Конкурс №4. "Истоки ненависти"

Вниз

Тема: Договор\Казнь\Хитрый план

Истоки ненависти

Стояла сырая, промозглая осень. В ночной тишине шелестел холодный дождь. Порой низкие тучи, медленно плывущие над когтистыми верхушками Ланнского леса, расходились, и тогда мертвенный лунный свет заливал извилистую дорогу, петлявшую между темными стенами вязов. Только редкие, робкие факелы во внутреннем дворе замка рассеивали осенний мрак, и можно было видеть, как проходят своими патрулями стражники.
Я хорошо знал, как выглядит Галахар оттуда, с промозглой сырой дороги – стройная тень, окутанная дымом факелов, тонким флером рассеянного багряного света, тень, увенчанная тремя тонкими башнями, что жадно тянутся в ночные небеса. Когда-то я мог смотреть на свой дом только оттуда, снизу. Очень давно и очень недолго.
Невольно вспомнив события почти полуторавековой давности, я поморщился и рывком закрыл шторы.
- Плохие воспоминания? – негромко хмыкнул женский голос от камина.
- Они есть у всех.
Я обошел ее кресло сзади и положил руки на обманчиво хрупкие плечи своего дитя. Она была очаровательна этой ночью в простом темно-багровом платье; ее медовые локоны ниспадали на плечи, а в темных глазах мерцали отблески пламени. Над камином висело зеркало – она отражалась в нем и откровенно любовалась собой. Моя любимая ученица, мое самое непокорное и самое жестокое создание.
- Не хочешь высказаться? – протянула Кассандра. – Ты никогда не рассказывал о том, что случилось тогда с Карамовыми.
- Я убил их. Всех. Одного за другим. – Мне не доставляло удовольствия возвращаться к кровавому триумфу той ночи. – Ты читала семейную хронику.
- Но там ничего нет. Всего пара строчек про то, как барон Мирек убил твою мать после смерти Белласа, и только-то. Я хочу подробностей, Марис!
На полных губах девушки появилась лукавая улыбка, а мне оставалось только вздохнуть.
- Я не люблю вспоминать Карамовых, девочка. Слишком много чести для подобного сорта людей. Их лучше оставить в прошлом.
- Ты не думал, что мне просто нравится тебя злить, м-м?
- О, не стоит недооценивать меня, - с улыбкой я запустил пальцы в ее волосы, а затем вдруг резко сжал на затылке. – И не стоит испытывать моего терпения.
Она охнула и покорно запрокинула голову. Улыбка исчезла с полных губ Кассандры, но в глазах еще плясали черти.
- Даже если я очень-очень попрошу?
Я мог поставить точку, просто сказав “нет”. Ни одно дитя не может противиться прямому запрету создателя. Это выше их. Это делает их рабами, заставляет их изыскивать пути к свободе. Немало самонадеянных тупиц погибло от изобретательного коварства не врагов, но собственного же потомства.
Я мог. Но не пожелал. Ей были понятны мои чувства, а мне ее – мы все чувствовали друг друга, где бы ни находились. Мы все связаны цепью, что куда прочнее любых обязательств. Имя ей “ненависть”, потому что они мои рабы, подобно тому, как я – их раб. Имя ей также “любовь”, хотя едва ли смертный ум поймет всю глубину извращенного чувства, которое возникает между убийцей и жертвой, когда один отдает себя другому, чтобы провести через жуткое перерождение. Во всем этом нет ничего нормального. Впрочем, я забыл, что означает это слово. Сто пятьдесят лет – тяжкое испытание для человеческой сути. Даже наш род изменяется под гнетом времени.
- Очень хорошо, - я выпустил ее и опустился в соседнее кресло. – Я не вижу весомых причин тебе отказать.
Мой взгляд остановился на зеркале над камином. Оно отражало Кассандру, но не меня. Странная прихоть крови. Только у меня не было отражения. Даже Саварас, скрытный, бесконечно осторожный, обладал отражением, пусть и блеклым, размытым. У меня не было и такого. Все мы чего-то лишаемся со временем.
- Это произошло сто пятьдесят лет назад, в конце правления моего отца, Белласа фон Вархова. Я, как ты знаешь, изрядную часть молодости провел в наемниках. Двадцать пять лет мне было, когда посыльный наконец-то явился с тем проклятым письмом. Мы сражались далеко от Варховна , поэтому вести о кончине отца дошли ко мне с большим опозданием…

Сто пятьдесят лет назад
Стояла сырая, промозглая осень. В ночной тишине шелестел холодный дождь. Порой низкие тучи, медленно плывущие над когтистыми верхушками Ланнского леса, расходились, и тогда мертвенный лунный свет заливал извилистую дорогу, петлявшую между темными стенами вязов. Вуаль факельного дыма и багряного света окутывала стройный силуэт Галахара; окна замка пылали золотым светом ламп, люстр и свечей, даже с дороги мне были слышны звуки большого праздника – грохот музыки, ржание коней во внутреннем дворе, многоголосый гомон и хохот. Но среди этой какофонии я не слышал двух знакомых голосов, двух голосов, которые мне хотелось услышать до боли. Отчего-то я был уверен, что различу их где и когда угодно. Но их не было. Я уже знал, что произошло – отец зачах от какой-то болезни, мать пропала. Я знал, что надеюсь тщетно. Так хотелось, чтобы все ошиблись…
Мой конь влетел в замковый двор, разбрасывая комья грязи из-под копыт и роняя клочья пены на землю. Мы оба промокли и устали, но я не мог и помыслить о том, чтобы сделать привал. Любое промедление тогда казалось смерти подобным. Сколько иронии – так близок я к ней еще никогда прежде не бывал.
Стража не успела закрыть передо мной настежь распахнутые ворота, и теперь шесть человек в бело-золотых плащах поверх кольчуг бежали навстречу, опуская алебарды.
- Стоять! – прокричал капитан, важный толстопузый старик в белой шляпе. – Кто таков?
- Кто.. такой? – я бешено воззрился на него. – Кто Я такой?!
Стражники заворчали. Меня кто-то ткнул острием алебарды в плечо, но я не обратил на это внимания.
- Ты, парень, ты, - буркнул старик, хмурясь. – Ну-ка назовись. Не пори горячку.
В голову ударил дурманный багрянец. Я уже знал, кто теперь хозяйничает в замке, но еще не был уверен, насколько это серьезно.
- Марис фон Варховен. По приглашению твоего хозяина.
- Какой-такой Марис? – фыркнул капитан. – Единственный Марис, про какого я слыхал, так это… о боги мои…
Он изумленно выпучился на меня. Что ж, конец сомнениям.
- Мне не о чем с тобой говорить, шлюха. Проведи меня к Миреку. – Я пригнулся к капитану, скалясь, словно голодный и злой волк. - Сейчас.
Должно быть, он увидел что-то в моих глазах. Старик отступил, хватаясь за рукоять на поясе, но вместо того, чтобы дать приказ схватить меня, молча указал рукой на ворота. Дурень.
- Уезжай! – совладав с голосом, прохрипел он. – Никуда я тебя не пущу, парень, барон не звал тебя. И угрозы с оскорблениями тут не помогут. Не то…
- Довольно.
Двое из шести умерли до того, как успели понять, что происходит. Полуторный меч, притороченный к седлу, описал тусклую дугу, обрубив древки алебард, затем, продолжая движение, чиркнул по шеям и глубоко вошел в череп капитана. Я уперся каблуком в лоб, освобождая клинок и отбрасывая труп.
- Прочь с дороги, черви!
Конь бешено заржал, когда я натянул поводья, и бросил его прямиком на центральные двери холла. По случаю праздника их держали открытыми, только пара стражников прохлаждалась рядом. Прежде они наблюдали за мной с праздным любопыством, но теперь события изменились с бешеной скоростью. Опомнившиеся позади стражи оказались слишком далеко, чтобы помочь – я уже был внутри, а те, кто стоял у входа, оседали на землю обезглавленными.
Когда боевой конь, хрипя и роняя клочья пены, ворвался в бальный зал, разнаряженная свора придворных с воплями кинулась прочь. Я знал этих людей; одни воспитывали меня в детстве, другие были “друзьями” отца и матери, кто-то мне нравился, кого-то я терпеть не мог, а теперь все они, как один, вертелись вокруг того, кто вскочил с отцовского трона. С моего трона!
Это зрелище привело меня в такую ярость, что, даже расслышав крик “лучники!”, я не успел среагировать. Только когда по каменному полу застучали стрелы, а в бедре полыхнула боль, я начал действовать. Мир почти застыл.
Стук каблуков, удар ногами о пол. Рукоять в ладони. Прыжок вперед, пока лучники не начали стрелять снова. Последний короткий рывок. Застывшее в гневе и негодовании лицо перед глазами. Он уже осознал свою беспомощность, в его глазах появился страх – но я был слишком близко.
А потом, гулко щелкнув первой стрелой о пол, время пошло снова. Но я оказался слишком далеко, уже сжимал горло проклятого родственничка, и больше всего в тот миг мечтал сжать так сильно, чтобы перемолоть все хрящи в кровавое месиво. Но не сжал. Мне хотелось спросить кое-что.
- Почему?
Мирек ошеломленно замер. Кто-то закричал “стой, у него барон!”, но мы этого не слышали. В зале воцарилась звенящая тишина.
- Почему? – тупо переспросил он.
Мирек. Я его знал. Очень хорошо. Его, его дочь, его брата, жену и престарелую мать. Мне нравилась Ирель, Ольва когда-то заменила мне мать, а Мирек всегда был добрым другом отцу. Благородный, справедливый человек. Умный. Может быть, даже слишком умный.
- Да, “барон” Мирек, - язвительно фыркнул я, - почему? Почему ты празднуешь здесь, вместе с этими людьми, если мой отец мертв?
- Но… Марис, мальчик мой, что же я должен был делать? Тебя не было, и мы даже не знали, жив ли ты. Традиции…
- Какая трогательная забота. Да ты настоящее воплощение добродетели!
В бешенстве я швырнул его обратно на трон и приставил меч к горлу. Одни боги ведают, как сильно мне хотелось завершить движение.
- Тогда ответь мне – где моя мать? Отчего ты смотришь на меня так, словно видишь призрака? Разве не ты писал вот это?
И я швырнул ему на колени письмо. Дрожащими руками Мирек развернул бумагу.
- Нет! Я хочу сказать, я, конечно, но…
- Где мать? – зло прошипел я, прикрывая глаза, чтобы не видеть этой омерзительной рожи.
- Она уехала. Ненадолго. Марис, мальчик, успокойся, прошу тебя. Ты все не так понял!
- Неужели? Знаешь, я сделаю вид, что меня не пытались убить в дороге твои люди. Это было настолько убого, что я отказываюсь замечать подобные попытки. Где моя мать, недоношенный? Говори!
Но Мирек вдруг криво улыбнулся, глядя куда-то мне за плечо. Испуг резко пропал из его глаз.
- Прости, малыш. Твой род вымирает. Для всего Варховна будет лучше, если на троне будут Карамовы. Нас сейчас много, мы сильны, а из фон Варховых остался ты один. Брось меч. Сделай все по-хорошему. Тебе не обязательно умирать.
Только теперь я услышал тяжелые шаги закованных в латы людей. Обернулся, разом позабыв про самозванного “барона”. Это была ошибка. Кто-то, прятавшийся за колоннами, бросил ему меч, и Мирек, конечно же, сразу подобрал его. Теперь я был окружен со всех сторон. Бедро почти онемело от боли, а руки чуть дрожали. Только гнев давал мне силы стоять в ту минуту.
- Даже сейчас, - тяжело дыша, я резко обернулся к своему настоящему врагу, - ты лжешь и изворачиваешься. Стоит мне сдаться, как дюжина стрел сделает из меня дырявую мишень. Нет, Мирек. Если здесь закончится род фон Варховых, ты этого не переживешь.
Он сосредоточенно вскинул меч в ответ на полубезумную усмешку, вспоровшую мои губы. Мы оба знали, чем это кончится. Я не боялся умирать. Десять лет наемничьей жизни приучили, что смерть может придти в любой миг. Я боялся умереть, не забрав никого из семьи предателя с собой. Это была последняя связная мысль в моей голове. Потом начался ад.
Боль, игла за иглой, вонзалась в полыхающее бедро. Руки немели от усталости. Стрела или чей-то удар рассекли лоб, и кровь заливала глаза. Стальной гул ревел в ушах, заглушая звон клинков, неведомо чьи выкрики, а я все пытался достать Мирека, отчаянно бросаясь на него и в то же время отбивая удар за ударом. Все закончилось, когда Карамов отступил в сторону. У меня не оставалось сил. Даже бешенство не могло придать их. Что-то тяжелое опустилось на загривок, а потом мир вспыхнул и померк.
Когда сознание вернулось в первый раз, все тело пульсировало болью, словно вырванное и брошенное на жаровню сердце. Почти сразу же я отключился. Во второй раз этого не произошло, а боль оказалась слабее. Теперь было слышно, как грохочет сердце, и как в окружающем мраке капает где-то вода. Под руками и спиной холодели сырые камни, влажный воздух наполнял запах плесени. Я ничего не мог увидеть, но без труда догадался, что попал в собственную темницу, и криво усмехнулся этой иронии. Губы отозвались болью – должно быть, кто-то обработал мое бессознательное тело, прежде чем швырнуть сюда. И все же меня поразило не это. Я был еще жив, вот что просто удивительно. Но тогда боль и усталость туманили голову, поэтому пришлось отложить размышления и вместо этого попытаться понять, насколько все плохо.
- Это недолго продлится, - вдруг прошептал, отражаясь от каменных стен, чей-то вкрадчивый голос. – Уже сегодня наступит конец, так или иначе.
- Покажись! – хрипло крикнул я.
- А я и не прячусь. Это твой разум не может принять факта моего присутствия.
Порядком разозленный, я попытался вскочить на ноги – и тут же с криком рухнул назад. Бедро пылало острой болью.
- Рана, должно быть, загнила, - с преувеличенной заботой произнес голос. – Стрелу они вытащили, а вот перевязать не удосужились. Бедняга. Больно?
В ответ я зло зарычал в темноту.
- Какой дух, а? Или ты просто тронулся здесь? Впрочем, нет, прошли всего-то сутки. – Голос сделал перерыв и вдруг приблизился. – Поговори со мной, Марис. Иначе петля в полночь – вот все, что тебя ждет.
Внезапно я услышал звук шагов совсем рядом, и тут мои глаза наконец заметили его. Высокий блондин в длиннополом камзоле стоял в двух шагах, заложив руки за спину, и рассматривал меня с фальшивым сочувствием. Оно было столь неестественным, что брезгливость пополам с жутковатым голодным интересом сквозила через эту небрежную маску.
- Прежде, чем спросишь, мое имя Геррелет. Я могу быть твоим спасителем, а могу стать и убийцей.
Я все еще очень плохо соображал, потому что не нашел ничего умнее, чем спросить:
- Кто ты? Как ты сюда попал?
Он разочарованно поморщился.
- Я ведь уже представился. Ладно, хватит сюсюкать. Просто скажи мне, юноша, хочешь ты вернуть свой трон и воткнуть голову Мирека на кол?
- Да! – не раздумывая рявкнул я.
- Полагаю, спрашивать, готов ли ты заложить душу, в данных обстоятельствах неуместно. Вставай. Прежде, чем твоя месть свершится, ты должен кое-что увидеть. Я заранее приношу глубочайшие извинения, что не смог спасти вас обоих. Пришлось выбирать.
Он снова лгал и не пытался этого скрыть. Рыча от боли и упираясь в стену, я начал вставать, а Геррелет открыл дверь камеры. Слабый факельный свет показался мне ослепительно ярким – я прикрыл глаза рукой и чуть не потерял равновесие.
- Держи себя в руках, - брезгливо приказал мужчина.
То, что я совершил в следующую секунду, тоже нельзя было назвать умным поступком. Я ударил его. Со всей силой, на какую был способен. Нормальный человек сложился бы пополам, а Геррелет даже глазом не моргнул, ответив долгим, очень долгим и очень равнодушным взглядом.
- Не стоит испытывать мое терпение и дальше. Идем.
Мы вошли в другую камеру, напротив моей. Здесь кто-то был. Женская фигура, прикованная к стене, в ошметках темного платья. Она была так изувечена, что я не сразу узнал дорогое лицо, а когда узнал, застыл, как статуя.
- Мирек пытал ее, чтобы получить согласие на передачу прав на земли. И не только пытал. В последние часы она сломалась.
Я ошеломленно коснулся щеки матери. Она была холодная. Холодная, как камень стен. Безжизненная, бессмысленная маска ничем не напоминала лицо, которое я хранил в памяти все эти годы. Даже в смерти было видно, что от нее ничего не осталось задолго до того, как сердце перестало биться. А я так надеялся, что хотя бы она уцелела…
- Что ты хочешь от меня?
Это был металлический скрип, а не голос, но Геррелет услышал. В его словах впервые скользнула улыбка:
- От тебя - ничего. Я хочу тебя самого. Целиком и полностью.
- Ты убьешь Карамова?
- Всех.
Я бешено тряхнул головой и обернулся, дрожа от нарастающей ярости. Холод и боль, проросшие в моем теле, начали отступать под натиском лихорадочного жара. Меня уже не волновало, отчего ближайший друг отца предал его. Подлинные причины и следствия исчезли, осталось только мертвое тело матери, острая пустота потери и удушающее бешенство. Все остальное потеряло смысл.
- Они мои, тварь. Все мои! Мирек, Ирель, Ольва, Алас – все!
И тут он впервые улыбнулся, показав клыки.
- Как пожелаешь. А теперь идем. – В протянутой ко мне руке блеснул меч. - Нам с тобой предстоит много работы, не так ли?
В этом Геррелет был прав. Мы шли рядом, рука об руку, убивая каждого, кто носил бело-золотые цвета Карамовых. Мой господин лишал их жизни одним касанием, ни мечи, ни стрелы не ранили его – он смеялся, ломая шеи и разрывая людей на куски, точно соломенные куклы. По всему замку поднялась тревога, но это нас не беспокоило. Мы шли, проливая реки крови, сквозь лунный свет, падавший через окна, пока не оказались во дворе.
- Посмотри-ка, - хрипло усмехнулся Геррелет, указывая окровавленной рукой на виселицу посреди двора. – Это для тебя.
- Решил устроить представление, - сплюнул я кровью. – Выродок сифилисной суки. Где он сейчас?
Я получил ответ в тот же миг, когда услышал грохот латных сапог по лестнице. Карамов не прятался, он готовился к бою. И вышел навстречу, облаченный в фамильные бело-золотые доспехи, с двумя латниками поотдаль.
- Я знал, что вам нельзя доверять, мастер Геррелет, - раздраженно бросил он, обнажая болезненно-светлый клинок с орлиной рукоятью. – А ты, Марис, зря пошел с ним. У меня есть власть уничтожить твоего хозяина. А ты этого, скорее всего, и не увидишь. Парни, голову ему – долой!
Латники молча и грозно начали наступать, оттесняя меня от Геррелета и Мирека, но это меня не устраивало. Он был мой и только мой.
- Боишься руки испачкать, смерд? Так я вобью твой меч тебе в глотку!
Карамов удивленно вскрикнул, когда я бросил себя между клинками солдат, проскочил под ними, и оказался лицом к лицу с ним самим.
- Убей их! – рявкнул я вампиру, и заносчивая тварь в этот раз проглотила свою гордость. – А теперь, Мирек, я позабочусь, чтобы ты не умер легко.
Он дрался сильно. Светлый меч рассекал воздух с ровным и мощным гудением, почти пел, когда наше оружие сталкивалось. Кабанья стойка, коварный рубящий снизу и шаг вперед с уколом, женская стойка, нижний удар, эфес опасно близко к лицу, замах, защита…
Я обрушивал на него удар за ударом, рыча от бессильной ненависти, но Карамов был полон сил, а я уже выдыхался. Даже безумная ярость, придававшая сил в начале, стала иссякать. Мой меч дважды или трижды скользнул по латам, не причиняя вовсе никакого вреда.
- Умри, Марис. Просто умри!
Я плюнул ему в лицо, шатаясь, отпрыгнул назад и едва не рухнул в грязь от боли в бедре. Мирек холодно улыбнулся, шагнул вперед, а потом ошеломленно вскрикнул – я швырнул в него меч, и сразу же прыгнул следом. С лязгом и грохотом мы оба повалились на землю, и моя рука нашла светлый клинок Карамова. Не колеблясь ни секунды, я нанизал ладонь на лезвие. Боль была такая, что чуть не лишала сознания, но меня хватило на то, чтобы добраться до эфеса, обхватить его, и из последних сил, с безумным криком, вырвать из пальцев Мирека. В следующий миг я вбил его в лицо этой мрази.
Теряя сознание, я успел услышать довольный голос:
- Весьма, весьма впечатляет…

Наши дни
Все еще переживая ту ночь, я нахмурился и посмотрел на правую ладонь, ту, которой вырвал меч из руки Мирека. Шрам так никогда и не исчез; даже обращение не смыло отметину. Я знал, что следует благодарить судьбу за то, что рана в бедре прошла бесследно. Не один проклятый вынужден страдать целую вечность от прижизненных ранений.
- И тогда он обратил тебя?
- Тогда? – я невесело хохотнул. – Десять лет прошло прежде, чем Геррелет соизволил провести меня через перерождение. До – и еще долго после – я хоть и сидел на троне, но правил он. Я ненавидел его. Почти так же, как ты меня.
Кассандра задумчиво улыбнулась, накручивая медовый локон на палец.
- Как же он погиб?
- Я убил его. Косвенно. Много позже. Он был молод по нашим меркам, и глуп даже по людским, так что это не составило особенного труда – после того, как я заучил правила игры.
- Неужели?
- О, я был просто в ярости, когда узнал, что это он стоял за всем, что случилось в Галахаре. – Мои губы скривились в злой усмешке. – Он отравил отца, заплатил головорезам, чтобы они напали на меня в дороге от имени Карамова, он настолько извратил Мирека, что тот с радостью пытал и насиловал мою мать, он отправил мне письмо якобы от имени Мирека. Все только затем, чтобы прибрать к рукам Варховен. И меня.
- У тебя мания величия, - хмыкнула девушка.
- Едва ли. Причина у него была, и весомая. Но сейчас все это не имеет значения. Его давным-давно нет. А тот, ради кого он старался… Достаточно сказать, что у нас вооруженный нейтралитет. Но ненависть осталась, к сожалению. С того момента, как я умер, это стало частью меня, пусть Карамовы жертвы в не меньшей мере. Это часть проклятия, и поделать я с собой ничего не могу.
- Как насчет…
Потянувшись, я приложил палец к ее губам.
- Нет. Не этой ночью. Это уже совершенно другая история.

Автор: Fiona El Tor [M] [offline] , 25.02.2014 23:21 | Отредактировано 25.02.2014 в 23:27 1

*____________________*

Показать содержимое

Атмосферный рассказ.

Автор: Reneardo [offline] , 26.02.2014 10:41 2

Мстящий "за семью" вьюноша, он же раскидывающий все и вся легким движением руки главгерой, рояль в кустах в виде вампира, ну и обязательная персонаж а-ля девушка Джеймса Бонда... еще штампы?

И, господи, что вы делаете с лошадью, вы не умеете на ней ездить, вы вообще живой лошади не видели.

Нет, совершенно не впечатлило.

Автор: Птица [offline] , 01.03.2014 15:18 3

Поддерживаю вышеотписавшегося

Автор: Alaron [offline] , 02.03.2014 15:35 4

Вампирские хроники. В целом, хорошая история, но, с моей точки зрения, именно сам рассказ старого барона не выглядит рассказом. Поясню, о чём я. Совершенно не ощущается, как он говорит девушке о тех событиях. Не хватает живости изложения, междометий, отступлений, заминок и всего того, что делает речь речью. В данном варианте это скорее напоминает мемуары, написанные стариком под влиянием беседы. Возможно, если бы это было подано именно так, рассказ бы заблестел ярче.

Автор: Fiona El Tor [M] [offline] , 09.03.2014 03:22 5

Сразу скажу – нехорошо это, когда автор с конкретной темой не определился.

Эту рецензию попробую написать вот в стиле ощущений, которые приходят при чтении. Не заглядывая вперед и не приступая к анализу произведения, не дочитав до конца.

С самого начала атмосферу уныния, мрачняка и безнадеги автором задается с каким-то особенным упорством. Полуторавековой герой, причем формат упоминания этого возраста дает основания сразу же заподозрить мэрисьюшность. А слова "потомство", "дитя", "создатель" заставляют задуматься – не вампир ли наш рассказчик? Жуткое перерождение. В зеркале не отражается, гад. Вампир. И фамилия какая-то "славянская" – Вархов.

Флэшбэк… пари готов держать, что полрассказа займет как минимум. Если хорошо отдалить рассказ в браузере, то очевидно, что в формат 5А4 он вряд ли влезет.

Флэшбэк автор начинает с повторения описания, призванного создать атмосферу уныния, мрачняка и безнадеги. За полторы сотни лет климат, очевидно, особо не изменился в окрестностях Галахара. Факельный дым скрывает замок. Свет багряный. Что-то мне говорит, что если дыма столько, что он создает завесу вокруг замка, праздновать там тяжеловато. Но я человек, я могу ошибаться. Персонаж откуда-то возвращается в родные места, его родители умерли и пропали, [s]враги сожгли родную хату[/s]… Ворота (какая удача!) не заперты на ночь. В средние, очевидно, века. Навстречу главному герою выскакивают алебардисты, один из них даже тыкает острием алебарды герою в плечо, но тот в запале не замечает, угрожает капитану, скалится как злобный волк…

- Уезжай! – совладав с голосом, прохрипел он. – Никуда я тебя не пущу, парень, барон не звал тебя. И угрозы с оскорблениями тут не помогут. Не то…
- Довольно.

Автору. Слова "довольно" и "хватит" после которых главный герой начинает убивать всех направо и налево – это очень пошлый ход. Невероятно пошлый. И еще более пошлым он становится, если описанная после него сцена боя абсолютно не реалистична.

Рубилово во дворе закончилось тем, что герой на коне въезжает в бальный зал. Очевидно, это гораздо более позднее средневековье, чем я думал. Да и подход архитектора довольно неортодоксальный. На троне сидит не отец (что закономерно, учитывая что тот умер). Очередной раз персонаж показывает, что круче него только горы, и хватает узурпатора за горло. Воспоминания характеризуют узурпатора как хорошего человека, жена которого когда-то заменила главному герою мать.

И тут я задумался – когда же мать главного героя пропала? Или она просто его не любила, предоставляя заботиться соседской баронессе?

Впрочем, обратно к рассказу. Оказывается, в дороге было совершено покушение, а письмо было написано для того, чтобы заманить его в засаду на дороге. Которую, судя по всему, главный герой перебил, даже не поинтересовавшись, кто его "заказал". Бывает. Стресс, эмоции, напряжение… и вышло это ему боком – угодил прямо в осиное гнездо. Просрав все возможности убить своего "настоящего врага", главный герой получает по голове тяжелым предметом и попадает в собственную темницу. Ах да. Причина его крутости – он, будучи единственным наследником, свалил из родных земель на 10 лет служить наемником. Причем, очевидно, даже до должности командира отряда не дослужился, да и друзей закадычных не завел – иначе бы, имей хоть каплю мозгов, не один бы домой поехал.

В тюрьме он встречает вампира. Вампир издевается, показывает ему изувеченную мать, неумело лжет и предлагает помощь. Главный герой соглашается, лечится яростью до боеспособного состояния, и идет вместе с вампиром "рука об руку, убивая каждого, кто носил бело-золотые цвета Карамовых". В итоге встречаются с самим узурпатором, который почему-то не особо опасается существа, которое только что устроило в замке кровавый потоп. Вера в то, что он настолько умен, насколько это описывал главный герой и как это смотрелось по его действиям в "бальном зале", стремительно улетучивается. Главный герой нереалистично фехтует с закованным в латы узурпатором и побеждает его совсем уж нереалистичным способом. После чего все возвращается в "наше" время. И на главный вопрос рассказа "а почему вот все именно так произошло?" главный герой отвечает "потому что". Урод. А еще я был прав насчет объема флэшбека.
_________________________________________

Выводы:

Написано хреново, главного героя можно было бы назвать Марис Сью, сюжет предсказуем абсолютно, подоплека событий не раскрыта.

Автор: Alpha-00 [offline] , 09.03.2014 05:05 6

Вверх

Активные игры

Набор игроков

Завершенные игры

Новые блоги

Форум

Конкурс №4. "Истоки ненависти"

Опросы

Жалобы и предложения

Помочь проекту

Социальные сети

Партнеры