Конкурс №7. "Последний удар"

Вниз

Последний удар
Тема: Без единого удара

«Псы Господни» – название, которое выплевывается, а не произносится. С отвращением. С неприятием. Со страхом.
Церковный орден. Самопровозглашенные защитники людей. От нечисти, чудовищ, опасных порождений магии. И от других людей – от них-то в первую очередь. Ото всех, на кого укажет перст архиепископа – толстый, с аккуратно подпиленным ногтем, украшенный массивным золотым перстнем. Как говаривали злые языки, после каждого «злого колдуна» или «жестокого убийцы», с которым разбирались Псы, его перстни переливались все новыми драгоценными камнями, сияли металлом все высшей пробы, приобретали себе соседей в виде расшитых жемчугом рукавов из дорогих тканей. Впрочем, подобное рассказывали с опаской, всегда прибавляя потом, что, не приведи Единый, и их объявят опасными обществу за клевету. Или и вовсе боялись молча, лишь злобно сплевывая каждый раз, когда замечали в толпе нашивки, изображавшие отпечаток пёсьей лапы.
Всего в городе было две дюжины тех, кого можно было увидеть на улицах в одеждах или броне ордена. Казалось бы, черта с два их выцепишь из тысяч горожан – но в последнее время они стали мелькать буквально везде, словно муравьи в разворошенном гнезде. Беспокоили обывателей, давали целую охапку поводов для сплетен торговкам на базаре. Крутились около лечебницы, темниц, главной площади города и самых дешевых притонов, прохаживались широкими улицами и сновали запутанными переулками. Словно вынюхивали что-то, шли по следу, устраивали облаву – и никак не могли найти.
Даже сами Псы не до конца понимали, что ждет их в конце следа. Знали лишь одно – они идут по запаху страха. Липкого, вязкого, медленно затягивающего удавкой каждого жителя.
Никто, даже сам архиепископ, не сказал бы, с чего именно это началось. Улицы все раньше пустели в темное время суток. Люди стали скупее на слова незнакомцам, покупатели – осмотрительнее на базарах. Выезжающие караваны забирали с собой все больше охранников и проводников. Но ничего совсем уж подозрительного, не так ли? Не за что зацепиться. Некому выдвинуть претензии.
Затем начались преступления. Первыми всколыхнулись нелегальные группировки: постоянно возникавшие небольшие конфликты в итоге переросли в кровавейшее выяснение отношений. И буквально за месяц все банды проредели настолько, что о дальнейшем их организованном существовании и речи не шло. Даже стража или те же Псы не смогли бы добиться такого и за год; все, на что их хватало – составлять и обновлять списки убитых на улицах.
Но, что примечательно, вместе с существованием преступного мира эти списки не оканчивались, скорее знаменовались новой главой. «Самозащита» – а, точнее, ее превышение. Люди срывались за слова, за косые взгляды, за подозрение в мыслях. Носить оружие с собой стало нормой для всех – будь то одутловатые торговцы, иссушенные старостью ремесленники или бабенки-крестьянки. Люди оправдывались «темными временами» и недавней волной беспорядков в нижнем городе, но вот только боялись они не просто ближнего своего – всех, все вокруг, а Псы, хоть убей, не могли найти ни одного подстрекателя-смутьяна, ни одного мастера проклятий – и ни одного рационального объяснения происходящего.
***
– Ну что там? – хриплый, хмурый голос. Стали в нем не меньше, чем в мече на поясе, так неуместно смотрящемся здесь, в библиотеке церкви.
Это должно было быть местом покоя, одним из немногих оставшихся. Ровный свет свечей не оставляет ни одного темного угла. Выложенный плиткой пол подкрашен последними лучами закатного солнца, пробивающимися сквозь витражи. Все полки аккуратно заставлены книгами и свитками, протерты от пыли, местами украшены цветами или статуэтками. Неудивительно – это место давно стало домом для библиотекаря, хрупкой невзрачной девушки, укрытой здесь орденом от всех волнений и боев. Та, впрочем, не возражала: ее сила заключалась не в мышцах или умении обращаться с оружием.
– Только трое за сегодняшний день. Франк Хеймс, аптекарь – проломлен череп, скорее всего, дубиной или чем-то подобным. Линдси Гернен, подавальщица в «Золотой тарелке» – тело найдено еще до рассвета. Изнасилована и зарезана – или зарезана и изнасилована. Не особо важно. Еще один, Стефью Серран – мелкий аристократишка, младший сын рода без особого влияния или статуса. Предположительно отравлен, возможно, не без участия вышеупомянутого аптекаря. Что-то еще?
Она перечисляла имена своим нежным голоском так спокойно, будто рассказывала, какие книги брали на прошлой неделе. И уверенно: спроси ее имена самых первых убитых в этой страшной истории – ответила бы так же без запинки. Потому она и находилась тут – ее голова могла вместить и обработать больше информации, чем во всех здешних книгах и свитках вместе взятых.
– Почему так мало? Вчера же было двадцать, – отвечает воин.
– Двадцать один, вообще-то, – привычку к точности никуда не денешь. – Что-то меняется. Или это знак того, что здешнее безумие скоро кончится, или затишье перед бурей.
– Лучше бы первое. Тут уже некому умирать, – в ворчливом голосе слышна надежда.
– Ошибаешься, даже темпами времен бандитских разборок хватит на год. Четырнадцать тысяч триста пятьдесят шесть поделить на сорок…
– Ладно, я поняла, не продолжай, – воин обрывает эти циничные, омерзительные для нее подсчеты.
Единственная женщина, у которой символ ордена красовался не на церковных одеждах, а на кожаной броне. Единственная изуродованная среди Псов – шрамы покрывали, казалось, каждый сантиметр ее тела, искажали черты лица. Практически весь орден шутил о том, что причина этого – полное неумение сражаться. Практически все после таких реплик ходили в синяках.
Она нередко ссорилась с товарищами по ордену, но ее мнение по поводу заданий обычно уважали. Что ж, распахивая двери библиотеки, следуя изогнутым коридором к комнате собраний, воин молится только о том, чтобы сегодня к ней тоже прислушались.
***
Не в этот раз. Понуро бредет темными уже улицами в компании всего двоих напарников.
Неожиданно малое количество убитых за день не давало ей покоя. Что-то пошло не так в привычном уже безумии города. Что-то грядет – и зря они не подготовились получше. Она хотела убедить Псов отправить сегодня на патрули всех воинов – четыре группы по пять человек, по одной на каждый район города. Наточить мечи поострее, помолиться подольше. Лучшее, что услышала в ответ – «Анн, ты чего, угомонились ж люди уже»; «ты, подруга, уже тоже того от страха-то». И сегодня, стоило Псам найти отговорку, выйти на улицы вызвались только две горстки по трое людей. Половина от обычного числа патрульных и чуть ли не четверть – от желаемого.
На улице никто, кроме них, ожидаемо не появляется. Но, несмотря на поздний час, буквально в каждом втором окне еще горит свет. Город не спит. Город прячется.
– Эх, хотел бы я сейчас тоже дома сидеть… Погодка – мерзость, не приведи Единый, еще дождь пойдет, – буднично ворчит напарник.
А погода-то и правда не радует. Сыро и промозгло, а холодный ветер нагнал на небо темных туч, затянул улицы почти прозрачной дымкой тумана. Не верь Анна в то, что идет сейчас рядом с храбрейшими и достойнейшими служителями Единого – предположила бы, что настоящая причина их беспокойства – не возможный дождь, а мрачная, зловещая атмосфера вокруг. Постоянно кажется, будто что-то шевелится в темноте, и приходится напряженно всматриваться вдаль, тереть глаза, убеждать себя, что это просто ветер треплет клочья тумана, или издевается над пламенем факелов, заставляя тени от тех плясать как живые.
– Да уж, лучше б и правда всех взяли. Ночь-то какая мерзкая. Эй, Анн, напомни тебя слушать в следующий раз, чтоб не самим лохами быть.
Эти слова, наверное, должны были согреть сердце женщины – но та не слышала их. Остановилась как вкопанная, выхватила меч и, замерев в боевой стойке, напряженно пялится куда-то в темноту. Напарники, конечно, моментально повторяют то же самое, только с растерянным видом; поняв, что немедленная опасность им не угрожает, тут же расспрашивают женщину, мол, с какого перепугу такая паника.
– Там... Что-то есть, – она едва справляется с голосом. – Высокое. Шевелится. Не человек.
Им нужно десять минут уговоров, чтобы убедить подругу, что ей всего лишь примерещилось. В конце концов под тяжелыми взглядами двоих мужчин Анна возвращает меч обратно в ножны, отмечает про себя, что ее товарищи так смотрели обычно на совсем уж ненормальных горожан, и наконец сдвигается с места. Когда троица проходит тот самый угол, где воительнице привиделось чудовище, она чувствует обжигающе-ледяное прикосновение чего-то незримого, но уже ничего не говорит. Не хочет, чтобы ее считали свихнувшейся со страху.
Но по мере того, как они подходили все ближе к центру города, скептицизм Псов таял на глазах. Туман тут вел себя как живой: клубился, менял форму, складывался в омерзительные фигуры. Какое-то подобие призрачных гигантских, длиной в несколько метров, щупалец, слегка покачивающихся и словно растущих прямо из земли. Анна для проверки ткнула в одно из таких дрожащим в руке мечом – ничего: лезвие прошло сквозь призрачную фигуру, слегка рассеяв туман, но все клочки быстро вернулись обратно.
Может, она и правда сошла с ума? Неизвестно еще, было бы принять это сложнее, чем допустить, что вот такая вот мерзость может существовать наяву. Но судя по тому, что напарники уже не списывают все на «показалось» и идут с такими же напряженными лицами – Анна не одна такая.
И в момент, когда они уже готовы признать, что все втроем съехали с катушек, из центра города раздаются крики.
Анна первая бегом бросается вперед. Товарищи, начавшие было отступать, еле догоняют ее – да и то потому, что женщина останавливается за поворотом, шокированная открывшимся зрелищем.
Люди толпами выбегают из своих домов, в панике, с криками. Из некоторых дверей за ними тянутся все те же призрачные колышущиеся фигуры. Кажется, горожане бежали от ужаса, добравшегося до них дома, только чтобы быть загнанными в ловушку. Щупальца, иллюзорные, рассыпавшиеся туманом, теперь крепко хватают всех, кто оказался удручающе близко, не дают сбежать, сплетаются из ночного тумана одно за другим.
Темнота начинает жить.
Кто-то пытается бежать, только чтобы полупрозрачное месиво схватило их опять, безжалостно обволакивая собой, заглушая хруст дробящихся от неестественной силы костей. Кто-то пытается отбиваться оружием, только чтобы внезапно увидеть в гуще тумана лица и тела знакомых, близких, любимых людей, на которых уже направлено оружие в руке, и его не остановить – инерция становится сильнее воли. Нестройный хор тысяч орущих глоток, месиво на улице, состоящее из уже упавших или еще бегущих тел, бесплотных монстров, паники и ужаса.
Где-то на востоке небо освещается оранжевым. Ложная надежда разгорается в сердцах. Рассвет? Эту ночь можно будет пережить? Это все окажется страшным сном, развеянным первыми лучами солнца?
Это кто-то на окраине обронил факел, наверное. Деревянные домишки нижнего города, опоясывающие богатые районы, загораются один за другим – не пройдет и часа, как весь город окажется в кольце пламени, словно заперев всех горожан на дьявольской освещенной арене.
Ветер, до того просто пронизывавший до костей, теперь, кажется, может и сорвать с ног. Он уносит клубы дыма со всех сторон к центральной площади, полностью игнорируя законы природы, забирая с собой крики боли и паники, собирая колдовской туман в буквально осязаемые столпы.
Ад разворачивается за секунды. Анне, парализованной от шока, кажется, что прошли мгновения – но, повернувшись, она успевает увидеть лишь полы плаща за поворотом. Орденского плаща. Второй напарник уже тоже поворачивается, чтобы бежать подальше, спасать себя – как его останавливает вопрос девушки.
– Стой! Куда ты..? Как ты..?, – не может сформулировать, да это и неважно – за ревом ветра и обезумевшей толпы все равно не слышно ни звука, мужчина понимает ее лишь по движениям губ и растерянному выражению лица.
– Давай, быстрее, через лаз под церковью! – орет, хватает ее за руку, тащит назад. Силы в узких плечах едва хватает, чтобы вырваться.
– Ты чего?! Мы обязаны перед Богом помочь им! Только мы можем… – кричит, насколько хватает глотки. Они еще не вышли к площади – укрыты за домом, и только потому еще могут позволить себе пару фраз.
Мужчина действительно останавливается. Смотрит теперь на напарницу, как на совсем сумасшедшую. Непонимание и сожаление в глазах подсвечиваются далеким заревом пожара.
– Совсем дурочка, да? Для самых наивных: эта игра в Псов подкидывала по золотому за каждого аристократишку-богохульника, но сейчас все, что тебе перепадет – это смерть в муках!
Мужчина нервно дергается – видно, что его тело уже стремится дать деру, но он не хочет оставлять Анну. Своего боевого напарника. Своего друга. Она бывала себе на уме, упрямой, фанатичной – но смерти за это не заслуживала.
– Ладно... Если ты боишься – я пойду одна.
Отвечает стальным, непреклонным голосом, в котором отваги на порядок больше, чем в ней самой.
Последний из ее соратников только плюет себе под ноги, бормочет что-то наподобие «ну и в зад это», скрывается в темноте. А она идет вперед. К центру этого кошмара.
Все в ордене говорили, что шрамы воительницы – следствие того, что она не умеет сражаться. Но мало кто задумывался, что неугодные церкви политики не могут оставить такие. Десятисантиметровые когти, например – могут. Псов, избавлявших этот город только от чудовищ, было всего лишь двое. Второго она иногда навещала – рассказывала истории, приносила цветы, протирала могильный камень. Перестать верить, дать умереть их делу – это казалось больнее, чем умереть самой.
И теперь негнущиеся ноги несут ее вперед, как было всегда. Сухие губы раз за разом повторяют молитвы Единому. В ушах уже стоит звон от бесконечных криков.
Весь кошмар вокруг плавно обтекает ее – люди разбегаются, туман рассеивается. Анна верит, что это сила молитв, подбадривается добрым знаком, ускоряет шаг.
Главная площадь встречает ее разрухой: раньше там стоял памятник королю – сейчас же он валяется грудой разбитого камня около перевернутого постамента. На его месте высится идеально круглый холм синеватого оттенка. Тот же цвет, что и выбеленная туманом ночь, но это нечто уже наверняка материально.
Анна получает ответ на вопрос, что это за чертовщина, едва приблизившись. Темно-синяя поверхность расходится на две половины, обнажая склизкий белок и гигантскую радужку со зрачком. Огромный глаз с мерзким хлюпаньем поворачивается к воительнице, и тут же ее – и только ее, кажется – начинает замечать вся нечисть, весь кошмар вокруг.
Эти щупальца действительно не разрубить мечом. Даже молитвы Богу не помогают вере восторжествовать над здравым смыслом, а стали – рассеять туман. Раз за разом от толчков призрачной силы она падает на каменную кладку, обдирает до крови старые рубцы. Ей даже мерещится надсадный скрип собственных костей при каждом ударе.
Гигантский склизкий шар ехидно щурится, насмешливо наблюдает за бесплодными попытками женщины добраться до него, счастливо жмурится, когда та не поднимается после очередного падения.
Распластавшись здесь, на земле, Анна буквально кожей чувствует потоки страха и отчаяния, стекающиеся сюда, кажется, со всего города. Это от них глаз так блаженно закатывается, так голодно хлюпает.
Эта мерзь питается их страхом. Их отчаянием. Их слабостью. Это наверняка оно тщательно выращивало здешнее безумие последний месяц, а сейчас пирует, как крестьяне на празднике сбора урожая.
«Членом ему по зенку, а не людей на ужин», – мечутся мысли с яростью, придавая сил.
Тело, которое щупальца уже сочли мертвым и бросили так и валяться, поднимается. Медленно, с дрожью, опираясь всем весом на меч. Живот моментально опаляет огнем, хочется рефлексивно согнуться в три погибели, упасть обратно, орать от боли, плакать, молить Бога, чтобы тот помог, чтобы не допускал таких ужасов. Словно воткнуть яблоко в зубы и разлечься на белой скатерти прямо перед этой мерзостью. Нет уж.
Пять шагов до этой твари. Ноги еле волочатся по земле – но идти она все же может.
Четыре шага. Пальцы побелели, вцепившись в рукоять меча. Она все еще может его поднять.
Три шага. Глаз насмешливо наблюдает за ней, но ничто не пытается ее остановить. Зря.
Два шага. Этой склизкой, мягкой массе хватит и одного удара отточенной стали.
Один шаг. Меч уже занесен.
Удар.
От этого телекинетического толчка тело женщины летит в сторону, попадает в груду из кусков статуи. На каменной короне, в которую впечатывается голова, остаются следы крови и мозгов. От меча, так и не обагренного кровью монстра, отражается зарево близкого уже пожара.

Автор: Fiona El Tor [M] [offline] , 28.02.2017 23:58 1

"С отвращением. С неприятием. Со страхом" — хорошо, я люблю короткие, веские предложения
"Самопровозглашенные защитники людей. От нечисти, чудовищ, опасных порождений магии. И от других людей – от них-то в первую очередь" — плохо, берем каждое предложение в отдельности, и выясняется, что читается нормально только первое предложение, поэтому разделение неуместно.
потом вчиталась и явного не нашла
в целом,
++ мне импонирует смысловая нагрузка утопии — описать бравое сражение, чтобы показать, что и вот так бывает, даже самые сильные умирают, не успев — это интересно, да, но (если мое прочтение верно) четче бы это показать, выделить в самом финале еще сильней, более чем одним предложением (ибо до того было много метафоричности, а тут нет, и есть некоторое ощущение недостаточности)
+ образ воительницы понравился, особенно потеря — делает женщину бодее живой, девушка из библиотеки тоже очень запоминается, отлично

Автор: Инайя [offline] , 01.03.2017 19:29 | Отредактировано 01.03.2017 в 19:31 2

Довольно напряженное повествование. Интересно, кстати, что тут есть место и экспозиции - описанию того, как все дошло до жизни такой в начале - и диалог, в библиотеке, и описание действия - это наша основная часть. Все написано на одном уровне, и выглядит весьма уместно.

По поводу темы... с одной стороны, понятно, что тут говорится о том, что и одного удара по глазику не было. С другой стороны, учитывая, сколько там вообще народу полегло, я не думаю, что это верная трактовка темы. С еще более другой стороны, это все вообще можно было бы оформить как Лавкрафтовую тему. Лавкрафт в фентези - было бы можно. Особенно если учесть, что, до того, как начинается вся бесовщина, 'нечисть, чудовища, магия' упоминаются только один раз, и я, честно говоря, до последнего думал, что все ограничится конфликтом между людьми.

Кстати, относительно финала - он действительно очень резко обрывается. Понятно, что в том и суть, но еще одна фраза не помешала бы. Читая, настраиваешься на экшен, все дела, и вдруг бац, и усе. Кстати, реалистично, но довольно неожиданно, от чего эффект незавершенности сильнее.

В целом понравилось. Написано неплохо, и в конце все умерли.

Автор: Black Dragon [online] , 04.03.2017 09:36 3

Хороший и солидный рассказ, интересно обыгрывающий заявленную тему. Местами я не согласен с использованием языка, кое-где есть мелкие шероховатости по тексту - но выписано и вычитано в целом очень хорошо, и к мелочам придираться после прочтения не хочется.

Присоединяясь к обсуждению концовки, скажу следующее: концовка хорошая и четкая, в ней все хорошо и однозначно считывается - со второй попытки. При первом прочтении, оборот "так и не обагренного кровью монстра" считался как "<что-то там> кровью монстра". Для идиотов, хорошо бы или повторить - или переписать более прямолинейно. Еще более прямолинейно.

Других претензий нет. Очень мощно и здорово - но думаю, автор и сам в курсе.

Автор: hrisson [offline] , 06.03.2017 21:39 4

Треть прочитал, ну скучно до невозможности, засыпаю. :(
*заглядывает в концовку*
От этого телекинетического толчка тело женщины летит в сторону, попадает в груду из кусков статуи. На каменной короне, в которую впечатывается голова, остаются следы крови и мозгов.
Фу, бу-э-э-э! Тошнотворная сцена. И да, каким образом слово "телекинез" оказалось в фэнтезийном сеттинге? Мало того, что оно громоздкое, так ещё и стилистику ломает. Чем не устроил "магический толчок"?
*читает комментики*
Ага, умерли значит все. Зашибись.

Автор, я не буду это читать. Ты не сумел заинтересовать меня стилем, а судя по отзывам, там ещё и содержание мрачное. Нафиг-нафиг, времени жалко.

Автор: Рикардо Дель Тави [offline] , 09.03.2017 15:09 | Отредактировано 09.03.2017 в 15:10 5

С первых фараз я понимаю, что Псы господни - отстой.
И у меня не возникает причин поверить в то, что Анна - исключение из правил. Только потому что она женщина в шрамах и дерется со всеми, кто считает ее ~~женщиной~~ слабой? Пфф.
У меня нет причин сопереживать ей, и поэтому я не удивляюсь тому, что в конце она умирает, не довершив задуманного. Я не удивляюсь, не ужасаюсь. Я читаю о том, что орден не способен локализовать источник Ужаса, хотя, казалось бы, забрал себе лавры гильдии ассасинов. Читаю что кто-то из псов по _каким_то причинам пошли за Анной, но я не вижу этих причин, и у меня нет резона их додумывать, ибо они, чуваки эти, серые тени и расходный материал.
Я читаю про призрачные тентакли, обладающие телекинезом, про Глаз, но это уже не трогает меня, т.к. я вижу что скоро конец.
«Членом ему по зенку, а не людей на ужин»
Так не говорят, я не верю этому. Увы.

Автор: Sheks [offline] , 09.03.2017 19:43 6

Это история о смерти, пришедшей после долгой и мучительной болезни. Как я уже обращал внимание в рассказе «Кто незваным приходит в чужой дом…», Город в этой истории это уже не часть антуража, а цельный персонаж. Ну, или по крайней мере действующее лицо.

Это тело. Организм, в котором уже сдались все органы. Гниющая, разлагающаяся плоть. Он порочен, он болен. Единственный орган, который не дает ему сдаться — Анна.
Последняя артерия, несущая кровь в мозг.

После первого прочтения, создается впечатление, что весь этот рассказ о смерти главного действующего лица. Дурное предчувствие висит в воздухе. Что-то нехорошее, темное… Дальше — хуже. Над Анной сгущаются тучи.
Слог уплотняется. Смерть сжимает свои костлявые руки на ее горле.
Но впечатление неполное. Не хватает торжественности.
Если это история о ее смерти, и встрече с костлявой, нам не хватает… мать его, катарсиса. Саспенс нагнетается неплохо, и в секунду, когда вот-вот… вот разрядка, ну!..

После этого рассказа, я стал лучше понимать женщин. И глаза открыла мне вовсе не героиня, а само строение, подача.
Я будто занялся с автором любовью. И черт, это было неплохо. Блин, вру. Это было очешуенно. Меня соблазнили слогом, образами, экспозицией. Прелюдия была великолепна. Я читаю, я разгорячен. И вот, автор перешел к действию.
Жестко, грубо, четко и при этом, меня не перестают ласкать слогом. Мне нравится, что со мной делают, да! Я уже почти дошел до края. Я предвкушаю свой скорый…

А все.
Автор кончил.

ГДЕ МОЙ КАТАРСИС?!!

ТЫЧЯЧА ЧЕРТЕЙ!!!

Кхм.  Вернусь к анализу.
Так вот, история, как оказалось, вовсе не о смерти Анны. Как уже было сказано выше, Анна — последний орган, функционирующий в этом умирающем теле.
Название «Последний удар», как по мне, перекликается не с тем ударом, что девушка не нанесла. Это последний удар по надежде. По останкам того хорошего, что еще было в этом месте. По желанию бороться. Анна в этой истории символ, она же герой, она же характер. Персонаж удался, бесспорно.
Ее смерть заканчивает эту историю.
Историю этого города. Болезнь забрала свое. Он умер.
Печально, трагично, и, что самое страшное, это было неизбежно. Один функционирующий орган тело не спасет, каким бы важным он не был.

Что у автора хорошо.
Талантливо рассказано. Виден художественный вкус. Характерна эстетизация насилия, грязи (вау), моральных упадков: как бы все хреново ни было, это приятно читать.

Что у автора плохо.
Есть место описанию, есть место действию. Были моменты, когда я упускал нить повествования, потому что сильно увлекался описанием. Мне приходилось перечитывать, чтобы понять, кто и что сделал. В какой момент все пошло не так.
Я не говорю, что это дурно, но… это усложняет восприятие. Быть может, имело бы смысл для действия выделять отдельные предложения. Для важных действий. Чтобы можно было понять, в какой момент автор перестал описывать, и начал повествовать. Границы сильно размыты.

Стиль - 4
Сюжет - 3
Соответствие теме - 1.

Автор: Azur [online] , 09.03.2017 21:58 | Отредактировано 09.03.2017 в 22:08 7

И да, каким образом слово "телекинез" оказалось в фэнтезийном сеттинге?Не сказал бы я, что сеттинг фентезийный, нет на это никаких деталей и намёков, описывается эдакий околосредневековый город, а из околофентезийного есть только монстр и другие чудища, от которых защищала город Анна.

А вот мне кажется, что данный рассказ не соответствует теме. "Без единого удара" — должно быть действие, которое заменит удар, атаку, что-либо ещё, а тут его нет (нет разрешения конфликта без удара). Анна до этого действия не дошла, её убили до этого. Да и монстр её, не стесняясь, бил, с его стороны точно удары были =) А город, если рассматривать город как персонажа, тоже ведь не без греха: разборки, преступления, конфликты
Я могу написать мини-отрывок о том, как сижу на стуле десять минут, пялясь в монитор. Но это также не будет реализацией темы "без единого удара", хоть в этом отрывке удары с моей стороны будут отсутствовать.

Касательно возможного глубокого смысла, что последний удар — это последний удар по надежде, что Анна — последний функционировавший орган в городе, — мне кажется, не стоит его так пристально здесь искать. Вероятно он есть. Хорошо бы он был. Но это изюминка, вишенка на торте для пытливого читателя, который может предположить так, а может — эдак, совсем иначе. А главное в этом рассказе — конкретно сражение Анны с монстром, случившееся после нагнетания. Без всяких значений синих занавесок.
И вот оно уже не очень. После несколько отвлечённого описательного начала, нагнетающей пока неясную ситуацию середины, сражение в конце мне показалось несколько сумбурным. Кончилось оно и правда внезапно. Конфликт Анны толком не разрешился, она не защитила свою идею. Монстр же конфликт разрешил, убив последнюю преграду, но вот за его драматической линией мы не смотрим. И вот здесь проблемка. Если мы смотрим за Анной, то хотели бы видеть её победу. Она может и умереть, но её идея, как идея претендующего на место главного персонажа, должна победить. "Я защищу город и избавлю его от монстра, даже ценой собственной жизни" тут не выходит. Быстрая и реалистичная смерть вместо этого.
Если идёт рассказ о городе, как о персонаже, то слишком сильно было сконцентрировано внимание на одной Анне, а события, происходящие в городе, описаны слишком поверхностно, на уровне пояснения "а вот у нас то, то и то произошло").

+ не хватает послесловия. Такая обстоятельная экспозиция и такой скорый финал не вяжутся друг с другом.

Автор: Romay [M] [online] , 14.03.2017 13:45 8

Не верю (с).

Показать содержимое

Автор: Seth [offline] , 15.03.2017 16:36 | Отредактировано 16.03.2017 в 23:34 9

Привет, новая тема. После последних четырех рассказов про прикосновение к иному на душе становится легко и приятно. Привет, инквизи… что? Перстни переливались все новыми драгоценными камнями? Мелькающие везде две дюжины среди тысяч?

Это будет тяжелая рецензия.

Он еще и большой.

Все умерли.

А я ошибался. Рассказ хороший. Соответствует теме. И, как это говорится, гримдарк. Все мрачно и со вкусом безысходно. Автор рисует отрицательный образ "Псов", затем дает нам понять, что на самом деле не все так просто с городом, знакомит нас с положительным героем, создает большой конфликт и малый внутри него, разрешает малый, демонстрирует настоящую причину проблем города и убивает положительного героя. Не дав ему нанести ни одного удара.

Написан хорошо. Тут даже не хочется придираться к тому, что меня обычно раздражает – отсутствию разрывов между абзацами.

Но придраться к чему-то надо. Сидишь такой, в восхищении пребывая, и думаешь, что же тут не так. Подача почти безупречна. Монстр шикарен в своей хтоничности и неуязвимости. Центральные персонажи…

А центральный персонаж у нас один. Анна. И ее неосведомленность поражает. Очевидно, что все Псы, окромя двух, деятельность бурную изображают, а на деле служат наемными громилами архиепископа. И возможно, что она примкнула к ним, веря, что будет делать благое дело. И делала. Но вот такая полная слепота к своим соратникам при том, что впечатления благой дурочки Анна не производит, вызывает удивление.

И слепота самих соратников удивляет. Да, они здесь ради денег. Но как так получилось, что "из Псов только двое избавляли город от чудовищ?" Остальные, по меньшей мере, должны были знать, что чудища существуют. Эти дурацкие шутки про неумение сражаться могут быть обоснованы лишь очень сильной ротацией кадров – не в одном же бою она их заработала. Но все, кроме Анны, действуют так, как будто вся затея с Псами лишь легкий способ наживы.

То есть, в итоге, самым слабым местом в рассказе является сам отряд Псов и его взаимодействие с Анной. Но не настолько слабым, чтобы делать рассказ сильно хуже. При желании неувязки можно объяснить. Их надо целенаправленно искать. И они не ломают погружения в атмосферу даже после обнаружения.

Автор: Alpha-00 [offline] , 16.03.2017 20:44 10

Но как так получилось, что "из Псов только двое избавляли город от чудовищ?
Остальные в это время были где-то еще и подтянулись лишь к шапочному разбору? Или же тогда были действительно заняты. Потому что я понял этот эпизод, как воспоминание, причем давнее.
Я так понимаю, что здесь идет еще и процесс того, как бескомпромиссных борцов со злом в Псах фактически сменили наемные мордобойцы и элитный отряд превратился в головорезов, которым неохота поднять зад, чтобы даже пойти в дозор, когда в городе фактически вирус бешенства только что лютовал.
Причем процесс весьма быстрый, наблюдаемый самой Анной, например. Потому что она относится еще к тем самым, бескомпромиссным борцам.

Автор: Вилли [offline] , 18.03.2017 12:31 11

Ну, должен сказать здесь спасибо всем тем кто осилил и/или откомментировал
Собственно, рассказ был написан ради почитать критику и отзывы, и примерно представляет собой сферический слепок того, как я пишу, что я пишу, а не претендента на посоревноваться с другими. И тут мне хотелось бы отдать корону лучшего локального критика и провозглашателя очень здравых мыслей товарищу Seth'у - и, может, еще Sheks'у. Благодарю за привнесение полезных мыслей в башку автора)

Показать содержимое

Автор: Ardecus [offline] , 19.03.2017 16:26 | Отредактировано 19.03.2017 в 16:27 12

Скажем прямо, комментарий мой вышел не самым приятным по форме.
Многое утрировано, чтобы проблемы стали более явными. Многое написано в язвительной манере.
Вместе с тем, я старался достаточно детально показать проблемы и причины их возникновения.
Радует, что автор не поддался эмоциям и уделил внимание полезной информации. Это хороший ход.
Удачи в следующих конкурсах.

Автор: Seth [offline] , 19.03.2017 16:45 13

Старый анегдод.

Экзаменационная комиссия театрального вуза:
- Так, девушка, неплохо. Теперь сымпровизируйте. Пусть это будет что-то с элементами эротики и обломом в конце.
Абитуриентка:
- (Томно) Аааа... Ааааа.... Ааааааа.... (Резко) Ап-чхи!

Язык и стиль: Стиль, к сожалению, не вызывает восторга, поскольку большинство фраз в тексте уточняет предыдущую фразу.
Вообще квинтессенция стиля вот в этой реплике.
– Почему так мало? Вчера же было двадцать, – отвечает воин.
– Двадцать один, вообще-то, – привычку к точности никуда не денешь.

Большинство уточнений ничего не дают ни красочности образа, ни сюжету.
Но, что примечательно, вместе с существованием преступного мира эти списки не оканчивались, скорее знаменовались новой главой. «Самозащита» – а, точнее, ее превышение.

Неудивительно – это место давно стало домом для библиотекаря, хрупкой невзрачной девушки, укрытой здесь орденом от всех волнений и боев. Та, впрочем, не возражала: ее сила заключалась не в мышцах или умении обращаться с оружием.Хосспади, ну и так понятно, что раз она хрупкая, то ее сила не в мышцах.

Кстати, весь образ этой библиотекарши абсолютно лишний — она дальше по тексту нигде не упоминается.

Огромный глаз с мерзким хлюпаньем поворачивается к воительнице, и тут же ее – и только ее, кажется – начинает замечать вся нечисть, весь кошмар вокруг.

Ткни в любое место в тексте, найдешь пару-тройку ненужных уточнений.

Они не всегда зло. Но в таких количествах они не нужны, текст от них разбухает, как батон от воды.

По сути это главная претензия к стилю. В остальном написано вменяемо, очень уж мозгодробильных конструкций не замечено. Есть пара мест, где пафос выглядит лишним.

Ну и еще в этом тексте не хватает мотиваций. История про то, как девушка ходила на могилу к товарищу, неубедительна до ужаса. Вернее, как бы это сказать... Героине хочется сказать: "Оставь мертвым хоронить мертвых". А если ты готова умереть за мертвое дело... ну что ж, я только пожму плечами.
Но нет и общей мотивации, причинно-следственной связи. В городе происходит какая-то хрень. Зачем? Почему? "Что мы сделали не так?" Хрен там, автору самому это неинтересно. А когда автору неинтересно - неинтересно и мне. Очень быстро этот город становится "просто каким-то городом, в котором происходит какая-то хрень". К середине локальный апокалипсис не вызывает уже никаких эмоций.

Сюжет и динамика: Хорошо тут заметили, что герой этого повествования - город, а не Анна. Поэтому и экспозиция начинается с города. Но Анна еще имеет какие-то шансы вызывать у зрителя симпатии (или хотя бы антипатии), а город настолько блеклый, что он не выглядит ни плохим, ни хорошим, ни даже (что было бы неплохо) противоречивым.
Нарастание плавное, без скачков, доходит до абсолютно предсказуемой кульминации (отказ уйти из города) и обрывается развязкой. И вот тут еще претензии:
1) Развязка не взрывает бомбу, заложенную в начале (возможно, потому что бомба заложена невыразительная). "Была у них в ордене крутая баба, но потом ее все-таки убило какой-то хренью". Эээ... ну и ладно.
2) Развязка не совсем ожидаемая. Но блин... неожиданность не должна быть такой: "Лампочка может гореть или не гореть. Я ждал, что она будет гореть, а она не горела". Неожиданность должна быть такой: "Я ждал, что она будет гореть, хотя и понимал, что она может не гореть. А она вдруг замигала красным!" То есть альтернативный вариант между ожидаемым и отвергаемым. Автор, выбирающий отвергаемый вариант, расстраивает читателя, а не удивляет его.

Результат: Совсем плохо. Я так и не понял в итоге, это про город, про орден или про Анну... Да и разбираться особо не захотелось. Долгий вязкий рассказ, который побросал меня из стороны в сторону да и кончился.

Автор: Da_Big_Boss [offline] , 21.03.2017 18:22 | Отредактировано 21.03.2017 в 18:24 14

Обещанная ремарка "Кулаками после драки"

Если честно, то я не поняла этого рассказа. Или мне показалось, что я не поняла. История Анны, последней настоящей Псины, хороша, но не сыграла. Ну да, город погряз в грехах за что (полагаю) и поплатился. Возможно, я испорчена кинематографией, которая дает одиночке-борцы шанс на победу - трудную, честную и красивую. Но мне не хватило подвига. Пусть бы Анна умерла, но хотелось, чтобы смерть эта не была бессмысленна. Финал какой-то внезапный и несущий разочарование.

Автор: Fiona El Tor [M] [offline] , 17.04.2017 20:17 15

Вверх

Активные игры

Набор игроков

Завершенные игры

Новые блоги

Форум

Конкурс №7. "Последний удар"

Опросы

Жалобы и предложения

Помочь проекту

Социальные сети

Партнеры