Предместья Талавере, Кастилия
1 апреля 1213, два часа до полуночи
Лагерь каравана Камиля Жиро занял две небольшие долины да ещё захлестнул парочку низеньких холмов в предместье Талавере. О, этот вечный город-спутник Толедо! По всему миру шёл слух, что в Толедо куют изумительное оружие, но лишь ценители знали, что совсем неподалёку делают отличную керамику. Сборы каравана шли уже больше двух недель, однако, никто не знал когда будет объявлено отправление, но ожидали его со дня на день.
В мусульманской и иудейской частях лагеря не было шумно. Стих дневной гам. Купцы уже в который раз осматривали свои товары, готовые для длительного путешествия к своим покупателям в других странах. Несколько семей, решивших покинуть неспокойную Иберию и перебраться на в далекие земли за морем, готовились ко сну, все раздумывая, правильно ли они поступили, выбрав свой путь к новому дому,который пролегает через владения христиан. Мавры-охранники старательно делали вид, что не замечают радостных криков победителей.
А победителями были христиане!
Возле одного из костров пировали французские крестоносцы – те, что не разочаровались в прошлогодней войне, которую начали сразу три христианских короля Иберии, не отправились домой еще год назад и не были во всём этом разочарованы. Армия Альмохадов была сокрушена. Поистине Господь был на стороне верных чад своих, укрепляя руку, что сжимала подобный кресту меч! Победы сыпались на крестоносцев одна за другой, а уж битва при Лас-Навас-де-Толоса не только окунула христиан во славу, но и подарила им богатую добычу.
Христианская часть лагеря занимала его большую и самую шумную половину. Паломники на Святую Землю, купцы и торговцы, чьи повозки были полны иберийскими товарами и трофеями с недавних побед над маврами, возвращающиеся домой крестоносцы со всей Европы – все уже неделю праздновали скорое отправление, так и не выказывая усталости от этого занятия.
Молодой мужчина с утонченным лицом, которое совсем не подходило к грубым жилистым пальцам его руки, сжимающей кубок с вином, поднялся на ноги.
- Братья во Христе! – провозгласил на французском он зычным, опять же совсем не вязавшимся с его обликом голосом, - Все вы хорошо показали себя на этой благодатной земле своей помощью нашим братьям-христианам! Все вы покрыли себя незабываемой славой наших побед! Но всем нам пора возвратится к нашим домам, к нашим женам и детям! Выпьем за наше возвращение! Прощай Иберия! Прощай Реконкиста!
Не смотря на то, что тост этот поднимался уже далеко не первый раз, крестоносцы восприняли его с неугасающим воодушевлением.
- Выпьем же за Арно Парижского! – крикнул кто-то по-кастильски у соседнего костра, салютуя кубком мужчине, сказавшему тост, - Выпьем за героя Лас-Навас-де-Толоса! Выпьем за того, чье мужество достойно славы великого Эль Сида!
Француз слегка смущенно отсалютовал кубком в ответ.
- За «Счастливчика»! – хмельным голосом поддержал тост товарищ у костра молодого француза, предварительно громко икнув.
Компания зашлась дружным хохотом.
В паре десятков шагов от их костра смутный, прячущийся в тени одного из шатров лагеря, нечёткий силуэт тоже поднял руку как будто в салюте. Мертвые глаза незнакомца не спускали с Арно взгляда, полного искреннего восторга.
Четвертая часть лагеря была самой тихой и самой темной. Лишь пара-тройка тлеющих жаровен на треногах освещали небольшое пространство перед шатром караван-мастера, чтобы не доставлять беспокойства открытым огнем тем, кто собрался на нем. Караулы хорошо вооруженных воинов вокруг шатра не допускали к нему посторонних. Немногочисленных гостей и их свиты встречали учтивые слуги, помогали спешиться конным, уводя лошадей, и сопровождали прибывших к шатру мимо охраны. Все гости караван-мастера прибыли после наступления темноты и продолжали прибывать уже пару часов. Возле шатра уже собралась довольно пёстрая компания будущих тайных пассажиров каравана, которая привычным для них образом разделилась по почти тем же признакам, что и весь лагерь.
Две группы стояли особняком не только от остальных, но и друг от друга, не смотря на то, что их лидеры вели между собой тихий разговор на арабском. Мужчина богатырского телосложения носил кожаный нагрудник мавританской работы и кривой арабский меч на поясе, но прическа, форма бороды, покрой и цвета накидки выдавали в нем еврея из Толедо. Хрупкое изящное тело его собеседницы не могли скрыть даже мешковатые одеяния мусульманской женщины, и, не смотря на то, что черный никаб почти полностью скрывал все ее лицо, кроме узкой щели для глаз, каждый мужчина из числа гостей был убежден в её необычайной красоте.
Так же отдельно от остальных стоял рыцарь-госпитальер в византийском доспехе. Капюшон его плаща полностью скрывал лицо, но плащ не мог скрыть неестественной угловатости его сгорбленной фигуры. В шаге позади рыцаря стояли два оруженосца – греки, судя по лицам и одежде – один держал в руках закрытый шлем, второй верховой щит.
Внимательный взгляд так же мог бы отметить, что руки рыцаря, обёрнутые в рукава весьма и весьма плотно, были раза в полтора толще, чем у обычного человека.
Гости расступились, давая дорогу новоприбывшим. К шатру важно прошествовал прихрамывающий мужчина пятидесяти лет, одетый в дорогие одеяния итальянского вельможи. Его сопровождал черноволосый юноша, который, не смотря на его явную молодость, с легкостью нес на себе тяжелые рыцарские доспехи. Когда итальянцы приблизились к шатру, их уже ждали походные кресла без спинок, вынесенные расторопными слугами караван-мастера. Юноша, впрочем, остался стоять по правую сторону от своего господина.
Через несколько минут слуги вынесли еще несколько кресел, расставляя их полукругом перед входом в шатер. Первыми предложили присесть иудею из Толедо и красавице Аширра, что вызвало тихий ропот в группе христиан. Но когда хромавший италиец с внешностью римского сенатора приветствовал их кивком головы, как равных, шум сразу стих. Византиец-госпитальер жестом отказался от кресла. Вскоре все остальные уселись на своих местах.
Первым из большущего шатра вышел Камиль Жиро и остановился, придерживая закрывающий вход полог. За ним собравшимся показался высокий худощавый мужчина в одеяниях французского торговца уже давно не бедствовавшего. Ладные черты лица, ухоженная, но реденькая борода безошибочно выдавали в нём уроженца то ли юга Франции, то ли севера Иберии. Мужчина отвесил низкий поклон важному итальянцу и кивками головы приветствовал еще нескольких гостей, которых, видимо, знал лично.
- Добро пожаловать! – сказал он по-кастильски с легким французским акцентом, - Я - Силлак из Аквитании, потомок Люция Ферруса, потомка Фаедимы, потомка Марижавашти Кали, потомка Драциана – прародителя клана Равнос.
Силлак сделал короткую паузу, как будто желая посмотреть, какое впечатление оказали на собравшихся его слова. Среди них пронесся тихий гул голосов, который быстро оборвался, когда истинный караван-мастер продолжил говорить.
- Я – торговый принц. Уже полвека мои караваны и мои корабли везут товары из каждой известной части земли в любую другую ее часть, не взирая на расстояния между ними лежащие.
Я – принц торговцев. Мое имя известно в странах, которые ещё долго не будут знать даже названий друг друга. Звёзд на небосводе меньше, чем было у меня попутчиков и каждый, кто присоединился к моему каравану, покинул его в здравии и богатстве. А ведь многие стали после таких путешествий гораздо богаче!
Купец замолчал, как будто ему нужно было перевести дух, но на самом деле опять же для того, чтобы цепким взглядом осмотреть своих слушателей. А, может быть, для того, чтобы дать возможность кому-нибудь возразить его словам, но таковых не обнаружилось.
- Мой караван идет через Европу, - продолжил он, - И я беру с собой попутчиков. Вы все знаете меня или слышали обо мне. Я не знаю многих из вас. Наша цель сегодня – обговорить условия путешествия. Те, кто здесь не для того,чтобы пуститься в путь должны покинуть нас – добрые слуги укажут вам место и я поговорю с вами после.
Силлак поднял руку ладонью вверх и к неверно светящей жаровне вышло двое мужчин. Выждав несколько мгновений и убедившись, что никто не вызвался, Равнос продолжил:
- Что же, сначала я должен сказать несколько слов относительно моих условий, по которым путешественники могут присоединиться к моему каравану. Я говорю их потому что так требует мое дело. Я знаю кого-то из вас, а кого-то не знаю, но я беру Луну в свидетельницы – мои правила равны для всех.
Несколько капель проклятой крови Силлака капнули в жаровню, подняв невысокий всполох пламени. Двое слуг оттащили жаровню чуть в сторону, а Равнос, закатив рукава, демонстрировал будущим попутчикам свои оголённые по локти руки. Оба предплечья Силлака из Аквитании были паутиной шрамов от уколов, порезов и даже укусов, являя невероятное зрелище верности клятвам и частоте их приношения.
- Возможно, для кого-то из вас условия окажутся тяжелее, чем вы можете себе позволить. Для тех я сделаю все для меня возможное, чтобы помочь найти другой путь к месту, куда им надо достигнуть – закатывая рукава, произнёс Равнос.
Кровь выступила на месте свежего надреза, мгновенно пропитав рукав одёжи.
- Итак, слушайте, все вместе, правила пути!
- Первое: Я ожидаю от вас мира. Мой караван это мирное предприятие и не может быть использован для вашей войны. Моей обязанностью является защита мирных путешественников, а не военная поддержка убийц, смутьянов и головорезов. Если вы начнете войну, с кем бы то не было, в доменах и владениях по пути следования каравана, пока караван еще пребывает на землях этих доменов, вы будете отданы на милость суда их властителей. Я так же ожидаю от вас мира между собой. Начнёте войну между собой, и вы будете изгнаны! Для решения споров между вами, если таковые возникнут, я буду собирать суд из достойнейших из вас, который будет судить согласно традициям, принятым у нашего рода Детей Каина.
- Второе: Я ожидаю от тех из вас, кто будет путешествовать бодрствующим, взаимопомощи. Каждый должен защищать своих попутчиков в случае нападения, давать им убежище на день в случае необходимости, уведомлять о любой опасности, которая может грозить как каравану в целом, так и отдельно любому вашему попутчику. Я так же могу попросить любого из вас о помощи во время пути. Нам придется пройти через множество владений и городов. Каждый раз мне надо будет уговаривать местных властителей принять караван на своей земле. Каждый раз это будет мне дорого стоить, и я приму любую помощь в переговорах, которую вы сможете предоставить, и посчитаю ее частичной оплатой вашего путешествия.
- Третье: Я ожидаю от вас уважения к правам на кровь каждого из вас. Согласно традиции Иберии каждый из нашего рода имеет право на кровь смертных только своей веры. Эта традиция будет действовать на протяжении всего нашего путешествия. Так же с кем-то из вас будут путешествовать смертные, выбранные вами для питания в пути. Я скажу больше - каждого из вас я призываю привлечь к путешествию столько смертных, сколько это в ваших силах. Они будут вашей собственностью, и только вы будете иметь право на их кровь. Остальные смертные будут считаться общими запасами для питания любого из вас. Но я хочу предупредить вас, что эти наши запасы не неисчерпаемы. Одного найденного обескровленного тела может оказаться достаточно, чтобы караван в страхе покинули десятки смертных. Даже один просто пропавший человек может создать огромные проблемы. Будьте осторожны и уважайте права на кровь остальных. Я так же прошу вас защищать смертных путешественников от опасностей в пути. Как своих, так и чужих. Это в ваших же интересах - их плоть защищает караван, а их кровь питает нас.
- Четвертое: Вы можете создавать потомство в пути. Однако, это потребует единогласного разрешения судом достойнейших и моего личного. Тот, кто введёт в кровь без нашего ведома и благословения, будет изгнан.
- Пятое: Мы путешествуем инкогнито. Кому-то из вас в пути, возможно, придется пересечь владения ваших врагов. Вы можете представляться сами во владениях, через которые мы пройдем, но никто из вас не должен открывать личности ваших попутчиков.
- Шестое: Кто-то из вас должен спать. Некоторые из вас уже объявили это условием путешествия, и я прошу подумать об этом остальных. Путешествуя в торпоре, вы не будете нуждаться в крови, вам не надо будет защищать караван, вы будете избавлены от скуки. Если вы беспокоитесь о своей безопасности...
- Если кто-то тут беспокоится о способности Силлака Аквитанина их защитить или имеет другие сомнения относительно него, пусть обратится ко мне, - перебил Равноса италиец, вскинув вверх руку. Дорогое одеяние вельможи несколько съехало, явив внимательному взгляду фрагмент старой лорика сегментата.
- Я – Аргос Лупи клана Ласомбра собираюсь избрать именно такой способ путешествия и полностью доверяю потомку благородной Фаедимы, чье имя известно при всех дворах Европы. Мой потомок сеньор Лука Марино, - Аргос кивнул в сторону юноши-итальянца, - останется бодрствовать, чтобы помогать нашему доброму хозяину в защите каравана.
- Спасибо, милорд, - с поклоном сказал Силлак и с нескрываемой гордостью оглядел собравшихся, - Есть еще один безусловный закон, с которым вы должны согласиться. Первым шести вы должны подчиниться или быть изгнаны, или подчиниться или быть наказаны вашими попутчиками. Нарушив седьмой, вы будете отвечать передо мной. Мои люди – неприкосновенны. У вас нет права на их кровь. Вы не имеете права воздействовать на них своей кровью или магией. Вы не имеете права отнять их жизнь. Запомните мои цвета, - Равнос показал рукой на Жиро, в одежде которого преобладали красный и зеленый, - все мои люди носят их. Начинайте запоминать их лица. Они все под моей защитой и учтите, что они обучены защищать себя от нашего рода, и имеют право на это. Я так же хочу предупредить, что не все они знают о природе Детей Каина, особенно самые молодые из них. Поэтому прошу вас быть осторожными в их присутствии.
- Единственное, что мне осталось сказать: я не беру платы золотом. Теперь я сказал все, что требуется. Спасибо вам за ваше терпение. Тех из вас, кто не может принять условий путешествия, я прошу покинуть лагерь незамедлительно. Оставшихся я буду считать давшими обещание соблюдать их, и каждый из вас будет свидетелем этого данного остальными слова. Пожалуйста, располагайтесь в моем лагере. С каждым из вас я поговорю о плате за путешествие с глазу на глаз. Когда вы будете готовы обсудить цену, пожалуйста, пошлите за мной.