшей плесневелой душой тело..."

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.

Информация доступна только мастеру и хозяину персонажа.